а дверью должен был
бы  находиться стол  с  телефоном и  при  н„м  -  внушительный,  но  вежливый и
гостеприимный секьюрити.  Ничего подобного! Маленький холл, не слишком, кстати,
презентабельный,  был безлюден. Даже звоночек не отозвался в глубине помещений.
Тоже,  называется,  охранное предприятие!  Сапожники без сапог.  Справа - голая
стенка,  прямо по курсу -  лестница наверх,  а налево - широкая открытая дверь.
Заглядывать в  эту дверь Наташе сразу же расхотелось.  Оттуда неслись не всегда
цензурные возгласы,  хохот и  топот ног,  а  время от времени -  тяж„лые глухие
шлепки,  как  будто в  большом помещении роняли на  пол мешки с  мокрым бель„м.
Наташа вздохнула и  поняла,  как чувствовали себя вынужденные эмигранты в  свой
первый день на  чужбине.  Словно в  ответ на е„ вздох,  под лестницей произошло
движение, и стало ясно, что секьюрити при входе сажать было излишне. На девушку
молча и по-деловому надвигались два больших пса.
     В первый момент Наташа здорово перетрусила и решила: вот оно, закономерное
окончание всей е„  неудавшейся жизни.  Она не  кинулась обратно за дверь только
потому,  что где-то слышала,  будто бегать от собак самое последнее дело: лучше
просто стоять.  Овчарки, однако, рвать е„ не спешили. Спокойно подошли и начали
сосредоточенно обнюхивать. Явился чужой человек, надо же познакомиться...
     Оправившись  от   испуга,   Наташа  рассмотрела  в   дальнем  углу  глазок
видеокамеры. Надо полагать, за ней наблюдали, а стало быть, на съедение псам не
отдадут. Если, конечно, сапожник вправду не был сам без сапог...
     Тут из  спортзала выглянул молодой человек.  Если Наташа вообще что-нибудь
понимала,  это был как есть самый отъявленный бандюган:  бритая голова,  потная
рожа со сломанным носом,  шрамом на лбу и азиатскими скулами. Дополняли картину
потасканные армейские  брюки  на  кривоватых ногах  и  тельняшечная маечка,  не
скрывавшая синих татуировок по мускулистому торсу.  Ну то есть мама была на сто
процентов права,  когда отговаривала е„ от похода сюда.  Натуральный притон.  И
почему мама всегда оказывалась права?..
     - Здравствуйте!  - весело и душевно поздоровался с ней "бандюган". - У вас
вс„ в порядке? Кто вас обидел?..
     Наташа  запоздало  сообразила,   что,   видимо,  внешне  не  тянет  ни  на
бизнесменшу,  пришедшую заключать договор,  ни  даже на  торговку-единоличницу,
выступающую от лица своих товарок,  обиженных уличным рэкетиром.  Ну а зачем бы
соваться в  охранное агентство небогато одетой девчонке с внешностью школьницы,
как  не  в  поисках защиты  от  каких-нибудь  приставал?  И  улыбающийся парень
попросту спрашивает: "Миленькая, ты скажи только, кому за тебя морду набить?.."

