мка сделал несколько сильных выдохов и задышал чуть регулярнее.
     - Пожар у вас был всамделишний, - сказал врач, повернувшись к стоящим рядом родителям. - Еще бы несколько минут... Теперь слушайте. Мальчику надо ставить немедленно капельницу и везти в больницу. Того, что я сделал, хватит ненадолго. Я звоню в больницу, мы переводим его в машину, там сразу ставим капельницу и везем. Другого не дано. Вы меня понимаете?
     - Да, - робко отозвались Николай с Викой.
     - Нам поехать можно? - прибавила Вика.
     - Нужно. Обоим. Во время движения вы будете держать емкость в руках. По очереди.
     Врач звонил по телефону в приемный покой больницы и, не стесняясь родителей, внушал дежурной:
     - Ниночка, случай сугубый. Еле успели. Везем с капельницей. Родители проинформированы. Да, вместе с ним.

***

     Не так представлял Николай Николаевич этот день. Судьба обещала ему праздник, но в последний момент подменила карту.
     Они вернулись домой через несколько часов, когда ?состояние больного стабилизировалось?. Однако лица у врачей в реанимации были озабоченными: приступ мог обрушиться в любой момент и не начинался лишь потому, что Димка лежал под капельницей.
     Пожилая завотделением листала медкарту, которую Вика захватила с собой, и пристально расспрашивала о лекарствах, которые давали ему в последние дни.
     - Доктор Парамонов снял все назначения; абсолютно все, - убеждала Вика, - потому что не было даже намека на приступы.
     - То-то меня и настораживает, - задумчиво говорила врачиха. - Возможно, за эту неделю он истратил резервы, какие были... Если не предполагать худшее... Ладно, уж раз довезли...
     Они вернулись домой настолько без сил, что Николаю даже не хотелось вспоминать ту мерзкую сцену. Но сцена вспомнилась сама по себе, и тут его осенило. Не зря же врачиха намекала на что-то!
     - Слушай, это же он, этот подонок! Это его дела, я чувствую!
     Вика посмотрела на него с молчаливым вопросом.
     - Ты что, дурочка или притворяешься? Он волок тебя на наш диван! ?Покажите на мне, как вы любите своего мужа!? - передразнил Николай. - И сколько раз ты ему это показывала?
     - Коля! - укоризненно проговорила Вика. - Ну зачем ты себя снова заводишь? Я повторяю: я сама ничего не понимаю, что произошло. Даже толком не знаю. Только догадываюсь.
     - Ты скажи, ты честно не видела меня, когда я вошел? Ведь ты же на меня смотрела!
     - Коля, мне противно об этом говорить. Ничего я не видела. Я очнулась, как будто у меня был сон или обморок. Только что я обнимала тебя - и вдруг ты зверски орешь у дверей, а между нами - он. И в первую минуту я вообще ничего не могла понять, откуда он взялся. Потом вспомнила, что он зашел за фотографией, чтобы корректировать карму.
     - Он решил нам таким образом отомстить! Вот в чем дело!
     - За что?
     - За то, что у него ничего не получилось. С тобой.
     - Коля, этого не может быть!
     - То есть?
     - Он не мог замахнуться на ребенка. Он же специалист!
     - Специалист по чужим женам.
     Ненависть придала Николаю силы. И он понял, что надо делать. Причем немедленно. Если в самом деле у этого подонка такая над ними власть, то надо с этой властью покончить.
     - Где его фирма или контора? - спросил он, сразу приняв решение и резко поднявшись. - У тебя есть адрес?
     - Коля... Зачем тебе его адрес?.. Тебе нельзя, - испуганно проговорила Вика, заслоняя собой дверь из комнаты в коридорчик.
     - Где адрес?!
     Так, как сегодня, он никогда прежде на нее не кричал. Они вообще никогда не кричали друг на друга.
     Вика сжалась, неуклюже подошла к столу и вынула из блокнота листочек с адресом.
     - Если ты не хочешь подумать обо мне, подумай хотя бы о Димке.
     Губы ее дрожали. И Николаю стало смертельно жалко жену. Он обнял ее, прижался губами к виску и тихо сказал:
     - Именно поэтому я иду. - И добавил: - Я быстро. Надо же это кончить!
     Когда Вика вышла следом за ним на площадку, он уже сбегал со ступенек далеко внизу.
