Мы надеемся, что Вы отнесетесь к нему с пониманием. Со своей стороны мы не только рады за Вас, но и готовы обещать Вам всю возможную поддержку.
     В связи с этим мы осмеливаемся просить Вас об одном маленьком одолжении. По своему новому статусу Вы войдете в комиссию, рассматривающую проекты, связанные с переработкой отходов реакторного топлива подводных лодок. Причем Ваш голос будет одним из решающих. Всего проектов представлено три. Мы надеемся, что второй номер вызовет благожелательное внимание членов комиссии.
     С пожеланием многого,
     Ваш Лев.
     Патрон присоединяется к моим поздравлениям?.

     Николай Николаевич перечитал письмо дважды, особенно его первую половину. Что еще за ?новый статус? в институте сулили ему эти ребята из Пскова? Никакого ?нового статуса? он не желал, и вообще, лучше бы они оставили его в покое. Тем не менее если первое послание, от приятеля, он, естественно, сохранил, то это, псковское, выбросил из компьютерной памяти.
     И все же оно так разволновало, что те мысли, которые он хотел вставить в одну из своих будущих статей, куда-то улетучились, и, сколько он ни напрягался, не мог их восстановить. Если поверить тому, что гранты он выиграл благодаря им, то тогда сам собой напрашивается вывод об их почти безграничном могуществе. Конечно, они работают не сами по себе, и вряд ли тот псковский смотрящий заправляет всей игрой. Просто они - частичка сети. И хотят за счет него эту сеть расширять. Но как тут правильно поступать ему, чтобы не промахнуться?
     Так и не добившись ясного ответа, он вышел в прихожую, чтобы выключить модемный кабель и снова подсоединить телефон. Уже давно продавались всевозможные переходники, которые позволяли включать параллельно и то и другое, да жалко было денег.
     Телефон зазвонил в то же мгновение, как его подключили:
     - Николай Николаевич, дорогой мой, я уж решил, что ты в аэропорт выехал! - послышался голос директора. - Все у вас благополучно, американца в гостиницу доставил?
     - Да, все нормально, Павел Григорьевич.
     - У меня тоже все отлично. Был в отделе кадров, моим замом тебя утвердили, так что поздравляю, но тут возникла вот какая проблема...
     Директор на секунду задумался, видимо желая поточнее выразиться, а Николай почувствовал что-то похожее на укол в сердце: пожалуй, псковские ребята предупреждали не зря.
     - Проблема у нас с тобой вот какая, Николай Николаевич. Меня тут в Москве, и в Министерстве и в Академии, усиленно сватают на место Пояркова. Понимаешь? Я им, естественно, говорю, что институт оголять невозможно. Вот они за твою кандидатуру и зацепились. Молодой, энергичный, в курсе институтских проблем. Короче, Николай Николаевич, решили так: за месяц я тебя поднатаскаю, а дальше - принимай институт. Ты понял меня?
     - Понять-то понял, Павел Григорьевич.
     - Ну и что скажешь? Чего-то у тебя голос скучный. Ему генеральские погоны, а он в сторону смотрит...
     - Не хочу я этого, Павел Григорьевич. Мне бы завлабом, чтоб никто не мешал работать...
     - Так ты и работай, кто тебе будет мешать. Подберешь крепких замов из молодых ребят. Наладишь дело - и работай. Можешь, если надо, к Бэру на его Аляску слетать. Ну, не на год, конечно, а недели на две - сможешь.
     - Павел Григорьевич, ну о чем вы говорите! Разве это - работа? Да и не люблю я руководить - сами знаете. Вот завлаб - другое дело, - повторил он и почувствовал, как внимание директора из доброжелательного превратилось в почти враждебное.
     - Я тебя не понял, Горюнов, - проговорил директор чужим голосом. - Ты задний ход не давай. Я тебя сегодня всюду рекомендовал. Тут же длинная цепь людей, и мы все в смычке, ты не ребенок, чтобы... Договоримся так, я тебе сказал, ты дал предварительное согласие. Сегодня еще покумекаешь, а завтра я тебя найду. В Мурманск каким рейсом летишь?
     - Дневным.
     - Добро. Распоряжусь, чтоб встретили, и позвоню тебе на трубку. Все понял, Николай Николаевич? - И, не выслушав ответа, директор отсоединился.
     - Коля, опять неприятности? - тревожно спросила Вика, которая прислушивалась к его разговору.
     - Тут такие дела.
     Он невольно улыбнулся, но улыбка его была одновременно и нервной и глуповатой.
     - Меня утром утвердили замом по науке, а вечером - сватают на директора.
     Он повторил именно это слово: ?сватают?, которое в разговоре с ним произнес сам Павел Григорьевич. Но все это прозвучало так, как будто бы он Вике стал рассказывать о том, что им предлагают садовый участок на Марсе или на Юпитере.
     - Директора чего? - переспросила Вика. - Всего института? - В голосе ее послышался легкий ужас.
     - Вот именно всего. И принадлежащих ему окрестностей.
     - А как это возможно?
     Вика смотрела на него как на полоумного. Еще чуть больше недели назад, в его прошлый приезд, они мечтали, что ему вернут лабораторию.
     - Да так получается, - проговорил он с той же нервно-глупой улыбкой.
     Не рассказывать же ей о псковских ребятах.
     - Не знаю, Коля, что и сказать.
     - Так вот и я не знаю...
     Этот их разговор прервался новым телефонным звонком.
     - Дошел до дома, все путем? - спросил голос, который Николай узнал теперь сразу.
     - В общем, да.
     - Науку-то двигаешь? Что ты там про псковитян травил?
     - Если честно, понимаете, как-то уж очень они со мной... после Пскова.. Вот, директором предлагают стать... Института.
     - Да ну, смотри как взлетел! - Человек на том конце явно иронизировал. - А чего? Не нравится, что ли, быть директором?
     - Другому, может, и нравится, а мне - нет. Я свою работу люблю, собственную.
     - Какой капризный! - произнес с той же иронией бывший попутчик.
     - Вы-то как? Со здоровьем проблем нет? - Николай, конечно, имел в виду раненую руку.
     - Здоровье у нас хорошее, сам видел. Царапины зарастают быстро, - ответил тот, по-прежнему чуть дурашливо. Но тут же сделался серьезным. - А насчет Пскова - я-то тебе помогал вполне бескорыстно, но, сам понимаешь, цепочка длинная, монастырей много, и в каждом - свои уставы. Если очень обидят, передай через жену. Так и скажи, передай для Алексея. А я недельки через две справлюсь, что и как.

