Вс„ кончилось...  по  крайней мере на  какое-то время.  Даша осталась
неподвижно лежать -  и одновременно поплыла прочь, прочь из этого мира, тепло и
уютную тишину блаженного небытия...
     Потом в уши принялся стучаться какой-то назойливый голос.
     - Девушка,  не лежите там,  -  уговаривал он снова и  снова.  -  Вы можете
двигаться? Ползите сюда!
     Голос был  мужской,  и  это делало его особенно омерзительным и  пугающим.
Даша попробовала отделаться от него,  зажать уши руками, благо они теперь у не„
были свободны.  Но слабенькое, судорожное движение привело лишь к тому, что она
заново ощутила и ж„сткий ледяной пол,  и страдание тела, и смертельное отчаяние
души.
     - Не лежите там,  двигайтесь!  -  продолжал настаивать голос. - Ползите ко
мне! Ползите, я знаю, вы можете!
     Голос был невнятный,  приш„птывающий и срывался на кашель.  Даша до скрипа
стиснула зубы и заплакала.  Что он знает? Что он вообще может знать?.. Она была
согласна попробовать и,  вероятно,  в  самом деле сдвинуться с  места -  только
чтобы уползти подальше от  ненавистного голоса.  Некая часть е„ сознания трезво
наблюдала со стороны,  понимая, что ей дали лишь временную передышку и ужасу не
будет  предела,  вернее,  вс„  по-настоящему  прекратится только  с  е„,  Даши,
окончательной  смертью.   Так   чего   ради  кто-то   пытался  е„   отвести  от
благословенного края,  вернуть  обратно  туда,  где  ждало  только  продолжение
муки...
     - Ползите,  ползите сюда!  - хрипло приказывал голос. - Да шевелись же ты,
ч„рт тебя побери, зам„рзнешь!..
     Человек снова  закашлялся,  и  кашель кончился стоном.  Даша,  лежавшая на
боку,  очень медленно подтянула колени к груди.  С трудом напрягла правую руку,
упираясь в пол локтем,  и передвинула себя на несколько сантиметров впер„д. Все
мышцы сопротивлялись движению, тело просило покоя... покоя...
     - Ну,   давай,  давай,  девочка,  только  не  останавливайся,  ползи!  Ещ„
немножко! Давай!..
     Время  от  времени  Даше  начинало казаться,  будто  она  быстро  и  легко
скользила впер„д,  совсем как когда-то - школьницей в плавательном бассейне. Но
потом ласковая вода  превращалась в  холодный ранящий пол,  и  она  приходила в
отчаяние,  понимая,  что  движется еле-еле,  „рзая  почти  на  одном месте.  Ей
почему-то необходимо было ползти, хотя она давно позабыла, куда и зачем...
     Потом под е„ плечо проникла чужая ладонь.  Приподняла и  потащила с собой.
Даша вскрикнула и забилась,  потонув в бездне ч„рного ужаса,  но тут же ощутила
под  собой  какие-то  рваные  тряпки,  нагретые  теплом  человеческого тела,  и
скорчилась на них,  уткнувшись затылком в нечто живое и покрытое,  в отличие от
е„ собственного тела,  одеждой.  Ладонь убралась с плеча,  но скоро вернулась с
подобием одеяла, очень и очень давно бывшего ст„ганой курткой. От куртки воняло
всяческой мерзостью, но она ещ„ способна была согревать.
     - Даша?..  -  спросил вдруг мужчина.  - Господи, Дашенька, как вы-то здесь
оказались?..
     Дашу вроде бы действительно звали именно так, но ответить не было сил. Она
замученно сжалась в  комок  и  опять  поплыла в  никуда сквозь багровые облака,
унеся с собой смутное удивление:  почему он произн„с это имя?.. И почему голос,
на  который она  в  конце  концов поползла,  с  самого начала показался странно
знакомым?..  Она  уже ничего не  слышала и  не  чувствовала прикосновений руки,
гладившей е„  щ„ку  и  волосы.  Впрочем,  узнать  Никиту Новикова было  теперь,
пожалуй,  ещ„ труднее,  чем е„  саму.  Когда-то крепкий и  плотный,  он страшно
осунулся и исхудал,  так что тельняшка и старые джинсы, в которых он две недели
назад  вышел  с  мусорным вед„рком во  двор,  теперь висели мешком,  в  светлых
волосах завелись белые нити,  а зубов во рту осталась хорошо если половина. Все
эти дни и  ночи Никите смертельно хотелось добраться до своих мучителей и  хоть
кого-нибудь из них задушить,  а теперь,  если только возможно, хотелось того же
самого ещ„ вдвое сильней,  но он был беспомощен.  Он даже не мог пустить в  ход
правую руку.  Он  почти не  чувствовал е„  -  от  сломанного локтя до запястья,
прихваченного наручниками к какой-то трубе.
