нный Женя.-  Во  всех  подробностях...  Масочка  на  н„м  ещ„,  помню,
ч„рненькая такая была...
     Сергей Петрович смотрел на него и думал, какие это две большие разницы: по
возможности  компостировать мозги  бандитам  -  и  напропалую  врать  своим  же
товарищам.  Ему  ли,  Плещееву,  того было не  знать.  Женя встретился с  шефом
глазами, что-то понял, но неправильно истолковал и обиделся:
     - Ты-то, помнится, его в тр„х томах... Когда самому по очкам засветили...
     Пиновская и Дубинин,  сидевшие как обычно в разных углах, молча обменялись
быстрыми  взглядами.   Картина,   по   их   обоюдному  мнению,   вырисовывалась
прелюбопытнейшая.
     - "Лоскут,  бездельник",-  задумчиво  процитировал Саша.  Он  был  большим
дипломатом. - Дал я намедни пл„ночку Меньшову послушать...
     Женя встрепенулся:
     - И что?
     - А  ничего,-  усмехнулся командир группы захвата.-  Ни разу,  говорит,  в
жизни своей не слыхал.  Так это равнодушно...  И  тут же давай мне новую "мать"
для Алкиного компьютера сватать. И уши, что характерно, холодные...
     - Женечка,  ты вс„-таки попробуй,-ласково попросила Пиновская.- Напрягись,
заинька, может, вспомнишь чего. Ну там, стиль... особенности какие...
     - Ага...  -  Женя  страдальчески закатил  глаза.  -  Особенности.  Поздний
Тосицугу Такаматсу.  Ранний Годзо Сиода и его почтенная матушка!.. Да прош„л он
их,  как  пустое место!  Особенности!..  Прихлопнул,  как тараканов!  И  дальше
пош„л!..
     Лицо  у  Жени  было  обезображено  жестокими  побоями,   почерневшие  губы
шевелились с  трудом.  Вспышка эмоций не  прошла ему даром -  сп„кшаяся короста
полопалась, выступила кровь.
     - Женечка,  не надо так кипятиться, капельница выпадет, - предостер„г Осаф
Александрович.
     - Узнаваемо,- кивнул Саша.- Где-то мы уже вс„ это видали...
     - И  кое-кого из здесь присутствующих...  в качестве побочного эффекта...-
выдала   Пиновская  ритуально  незаконченную  мысль.   Плещеев   не   выдержал,
обеспо-коенно покосился.  "Пиночет" балансировала на  ж„стком больничном стуле,
уставившись в потолок.
     - "Лоскут, бездельник"...- снова процитировал Саша.
     - Виртуоз,  конечно,  -  сказала Марина Викторовна.  И  добавила,  ядовито
усмехнувшись:  - Опять сто человек видело. И даже общалось. А описать - ax, mon
dieu, шлем зеркальный был, не взыщите...
     Плещееву совсем не понравился и тон Пиновской, и такой поворот разговора.
     - Хотел бы я  знать,  -  спросил он в  пространство,  -~ что нашему общему
другу там  было на  самом деле нужно?  Меня ему,  надо полагать,  действительно
заказали, но здесь?..
     Убийство Шлыгина  вправду было  похоже  на  заказное в  обычном исполнении
Скунса,  как  дворничиха Фаина Дормидонтовна -  на  балерину Плисецкую.  Скунс,
пришедший за шлыгинской головой, пр„тся напролом сквозь гараж, вступает в бой с
четверыми и наконец шваркает бизнесмена... ржавым гвозд„м? Это после ликвидации
Петрухина,  показавшей,  на что он способен как профессионал?.. Нонсенс... Женю
взялся выручать? Опять ерунда, так дело не делают, да и с какой бы стати ему...
хотя... Сантименты. Нет, Скунсу в "Инессе" нужно было нечто совершенно иное. Но
вот что его туда привело?
     - Месть? - вслух отозвался Саша на мысли начальника.