***

     В Пулково-2, построенном для зарубежных рейсов, в отличие от внутреннего аэропорта, бурлила жизнь.
     Николай Николаевич заказал такси к гостинице Дома ученых на Миллионной и поехал туда вместе с Викой за Бэром. Бэр поутру успел прогуляться по городу, и они застали его в полной готовности. С Викой, которая тоже неплохо говорила по-английски, он был по-стариковски любезен.
     - Ваш муж устроил мне в Мурманске прекрасную экскурсию, - говорил он. - Теперь мне остается ждать вашего приезда, чтобы вернуть долг. Надеюсь, у нас будет немало добрых вечеров в моем доме.
     Николай сидел рядом с водителем, а мистер Бэр и Вика - сзади.
     Машина, промчавшись по Дворцовой площади, свернула на Невский, с Невского по Фонтанке, и скоро они выбрались на Московский проспект. А там уже до аэропорта прямой путь.
     - У меня есть маленький домик для гостей, думаю, вам с мужем будет удобно. Но ужинать мы станем вместе. Это так приятно - хорошо поработав, собраться за столом вместе!
     ?Ничего этого, скорей всего, уже не будет, - думал Николай, - ни хорошей работы, ни совместного ужина?. Мысли о возможном директорстве нагоняли такую тоску, что он с трудом ?держал лицо?.
     В стеклянном здании, где шла регистрация, мистер Бэр отвел Николая на секунду в сторону.
     - У вас очень хорошая жена, и она вас любит, берегите ее, мистер Горюнов, - сказал он. И Николай увидел в глазах старика печаль.
     - Я хочу вас попросить, Коля. - Бэр произнес эти слова так, как, возможно, сказал бы их отец. - Эти деньги, здесь пять тысяч долларов, - и Бэр вынул из внутреннего кармана конверт, - я приготовил, чтобы построить памятник на могиле Марты. - Но, - и он улыбнулся, - я, к счастью, убедился, что говорить об этом преждевременно. Однако самое время починить ее дом. Я хотел сам предложить ей эти деньги, но понял, что она их не возьмет.
     Николай согласно кивнул. Он уже понял, к чему клонит Бэр.
     - Коля. Я прошу вас как друга. Постарайтесь оградить Марту от невзгод. Ей могут понадобиться лекарства, хороший врач. Или хотя бы новая крыша. И может быть, вам удастся уговорить ее приехать ко мне в гости. Постараетесь?
     - Обещаю.
     Николай уложил пухлый конверт с долларами поглубже во внутренний карман, и они встали в очередь к стеклянной перегородке. Дальше, через проем и сразу к таможеннику, уходили лишь те, кто улетал.
     Проводив Бэра, они с Викой отправились на маршрутке в Пулково-1.
     - Видишь, какой у тебя неудачный муж, все время приходится ждать, - грустно пошутил Николай.
     - Что ты, Коля! Лишь бы ты приезжал почаще! И Димка не болел!