     - Я...  Здравствуйте,-  вконец смутившись,  пролепетала она.-  Я...  я  бы
хотела... если возможно... на работу устроиться...
     - Тогда вам  наверх,  -  авторитетно сказал бритоголовый.  Она не  видела,
какую команду он  подал собакам,  но  те  сразу отстали и  убрались обратно под
лестницу.  -  Это вам к  Сергею Петровичу.  Он как раз у  себя...  самая первая
комната.
     - Спасибо, - поблагодарила Наташа и стала подниматься по ступенькам.
     Таинственный Сергей Петрович был,  похоже,  начальником, потому что "самая
первая комната" представляла собой типичный предбанник важного кабинета. Наташа
успела их повидать,  пока сопровождала маму в е„ хождениях по инстанциям. Здесь
присутствовал почти весь  джентльменский набор:  светло-кремовые стены,  диван,
столик с журналами "Оперативное прикрытие" и "Soldier of Fortune", шкаф, хорошо
сделанные моющиеся растения и  длинный стол  с  включ„нным компьютером (второй,
только наверняка никогда не включавшийся,  пылился небось у самого начальника в
углу  кабинета).   За  столом  колдовала  над  кофеваркой  белокурая  красавица
секретарша. Наташа сразу узнала в ней ту самую Аллочку, чей разговор с такой же
хол„ной подругой она  случайно подслушала вчера  на  автобусной остановке.  Вот
только на  лице у  девушки было совсем не то презрительно-ленивое выражение,  с
которым  она  жаловалась  на  низкий  интеллект  большинства  сотрудников,   не
соответствовавший  е„  уровню:   из-за  этого-то  несоответствия  она,  мол,  и
подумывала устроиться в более приличную фирму.  Сейчас перед Наташей был совсем
другой человек.  Сама нежность,  забота,  внимание и  ещ„ многое,-  о  да,  ещ„
многое-многое.  То,  для  чего не  хватало выразительных средств лица,  успешно
высказывали гибкие  стройные  б„дра,  облепленные потрясающим мини  ("Никто  не
может дать ответ,  то ль юбка есть, то ль юбки нет..."). Возле кофеварки стояли
две  чашечки.  Девушка  собиралась угощать кофе  очень  красивого черноволосого
парня,  сидевшего  в  кресле  напротив.  И  делала  это  так,  что  в  каз„нном
директорском предбаннике словно бы  сам  собой уже сгущался интимный полумрак и
начинала звучать тихая музыка,  а  на столе готова была неярко затеплиться пара
свечей...
     Наташа молча  замерла на  пороге и  с  упавшим сердцем поняла,  что  можно
спокойно разворачиваться и уходить.  Никуда эта Алла, естественно, не уволится.
А вторая секретарша занюханной конторе уж точно нужна как собаке пятая нога.
     Принять  окончательно решение  она  не  успела.  Две  огромные  руки,  без
предупреждения возникшие сзади,  чуть приподняли е„ и переставили на полметра в
сторонку,  прич„м  сделали это  с  такой  мягкой  л„гкостью,  словно  она  была
невесомым пластмассовым пупсом.  Наташа ощутила лишь краткий миг взл„та и  даже
не  испугалась,  а  впереди уже  замаячила спина неслышно подошедшего великана.
Голая,  потная и  необозримая в  своей мощи.  И  сплошь покрытая рыжим вьющимся
пухом.
     Пока  Наташа  силилась  что-то  сообразить,  Алла,  стоявшая  наклонясь  к
кофеварке, обернулась через плечо, увидела вошедшего и сделалась весьма похожей
на себя вчерашнюю - ленивая Багира, готовая шарахнуть когтями,- а великан встал
в картинную позу и шаляпинским басом продекламировал:
     Милка во поле трудилась,
     К травам плавно наклонилась.
     У быка, что позади,
     Сердце „кнуло в груди...*
     Частушка А.А.Шевченко,

     С   секретаршей  произошла  ещ„   одна  метаморфоза:   царственная  Багира
превратилась  в  дворовую  кошку,  политую  из  окна  кипятком.  Сквозь  чудеса
косметики  проступила  свекольная  краска,  из  глаз  брызнули  слезы.  Девушка
схватила стоявший на столе графин и с криком запустила им в оскорбителя.  После
чего  вылетела за  дверь и  вихрем умчалась по  коридору.  Не  иначе,  рыдать в
туалете.
     Наташа проводила е„ глазами и подумала, что мама была права даже не на сто
процентов, а на все двести. Не просто притон. Ещ„ и форменный гадюшник...
     Между прочим,  черноволосый красавец и  не  подумал вступаться за девушку.
Лишь смешливо сощурился и укоризненно покачал головой:
     - Ну-у,   Сень...  уж  так-то  зачем...  Великан  Сеня  поставил  на  стол
совершенно  целый  и  даже  не  расплескавшийся  графин,  щ„лкнул  каблуками  и
вытянулся:
     - Оберегаю любимого командира от сексуального домогательства...
     Пока Наташа раздумывала,  уж не сам ли Плещеев этот "любимый командир" (ну
ни фига себе шеф!), он повернулся в е„ сторону:
     - Здравствуйте. Вы к кому?
     - Я  к  Сергею Петровичу...-  пискливо от  волнения пояснила Наташа.-  Мне
сказали, надо к нему... я по поводу работы...
     Вот никогда не думала,  что в синие глаза так трудно смотреть.  Мало того,
что  они кажутся ненастоящими;  невозможно отделаться от  мысли,  будто слишком
красивый человек плевать хотел  на  все  остальные вопросы и  только  думает  о
собственной красоте.
     - Сейчас посмотрю,  как там шеф,-  кивнул "командир", оказавшись совсем не
Сергеем Петровичем.- Подождите секундочку.
     Приоткрыл дверь,  хотя  вполне мог  бы  нажать кнопку селектора,  заглянул
внутрь и обернулся к Наташе:
     - Заходите, пожалуйста.
     К  этому моменту она  уже  откровенно надеялась,  что  с  трудоустройством
ничего не получится,  но привычка взяла сво„. Сделала шаг, так уж иди до конца.
Иначе нечего было и затеваться. Она ступила через порог.
     Она собиралась разговаривать с лысеющим пожилым дядькой,  вросшим в кресло
и  даже в  летнюю пору облач„нным в шерстяной официальный костюм.  Конечно,  он
будет либо  раздраж„нно бежать куда-то  по  неотложным делам,  либо,  наоборот,
равнодушно смотреть сквозь не„ в  стену.  Вместо этого...  с  ума сойти!  -  ей
навстречу  вдоль  длинного  стола  ш„л  призрак  Влада  Листьева.  И  приглашал
побеседовать в  удобных креслах возле большого окна,  выходившего на Московский
проспект.  Окно, как сразу заметила Наташа, было суперсовременное вакуумное, не
пропускающее  холода  и   жары.   Она   видела  такое  дома   у   состоятельной
одноклассницы.
     - Я вас слушаю,- сказал Сергей Петрович.
     "Любимый командир" неслышно возник рядом б  ними и  поставил на столик две
чашечки с кофе.  Не иначе,  те самые,  что так любовно варила себе и ему бедная
Алла.
     - Мне  бы,   если  можно,  на  работу  устроиться...-  несчастным  голосом
повторила  Наташа.-   Я  компьютер  знаю...  и  машинопись...  и  английский...
Французский и немецкий со словар„м, но тоже могу...
     Она  протягивала ему  свои  документы.  Сергей  Петрович раскрыл  паспорт,
проч„л фамилию, улыбнулся и повторил вслух:

