что должен поправить его,  пока чего не случилось.  Ему, впрочем, легче
было бы застрелиться, и поэтому он промолчал.
     - Я,  признаться,  тот раз,  летом,  на не„ посмотрел...-  продолжал Роман
Романович,  посмеиваясь в усы.-  Да и теперь, поначалу... Девочка, простите, не
слишком спортивная и,  как  сказать...  очень  уж  осторожная.  Думаю -  хотите
попробовать,  ради Бога,  только ведь вс„ равно вряд ли что получится...  А она
молодцом, прямо не ожидал. Так старалась... Вы когда теперь е„ привед„те?
     - Не знаю,-  сказал Снегир„в.-  Расписание уточнить надо.  Я  вам вечерком
позвоню, хорошо?
     Тем  временем из  конюшни начали  выводить ос„дланных лошадей:  начиналось
следующее занятие. Роман Романович извинился и убежал, и Снегир„в остался один.

     Он  поднял  голову к  небу,  с  которого сеялся холодный меленький дождик.
Ноябрьский день  простоял очень  сумрачным:  какого следует рассвета так  и  не
произошло,  зато почти сразу опять наступили пот„мки. Снегир„в ненадолго закрыл
глаза,  потом снова открыл и  подумал,  что пора уже ему исчезать из Стаськиной
жизни,  а то как бы не дошло до беды.  Дядя-автослесарь...  друг дома... личный
приятель,  довольно близкий притом...  Да...  Он снова почувствовал вокруг себя
разверзающуюся океанскую бездну,  и  было неясно,  кто появится из  не„ первым:
акула или дельфины.  А сверху, с небес, смотрела на него Кира. И знала вс„, что
он успел натворить.  И вс„, что ему натворить ещ„ предстояло. И она жалела его,
он это знал.  И  смерть Шлыгина была совершенно ей не нужна.  Да и  ему самому,
собственно,  тоже,  потому что  Киру она  не  вернула и  вернуть не  могла.  От
сбывшейся мести не  становится легче.  Только разверзается в  душе  пустота,  в
которой гуляют тени акул...  Наверное,  поэтому иногда находятся люди,  которые
действительно  прощают  выродков,  загубивших  им  жизнь.  Это  очень  хорошие,
праведные,  духовно продвинутые люди.  Снегир„в мрачно подумал о том, насколько
ему до них далеко. Дистанция, прямо скажем, огромного размера. В ч„м кое-кому и
предстояло довольно скоро убедиться, на практике.
     А вот что касается Стаськи...
     Додумать эту мысль ему не пришлось. Стаська наконец переоделась и скормила
великолепному Вольфраму все остатки морковки,  а  также большое яблоко,  взятое
для  себя.  И  с  рюкзачком в  руках  вышла из  двери конюшни.  Е„  распирал не
выражаемый никакими словами восторг, ноги легонько подкашивались.
     Снегир„в шагнул ей навстречу...
     - Дядя Л„ша!..-  взвизгнула Стаська.  И  повисла у  него на  шее.  Алексей
мгновенно  забыл  все  свои  рассуждения и  подхватил  е„,  оторвав  от  земли.
Продолжалось это секунду,  но  он успел вспомнить одно прочно забытое ощущение.
Он даже слышал когда-то, что называлось оно вроде бы счастьем.

                              Конец первой книги
                                                   19 ноября 1996 - 1 июля 1997




Мария Сем„нова

                               Те же и Скунс - 2

                              Современная сказка.

     Специально для заинтересованных читателей сообщаем:
     ЭТА,  И  ТОЛЬКО ЭТА  КНИГА  является прямым продолжением романа "Те  же  и
Скунс".  Другие издания из серии об "Эгиде" и  Скунсе являются самостоятельными
произведениями господ  соавторов и  к  основным  сюжетным  линиям  отношения не
имеют.
     Авторы сердечно благодарят
     Владимира   Тогировичо  Тогирова,   Вадима   Вадимовича  Шлахтеро,   Елену
Владимировну Гусеву, Алексея Анатолиевича Шевченко, Елену Всеволодовну Милкову,
Константина  Константиновича  Кульчицкого,  Екатерину  Владимировну  Полянскую,
Светлану  Владимировну  Молитвину,  Андрея  Дмитриевича  Константинова,  Андрея
Леонидовича    Мартьянова,    Виктора    Владимировича   Напыльникова,    Павла
Александровича Захарова,  Максима  Ивановича Крютченко,  Даниила Александровича
Губарева,  Хокана Норелиуса (фирма NORANA, Швеция), бывалого человека "Медведя"
и многих,  многих других за ценнейшие советы,  неоценимую поддержку и бесценную
информацию!