     ?Это - нелюдь. И с ним надо поступать как с нелюдью, - думал Николай. - Если он имеет такую власть над Димкой, а может и над Викой, я не смогу спокойно жить, пока он тут?.
     Невский был заполнен прохожими. Но Николай шел быстро и не видел их.
     Он не знал точно, как поступит, когда встретится с ним лицом к лицу. У него в голове рождались планы, простые и одинаково безумные.
     Воткнуть нож и убежать. Схватить, поднять в воздух мясистое тело и бросить в лестничный проем вниз головой. Распахнуть окно и выбросить оттуда. Привязать на кухне к батарее и включить газ. Связать, положить в ванну и включить воду. Купить по дороге какой-нибудь растворитель и влить ему в горло.
     ?Во-во! - сказал он с мрачной ухмылкой самому себе. - Четыреххлористый углерод. Его как раз только и не хватало для срока?.
     Нет, он вовсе не собирался залетать теперь уже в настоящую тюрьму. И дело надо было проделать так, чтобы все было чисто. Была бы машина, можно было бы связать, забить в рот кляп, сунуть в какой-нибудь мешок и сбросить с моста или даже просто с набережной в Неву. Нелюдю - и смерть нелюдя. Главное - чтобы он был дома один.
     И Николай представил, как звонит в дверь, а вслед за экстрасенсом появляются, держа его за руки, несколько маленьких детей. Почему-то он представил их с пальцами во рту, сопливых, в неряшливой одежде. И застонал от бессилия, потому что знал - при детях о казни невозможно даже подумать.

Веселая Натали

     Из ?вольво?, где за рулем сидел рыжеволосый великан ариец Фаульгабер, в тесной компании называемый Кефирычем, а на заднем сиденье - миниатюрная Пиновская, вышла деловая и очень четкая Наташа ПорОсенкова, а в подъезд, где жил и трудился деятель эзотерических наук Парамонов, вошла совсем иная Наташа, хотя и с той же фамилией. Была она девицей тоже деловой и четкой, но к тому же весьма циничной и хваткой.
     Менеджер экстрасенса Парамонова, Инга, обозрев ее изображение на экране в тот момент, когда Наташа встала перед дверью на лестничной площадке, как и в прошлый раз, сокрушенно подумала о новом поколении ночных бабочек, которые, еще учась в школе, успевают обзавестись личными ?спонсорами?.
     - На этот раз без охранника? - спросила она приветливо, открыв нажатием кнопки электрический замок.
     - Надоел он мне, - капризно подтвердила Наташа.
     - Андрей Бенедиктович вас ждет. Он даже дела отложил из-за вас.
     На самом деле у Парамонова никаких особенных дел не было, но чувствовал он себя препротивно после унизительной встряски, которую ему устроил угрюмый муж клиентки Виктории.
     Обычно, когда наступало похожее состояние, в котором тяжелая головная боль соединялась с тошнотой, он отлеживался. Иногда во второй половине - в семейной спальне, а иногда прямо на траходроме.
     И ждал он эту юную клиентку с чувством глубокого уныния. Даже передавать ей свою энергию его не тянуло.
     Однако, когда она вошла в приемную, он приободрился. Хранителя ее тела больше не было, и как знать, вдруг удастся из нее вытянуть что-то путное.
     Он не дал ей сесть, подошел сам и почти мгновенно ввел ее в состояние сна первой степени, установив раппорт. Теперь можно было спрашивать ее о чем угодно и что угодно внушать.
     - Как зовут подругу, вместе с которой вы были на той фотографии у машины?
     - Нинка?
     - Да, Нина, - согласился Парамонов и стал давать первичную установку. - Вы сидите на берегу залива. Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны. Вам приятно и радостно, и с вами ваша подруга Нина. Расскажите ей все свои тайны. Доверьтесь ей.
     Наташа тут же устроилась на стуле, словно это был шезлонг, а может быть, надувное кресло. И подставила лицо мнимому солнцу.
     - Нина вас спрашивает о родственниках, которые живут вместе с вами. Их много? Кто они? Расскажите своей близкой подруге.
     Лицо у Наташи сделалось удивленным, и Андрей Бенедиктович переспросил:
     - Доверьтесь своей верной подруге, расскажите ей о тех родственниках, которые живут в Петербурге.