     - Порос„нкова?..
     - ПорОсенкова!  -  поправила Наташа и почувствовала,  что краснеет, прич„м
очень некрасиво и зло. Ей вдруг захотелось выдернуть у него из рук и паспорт, и
аттестат, и медицинскую справку, приготовленную для Университета... И - бежать,
бежать, бежать подальше отсюда... Плещеев понял, что обидел девчонку. Надо было
сразу спросить, как правильно произносится. Он снял очки и посмотрел на не„.
     Без очков вид у него (как он сам отлично знал) делался щемяще-трогательный
и  беззащитный,  и  зачастую это  срабатывало.  Будь  Наташа  закал„нной жизнью
тридцатилетней воительницей,  она без труда раскусила бы нехитрый при„м. Однако
она  лишь подумала,  не  слишком ли  резко оборвала его,  поправляя фамилию,  и
виновато решила,  что  впору хоть извиняться.  Надо было сразу самой произнести
вслух...
     Плещеев  снова   надел   очки,   внимательно  изучил  Наташин  аттестат  и
закономерно спросил:
     - А что ж вы, Наталья Борисовна, с золотой-то медалью решились к нам, а не
куда-нибудь... на филфак, например?
     Он опять наступил на весьма больную мозоль,  но тут уж обижаться следовало
не на него. Она опустила голову:
     - По семейным обстоятельствам...
     Сергей Петрович желал знать, по каким именно. Специфика работы и вс„ такое
прочее.  Наташа не принадлежала к тем людям,  которые при каждом удобном случае
со вкусом выкладывают все свои семейные тонкости, но Плещеев определ„нно внушал
доверие, да и специфика работы, ничего не попишешь, присутствовала. И он узнал,
что Наташа выросла без отца, а старший брат - талантливый программист, основной
кормилец семьи -  в  ночь  е„  выпускного бала  угодил под  милицейскую машину,
вылетевшую на пешеходный зел„ный.  Виновников,  естественно, не нашли и даже не
очень поверили,  что машина была милицейская,  зато Коле вряд ли  светит теперь
даже ездить в  инвалидной коляске,  поскольку вс„ ниже шеи у  него не работает,
хорошо хоть,  сам может дышать.  А  если учесть,  что в  маминой школе только и
разговоров, что о возможной забастовке из-за зарплаты...
     - Так,- сказал Плещеев.- Откуда же вы узнали о нас?
     Натаще нечего было терять, и она ответила правду:
     - Вчера на остановке услышала,  как ваша сотрудница...  Алла...  говорила,
платят у вас вроде неплохо... Я умею с компьютером... и английский...
     Она мучительно покраснела.
     - А местоположение?  -  спросил Плещеев.  "Эгида" ни в каких петербургских
справочниках не фигурировала, это он знал точно.
     - Ну...-   Наташа   пожала  худенькими  плечами.-   Она   сказала,   возле
"Здоровья"... Я приехала, бабушек поспрашивала, и вот... нашла...
     - Значит,   так,  Наташечка,-  сказал  Плещеев.-  Во-первых.  Алла  сейчас
отксерит ваши документы,  и  вы  дадите нам ден„к на раздумье.  Алла вручит вам
нашу визитную карточку,  чтобы завтра часика в  три вы могли позвонить и узнать
результат.  Во-вторых.  Даже если вс„ пройд„т к  обоюдному удовольствию,  мы не
сможем сразу платить вам те  же полтора или два миллиона,  о  которых,  видимо,
упомянула  при   вас   наша  опытная  и   очень  квалифицированная  сотрудница.
Постарайтесь как можно быстрее достичь е„ уровня,  и вс„ будет хорошо. Ещ„ кофе
хотите?