     Сем„нова М., Воскобойников В., Разумовский Ф.

     ПРОЛОГ
     Схватка в снежной пустыне

     С  вечера повалил такой  густой снег,  что  автомобили,  припаркованные на
маленькой стоянке,  к исходу ночи превратились в сугробы. Белые одеяла сгладили
привычную угловатость "Вольво", сделали вовсе расплывчатыми плавные закругления
"Мерседесов" и  уже  начисто сгладили эфемерные внешние различия между  разными
моделями "Жигулей".  Стоянка работала круглосуточно, машины прибывали и убывали
в  любые часы,  но эта декабрьская ночь выдалась тихой.  Наверное,  сказывалась
близость Нового года,  когда в деловой активности уже наступило предпраздничное
затишье,  а  время ехать в  гости ещ„  не  пришло.  Дежурный кладовщик Вячеслав
Вершинин так и  просидел в  своей сторожке,  греясь возле электрической печки и
наблюдая сквозь маленькое окно,  как  в  мертвенном свете двух фонарей исчезают
сперва яркие краски,  а после и характерные силуэты машин. Похоже, народ прочно
засел по домам: за всю ночь ни один постоянный клиент не явился откапывать свою
ласточку для внезапной и срочной поездки.  Не было и чужаков, являвшихся иногда
по нескольку раз за ночь со сл„зными просьбами приютить машину хоть до утра.
     Скучно...
     Тихо падал снег, крупные влажные хлопья медленно кружились в неживых лучах
фонарей,  и  в стриженую (он стригся по-прежнему коротко,  хотя никто больше не
требовал) голову Славика лезли всякие мысли.  Большей частью,  как водится,  не
очень-то вес„лые. О том, чего он, сложись вс„ по уму, мог бы в жизни достичь. О
том,  чего -  как теперь казалось - он уже почти достиг. А потом так внезапно и
глупо утратил.  Угодив в итоге с хорошего места в крупной процветающей фирме на
эту  сраную автостоянку.  На  должность,  название-то  которой ему  до  сих пор
выговаривать было противно. Да скажи кто ему ещ„ полгода назад...
     Нет, правду, наверное, болтают, будто все самоубийства вот в такое время и
происходят -  на  изл„те ночи,  притом что на  рассвет нет ещ„ никакого нам„ка,
где-то с  двух до шести.  Ну то есть Славик,  конечно,  в петлю лезть покуда не
собирался.  И  жизнь ему  ни  в  коем разе ещ„ не  надоела,  удавшаяся там,  не
удавшаяся. Просто...
     Скорее бы, что ли, утро пришло.
     Ночная жизнь города весьма отличается от  дневной.  Не  та "ночная жизнь",
которая обычно так называется,-  всякие там бары,  сверкающие рестораны и клубы
со стриптизом,-  а  скрытое от случайных глаз копошение,  составляющее истинную
жизнедеятельность  никогда   полностью  не   засыпающего  муравейника.   Людям,
привыкшим коротать ночи  под  крышей,  с  наступлением темноты  кажется,  будто
привычная  среда  за  дверьми  их  уютных  квартир  внезапно  становится сугубо
враждебной и  начинает таить  опасности и  западни,  точно гробница египетского
фараона.  Улицы  и  дворы  лишаются "защитного слоя" в  виде  спешащего куда-то
народа  (Почему в  разгар дня  посреди Невского нельзя изнасиловать женщину?  -
Потому  что  советами замучают...)  и  становятся звериными тропами в  каменных
дебрях,  где каждый -  сам за себя.  Или, что гораздо выгоднее, за свою стаю. И
бесплатных  советов  уж   точно   нечего  опасаться.   Когда  Славику  довелось
причаститься этой стороны жизни, он стал смотреть на утреннюю толпу спешащих на
работу горожан с чувством тайного превосходства.  Как на людей, которые о-очень
о многом, на сво„ счастье, не подозревают.
     Хотя  ему  самому  в  те  времена платили вполне приличные бабки  (хватило
однокомнатную купить,  пусть  даже  и  в  районе "Тр„х Дураков",  в  хрущ„вской
пятиэтажке) именно за  то,  что он  кое о  ч„м тоже как бы не подозревал.  Он и
сохранял старательную неосведомл„нность. До того самого случая...
     Ну уж это - нет! Прочь, прочь!.. Размышлять на тему "что было бы, если..."
