заметил то,  что  искал.  В  трещине бетонной плиты  повис
крохотный багрово-ч„рный сгусток с  прилипшей к  нему прядкой в несколько таких
же светлых,  как у самого Жени,  волос. Продолжая беззаботно мур-лыкать. Крылов
сунул руку  в  карман и  достал полиэтиленовый пакетик с  герметичной защ„лкой,
хранившийся как раз для такого случая. Подцепил сгусток концом чистой отв„ртки,
сбросил в пакетик и без лишней суеты убрал находку в карман. И двинулся дальше,
созерцая над собой шарниры и тяги расхлябанного рулевого управления...
     Гаражная жизнь между тем шла своим чередом. В дальнем конце помещения пело
радио,  настроенное на  одну из  бесчисленных станций,  расплодившихся на  УКВ.
Гудел  работающий подъ„мник:  механики  возились  с  импортным джипом  и  двумя
"Ладами",  пригнанными в  ремонт.  Михаил Иванович Шлыгин не отступал от своего
лозунга,  требовавшего быть ближе к  народу,  и поэтому "Инесса" нынче набирала
обороты ещ„ и как предприятие автосервиса.  Опять-таки и располагалась фирма на
территории,  некогда принадлежавшей авторемонтному заводу.  Надо же считаться с
преемственностью.
     Как  раз  когда  Женя  успел убедиться,  что  иных  следов странных ночных
событий обнаружить под грузовичком ему не удастся,  в  гараже начал раздаваться
пронзительный женский  голос,  очень  скоро  заглушивший  и  радио,  и  гудящий
подъ„мник.  Женя повернул голову,  присмотрелся и  увидел пару стройных ножек в
модных колготках и элегантных туфельках.  Каблучки туфелек отбивали по грязному
бетону  яростный ритм,  а  вокруг переминались башмаки и  замызганные кроссовки
механиков.
     - Обстоятельства  меня  не  интересуют!..-   достиг  Жениного  слуха  крик
взбеш„нной Инессы Шлыгиной.- Я спрашиваю, ГДЕ ОН? Где Генка?..
     Инессину роль в жизни фирмы, названной е„ именем, Женя для себя уяснил ещ„
не  вполне,  но  знал,  что  пассивной  участью  миллионерской супруги  она  не
довольствовалась,  хотя, с другой стороны, и на глаза публике особо не лезла. В
меру блистала рядом с  мужем на разных презентациях и при„мах,  а в обычные дни
вела  какие-то  дела  и  ездила  -  не  только по  магазинам -  на  густо-синем
шестисотом "Мерседесе" с  водителем Геной.  Которого Женя и другие молодые чаще
величали Геннадием Палычем.
     Пока Крылов размышлял,  куда,  в самом деле,  мог подеваться обстоятельный
сорокалетний мужик и  не была ли таинственная отлучка Геннадия Палыча некоторым
образом связана с ночными событиями - Инесса заприметила Женины ноги, торчавшие
из-под  грузовичка.  Молодая  женщина  стремительно  прошагала  через  гараж  и
пребольно наподдала носком туфельки в голень:
     - Кто  там  ещ„?  А  ну,  вылезай!  Женя  вылез и,  вытирая руки ветошкой,
смиренно поздоровался с шефиней:
     - Доброе утро, Инесса Ильинична.
     Шлыгина  подозрительно  присмотрелась  к   малознакомой  физиономии  парня
(тихий,  работящий, не пь„т - так ей рассказывали) и спросила, чуть-чуть сбавив
тон:
     - Генку не видел?
     - Извините,  Инесса Ильинична.  Не видел,-  сказал Женя. И добавил на свой
страх и  риск:  -  Если вы куда на "Мерседесике" собираетесь,  я  бы мог вас...
вместо Геннадия Палыча... Я на таком ездил, знаю машину...
     Несколько секунд Инесса молча, оценивающе мерила его взглядом. Безобразные
пятна понемногу пропадали с е„ лица: взбеш„нная фурия вновь становилась хол„ной
двадцатидвухлетней красавицей.