     Новый жилец

     В ту первую ночь,  устроив Алексея Снегир„ва на диване в уютной Софочкиной
кухне, т„тя Фира до самого утра почти не спала. То есть временами она ненадолго
погружалась куда-то и видела,  что характерно, сво„ военное прошлое, но большей
частью лежала с открытыми глазами и прислушивалась.  В кухне царила тишина,  но
тишина была некоторым образом живая,  совсем не та,  что в действительно пустом
помещении.
     Когда совсем рассвело и  на  деревьях под окном подняли гам воробьи,  т„те
Фире  стало окончательно не  до  сна,  а  часов в  шесть,  ничего не  попишешь,
пришлось вставать и отправляться с визитом в Софочкины удобства. Это лишний раз
напомнило старой женщине о скором возвращении в коммуналку,  и напоминание было
не из приятных.  То,  что в  этой квартире было приятным утренним ритуалом,  на
Кирочной  больше  отдавало вылазкой во  вражеский лагерь.  Обитатели коммуналки
просыпались в  разное время,  часто  непредсказуемое,  и  сразу  начинали бурно
торопиться  на  работу:   пенсионеры,   бездельничающие  круглые  сутки,  могли
подождать.  Т„те  Фире  случалось и  вздрагивать от  буханья в  сортирную дверь
могучего  кулака,  и  выслушивать всяческие поношения,  если  ей  доводилось не
вовремя сунуться в коридор со своим несчастным горшочком,  обрисовывающимся под
накинутой тряпкой. Валя-Витя - молодая пара из комнаты напротив - считали такое
поведение верхом неприличия,  хотя горшок их  тр„хлетнего сына порой по  полдня
стоял в том же коридоре,  прич„м со всем содержимым.  Сын, он ведь маленький, у
него "не считается". А вот некоторые старухи...






     И  уж  вовсе  не  стоило  говорить,  что  Софочкины удобства просто  сияли
чистотой и  комфортом,  а оборудованы были на сумму,  далеко превосходившую всю
т„ти-Фирину личную собственность.  Да! Совсем не стоило про это даже упоминать.
Ибо  перед  глазами  сразу  вставал  шаткий  и  вечно  несвежий  унитаз  с  его
оплакивающим кого-то бачком,  да вс„ это на фоне грязно-синих стен,  с  тусклой
крохотной лампочкой под пятиметровым потолком... Очередь по уборке давно умерла
естественной смертью:  чистоту наводили только т„тя  Фира,  Оленька Борисова да
Патя  Сагитова.  Остальные ни  под  каким видом не  желали себя утруждать.  Они
рассматривали сво„ жить„ в  коммуналке как меру сугубо вынужденную и временную,
необходимый  шаг  перед  вселением  в  многокомнатные апартаменты.  О  квартире
предоставлялось заботиться тем, у кого здешняя прописка обещала стать вечной...