     Проверка на прочность
     Ранняя  электричка,  заполненная  невыспавшимися  пассажирами,  наконец-то
одолела  городские  хитросплетения  и  замерла  у  вокзальной  платформы.  Люди
устремились из вагонов, толкаясь и переругиваясь друг с другом. Большинство лиц
в  толпе были русскими,  только из одного вагона вывалился целый табор галдящих
цыганок (сплошь беременных либо с детьми на руках), а из самой последней двери,
отстав от других пассажиров,  вышел подросток-негр.  Он был одет в  затасканную
куртку, из которой к тому же явно успел вырасти. Джинсы, давным-давно купленные
в  секонд-хэнде,  тоже были ему коротковаты,  но зато широки.  Но он бросался в
глаза не  этим  -  мало ли  у  нас  неухоженных пацанов!  Человек с  нам„танным
взглядом скорее обратил бы внимание на заторможенный,  как у  сомнамбулы,  ритм
движений чернокожего допризывника.  Этот ритм не  соответствовал ритму толпы на
платформе,  подросток торчал из не„, словно тонкий ствол дерева посреди реки, и
толпа,  как река,  обтекала его. Подросток прош„л через зал ожидания и вышел на
улицу, не вызвав ничьих подозрений.
     Если  человека  с  кавказской внешностью,  будь  то  хоть  сам  воскресший
академик Мамардашвили,  стражи порядка готовы останавливать на каждом углу,  то
африканцам, по крайней мере в Петербурге, их служебное рвение пока не грозит. В
результате ни  одна живая душа не  обратила внимания даже на  то,  что парнишка
время от времени запускал руку под куртку и ощупывал нечто, гревшееся у тела. А
между тем  за  пазухой у  него  ждал  своего часа здоровенный эсэсовский тесак,
подобранный недалеко от пос„лка, на местах прежних бо„в.
     Пацан  долго  стоял на  площади перед вокзалом.  Он  смотрел на  гаишника,
который  время  от   времени  останавливал  проезжавшие  иномарки,   и   словно
примеривался к чему-то. Потом побр„л дальше по улицам...
     С компанией Пениса он столкнулся нечаянно, когда миновало, не только утро,
но и день, и наступили сумерки. Он вообще-то приехал в Питер не для того, чтобы
заботиться  о   продолжении  своей  жизни,   но  желудку  этого  не  объяснишь.
Засмотревшись на едоков шавермы у ларька - есть-то хотелось зверски, а денег не
было даже на обратный билет,  - он наступил на ногу какому-то плюгавому парню с
лицом стареющего мужика.
     - Ты, пидор ч„рный, по ногам, как по Невскому! - заорал Пенис.
     - Да  иди ты  в...-  негр на  чистейшем русском послал его туда,  куда наш
народ искони посылает любого несимпатичного встречного.
     - Ах ты,  сука!  Пасть разевать?  - изумился Пенис. - Тебе тут ч„, Африка?
Россия тут! Понял?!!
     Негр оскалил белоснежные зубы, ибо не только никогда в Африке не был, но и
папеньку своего,  оттуда происходившего,  ни разу в жизни не сподобился видеть.
Тем не менее он сдержался,  напомнив себе,  что разборки с местной шпаной в его
планы  опять-таки  не  входили.  Он  легко  отпихнул Пениса и  зашагал прочь от
ларьков.  Секунду Пенис смотрел ему вслед,  потом за  спиной дружно заржала вся
остальная компания - Гном, Кармен, Фарадей. И, наконец, басом фыркнул Плечо:
     - Ну что, блин? Так я и знал - рановато вам в настоящее дело...
     Ничего не сказал только Олег Благой.  Он и не подумал отказываться,  когда
его  позвали "обкатать" освоенные при„мы в  реальной уличной драке.  Да  и  как
отказаться!  Он же понимал,  что лично для него это означало ещ„ и  проверку на
прочность. Нет, он был ужасно польщ„н и со вчерашнего вечера ходил именинником.
Но  вот добрались до  дела...  и  что-то заворотило у  него с  души от подобной
проверки. Даже обрадовался, когда затевать ссору выпало не ему...
     ...Если негр думал,  что  так просто уйд„т,  то  он  весьма даже ошибался.
Всего  через несколько кварталов,  на  глухой боковой улице,  его  догнали всей
стаей  и  окружили под  единственным фонар„м.  Улица проходила вдоль заводского
забора,  и  к  вечеру здесь  не  бывало прохожих.  Плечо  остановился поодаль и
прикурил, наблюдая за учениками.