     Наташа даже чуть привстала от удивления, услышав повторение вопроса, и заговорила:
     - Нинка, да ты что, с печки упала? Какие у меня тут родственники? Будто не знаешь. Я же из Бологого приехала.
     - Вы спите и слышите только меня, - повторил на всякий случай Парамонов. - Вы на берегу залива, рядом плещутся волны, вас согревает ласковое солнце, вы вдвоем с верной подругой. Расскажите Нине, зачем вы собрались идти к доктору Парамонову.
     Наташа выдала в ответ улыбку юной хищной акулы и быстро-быстро заговорила:
     - Ой, Нинка, тут такие дела! Представляешь, мой Афанасий-то убег! То есть не убег, а решил там обосноваться. Ага, со всеми денежками. А мне, значит, козью рожу. Представляешь, звонит прямо из Новой Зеландии Чума и говорит: Наташка, если твой узнает, он нас обоих замочит, но я хочу тебя упредить - Афанасия не жди, он думает тут задержаться.
     Эти подробности Парамонова заинтересовали весьма. И он почувствовал, что делает своего рода охотничью стойку.
     - Вас согревает ласковое солнце, рядом плещутся волны, и вы обсуждаете с верной подругой Ниной важные подробности жизни. Ваша подруга вам очень сочувствует и готова дать вам полезные советы как более опытный человек. Подруга хочет помочь вам. Посоветуйтесь с ней прямо сейчас, - дал установку Парамонов.
     Наташа, сохраняя прежнее выражение хитроватой акулы, принялась объяснять:
     - Ну я тоже не дура. Он же мне генералку оставил, когда уезжал. На квартиру и на один счет.
     Я их сразу переписала на себя. У меня же сама знаешь какая интуиция. А еще есть кредитная карта. У него этих карт как грязи было. Он одну уже в аэропорту мне протянул и говорит: ?Наташка, солнышко, отсюда ни бакса не смей снимать. Только если что со мной. Тогда тебе этого хватит?. Так, понимаешь, я пин-код, дура, забыла! Там какие-то цифры. Он мне их на ухо нашептал, а я, дура, была же вся тогда в чувствах! Я даже в банк сходила, хотела спросить про эти цифры, так на меня там как на чумную. Как думаешь, если я пойду к этому, к Парамонову, он поможет? Приворожит Афанасия? Мне хотя бы на день его вернуть, если надолго трудно, чтобы я пин-код успела спросить. Эти мужики, сволочи, так с нами поступают, уж одну-то карту я могу на себе заиметь!
     Это был тот драгоценный момент, ради которого Андрей Бенедиктович тратил часы и дни, просеивая сквозь свой кабинет десятки унылых дам. Информацией, которую он получил от ночной бабочки, не воспользовался бы только ленивый. Оставалось молить богов, чтобы неведомый Чума, по-видимому охранник ее Афанасия, оказался прав. И дело надо было проворачивать очень быстро.
     В других условиях он бы не стал форсировать события. Пришла бы эта пташка - золотая рыбка к нему дней через десять, он бы и дал ей следующую установку. Чем чаще клиентки находятся под воздействием его воли, тем вернее выполняют они установки. Но если на кредитной карточке тысяч сто, пусть лучше эта карточка сегодня будет у него на столе. И пин-код рядом.
     - Вы спите, - снова заговорил он. - И слышите только мой голос, исполняете только мои команды. Сейчас вы находитесь в аэропорту. Вы только что проводили своего друга Афанасия. Он только что сообщил вам номер пин-кода кредитной карты. Вы хорошо его помните. Все цифры, которые он нашептал вам на ухо, находятся у вас в голове. Вы их хорошо видите и записываете на лист бумаги. Возьмите ручку, - Парамонов подвинул ей свою гелевую ручку, и клиентка взяла ее, - напишите на этом листе номер пин-кода.
     Наташа повернула листок белой бумаги поудобнее и быстро написала несколько крупных нолей.
     - Вы пишете пин-код, - напомнил Парамонов. - Тот пин-код, который сообщил вам ваш друг Афанасий.
     Наташа снова написала несколько нолей, призадумалась на мгновение и начала выходить из-под его контроля.
     Такие неожиданности с клиентками случались в практике Парамонова и раньше. Если клиентки всерьез не желали исполнить то, к чему их пытаются принудить под внушением, они не только просыпались, но могли и впасть в истерику.