     - Сашенька,  ты неисправимый романтик...- поморщилась Марина Викторовна. -
Всюду тебе  экзотику подавай.  Деньги,  родной мой.  И  весьма большие,  скорее
всего.
     - На„мный убийца очень высокого класса,  о котором к тому же толком никому
ничего не известно... -проговорил Плещеев.
     - Кроме того,  что он  якобы не  делает ошибок и  не  оставляет следов...-
добавил Саша.
     - И вообще, то ли есть он, то ли нету его...- буркнул Женя.
     - И внешность, как у хамелеона,- кивнула Пиновская.
     - И весь этот мистический ореол...-  вздохнул Дубинин.-  Нет,  тут точно в
чертей верить начн„шь.
     - И большой специалист по несчастным случаям,--напомнил Сергей Петрович. -
Вроде инфарктов у вполне здоровых людей...
     - Это вы на что намекаете?.. - оскорбился Дубинин.
     - И очень хорошо информирован,  -  вставил Саша.  - Знает, я думаю, кто из
нас какую книжку на ночь читает.
     - И вот этакий монстр,  -  подытожила "Пиночет", - вламывается в "Инессу",
где вед„т себя, извините, как обкурившийся, не то попросту сумасшедший...
     Женя тем временем беззастенчиво спекулировал на  болезненной слабости и  в
дискуссии не  участвовал по  принципиальным мотивам,  но  тут едва не сорвался.
Почти открыл рот, чтобы спросить: "Сумасшедший, да? А не стал бы меня отбивать,
был бы нормальный?..  Так у  вас получается?.." Он вовремя заметил устремл„нный
на него взгляд сапфировых глаз Лоскуткова. Командир группы захвата смотрел так,
словно обмозговывал какую-то  гипотезу и  искал ей  подтверждения.  И  ещ„ Женя
понял,  что на сказку про ч„рную масочку Лоскутков отнюдь не купился. Равно как
и на плещеевские утверждения,  будто тогда в Токсове он-де тоже ничегошеньки не
сумел рассмотреть.
     Женя поспешно закрыл рот и замученно сморщился, поудобнее устраивая руку с
толстой  иглой  капельницы,  торчащей из  вены.  Пиновская наклонилась к  нему,
заботливо  поправила  одеяло.  Краем  глаза  он  видел,  как  Саша  усмехнулся,
отворачиваясь к окну.
     Дубинин снял очки и принялся их протирать.
     - Мы тут все люди взрослые,-  сказал он затем.-  И  я решился бы поставить
вопрос несколько по-другому.  Нам-то что от него в данной ситуации надо? Скальп
снять хотим или на чай с тортом пригласить?  Надо бы определиться,  ребята... И
не смотрите на меня так,  Мариночка, умоляю... Нет тут никаких подслушек, кроме
тех, что я сам прилепил...
     Когда  эгидовцы  проходили  мимо  поста,  там  вовсю  очаровывал  дежурную
медсестру Андрей Аркадьевич Журба.  Процессу немного мешал досаждавший тихвинцу
отчаянный насморк.  Зато  на  столе перед девушкой уже  стояли красивые дорогие
цветы,  которых сорок минут назад не было и  в помине,  и распечатанная коробка
шоколадных конфет.
     - Сергей Петрович, мо„ почтение, - вежливо поздоровался Журба с эгидовским
шефом.- Как здоровье ваше драгоценное? Марина Викторовна, Осаф Александрович...
Александр Иванович...
     Двое его подручных простуженно сопели в  коридоре.  Обоих,  как и главаря,
эгидовцы тоже знали отлично.
     - Я-то, спасибо, в порядке,- ответил Плещеев.- А вы, не иначе, костоправам
показаться пришли? Кто ж это вам, бедному, так личико разукрасил?..
     В самом деле,  Журба прикрывал т„мными,  не по погоде,  очками устрашающих
размеров синяк.  И,  если Плещеев ещ„ не  выжил окончательно из  ума,  видимыми
повреждениями дело не исчерпывалось.