     - Ты,  обезьяна черножопая,  - снова выскочил Пенис. - Тебя предупреждали,
чтоб не нарывался?
     Он  чувствовал себя опозоренным -  тоже,  боевые искусства,  а  пять минут
назад  растерялся и  позволил  отпихнуть себя  как  щенка!  -  и  жаждал  смыть
оскорбление как можно скорей.
     Негр  огляделся,  оценивая ситуацию,  потом вдруг быстро расстегнул молнию
куртки, и в руке у него блеснул тяж„лый клинок:
     - Валите отсюда, гады! Порежу!..
     При виде кинжала компания замешкалась,  но совсем ненадолго.  Зря, что ли,
Плечо их  натаскивал работать против ножа?..  На тренировках,  правда,  нож был
деревянным,  но между собой они пробовали и с настоящими.  Гном первым пош„л на
сближение,  негр замахнулся,  и они увидели,  как неумело он обращался со своим
тесаком.  Мгновение -  и эсэсовская сталь звякнула об асфальт.  Пока черномазый
соображал,  что случилось,. сбоку - кия-а-а-а! - подлетел Кармен, и африканская
обезьяна опустилась "на четыре кости" у них в ногах.  Такого только добивать, и
негра стали пинать уже без всяких при„мов. Особенно старался Пенис - он вс„ ещ„
чувствовал себя оскорбл„нным, ведь не он первым решился пойти против ножа.
     - Жри  землю,   макака!  -  выкрикивал  он,  сам  о  том  не  догадываясь,
ругательства белых плантаторов середины прошлого века. - Ползай, гад! Рожд„нный
ползать летать не может, дошло?!
     Один Олег Благой стоял столбом и  в  избиении не участвовал.  Какие боевые
искусства?!  Затевать  ссору  и  Драку  ради  проверки  эффективности ударов  и
подсечек,  когда он сам вычитал в книжке про каратэ изречение старого японского
мастера:  "Лучший бой тот, которого удалось избежать"?.. Скрепя сердце Олег ещ„
мог пренебречь наставлениями японца ради членства в компании, но это?.. Ногами?
Лежащего?..

     Он не бросился выручать негра,  потому что натуральным образом струсил. Он
очень хорошо понимал,  что  не  спас„т парня,  только окажется рядом с  ним  на
снегу.  И  находчивый рассудок подсказал безопасное решение:  бежать прочь!  За
помощью!..
     Когда  он  повернулся и  кинулся наут„к.  Плечо шагнул было  вдогонку,  но
остановился: не бросать же учеников, как бы глупостей не наворочали. А Олег ему
перспективным никогда не казался - всего и проку, что платил за занятия...
     Удирая, Олег вс„ время оглядывался - нет ли погони. В результате, выскочив
в переулок,  он не заметил проходившего мимо мужчину -  и врезался бы в него со
всего маха,  если бы у того не оказалась фантастаческая реакция.  Человек успел
не  только убраться с  дороги,  но и  сгрести Олега за плечи,  останавливая его
отчаянный бег:
     - Ну? Что людей тараним? С пожара бежим или на пожар?..
     В  первое мгновение Олег рванулся что было сил,  вообразив,  будто за  ним
вс„-таки погнались и настигли.  Но, во-первых, вырваться не удалось, ибо мягкая
вроде хватка оказалась совершенно железной, а во-вторых, в голосе человека была
такая беззлобная и  насмешливая интонация,  что  Олег  ощутил неизвестно откуда
родившееся доверие.
     - Там... там негра бьют! - вырвалось у него.
     - Где?  -  спросил Саша Лоскутков совсем другим тоном. Резким, решительным
тоном  специалиста именно  по  таким  ситуациям.  Олегу  некогда было  об  этом
задумываться, но он нутром понял вс„ правильно и даже набрался смелости:
     - Там... давайте я покажу...
     Они  помчались  назад.  При  виде  творившегося под  фонар„м  Саша  что-то
досадливо буркнул сквозь зубы.  И см„л разошедшуюся четв„рку,  как метла мусор.
На таких охламонов ему не требовалось усилий -  ногой топнуть как следует... Да
ещ„ побеспокоиться, как бы кого всерь„з не помять...
     Гном, Фарадей и Кармен вскочили сами, Пенис встать не посмел и пополз было
прочь  на  четвереньках.  Саша  подхватил его  за  шкирку  и  швырнул  на  руки
остальным:
     - Брысь, говнюки...