     - Вы можете довести человека, находящегося в состоянии гипнотического сна, до истерики, но не заставите его нарушить внутреннего табу, - диктовал когда-то им, зеленым студентам, профессор Лемке.
     В те далекие времена то, что проделывал Парамонов, называлось этим простым словом, калькой с греческого. И никакой тебе эзотерики.
     Андрей Бенедиктович решил не гнать лошадей и дать передохнуть ей и себе. Он успел перехватить ее состояние и снова установил раппорт.
     - Вам хорошо. Вам очень хорошо. Вы чувствуете себя в полной безопасности и готовы поделиться со мной всеми тайнами. По счету три вы проснетесь и продолжите со мной разговор. Когда я произведу щелчок пальцами, - он показал какой будет щелчок, - вы снова мгновенно уснете. Вам хорошо. Вы готовы поделиться со мной всеми тайнами. Вам очень хорошо. - Он сделал небольшую паузу и скомандовал: - Три!
     Наташа мгновенно очнулась и с удивлением на него посмотрела.
     - Так на чем мы остановились? - как ни в чем не бывало спросил он. - На вашем друге, Афанасии... Что он там опять такое удумал? - Вижу, знаю... - Парамонов поднес обе руки к зеркалам, потом поводил ими на расстоянии вокруг головы Наташи. - Он удумал что-то дурное, что-то угрожающее вам.
     - Я потому к вам и пришла. - И Наташа оглядела стены. - Нас тут не слушают?
     - Кроме Господа - никто.
     - Нет, я вас всерьез спрашиваю.
     - А я всерьез отвечаю, Наташа. Все беседы с клиентками абсолютно конфиденциальны. - Парамонов решил, что девочка может не знать этого иностранного слова, и объяснил: - То есть никто никогда не узнает ни про одну тайну, которую здесь доверяют мне мои клиентки.
     - Тут такое дело. Мне... - Наташа помедлила, набираясь решимости, и выговорила: - Мне бы одного человечка приворожить надо.
     - Да, я знаю об этом. Я знал, что вы придете за этим, уже тогда, когда вы были у меня в первый раз, - соврал с воодушевлением Парамонов. - Этот человек очень далеко, поэтому я неясно вижу его. Мне нужна его фотография... Дайте ее мне.
     Эта фраза его ни к чему не обязывала. Если фотография отвергнувшего ее бой-френда в сумочке, она воспримет последние слова как команду. И лишь удивится способности экстрасенса видеть сквозь ткань сумочки. А нет фотографии - поймет как приказ принести.
     Ночная пташка все поняла правильно и мгновенно выложила фотографию сорокалетнего мужчины при пиджаке, белой сорочке и галстуке, по виду чиновника, с довольно скучным лицом. Он-то думал увидеть какого-нибудь мордоворота с короткой стрижкой.
     - Его сможете приворожить? - спросила она чуть дрогнувшим голосом.
     - Постараюсь. - Парамонов пристально посмотрел на фотографию, потом поднес ее по очереди к зеркалам, вгляделся в одно отражение, потом в другое и уже сказал более уверенно: - Да. Хотя сделать это непросто, но я верну этого человека к вам, Наташа. Он будет полностью вам послушен. Он сделается вашим рабом, вашей тенью, до тех пор пока вы сами не прогоните его.
     - Во! - проговорила довольно Наташа. - То самое!
     Андрей Бенедиктович давно не передавал свою энергию столь молодым клиенткам. Если точнее сказать, пожалуй, никогда. И едва подумал об этом, как сразу ощутил внутренний импульс. Но тут же отодвинул его: желание получить кредитную карту с пин-кодом было важнее.
     - Фотографию вы оставляете у меня, и сегодня вечером, хорошо, что как раз при полной луне, я займусь с нею.
     Теперь можно было заняться ее квартирой и подойти с какого-нибудь другого боку к пин-коду. Он поднял правую руку на уровень головы и щелкнул пальцами. Клиентка мгновенно погрузилась в сон, и Парамонов снова установил с ней раппорт.
     - Вы в аэропорту, ваш друг только что нашептал на ухо секретный пин-код. Запишите его на бумаге и немедленно спрячьте, никому не показывайте. Его должны помнить только вы.