и предаваться безрадостным воспоминаниям у Славика никакого желания не было. Он
в  очередной раз посмотрел на часы и увидел,  что голубая подсветка дисплейчика
готова вот-вот озарить цифру "четыре".  Пора! Дежурный кладовщик потянулся было
к  дубл„ному полушубку,  но передумал и  остался как был -  в толстом свитере с
ткаными вставками на плечах, только натянул вязаную лыжную шапочку. Потом полез
под  диванчик  и  выудил  громадные  растоптанные валенки  в  потерявших  форму
калошах.   Валенки  были  вообще-то  каз„нные,   со  всеми  вытекающими  отсюда
последствиями:  затасканные,  неистребимо вонючие. Славик подобной обуви весьма
не любил,  зная,  что с не„ можно подхватить на ноги грибок.  Однако сырой снег
был по голень и неминуемо промочил и испортил бы т„плые ботинки, в которых ч„рт
его  д„рнул  припереться на  службу.  А  может  быть,  просто понемногу уходила
брезгливость -  вместе со  всем остальным,  что по  крайней мере в  собственных
глазах  ещ„  отличало  его  от  уже  не  мечтавших никуда  подняться стояночных
аборигенов?..  Как бы то ни было,  Славик обулся,  распахнул дверь и решительно
вышел наружу.
     После  жарко  нагретого печкой,  но  довольно-таки  сп„ртого,  надышанного
воздуха  в  будке  холодный  и  чистый,  ещ„  не  испорченный выхлопами уличный
показался Славику  эликсиром жизни  и  молодости.  Он  поглубже натянул рабочие
кожаные рукавицы (тоже, кстати, общественные - не забыть руки потом как следует
вымыть),  взял  прислон„нную к  стенке  деревянную  лопату  и  зашагал,  высоко
поднимая ноги,  по  белой,  синевато искрящейся при фонарях целине -  расчищать
проезды.  Надо же  было отрабатывать денежки,  что  приплачивали ему  некоторые
автовладельцы,  возникавшие на горизонте аж в шесть утра и,  конечно,  желавшие
немедленно ехать.  И, конечно, по закону стервозности их машины стояли по самым
дальним углам.  Откуда и так фиг ли выедешь, а уж на приземистой иномарке да по
рыхлому снегу...
     Снег предстояло наваливать на подобие санок,  сделанных из железного листа
и лохматого куска буксирного троса. А потом, впрягшись, вытаскивать за ворота и
опрокидывать у забора.
     Работа была тяж„лой.  Когда он  только здесь появился,  перспектива уборки
снега  (пусть  даже  за  определ„нную плату) вызвала у  него  тихое  внутреннее
возмущение.  Он здраво сч„л его отрыжкой прежнего благополучия -  и  проглотил.
Теперь, месяц спустя, ему даже нравилось наводить в своих владениях чистоту.
     Изматывающий физический труд  некоторым образом  отгонял  тяж„лые мысли  -
опрокидывая последние санки, не вдруг вспомнишь, о ч„м страдал, поднимая первую
лопату.  При вс„м том у Вячеслава было предчувствие, что особо долго он на этой
стоянке не задержится.  Ч„рт возьми -  чего доброго,  ещ„ будет ему потом этого
самого снега недоставать...
     Как и  полагалось,  Славик начал от  ворот.  И  наполовину расчистил самый
ближний проезд, когда по бетонному забору какого-то предприятия, расположенного
на  той  стороне улочки,  мазнули лучи фар.  Приближалась машина.  Что  могло в
подобный час понадобиться здесь водителю, кроме места на автостоянке, в поисках
которого бедняга,  вполне вероятно,  не  один час мотался по  городу?..  Славик
гулко пнул ногой санки, вытряхивая слипшийся снег, затащил орудие труда обратно
на территорию и встал у опущенного шлагбаума, готовясь к переговорам.
     Такие вот  полуночные посетители,  как он  уже понял,  в  бедной событиями
жизни  дежурного  кладовщика  были  и   развлечением,   и   хлебным  приварком.
Развлечением - ибо почти каждый считал долгом поведать ему о своих злоключениях
на дороге,  помыть косточки ГАИ.  Что же касается хлебного приварка...  О,  это
оказалось целой наукой -  небрежно произносить цену  (почему-то  полуторную для
иномарок),  прикидывать  степень  забеганности клиента  и  учитывать  всяческие
нюансы.  К  примеру,  транзитные номера за стеклом.  Или циферку,  определяющую
иногороднюю  принадлежность машины.  Проще  говоря  -  соображать,  на  сколько
удастся этого самого клиента "расстегнуть" в свою пользу. Сказал бы кто Славику
полгода назад,  до какого промысла он скоро докатится!.. И какие суммы более не
будут являться для него смехотворными!..