     - Да  так...-  скромно  потупился  тихвинский лидер.-  Поздновато вечерком
возвращался...  Шантрапы всякой на улице,  знаете ли, развелось... Куда ничего,
отмахался... Я вообще-то здесь знакомого повидать, если не возражаете...
     - Боже сохрани,  зачем возражать,  - пожала плечами Пиновская.- А кого, не
секрет?
     - Да  какие  у  меня  от  вас,  Марина  Викторовна,  секреты?  -  широко и
обезоруживающе улыбнулся Журба.  -  Вы сами его только что допрашивали. Крылова
Женю, шоф„ра шлыгинского. Надеюсь, можно к нему?
     Теперь  у  молодого водителя был  совсем  не  такой  бравый  вид,  как  на
Таллинском шляхе,  во  время памятного выяснения отношений.  Теперь он немногим
отличался по  цвету от каз„нной простыни,  под которой лежал,  только на лице и
голых  плечах выделялись страшные кровоподт„ки.  Были  следы и  похуже,  но  их
скрывали бинты.  И ему было страшно. То есть он, конечно, пытался не показывать
виду,  но у  Журбы глаз был нам„танный как раз на такие дела.  Ишь,  заметался,
решил -  кончать пришли...  Андрей выложил на тумбочку большую кисть аппетитных
спелых бананов:
     - Ты  не  дрейфь,  я  достойных  противников  уважаю...-  И  стянул  очки,
хвастаясь великолепной отметиной:  -  А тебя,  значит, вот как за верную службу
отблагодарили?
     - Ну...-  вс„  ещ„  не  слишком  доверчиво кивнул  Женя.-  Базар  я  ихний
случайно... Ну и...
     - Вот  с-суки..!  -  возмутился Журба.  И  даже пристукнул себя кулаком по
колену: - Благотворители, бля!.. А ты, бездорожье, тоже наш„л, к кому...
     - Михаил Иванович,  покойник,  комнатку мне  купил,  -  насупился Женя.  И
неуклюже перекрестился забинтованной правой рукой.
     - Ага, - кивнул Андрей.- А потом чуть шкуру не снял.
     - Он не...
     - Вот так и  пойм„шь,  почему нас,  русских,  отовсюду гоняют,-  обреч„нно
вздохнул Журба.- Шлыгин его, видите ли, лично зажигалкой не жарил, а надо бы...
В общем,  слушай сюда.  У тебя врач кто? Если лекарствие какое, пусть только на
бумажке напишет разборчиво. А немножко оклемаешься - и к нам. Работу подбер„м и
в обиду никому больше не дадим...
     Женя ответил улыбкой - робкой и слабой, но понимающей:
     - К вам, это куда? В ГАИ?.. А спросить кого, капитана Астафьева?
     - Ага!.. Его самого!..- захохотал Журба, однако тут же скривился, прижимая
р„бра ладонью.  -  И попутчиков своих приводи,  если вдруг случайно заглянут...
Конкретная публика, нам такие нужны...
     Снегир„в ш„л  через  Литейный мост,  глубоко  засунув  руки  в  карманы  и
отворачиваясь  от  ветра.  Его  лицо  очень  редко  доставляло  ему  какое-либо
беспокойство,   ибо   являлось   шедевром  замечательного  хирурга.   Но   того
непотребства,  в которое он вляпался двадцать седьмого числа,  не выдержал даже
шедевр:  на н„м проступили и  двое суток были видны ч„ткие красненькие полоски.
Т„тя  Фира,  конечно,  заметила их,  но  не  стала делать никаких комментариев,
только выставила из шкафа баночку мази "календула".  Потом подумала ещ„ немного
и как бы невзначай разложила в пределах видимости косметику, помнившую фараонов
и египетский плен. Алексей улыбнулся, вспомнив об этом.