***

     Задержку вылета чаще рассматривают как наказание. В этот раз она была подарком. Мурманский рейс задерживался на четыре часа,
     - Поехали домой, нечего тут торчать, - решительно сказал Николай.
     Им повезло - сразу подошла маршрутка до метро.
     В электричке сидячие места были заняты, и они встали у противоположных от входа дверей, лицом к лицу, вплотную. И покачиваясь в такт движению вагона, ощущая щекой дыхание Вики, Николай в который раз подумал, что любимей и дороже человека, чем она, у него на земле нет. И не будет. А подумав, осторожно обнял ее. И в этот миг на него снизошло окончательное решение.
     Пошли они все к черту со своими предложениями! У него только Вика, сын и работа, а все остальное - труха!
     От метро ?Владимирская? до дома на Рубинштейна было рядом. И они неслись, взявшись за руки, так, словно в комнате был оставлен невыключенный утюг.
     Пока Вика, разобрав постель, заскочила в ванную, он успел включить свой ноутбук и отправить через Мурманск послание Льву.

     ?Дорогой Лева!
     Боюсь, что не оправдываю ваших надежд. Поймите меня правильно: я - не карьерный человек. Поэтому от нынешнего предложения отказываюсь. Можете считать меня идиотом, но мне интересна лишь моя непосредственная работа. Спасибо вам за все предыдущее.
     Привет патрону.
     Горюнов?.

     Сложив компьютер, он постучался к Вике. В первые годы, когда она прилетала к нему во Владик, и потом, когда они только сюда въехали, ему нравилось входить к ней в ванную и целовать ее мокрые плечи, шею, зажмуренные глаза.
     Во второй раз до аэропорта она его уже не провожала. Только до метро. И спустилась вместе с ним вниз на платформу. А когда двери за ним захлопнулись и электричка стала набирать скорость, она еще долго стояла и махала рукой ему вослед.