     - Иди  умойся,-  приказала она  наконец.-  Одеться  есть  у  тебя  во  что
поприличнее?
     - Сейчас найд„м, Инесса Ильинична,- и Женя двинулся к раздевалке.
     - Только не спать на ходу!  -  подхлестнул его сзади повелительный голос.-
Пошевеливайся давай! Через двадцать минут в аэропорту быть должны!..
     В  раздевалке Женя торопливо ст„р со щеки полосу машинного масла,  сбросил
комбинезон и с разрешения владельца натянул чью-то кожаную куртку,  выглядевшую
презентабельнее его затерханной камуфляжной. И бегом кинулся к "Мерседесу".
     - Ты  побыстрее двигаться можешь?  -  раздраж„нно прошипела Инесса,  когда
выруливали со двора. - Опаздываем! Жми давай!
     - Бабушка не велит,- отрезал Женя. Видимо, Геннадий Палыч ничего подобного
себе с хозяйкой не позволял, потому что Инесса изумл„нно замолкла. Тем временем
синий красавец "Мерседес" плавно набрал скорость и мощно ринулся по Варшавской,
минуя запруженный в это время дня Московский проспект.
     - А  ты  ничего,-  задумчиво сказала Инесса после первого же перекр„стка.-
Тебя как зовут-то? Женей, говоришь?..
     Крылов понял,  что напоролся на знатока, способного по достоинству оценить
водительский класс.
     В  аэропорту "Пулково" они были не через двадцать минут,  а  через десять,
прич„м  за  это  время  Женя  не  нарушил  ни  единого  правила и  не  превысил
дозволенной скорости,  что опять-таки явно понравилось мадам. Инесса скрылась в
здании  аэропорта и  спустя  некоторое время  привела к  "Мерседесу" осанистого
мужчину с  кожаным портфелем в  руках.  Насколько Женя понял из  их  разговора,
происходившего на  заднем сиденье,  мужчина прибыл на  том  самом лайнере,  что
проплыл прямо над ними, пока ехали по шоссе.
     Они  отвезли  гостя  в  гостиницу "Россия".  Покидая  машину,  он  отвесил
водителю неожиданный комплимент:
     - Спасибо,  молодой человек.  Довезли, прямо как невесту на руках донесли.
Давно такого удовольствия не получал...
     От гостиницы до знакомых ворот фирмы было две минуты езды, но за это время
Инесса успела принять решение.
     - Без десяти четыре у парадной двери,  - велела она Жене Крылову тоном, не
терпящим возражений.- И до тех пор чтобы наш„л галстук и приличный костюм.
     - Но  я  ведь...-  Женя  оглянулся на  свой грузовичок,  пригорюнившийся в
дальнем углу.
     - Забудь, как страшный сон,- усмехнулась Инесса.- Теперь возишь меня.
     Душевное удовольствие
     Дачный поселок с  милым названием Лисий Нос  потерял свою притягательность
после  постройки  дамбы,   вызывающей  у  петербуржцев  нетривиальные  чувства.
Цветущая летом вода, в которую даже официально не рекомендуется окунаться... да
и город расширился настолько,  что наступает на пятки: грязь, копоть, выхлопные
газы, всякая дрянь в почве... Строители престижных коттеджей тянутся подальше -
за Сестрорецк. А куда деваться тем, кому нечего терять, кроме ветшающих дач?..
     Однако  и  в  Лисьем  Носу  растут  кое-где  кирпичные дворцы,  окруж„нные
заборами на зависть иным секретным объектам.  Рядом с ними дом Ивана Борисовича
Резникова  даже  и   в   подновл„нном  виде  более  чем  скромен.   Деревянный,
одноэтажный...  Ворота,  правда,  с  дистанционным управлением  изнутри,  и  на
крыльцо ведут не ступеньки,  а пологий бетонированный пандус.  Но спросите кого
угодно из  местных,  и  вам  объяснят:  здесь жив„т инвалид.  У  него  кресло с
колесиками. На котором, впрочем, он такое выделывает...