     Посередине моста он решил не хорохориться попусту. Поднял воротник, стянул
на  глаза лыжную шапочку и,  точно кисейная барышня,  прикрыл нижнюю часть лица
краем шарфа:  холодный ветер вс„ ещ„ причинял натуральную боль. Мост под ногами
тяжело содрогался и громыхал,  пропуская с берега на берег транспортные потоки.
Ветер н„с мельчайшие капельки влаги, и вокруг фонарей, отражаясь в ч„рной воде,
дрожали светящиеся ореолы.  Сквозь окна троллейбусов и трамваев наружу смотрели
люди, едущие с работы.


     Снегир„в, если можно так выразиться, тоже возвращался с работы. У него ещ„
держалась  высокая  температура,   когда  он  от  нечего  делать  включил  свой
компьютер...   и   почти  сразу  выловил  из   сети  сообщение  от   Аналитика.
Закодированное послание могло растрогать не  то что на„много убийцу,  но даже и
Медного Всадника.  Аналитик клялся "дорогому другу" в вечной любви, а заодно от
имени Француза и  иных  порядочных людей приносил ему  глубочайшие извинения за
достойный всяческого сожаления инцидент с дядей Кемалем.  Серь„зные авторитеты,
отлично   знавшие,   чем   чревата  попытка  обманывать  Скунса,   были   очень
заинтересованы  в  продолжении  сотрудничества.  Снегир„в  снял  это  письмо  с
сервера, физически находившегося в Новой Зеландии. Оно было довольно давнишнее,
но отправители, по-видимому, не теряли надежды.
     Часы,  помнится,  показывали три сорок ночи.  Скунс усмехнулся и отстучал:
"Здравствуйте,  Аналитик...".  Прочувствованный ответ  приш„л через  пятнадцать
минут,  и  Скунс  обнаружил,  что  обзав„лся новым  Доверенным Лицом.  Его  это
позабавило.  "До сих пор у  нас с  Вами не  было недоразумений",  -  отбил он и
предоставил Аналитику понимать эти слова так, как ему заблагорассудится.
     Собственно,  он мог и далее общаться с ним исключительно через сеть, но по
давней и вполне дурацкой привычке назначил личную встречу.  Аналитик начал было
объяснять,   как  до  него  добраться.   "Я  знаю",-  уведомил  его  Скунс.  Он
действительно  знал.   Как  и  то,  что  новое  Доверенное  Лицо  передвигалось
исключительно  на  инвалидной  коляске.  С  другой  стороны,  Ивану  Борисовичу
Резникову тоже было отлично известно, что в случае чего Скунса это не остановит
и не смутит.
     По счастью, следовало надеяться, что никаких "случаев чего" не произойд„т.
Работа  с  Аналитиком обещала  совсем  иной  уровень,  непохожий  на  кустарные
поползновения покойного Сиразитдинова.  Да и Француз, в отличие от дяди Кемаля,
был не дурак и даже не пытался. установить наблюдение за подходами к даче...
     В  общем,  Снегир„в благополучно съездил туда  и  назад  и  теперь  ш„л  с
Финляндского вокзала домой.  Поел относительно т„плой электрички на  ветру было
совсем пакостно, и он, срезая дорогу, свернул с Захарьевской во дворы. Несмотря
на  близость Большого дома,  во  дворах можно  было  дождаться на  свою  голову
приключений.  До  приключений Снегир„в  был  не  любитель,  но  и  обходить  по
собачьему холоду  лишних  сто  метров никакая перспектива встречи с  хануриками
заставить его не могла. Ну и что, ханурики... То есть он, конечно, слышал краем
уха, будто какие-то люди боялись ещ„ лягушек и пауков...
     Как скоро выяснилось,  на  лягушек и  пауков было наплевать не только ему.
Едва ли  не в  первом же дворе его глазам предстала бетонная загородка с  двумя
железными  контейнерами  внутри.   В  одном  контейнере  бодро  шуровал  палкой
обтерханный бомж,  чей  возраст затруднился определить даже многоопытный Скунс.