Допрос с пристрастием

     Едва самолет приземлился в Мурманске и подкатили трап, как Николай Николаевич увидел подкатывающую ?Волгу?. И он вспомнил, что обычно директора забирали прямо от самолета. В отличие от остальных сирых.
     Он сошел по трапу и сразу наткнулся на браво улыбающегося водителя.
     - Николай Николаевич, а я за вами!
     Водитель распахнул перед ним переднюю дверь. Николай Николаевич стал усаживаться и увидел на заднем сиденье человека с волчьей улыбкой.
     - Здравствуйте, Николай Николаевич. Заставляете себя ждать, - проговорил майор Творогов с легким упреком.
     - Рейс задержали, - невольно начал оправдываться Николай, будто он и в самом деле виноват и словно они договаривались здесь о встрече.
     - Ладно-ладно, в управлении объясним, - успокоил майор Творогов.
     - В каком управлении? - удивился Николай. Творогов посмотрел на него непонимающим взглядом.
     - В нашем управлении. У руководства возникли вопросы, будет лучше, если мы их утрясем сразу.
     - Да, чуть не забыл. Павел Григорьевич просил вручить, - сказал водитель и протянул Николаю трубочку от сотового телефона. - Пользоваться умеете?
     - Вроде бы умею, - ответил с неохотой Николай. Что-то не тянуло его ехать в управление к майору Творогову.
     Он молчал, глядя в боковое окно на унылую местность, которая была едва видна при свете фонарей.
     - Можете испытать, - предложил водитель. - Если есть кому позвонить.
     - Потом испытаю, сейчас не хочется.
     - Павел Григорьевич дважды звонил, нервничал, что вас нет.
     Николай не стал продолжать разговор. Водитель наверняка знал московский телефон директора, но разговаривать с ним при посторонних не хотелось.
     - Позвольте мне попользоваться, - вдруг попросил майор Творогов. - Уж как просим, чтобы снабдили старших офицеров этими игрушками...
     Николай Николаевич протянул трубочку и скоро услышал:
     - Саня? Это я. Угу. Едем. Ага. Минут через пятнадцать. Ага. В двадцатом.
     ?Очень содержательный разговор, - подумал Николай. - И ведь скорей всего про меня?.
     У дверей здания, где помещалось следственное управление, их встречали два молодых человека. Те самые, которые когда-то беседовали с ним в кабинете директора.
     - А мне что делать? - спросил водитель, выйдя из ?Волги? вместе с ними.
     - Посиди тут часик, подожди, - как-то уж очень неопределенно ответил майор Творогов и опять по-волчьи улыбнулся. - Может, столкуемся с Николаем Николаевичем...
     ?Вот и все, - подумал Николай. - Похоже на конец. О чем же они меня будут спрашивать??
     Они так и шли по коридору в кабинет номер двадцать: первым майор, потом он сам, и замыкали шествие два молодых сотрудника.
     Майор и сотрудники, войдя, повесили куртки на плечики в углу. Ему, указав на старый обсиженный стул возле письменного стола, раздеться не предложили.
     Майор переложил несколько листов из одной стопки в другую и вынул чистый бланк с шапкой ?Протокол временного задержания?.
     - Да вы не напрягайтесь, Николай Николаевич, что вы так напряглись, - сказал он почти Дружески. - Паспорт-то выньте, положите передо мной. И что у вас там еще в кармане есть, положите на стол.
     Николай с ужасом вынул паспорт и пухлый конверт с долларами - деньги для бабы Марфы. Сейчас Творогов полезет в конверт, удивленно скажет: ?Вон сколько у вас денег!? И аннексирует их, или как там - приватизирует. Как он потом будет объяснять Бэру?
     Двое сотрудников сидели по обеим сторонам зашторенного окна и молча смотрели, как Творогов переписывает данные паспорта в начало своего протокола. До конверта майор пока не дотрагивался.
     - У моих коллег есть к вам свои вопросы, но мы решили их обобщить. Вы ведь были осуждены за убийство?
     - Ну не совсем так. Я совсем...
     - Ладно-ладно, это мы потом выясним, когда дойдем до деталей, - прервал его майор Творогов. - А сейчас объясните нам, Николай Николаевич, как это все так интересно складывается. - Он потянулся к пачечке и достал оттуда исписанный листок. - Читаю ваши показания.
     И он стал читать о том, как гр. Горюнов Н.Н. случайно рассказал незнакомому человеку о своих проблемах, и тот дал телефон гр. Гуляй-Голого. А гр. Гуляй-Голый немедленно принес все деньги, которые он был должен институту.
     - Все правильно? Тут ваша подпись стоит?
     - Да, моя.
     - Конечно, ваша. Чья же может быть еще. Теперь другие показания.
     По другим показаниям гр. Горюнов подсадил в принадлежащую ему машину, следующую в аэропорт, совершенно незнакомого человека и в аэропорту высадил его. Человек скрылся в неизвестном направлении.
     - Все верно записано?
     - Да.