     Олег за его спиной наклонился над негром.  К счастью,  тот был жив и глухо
всхлипывал,  прикрывая руками голову.  Он  ещ„ не понял,  что его в  самом деле
спасли. Олег принялся его тормошить, неумело пытаясь помочь встать...
     Четв„рка его  бывших  (уже  ясно,  что  бывших)  друзей  маячила поодаль и
постепенно приходила в себя. Вместе они были способны забить насмерть не то что
ровесника-негра -  даже  и  взрослого мужчину,  но  этот незнакомец был  особая
статья.  Он стоял и смотрел на них,  и подходить к нему не хотелось.  Совсем не
хотелось...
     Они переминались с  ноги на ногу и  оглядывались туда,  где красной точкой
светился огон„к сигареты и  смутно угадывался в пот„мках мужской силуэт.  Потом
огон„к погас, и в пятно света под фонар„м вступил мрачный Плечо.
     - Эх вы! - хмуро и презрительно бросил он ученикам. - Щенки!
     Сейчас сэнсэй им покажет, как надо.
     Негрит„нок сидел на земле и пытался утереть с лица кровь,  а Олег, ухватив
его под локоть,  тянул вверх,  думая,  что таким образом помогает ему вставать.
Больше всего  хотелось снова удрать и  не  останавливаться по  крайней мере  до
метро.  Он  ведь понимал,  чем  кончится дело,  если Плечо побь„т их  с  негром
неожиданного защитника.  Дом и письменный стол с раскрытым под лампой учебником
математики показались ему  страшно  дал„кими  и  недостижимыми,  а  разборки  с
родителями,  ещ„ вчера крупно отравлявшие жизнь,  - мелкими, беспричинными и не
стоившими того. Так происходит всегда, когда встают в полный рост вопросы жизни
и  смерти.  Потом,  правда,  вс„ как-то быстро входит в  прежнюю колею...  Если
уцелеешь, конечно.
     ...Сэнсэй (Олег его  этим словом тоже никогда больше не  назов„т) атаковал
мощно и неожиданно.  "И стремительно,  как понос",  -  охарактеризовала бы Катя
Дегтяр„ва.  Будь она здесь,  она получила бы  истинное удовольствие.  Во всяком
случае,  сумела бы уследить за тем, как ответил на атаку е„ командир. Остальные
просто ничего не увидели, поскольку для этого требовалась квалификация, которой
они не  обладали.  Олег только заметил,  что Лоскутков вроде бы чуть отступил в
сторону и  развернулся...  и сэнсэй,  увлекаемый собственным кулаком,  пролетел
мимо,  и  на лице у  него успело возникнуть выражение величайшего изумления,  а
потом вовсе произошло неведомо что, и обладатель ч„рного пояса косо улетел в ту
же сторону, откуда напал. Именно улетел: он пытался удержать равновесие, но его
ноги никак не  поспевали за всем остальным.  Метров через пять они окончательно
отстали от  тела,  и  сэнсэй пропахал обеими ладонями тающий сугроб под стеной.
Ясное дело, он тут же вскочил, готовый к продолжению боя...
     - Уйди лучше,  Плечо,  -  сказал Саша,  узнавший тихвинского звеньевого. -
Жалеть больше не буду!
     Теперь и Плечо узнал его.  Вспомнилось минувшее лето,  сумрачная дождливая
ночь...   лар„к  с  пышками  на  Загородном  проспекте.  "Охранное  предприятие
"Эгида-плюс"!  Есть проблемы?.." Тот раз они разошлись мирно. Хотя поч„тным для
тихвинцев такой мир назвать было нельзя...
     - Мать  твою,  -  рявкнул Плечо,  вновь  бросаясь впер„д.  Он  многих  мог
размазать по стенке, и сам Журба почти на. равных тешил с ним душу. Но ярость -
скверный советчик,  и  секунду спустя бандит во всех подробностях выяснил,  что
такое "третий контроль".  Не  название,  конечно.  Что  толку в  названии?  Оно
беспрепятственно  пролетает  из  одного  уха  в  другое,   пока  не  наполнится
смыслом...
     Третий контроль -  это  когда кисть внезапно попадает в  тиски,  а  локоть
беспомощно задирается кверху,  и  вс„  вместе скручивается таким  образом,  что
перепуганное тело сперва взлетает на цыпочки,  а потом вста„т раком, ложится на
землю  и  начинает  е„  есть...  вообще  делает  вс„,  чего  пожелает тот,  кто
осуществляет контроль.  Тело,  оно смышл„ное. Оно хорошо понимает, что в случае
промедления или неповиновения конечность ему попросту оторвут...