     Он  стащил рукавицу,  вытер мокрое от пота лицо и  оценивающе посмотрел на
пробиравшийся по ухабистой улице джип.  "Ландкрюйзер" был до того грязен, что и
под фонарями не  удавалось различить даже его цвет,  не  говоря уже о  номерах.
Сразу видно -  машина в последние несколько часов одолела приличное расстояние.
Дворники  деловито сновали  по  лобовому стеклу  и  по  фарам,  сметая  брызги,
взлетавшие из-под кол„с.  То  ли  из-за  скверной видимости,  то ли просто ради
понта у "Ландкрюйзера" были дополнительно включены ещ„ и туманные фары, и вроде
бы  малоодобряемая правилами "люстра" на крыше.  Тяж„лый джип надвигался сквозь
уличную темноту,  точно летающая тарелка из  фильма про  нашествие инопланетян.
Поток света резал глаза и Славик досадливо сморщился, прикрываясь рукой.
     Потом его посетила внезапная и нехорошая мысль о добрых молодцах,  которые
силовым порядком загонят свой  агрегат на  абсолютно чужое место и  удалятся со
словами:  "Мы казанские,  мы не платим!" Как в этом случае поступать, Славик, в
принципе,  знал,  но  вс„ же испытал немалое облегчение,  когда водитель просто
высунулся в окошко и проорал сквозь глухое урчание двигателя и громкую музыку в
салоне:
     - Эй,  командир!  На  сутки не  приютишь?..  Славик задумчиво посмотрел на
часы.  Четыре двадцать одна.  Потом как бы нехотя обв„л глазами стоянку и  даже
рукой показал:
     - По мне-то - хоть на год, да где ж я вам место возьму?
     Водитель  джипа  досадливо хлопнул  ладонью  по  грязной  дверце  и  начал
невнятно ругаться, а Славик доброжелательно продолжал:
     - Хотите, можете поставить снаружи возле ворот, вс„-таки под присмотром...
Бесплатно, опять же...
     Кто  в  сво„м уме бросит чуть не  сто тысяч долларов хоть и  возле будки с
дежурным кладовщиком,  но  вс„-таки за  воротами?  Там,  куда -  случись что  -
юрисдикция этого самого кладовщика категорически не  простирается?..  В  правой
дверце джипа  слышно загудел электромоторчик,  стекло отъехало вниз,  и  наружу
высунулась ещ„ одна голова:
     - А  на  раскат?  На  раскат,  может,  поставишь?  Раскат -  это  вереница
автомобилей,  не  имеющих  постоянной "прописки" и  устроенных впритык друг  за
дружкой в  проездах.  Он  потому так и  называется,  что машины не ставят ни на
передачу,  ни на тормоз,  ни, Боже упаси, на сигнализацию: нарочно затем, чтобы
при необходимости -  если владелец не оставил ключи -  откатывать их в сторонку
прямо руками.
     -- На  раскат!..  -  Славик притопнул по  снегу и  засмеялся.-  Да вы что,
ребята?  Вы бы ещ„ на танке приехали.  Его же без тягача с места не сдвинешь! Я
"Ниву"-то  намедни поставил,  так  вс„  уже проклял,  пупок чуть не  развязался
толкать...
     Это  не  было  прямым  отказом  и  содержало  нам„к,  который  сидевшими в
"Ландкрюйзере" был воспринят мгновенно.
     - Тягач так тягач,  какая проблема?  -  вскинул руку водитель. - Двадцатки
хватит?
     Он  говорил  по-русски  вроде  безо  всякого акцента,  но  жест  показался
определ„нно кавказским.  Славик не один раз слышал о том, будто серь„зные джипы
вроде "Ландкрюйзера" часто угоняют "в Чечню". Ему было, собственно, наплевать.
     - Чего? - спросил он на всякий случай. Из машины укоризненно ответили:
     - Ну не рублей же.
     За  двадцать долларов к  Славикову соседу по  лестничной площадке приходил
компьютерный гений,  вкалывал как проклятый и  уш„л чуть не в  двенадцать ночи,
весьма довольный оплатой.  Сам Славик примерно тогда же  под настроение посещал
"кабаки",  где одна закуска стоила дороже. Думал ли он, что всего через полгода
несчастная двадцатка и для него станет внушительной суммой...
     - Ладно, - сказал он вслух. - С тягачом - можно, пожалуй...
     Прислонил  санки  к  сетчатому забору,  воткнул  в  снег  лопату  и  пош„л
поднимать шлагбаум.