     Иван Борисович жив„т в Лисьем Носу и лето и зиму, и в сумерках сквозь окно
можно  видеть,  как  светится  компьютерный  экран.  Одни  поговаривают,  будто
Резников стал  главой общества борьбы за  права инвалидов и  аппаратура У  него
каз„нная,  другие утверждают,  что Иван Борисович вс„ заработал сам,  -  просто
некая фирма по  достоинству оценила талантливого инженера,  ну и  что,  что без
ног.  Третьи слышали краем уха,  будто он получил грант то ли от Сороса,  то ли
ещ„  от  какого-то  западного  доброхота.  А  четв„ртые -  и  их,  естественно,
большинство - твердо уверены: если жидо-масон сумел замаскироваться под исконно
русским именем Иван, то везде пролезет не только без мыла, но даже без ног...
     Посетителей у  Ивана Борисовича немного.  Когда-то  он был женат,  но жена
давно забыла дорогу на свою бывшую дачу.  Зато иногда у  неброского деревянного
домика останаливаются столь же неброские,  но очень добротные иномарки.  На них
приезжают и уезжают солидные люди,  прич„м часто - с охранниками. Наведываются,
впрочем,  и  другие,  с  виду  -  обычные  скромные  трудяги,  добирающиеся  на
электричке. Кто знает, может, это старые товарищи по НИИ?..
     В тот вечер,  услышав звонок, Иван Борисович привычным движением развернул
коляску и  подъехал к  двери.  Перед  домом стоял знакомый "Паджеро",  а  через
опущенное стекло улыбался давнишний друг хозяина дачи.
     Иван обрадованно включил селектор:
     - Петр Ф„дорович! Какими судьбами?
     - Bonjour, mon crier*,- раздался знакомый голос.- Извини, что под вечер да
как снег на голову...
     - П„тр Ф„дорович, какой разговор! Заезжайте скорей.
     Иван  нажал  кнопку,  и  створка ворот  плавно отъехала в  сторону.  Джип,
довольно урча,  вкатился во двор,  где и затих.  Створка вернулась на место,  а
посетитель молодцевато выпрыгнул из  машины  и  зашагал  к  дому  по  аккуратно
выложенной дорожке:
     - Ну,  Ваня,  счастлив видеть тебя в  добром здравии...  По  годам разница
между друзьями была лет в тридцать, если не больше.
     - Стараемся,  П„тр Ф„дорович,- ответил Иван.- Видели последнее достижение?
Турник! По моим чертежам соорудили. Спортивную форму держать...
     - Молодец,  Ваня,-  П„тр  Ф„дорович был  явно доволен.-  А  то  ты  у  нас
последнее время вовсе к клавиатуре прирос, я уж беспокоиться начал...
     - Отужинаем?  -  спросил Иван и покатил в кухню.  Скоро там негромко запел
кухонный комбайн,  затем  пискнула микроволновка.  И  наконец  Иван  появился с
блюдом, на котором дымилась обширная пицца.
     - Не  магазинная!  -  похвастался он.-  Сам  готовлю из  лаваша.  Вот -  с
грибами, зел„ным луком, спаржей и оливками, как вы любите. Сейчас ещ„ соус...
     - М-м-м...-  П„тр  Ф„дорович втянул  носом  аппетитный запах.-  Да,  Ваня,
талантливый человек,  он  во  вс„м  талантлив,  c'est vrais*...  А  как  насчет
"Бурбона"? По рюмочке?..
     - Так вы же знаете, П„тр Ф„дорович...
     - Я сказал - по рюмочке. Чисто терапевтически.
     - Ну, если чисто терапевтически...
     За окном постепенно смеркалось.