     Саша обош„лся минимумом движений. Его больше занимало, что теперь делать с
топчущимся,  еле слышно подвывающим тихвинцем. В участок сдать?.. Так Журба его
сегодня же выкупит... Саша посмотрел на четверых юнцов, потрясение следивших за
унижением своего вожака.  Нет,  не  прид„тся им  с  торжеством встречать его  у
выхода из  кутузки.  Пусть-ка  лучше забирают его такого,  каков он  сейчас,  -
побежд„нного,  потр„панного и  злого как  ч„рт,  пусть-ка  с  ним пообщаются...
Глядишь, что-то поймут...
     Когда гоп-компания окончательно скрылась в темноте, Саша обернулся к своим
подопечным и увидел,  что негрит„нок уже сидит на земле:  судя по тому,  как он
шевелился,   обошлось  без  серь„зных  увечий  и  даже  без  переломов.  Второй
мальчишка,  тот,  что бегал за помощью,  стоял рядом и,  похоже,  не знал,  как
поступать дальше. Саша присел перед негром на корточки:
     - Что случилось-то, парень?..
     Темнокожий россиянин ничего не  ответил.  Саша этому не удивился:  избитые
часто так замыкаются,  и  в особенности те,  кто у жизни и без того в пасынках.
Это человек в целом благополучный, внезапно испытав чужую жестокость, стремится
рассказать,  посоветоваться,  найти утешение.  Да  и  то не всегда.  А  уж если
доставшиеся побои суть лишь закономерное продолжение того,  чего и  так  привык
каждый день для себя ждать...
     - Ты...  здорово ты, - вдруг сказал негр и, пошатываясь, поднялся. - Ты по
жизни чей?.. Тихвинских знаешь?.. Журбу?..
     - Журбу?..  -  хмыкнул Саша.  -  Э,  брат,  это ты что-то напутал.  Тебя ж
тихвинские только что колотили.
     - А ты сам кто? - в глазах негра появилась внезапная настороженность.
     - Я-то? Да я, собственно, в охране работаю... В группе захвата...
     На т„мном лице стремительно блеснули белки глаз,  и негр отмочил то, чего,
казалось бы, следовало ожидать в последнюю очередь.
     - Мент,  сука позорная...- прошипел он с неожиданной ненавистью. И со всей
скоростью,  какую позволили синяки,  бросился туда,  где блестел на  утоптанном
снегу эсэсовский кинжал.
     Саша опередил паренька, наступив на клинок:
     - Случилось-то что?..
     - Сука!..- закричал негр срывающимся голосом и, кажется, заплакал.- Мочить
вас всех!..
     Что-то  всерь„з предпринять против Саши  или  отобрать у  него  тесак  он,
понятно,  не  мог и  надеяться.  Он отчаянно выкрикнул ещ„ какие-то проклятия и
побежал, хромая и оступаясь, прочь, в темноту.
     - Погоди,  парень!  - крикнул вслед Лоскутков, но тот не остановился. Саша
подобрал кинжал,  спрятал его под куртку и со вздохом повернулся к Олегу. - Ну,
а ты что?.. Тоже тихвинских ищешь?..
     Искоренить вс„ зло мира он давно уже не мечтал.
     - Нет,-  ответил Благой-младший.- Не ищу... Теперь, когда вс„ кончилось, у
него противно клацали зубы.  И понемногу появлялись нехорошие мысли о том,  что
будет завтра,  когда понадобится выйти на улицу.  Да какое там завтра!.. Даже и
прямо сейчас...
     - Тебе к метро?  -  видя его состояние,  спросил Саша.- Надо же, и мне как
раз по пути... Ну, пошли...
     Соль рассыпалась - к ссоре
     Ветер опять тянул с запада,  из того конкретного сектора, откуда в Финский
залив испокон веков "надувает" отлогую волну наводнения.  Из  Ирининой квартиры
было  хорошо  слышно,   как  гремели  на  крыше  листы  кровельного  железа,  а
"Информ-TV" несколько раз показывало Неву. Белый панцирь с треском разваливался
на угловатые льдины,  щерившиеся зел„ными сколами, а из-под них выпирала наружу
курящаяся морозным паром вода.  Льдины с  хрустом грызли друг дружку и вс„ выше
вползали по гранитным ступеням. У парапета стоял уч„ного вида дядька и злорадно
вещал о  теоретически возможных уровнях подъ„ма воды и  о том,  что дамбу надо,
пока не поздно,  достраивать,  а не то...  Когда небо залил мрачный медно-рыжий
закат, к Ирине явилась посетовать на сво„ горе вернувшаяся с дачи соседка. Дача
у  не„ была где-то на Карельском,  и