     Джип,  сам  способный  тащить  небольшую  стратегическую ракету,  заворчал
громче,  осторожно втягиваясь в ворота.  Двое пассажиров выскочили из машины и,
кажется,  устроились у  ворот  покурить,  ещ„  один  остался  внутри  -  помочь
водителю,  присмотреть за  правым  бортом  весьма широкого джипа.  Славик пош„л
впереди,  указывая,  куда ехать.  Народная мудрость врем„н развитого социализма
гласила: как бы ни был набит трамвай, в него всегда вместится ещ„ один человек.
Вот  и  на  стоянке обычно имелось в  запасе местечко-другое -  резерв главного
командования как  раз  про  такой  случай.  Славик  пров„л  сдержанно пыхтевший
"Ландкрюйзер" мимо  двух первых рядов припаркованных автомобилей,  потом жестом
пригласил свернуть вправо.  Ехать осталось метров пять,  но  там  было  ещ„  не
расчищено,  и он обернулся к водителю, желая спросить, будет ли тот ломиться по
целине - или подожд„т, пока он, Славик, верн„тся с лопатой?..
     Мог ли он знать, что эта услужливость в конечном сч„те здорово продлит ему
жизнь!.. В этот угол стоянки как раз достигало бледное сияние фонаря, и Славик,
ещ„  не  до  конца  обернувшись,  успел  краем глаза подметить напряж„нное лицо
водителя,  оскалившего зубы словно бы перед каким-то решительным действием.  Он
не успел родить никакой осознанной мысли,  но когда в следующий миг мотор джипа
бешено взревел и бросил тяж„лую машину впер„д, прямо на него, - Славик был хотя
бы отчасти предупрежд„н.  И  только поэтому успел отчаянно сигануть в  сторону,
уходя от  удара.  Он был неплохо тренирован и,  рухнув спиной на капот древнего
"Москвича",  немедля перекатился назад,  приземлившись в  снег  по  ту  сторону
машины.  И  правильно  сделал:  мимо  его  головы  тотчас  свистнула  увесистая
арматурина.  Это выскочили из-за  необъятной кормы джипа и  грамотно вступили в
сражение те двое, якобы оставшиеся покурить. "Ландкрюйзер" кровожадно вскрикнул
тормозами,  гася  пропавший вхолостую удар и  поспевая остановиться буквально в
сантиметре от  прочной реш„тки.  Ему  пришлось сдавать на  целый  корпус назад,
прежде чем водитель с  оставшимся пассажиром сумели открыть дверцы и  выбраться
вон:  промежуток между машинами,  куда они  ухитрились втиснуть свой танк,  был
предназначен разве для  недокормленной "Таврии",  но  никак не  для  заморского
чудища.
     Вскочивший на  ноги Славик уже летел по засыпанному рыхлым снегом проезду,
бросаясь из  стороны в  сторону и  всякий миг ожидая выстрела в  спину.  Ноги в
валенках сорок седьмого размера то подворачивались,  то увязали в снегу, воздух
обдирал горло  и  не  достигал л„гких.  Славик  мчался  кружным пут„м,  пытаясь
обогнуть два  срединных ряда автомобилей,  обрамл„нных пресловутым раскатом,  и
первым достигнуть сторожки.  Если те ребята сообразят,  что к  чему,  и отрежут
его...
     Стрелять нападавшие по  какой-то причине не стали.  Пальба -  дело шумное;
стоянка же хоть и упиралась одним концом в промышленные трущобы,  но находилась
вс„-таки не  совсем на задворках -  с  другой стороны маячили жилые пятиэтажки.
Мало ли  в  какой из  них могла сыскаться мучимая бессонницей старая перечница,
склонная чуть  что  хватать телефон и  звонить в  отделение...  Судя по  всему,
нападавшим хотелось  бы  обойтись  без  шумных  скандалов.  Двое  "курильщиков"
побросали свои  железяки  и  надсадно  взрывали ботинками снег,  устремившись в
погоню за беглецом.
     Водитель разворачивал джип,  не  без  труда  извлекая его  из  узкой щели,
четв„ртый член команды -  явно вожак -  метался с  места на  место,  отслеживая
ситуацию в  целом.  Когда он сообразил,  что жертва нападения вовсе не намерена
карабкаться по  реш„тке или  проникать в  потайную нору,  покидая таким образом
вверенную  территорию,  -  он  крикнул  подельникам,  и  те  разделились.  Один
продолжил погоню,  второй  решил  срезать угол  и  полез  через  припаркованные
автомобили.
     Два срединных ряда,  разграниченные вер„вочкой с номерами,  стояли к