     И ночная бабочка, уже не колеблясь, немедленно написала ряд цифр.
     ?То-то же!? - едва не воскликнул Парамонов.
     Через полчаса Наташа покидала кабинет в состоянии полного счастья. Парамонов провожал ее до прихожей, и в сердце его звучали победные марши. Его карман согревала кредитная карта. Цифры пин-кода, если клиентка правильно его расслышала и записала, лежали в другом кармане.
     Клиентка получила установку немедленно собрать квартирные документы, а про кредитную карту забыть. В следующий раз, проверив бумаги, он отправит ее оформлять дарственную. И если сегодня удастся операция с картой, может быть, это будет последняя квартира перед его броском на другой континент.
     Хорошо бы проверить прямо сейчас, немедленно, сколько там на этой карточке оставил ей бой-френд. А в том, что пин-код правилен, он был уверен.
     А вернувшись, надо будет сразу взяться и за самого мена. Привораживать, присушивать, склеивать трещины в любви Андрей Бенедиктович не умел и сомневался, что вообще это кому-то под силу. Но укоротить земное существование мена - это сколько угодно, особенно имея на рабочем столе фотографию.
     Кажется, на Московском вокзале недавно установили банкоматы, которые работали круглосуточно. Андрею Бенедиктовичу не терпелось испытать птицу своей удачи.
     - Я ненадолго, - сказал он в ответ на вопросительный взгляд Инги, натягивая дубленку.
     Похоже, ему наконец по-настоящему повезло, и с этой золотой пташки он сострижет приличную порцию перышек.

***

     ?Вольво? цвета мокрого асфальта, с Фаульгабером за рулем, Пиновской и Наташей ПорОсенковой позади, быстро покидало ?поле психической битвы?.
     Пиновская, едва Наташа вошла в кабинет академика эзотерических наук, распорядилась выставить вокруг его дома несколько постов наружного наблюдения. Посты оставались и теперь, уезжало лишь ?вольво?.
     - Молодец, Наталья, разыграно по полной программе. Лучше и быть не могло, - похвалила она недавнюю ?ночную пташку? с лицом школьницы-отличницы. - Теперь надо, чтобы Ассаргадон окончательно освободил тебя от всего этого мусора
     По плану Пиновской, пока в загородной клинике, прячущейся за малоприметным, но высоким забором, Ассаргадон будет освобождать Наташу от ?сдержек и противовесов?, которые он сам понаставил несколько часов назад ей в сознании, Андрей Бенедиктович Парамонов, пожелав испытать кредитную карточку, попадет в руки людей из ?Эгиды? с поличным. А дальше уж дело другой конторы - умело проводить с ним беседы, которые называются следственными мероприятиями.
     План Пиновской был разработан абсолютно правильно. Она не учла одного - в это время к дому академика и вице-президента с разных сторон двигались двое людей.

Два встречных взгляда

     В этот час в Петербурге хоронили вместе двух людей: любимую многими телевизионную ведущую Анну Костикову, трагически убитую в собственном подъезде, и ее сына - солдата, которого в те же дни сначала изуродовали, а потом убили в Чечне. Гроб с телом Анны Костиковой был открыт, и она лежала там как живая - такая же милая, добрая, женственная. Камеры несколько раз показывали ее лицо, утопающее в цветах, крупным планом. И тогда тетя Фира изумлялась таинственной, полной блаженства улыбке, которая жила на лице покойной.
     Зато тело ее сына, Константина Костикова, телезрителям не показывали, потому что оно покоилось в запаянном гробу.
     Тетя Фира, хлебнувшая горя с молодых лет, продолжала отзываться душой на каждое людское несчастье - а тем более когда трагедия происходила с людьми молодыми. Тем более что Анечка Костикова стала за два последних года едва ли не членом семьи во многих петербургских квартирах - так к ней привыкли и так ее любили.
     - Да что вы так переживаете, Эсфирь Самуиловна? - поинтересовалась соседка, Генриетта Досталь, когда тетя Фира вышла на кухню, чтобы сварить для кота Васьки размороженную рыбу.
     Васька, баловень ее и Алеши, так и не приучился отделять рыбное мясо от костей, глотал их, а потом начинал мучительно срыгивать. Поэтому тетя Фира всегда отделяла их сама.
     Генриетта, брезгливо поджимавшая губы, когда соседи заговаривали