Из другого доносилось слабое царапанье.
     Снегир„в подош„л.  Заметив его, бомж подозрительно вскинул глаза. Опрятный
и уверенный в себе незнакомец никоим образом не мог быть его конкурентом, но...
говорили ж  ему,  будто кое-кого уже находили в  таких же  помойках -  небрежно
шваркнутыми головой об  углы...  И  бомж  на  всякий  случай со  смешком сказал
подошедшему человеку:
     - Вона,  скреб„тся...  второй день уже...  Совсем народ озверел. Увезли бы
уж, что ли, подальше, или пришиб кто...
     Снегир„в молча  откинул  тяж„лую крышку,  покоробившуюся от  неоднократных
пожаров.  Из контейнера сейчас же раздался почти человеческий плач. На грязном,
заваленном мусором дне пыталась приподняться собака.  Совсем юный кавказец. Или
дворняга,  но  мощно  замешанная на  кавказцах.  Задние ноги  пса  отказывались
работать, передние беспомощно скребли по загаженной стенке.
     Бомж снова неопредел„нно засмеялся и стукнул по контейнеру палкой:
     - Ментов,  что ли,  позвать,  пристрелили бы... Снегир„в по-прежнему молча
взялся  за  металлический край.  Плечо,  рикошетом вспоротое пулей,  немедленно
отозвалось,  но вс„-таки он слегка подпрыгнул,  л„г на край животом и  свесился
вниз.  Собачий  подросток  тянулся  к  нему,  умудряясь кое-как  привставать на
передние лапы.  Алексей различил ч„рную  "маску" на  морде  и  плотную мохнатую
шерсть,  ещ„ кое-где сохранявшую красивый пепельно-серый окрас.  На„мный убийца
зацепился носками кроссовок за  выпуклое ребро,  чтобы  не  свалиться вовнутрь,
подхватил пса "под мышки" и сильным рывком выволок вон.
     Стонущий плач тут же сменился совершенно истерическим визгом.  Юный зверь,
настрадавшийся на  три  жизни  впер„д,  благодарил человека  как  мог:  визжал,
пытался лизнуть. Нос у него был сухой, потрескавшийся и очень горячий.
     - На шапку бер„шь?..- догадался бомж. Ему, кажется, было обидно, что такая
простая и выгодная мысль не посетила его самого.
     Кавказский недоросль  был  хотя  и  тощий,  но  довольно  увесистый.  Пока
добрались домой,  он оттянул Снегир„ву все руки. Он очень боялся, что его опять
бросят,  и  отчаянно пытался объяснить человеку,  что  делать этого ни  в  коем
случае не следует.  Скоро он совсем выбился из сил и  к концу путешествия висел
мешком, закрыв глаза и надсадно дыша Снегир„ву в больное плечо. Уже недалеко от
подъезда опять пришлось идти мимо помойки;  п„с тут же  очнулся,  запаниковал и
попытался завыть. Снегир„в строго цыкнул на него, и он пристыженно смолк. Перед
дверью  квартиры Алексей без  особых  церемоний перехватил кобеля правой рукой,
вытащил ключ  и  смутно припомнил что-то  там  такое  насч„т всеобщего согласия
жильцов на обзаведение живностью. Ой, да гори вс„ оно тихим огн„м...
     П„с был мокр,  вонюч и  чудовищно грязен.  Снегир„в,  не мудрствуя лукаво,
сразу поволок его в  ванну -  отмывать горячей водой.  Кирюшка Кольчугин держал
породистого  ротвейлера;   наверняка  он  подскажет,   где  раздобыть  хорошего
ветеринара...
     - Ух  ты!   -  с  уважением  сказала  Витя  Новомосковских,  попавшаяся  в
коридоре.- Это кто, кавказка? A как нас зовут?






     Она держала в руках только что опорожненный детский горшок.






     - Рексом нас зовут,- сказал Снегир„в. Кажется, не зря он в этой коммуналке
прожил почти полгода. - Фен не одолжишь потом, шубку нам посушить?..

     "Прилетит вдруг волшебник..."

     - Наташа! - окликнули е„, когда она выходила из дому.






     По  утрам нынче стояла кромешная темень,  однако во  дворе ещ„ сохранялось
несколько фонарей,  и  под  одним  из  них  Наташа  увидела знакомые эгидовские
"Жигули". Из машины приветливо махал рукой Лоскутков:
     - Залезайте, Наташенька. Вместе поедем.
     - Александр Иванович?  - удивилась она, забираясь в т„плый салон. На улице
было  весьма  неуютно,  и  внезапная перспектива поездки  на  автомобиле вместо
электрички (до которой,  кстати,  ещ„ было идти и идти по длинной пустой улице)
радовала несказанно. - Александр Иванович, а как так получилось?..
     - Да  просто нечаянным образом,  -  ответил Лоскутков и  тронул "Жигули" с
места.- Мимо ехал, дай, думаю, подхвачу заодно...
     Автомобиль,  направляемый рукой  опытного  водителя,  уже  выворачивал  на
шоссе.  Наташа  смотрела  сквозь  лобовое  стекло,  в  который  раз  убеждаясь,
насколько вс„ рядом,  когда есть машина. Минувшим летом, побуждаемая завистью к
Алле и особенно к Кате,  она пробовала бегать трусцой.  Так вот,  расстояние от
дома до этого самого поворота она одолевала за десять минут. А тут - оглянуться
не успела...
     Потом  по  правую  руку  мелькнул и  пропал в  темноте приземистый дом,  с
которым у  Наташи было связано одно любопытное воспоминание.  Опять-таки летом,
во время утренней пробежки,  она видела, как открылась дверь парадного и наружу
вышел  человек  со  спортивной сумкой  в  руках.  Крепкий,  симпатичный молодой
мужчина,  может  быть,  даже  чем-то  неуловимо  похожий  на  Лоскуткова...  Он
потоптался возле крылечка,  озираясь кругом со счастливо-недоуменным выражением
налицо,  потом увидел Наташу:  "Девушка, вы не подскажете, как тут на мет... на
электричку  пройти?.."  Наташа  остановилась  и  добросовестно  объяснила,  уже
понимая особым чуть„м,  что парень,  блаженно щурившийся на  рассветное солнце,
только что вышел от женщины.  За которой, по-видимому, вчера устремился с такой
безоглядной решимостью,  что  не  только адреса не  заметил -  вообще Пушкин за
Озерки готов был посчитать...
     С  тех  пор  прошло  несколько  месяцев,  и  случай,  поначалу  казавшийся
трогательным и  смешным,  чем  дальше,  тем  больше  окрашивался для  Наташи  в
трагические тона. Наверное, вс„ оттого, что летом у не„ оставались ещ„ какие-то
иллюзии и по-детски казалось - вот-вот случится чудо. "Прилетит вдруг волшебник
в голубом вертол„те"...  и сразу станет вс„ хорошо. В больницу, где лежит Коля,
совершенно случайно нагрянет мудрый седой академик.  Устроит нерадивым коллегам
великолепный разнос,  а  брату  поставит правильный диагноз  и  сделает наконец
операцию.  А  в  лоскутковскую команду прид„т  новичок -  красавец и  супермен,
который влипнет в  беду,  и  она,  Наташа,  совершит компьютерный подвиг и  тем
спас„т ему жизнь,  и...  и  так далее,  и тому подобный бред.  Сивой кобылы.  В
т„плую лунную ночь.  Теперь-то  она  понимала,  какой  наивной дурой  была.  Из
Колиной палаты давно выписался Юран:  шумные друзья с  торжеством увезли его на
сверкающем  никелированном  кресле,   оставив  Коле   в   наследство  импортный
телевизор,  которы