     Причесавшись,  т„тя Фира тихонько заглянула на  кухню -  как там вчерашний
доходяга, живой ли?.. Снегир„в лежал поверх спальника и гладил кота, усевшегося
ему  на  живот.  Заслышав  хозяйкины шаги,  котик  повернулся в  е„  сторону  и
поздоровался,  издав ленивое "кр-р-ру!",  после чего снова запрокинул головку и
сощурил ж„лтые с  зел„ными ободками глаза,  подставляя чешущим пальцам горло  и
подбородок.  Т„тя Фира посмотрела на  эту идиллию и  сразу вспомнила про треску
Bordelaise,  которую можно будет скушать на  завтрак,  но тут Снегир„в негромко
спросил, обращаясь к коту:
     - Тебя как звать-то, приятель?
     - Васькой,- сказала т„тя Фира.
     - Понятненько...  -  по-прежнему  не  глядя  на  не„,  проворчал Алексей.-
"Абрам,  назов„м котика Изей?"  -  "Что ты,  Сарочка,  это же человеческое имя,
пускай будет Васька..."
     От такого махрового антисемитизма т„тя Фира вначале потеряла дар речи.
     - Доброе утро,  т„тя Фира,  -  совершенно неожиданно сказал он на неплохом
идиш, и она обнаружила, что е„ гость, оказывается, умеет и улыбаться.- Я вас не
слишком стеснил?..
     Наверное,  они  выглядели несколько странной парой:  два  седых  человека,
старый и молодой, он - навьюченный своим рюкзаком и е„ сумкой, она - с лохматым
серо-полосатым котиком на руках.  Идти от "Чернышевской" было недалеко,  только
приходилось давать крюк,  проникая под  арку и  дальше двором довольно длинного
дома.  Подъезд вообще-то  исторически был  сквозной,  но  дверь,  выходившую на
улицу,  ещ„ при царе Горохе закупорили для удобства дворников и уборщиц. Прожив
здесь десятки лет, т„тя Фира парадным входом пользовалась считанные разы, когда
под домом лопались некие трубы и дверь временно открывали для удобства рабочих.
Согласно последним слухам,  подъезд  собирались вскорости разгородить и  в  той
части,   что  выходила  на  Кирочную,  поселить  продовольственный  магазинчик.
Коммерсанты уже  обходили жильцов,  собирая  подписи  "за"  и  суля  лестничным
аборигенам торговые льготы.
     Т„тя Фира и Снегир„в шли по двору, когда е„ окликнула Наталья Фоминична из
соседнего дома,  и  она  остановилась перекинуться словечком,  отправив Алексея
впер„д.  От дождя, прошедшего накануне, осталась единственная на весь двор лужа
- как он позже выяснил, вообще практически не высыхавшая в выбоине асфальта. Но
это потом,  а  пока Алексей как раз проходил между лужей и  бетонными надолбами
помойки,  когда  сзади послышался надсадный р„в  мчащегося автомобиля.  Алексей
обернулся...  Ширина  проезда позволяла маневрировать большегрузному "КамАЗу" с
прицепом,  но  грязно-зел„ные "Жигули" прошли  левыми кол„сами точно  по  луже,
подняв в воздух половину воды. Пулем„тная очередь брызг густо оросила Снегир„ву
все джинсы.  Пока он додумывал человеколюбивую мысль о чьей-то жене в роддоме и
иных  экстренных  обстоятельствах,  могущих  превратить нормального человека  в
безумного лихача,  "Жигули" сбросили скорость,  подкатили к той самой парадной,
куда  т„тя  Фира  велела  ему   подойти,   и   остановились,   взвизгнув  плохо
отрегулированными тормозами. Открылась дверца, наружу неторопливо вылез крупный
молодой парень,  отпер багажник и  стал  опять-таки  очень неспешно вытаскивать
связку картонных коробок.
     Снегир„в переложил из  руки  в  руку  т„ти-Фирину сумку  (он  инстинктивно
спрятал  е„  за  собой  от  потопа) и  продолжал идти.  Достигнув подъезда,  он
остановился у  двери.  Парень между тем  закончил выгрузку и  потащил коробки в
дом.
     - Ч„ встал на дороге?..- рявкнул он на мешавшего ему Снегир„ва.
     Тот свободной рукой оттянул насквозь мокрые джинсы:
     - Тряпочки не найд„тся?
     Откуда ему было знать, что к Вале Новомосковских с утра пораньше придрался
на  площади Победы невозмутимый гаишник и  битых полчаса растолковывал ему  всю
глубину его  заблуждений,  после чего заставил отогнать машину в  тихий проезд,
вызвал   коллегу   и   затеял   всестороннее  изучение  технического  состояния
автомобиля.  Валя и  так-то  ангельским характером не  отличался,  а  в  данный
момент, опоздав в четырнадцать разных мест, был попросту взрывоопасен.
     - Отвали на  хрен,  блин,  говно!..-  выдал он  так  несказанное проклятым
ментам.
     Опыт всей предыдущей жизни Снегир„ва тpeбoвaл уступить и  ни в коем случае
не  связываться.  Он  с  удивившим его  самого  безразличием послал  этот  опыт
примерно туда же, куда только что послали его самого. Снимать рюкзак было лень;
он не спеша оторвал от земли правую ногу,  и  короткий удар взорвал замызганную
фару машины. Ему было, собственно, вс„ равно, кто такой этот малый и что у него
за друзья.

     Валя обернулся и увидел причин„нный ущерб. Коробки полетели на асфальт, он
живо оказался у водительской дверцы и выдернул из-под сиденья монтировку.


     - А ты,  значит,  крутой