     Волшебные это часы - тихий летний вечер в загородном доме: сквозь открытое
окно  веет  холодком,  шепчутся бер„зы  и  липы,  где-то  по  т„мным кустам уже
перекликаются неведомые горожанину птицы,  а  высоко в  небе,  откуда ещ„ виден
закат, разносятся голоса чаек, летящих в сторону моря... А внутри дома - мягкий
свет торшера,  аппетитный запах домашней пиццы, тонкое благоухание французского
коньяка, разлитого в изящные хрустальные бокалы...
     - Я отчасти по делу, - наконец сказал посетитель. Иван поставил фужер:
     - Насч„т Скунса, наверное, беспокоитесь?..
     - О  н„м,  родимом,-  вздохнул П„тр  Ф„дорович Сорокин.-  Ведь  так  и  не
проявлялся?
     - Нет пока. Я бы сразу вам сообщил.
     - А  должен был бы.  Когда ещ„ должен был бы...  Merde!*  Багаж-то  прибыл
хоть?
     - Прибыл.   У   Кемаля  Губаевича  лежит.   В   отдельной  квартире,   как
договаривались. И в "Рекламу-шанс" объявления вс„ время да„м...
     П„тр Ф„дорович встал и прош„лся по комнате.
     - Куда ж он, „лкин двор, подевался!.. Волнуясь, Сорокин утрачивал сходство
с академиком Лихач„вым и становился тем,  кем был в действительности -  вором в
законе по кличке "Француз".
     - Ты уверен, что он границу-то перес„к?.. Иван улыбнулся.
     - П„тр  Ф„дорович,  в  ч„м  можно  быть  уверенным,  когда имеешь дело  со
Скунсом?.. Только то, что он никого ещ„ не подв„л, если играли по его правилам.
Ну  и  в  сети с  ним  -  душевное удовольствие...  MaTtre**,  как вы  изволите
выражаться...
     Сорокин постоял у  окна,  потом  вернулся и  сел.  При  свете торшера было
заметно, что он уже очень немолод и что половина его жизни прошла весьма далеко
от курортов.
     - Ладно...-  проговорил он и пот„р рукой лоб,-  Других не подводил - будем
надеяться, и нас, грешных, тоже... И вот что ещ„, Ваня.
     - Слушаю, П„тр Ф„дорович...
     - Предчувствие у меня,  Ваня. Появиться-то он, может, появится, да, боюсь,
не  совладать с  ним Кемалю...  Не  тот уровень...  Сорв„тся на  ч„м-нибудь наш
мурза, как пить дать сорв„тся...
     Иван  опустил глаза  и  стал  медленно поворачивать за  ножку  хрустальную
рюмку.
     - Если  дело пойд„т как  надо,-  продолжал Француз,-  Скунс к  тебе будет,
видимо, обращаться за информацией...
     - Как договаривались,- кивнул Иван.
     - ...которую ты  ему  и  будешь выдавать как попу на  исповеди,  в  полном
объ„ме и на кого угодно,  хоть на меня,  хоть на Папу Римского. Он е„ вс„ равно
проверит ещ„ по десяти каналам,  о  которых нам с тобой знать не положено,  так
что врать...
     - Знаем, П„тр Ф„дорович. Наслышаны.
     - Но  ежели Батый Чингисханович что-нибудь не того...  Стану просить тебя,
Ваня,  познакомиться со Скунсом поближе.  Тем более у вас с ним,  сам говоришь,
душевное удовольствие...  Как,  Ваня?  Не страшно будет? По пробуешь, если что?
Насиловать, сам понимаешь, не стану...
     Иван покатал в  рюмке капельку коньяка,  сохранившуюся на  дне,  не  спеша
вылил е„ в рот и честно ответил:
     - Страшно, П„тр Ф„дорович. Даже очень. Но попробую. Ну, голову отверн„т...
так без вас я вс„ равно давно бы не жил...
     Старый вор ласково посмотрел на него.
     - Ты,   Ваня,  только  прежде  смерти  не  помирай.  Может,  ничего  и  не
понадобится ещ„.

     Утро тяж„лого дня

     С  самого  утра  вс„  складывалось отвратительно.  Электричка шла  набитая
битком,  что  было,  в  принципе,  ещ„ терпимо,  хотя поднятию настроения и  не
способствовало.  Наташа качалась в потной толпе и думала о том, как хорошо было
бы  иметь  автомашину.  Она  трезво  представляла свои  финансовые возможности.
Несколько лет не есть,  не пить и ходить нагишом.  Не говоря уже про автошколу,
где,  по доходившим до не„ слухам,  без взятки и  за руль не посадят...  Ладно.
Допустим,  начал бы за ней ухаживать парень с  машиной...  Наташа даже прикрыла
глаза, и умозрительный образ почему-то приобр„л волнистые волосы, ухоженные усы
и  мальчишескую улыбку.  Когда  облик с  необходимостью довершили очки,  Наташа
поняла,  что навоображала себе покойного Листьева.  Или, тоже не лучше. Самого,
"Смерть Погонам" и прочая,  и прочая.  Эгидовского красавца шефа.  ("Наташечка.
Значит,  так...") Электричка затормозила,  толпа разом выдохнула и уплотнилась,
поскольку в Шушарах тоже люди живут и тоже по утрам иногда едут в город. Наташа
вернулась мыслями на  грешную землю и  тут  обнаружила,  что мужчина,  которого
прижимало к ней сзади,  решил,  оказывается,  не терять времени попусту. Наташа
зашипела на  него,  а  когда  это  не  помогло  -  озлилась и  решительно пнула
кроссовкой,  как  научил бдительный Коля.  Ноги  сзади  были  самые разные,  но
возмущ„нных воплей не последовало. Значит, попало по заслугам.
     Нельзя  сказать,   что  мелкая  гнусность  нанесла  ей   душевную  рану  и
непоправимо испортила день.  Наташа даже  не  стала оглядываться,  извергаясь в
людской волне на  купчинскую платформу.  Другое дело,  что "шаловливые ручонки"
словно бы в некотором роде опошлили е„ мысленные рассуждения,  запачкали образ,
созданный воображением.  Этого она простить не  могла и  до  самого эгидовского
порога   изобретала  обидчику  ужасную  казнь.   Вот   она   ловким   движением
перехватывает чужую руку,  вздумавшую изучать покрой е„ джинсиков,  а потом вот
так и вот этак выворачивает е„ в суставе, и здоровенный мужик...
     В  сумке  у  не„  лежала  одобренная  Колей  распечатка  командного файла,
призванного вернуть  секретарскому компьютеру  должное  быстродействие.  Наташу
брало искушение сразу пойти с ним к Плещееву, испрашивая высочайшего разрешения
на переделки. Однако собраться с духом оказалось неожиданно трудно, да и Сергей
Петрович вс„ утро был занят...  Так что за начальственную дверь Наташа проникла
только к середине дня.
     - Слушаю,  Наташечка,- любезно сказал Сергей Петрович. Она развернула свой
листинг (Бог  с  ними  там,  с  техническими подробностями,  станет  он  в  них
разбираться,  просто ради  солидности...),  потом  стала  что-то  объяснять про
"персональные" каталоги для документов на каждую тему... и в это время на столе
у Плещеева зазвонил телефон. Сергей Петрович поднял палец - минуточку! - и снял
трубку:
     - Алло?
     Звонила жена.  Наташа поняла это по тому, как сразу переменилось его лицо,
какие  появились  в  голосе  интонации.  Так  разговаривают  только  с  любимой
женщиной,  единственной на  всю  жизнь.  Голос  в  трубке  звучал  отчетливо  и
достаточно громко.
     - ...  не болит?.. - помимо воли расслышала Наташа. - Ну что ты, - ласково
и как-то очень тепло ответил Плещеев.-  Помнишь, что "царь царей" обещал? Месяц
как минимум могу жить спокойно...
     Наташа тоскливо подумала,  что до не„ с  е„ распечаткой у Сергея Петровича
дело уже не дойд„т.  И вообще,  как-то нехорошо стоять перед человеком и мешать
глубоко личной беседе.  Много  есть  всякого разного,  чего  не  выговоришь при
посторонних. Наташа попятилась к выходу.
     - Наташечка!..  Делайте вс„,  как считаете нужным,-  зажав трубку ладонью,
сказал ей Плещеев. Да-да, Люда, слушаю... Это я так, просто секретарша бумагами
заскочила...
     - Спасибо, Сергей Петрович,- сказала Наташа и закрыла дверь с той стороны.
Стены "предбанника" показались ей тусклыми и неопрятными, а окно - запыленным и
мутным,  совсем  как  то,  под  которым она,  ревела в  больнице.  Даже  жизнь,
происходившая за  этим окошком,  выглядела нереальной.  Искусственные растения,
никогда не бывшие живыми,  навевали мысль о трагической невозможности. Шуршащая
пластмассовая не-жизнь казалась вечной:  выкинь в  помойку,  она  и  там  будет
неувядаемо покоиться,  сохраняя никому не нужную зелень... Наташа с отвращением
посмотрела на  висевшую  в  руке  распечатку.  С  каким  дурацким  рвением  она
трудилась над ней,  а зачем?  Кому будет холодно или жарко от того,  что ч„ртов
компьютер заработает немного быстрей?..  Зачем вообще вс„?.. Если так или иначе
прид„тся состариться и  умереть (ничего хорошего в  жизни отнюдь не узнав),  да
ещ„  в  итоге окажется,  что  никакого рая  там нет,  вообще ничего нет,  кроме
темноты и червей? Просто секретарша. С бумагами заскочила...

     "Понеслось дерьмо по трубам!"

     В  Летнем саду  было  тихо  и  зелено.  Скунс  свернул трубочкой купленную
четверть часа назад "Рекламу-Шанс" и  вытащил из-за пазухи сотовый телефон.  По
внешнему виду  телефончик напоминал самую  затрапезную "Нокию".  Но  только  по
внешнему виду.  Как все технические устройства,  сопровождавшие киллера по белу
свету,  он  был неповторимым штучным шедевром.  Скунс нажал несколько крохотных
кнопочек и стал ждать соединения.
     - Здравствуйте,  девушка!  -  приветливо сказал он,  когда  на  том  конце
откликнулся человеческий голос.-Я  по объявлению!  Замучили вас уже,  наверное,
звонят и  звонят?..  Миленькая,  ну  мы-то  с  вами знаем,  что  на  самом деле
дворняжки гораздо смышл„нее всяких там шпицев и  золотистых ретриверов...  Ага,
вот видите, как я вас обрадовал. Давайте адресок, может, на днях подгребу.
     Невидимая собеседница назвала "адресок" и  добавила что  географически это
Пушкин.  Скунс  поблагодарил милую  девушку  и  нажал  отбой.  Не  произнеси он
ритуальную фразу  о  замучивших звонках и  двух  породах,  превосходимых умными
дворняжками,  никакого адреса  ему  бы  не  видать  как  своих  ушей.  "Номером
ошиблись, - сказала бы ему милая девушка. - Никакого объявления мы не давали".
     - Ну,  понеслось  дерьмо  по  трубам,  -  поднимаясь  со  скамейки,  вслух
проворчал Скунс.
     Сунул в урну сделавшую сво„ дело газету, не торопясь переш„л Троицкий мост
и спустился в метро. До станции "Технологический институт" было три остановки.
     Хозяина частной автомастерской звали Кириллом.  Располагалась его  лавочка
на  улице  Бронницкой,   чему  замечательным  образом  соответствовала  фамилия
владельца -  Кольчугин.  Кирилл  всегда  был  большим энтузиастом и  романтиком
автосервиса,  а с наступлением рыночной экономики,  к