     - А теперь переходим к той информации, которую мы сегодня получили. Вчера вечером в Петербурге, в собственной квартире, скончался известный экстрасенс Парамонов. И представляете, какое совпадение: среди людей, зафиксированных на пленочку в час его смерти, были вы. А также тот самый, ну совсем незнакомый вам попутчик. Правда, смешное совпадение? В одной машине на выезде из города через полчаса после гибели известных мурманчан, и снова вместе на одной скамеечке в момент гибели известного человека в Петербурге... А потом и в его подъезд вошли, чтобы удостовериться в смерти. Или не так? Что вы об этом думаете?
     - Ничего не думаю, - проговорил Николай Николаевич. - О гибели экстрасенса Парамонова я узнал по телевизору. А того человека, который попросил меня тогда подвезти, вообще больше не видел. Я действительно вчера был в Петербурге и даже сидел на скамейке, а рядом в самом деле тоже кто-то сидел. Но это был совершенно незнакомый человек. - Ему показалось, что сказал он вполне убедительно.
     - Ну мастера лапшу навешивать! - не выдержал один из молодых людей. - Думают, тут совсем идиоты работают.
     - Подожди, Сань, - просительно приостановил его майор Творогов. - Дай человеку с мыслями собраться. - И он, пригнувшись над столом, потянулся к Николаю. - Может, вам одному остаться, подумать и все на бумаге изложить. Всю правду. Нам ведь больше от вас ничего и не надо...
     - Всю правду я уже вам рассказал. Мне больше добавить нечего... Понятия не имею, с кем я вчера сидел и кого подвозил. А ваши фотографии - некачественные, потому что было темно, и что вы там разглядели - это ваши проблемы.
     - Да, Горюнов, боюсь, плохи ваши дела. И тянут они на серьезный срок. Тем более учитывая вашу прошлую судимость. Мы-то надеялись на вашу искренность. - Майор Творогов выпрямился и принялся заполнять дальше протокол временного задержания.
     И в этот момент у Николая в кармане куртки засигналила трубка.
     Он даже вздрогнул от неожиданности, потому что забыл о ней. А когда вытащил, не сразу сообразил, на какую кнопку нажать.
     - Николай Николаевич, дорогой, долетел наконец? Я из-за тебя тут еще на день задерживаюсь. Ну что, согласен на мое предложение? Берешь на себя институт?
     Звонок застал его настолько врасплох, что Николай захлебнулся воздухом и неожиданно для себя едва не всхлипнул.
     - Что молчишь-то? Принимаешь, говорю, институт? Не тяни, времени нет!
     - Павел Григорьевич, я тут... в общем, не один, и причем в следственном управлении у майора Творогова.
     - Еще что-нибудь набедокурил? - Голос у директора мгновенно переменился.
     - Да нет, опять старое.
     - А ты пошли их на хер, - весело посоветовал директор. - Так им и скажи. Значит, так, я подтверждаю твое окончательное согласие. Договорились?
     И тут Николая озарила мысль: неужели все это нынешнее задержание только из-за того, что он отказывается от директорства? То есть своего рода наезд, чтобы он согласился. А не согласится - наоборот, тюрьма! И тогда получается, что все - и псковские ребята, и директор, и даже Академия наук, не говоря о местных ментах, - включены в единую паутину.
     - Договорились, - уныло проговорил он и посмотрел на Творогова.
     От своей безумной мысли стало ему даже холодно.
     Если правда то, что он сейчас сообразил, интересно, как они начнут теперь действовать? И сумеет ли хоть когда-нибудь он из нее выпутаться? Или выпрыгнуть.
     - Вот это добро! Я же говорю, что ты у нас молодец! - повеселел директор и отключился.
     - О чем разговор был? - поинтересовался майор, когда Николай стал убирать трубочку.
     - Директор посоветовал вас послать...
     - Да? Интересно. Очень интересно. Так на чем мы остановились? Ага, на том, что лучше вам одному остаться. Ненадолго. И все на бумаге изложить. Я выйду, а ребята молча покурят. Надеюсь, не помешают.
     Майор Творогов положил перед Николаем лист бумаги и почти на цыпочках вышел.
     - Понятия не имею, что писать? - сказал Николай, покосившись на молодых сотрудников.
     - Так и напишите: ничего не знаю, потому что ничего не было.
     Николай Николаевич подвинул ближе лист и начал писать: ?На заданные мне вопросы ничего ответить не могу, потому что ничего не знаю...?
     Он еще не кончил, как снова вошел майор Творогов.
     - Готово? - обрадовано спросил майор. - Очень хорошо. - Он прочитал те строки, которые успел написать Николай, и положил в папку. - Ну что же, Николай Николаевич, объяснение вполне устраивает.
     - То есть как устраивает? - переспросил Николай, и голос его дрогнул.
     - У руководства к вам претензий больше нет. - Он подвинул к Николаю его паспорт, а заодно и пухлый конверт с долларами. - Извините за небольшую задержку. Но поймите и нас: