а небольших деревянных домика. Вот и вс„ тогдашнее
Симагино.  Излюбленное место  грибников и  гаишников.  "Хозяева дороги" прятали
свою машину за дерево у  шоссе и летом в выходные выполняли по штрафам месячный
план.
     А потом в Симагине нарезали участки под садоводство.
     Как  старая  сотрудница,  отработавшая  инженером  радиоаппаратной  больше
тридцати лет. Варвара Сергеевна получила свои шесть соток вне конкурса. И место
ей  досталось одно из  лучших -  вдали от  дороги.  Они  с  Петром Андреевичем,
помнится, размечтались, как выстроят домик окнами прямо на лес...
     Этот-то вид на лес и стал через несколько лет их проклятием.
     Участок был кстати -  оба супруга как раз выходили на пенсию.  Будет где и
самим отдохнуть, и внуков на лето вывезти. Да кто из городских жителей тогда не
мечтал хотя бы  о  мизерном,  но личном кусочке природы!..  Картошку вырастить,
яблони развести, клубнику, смородину... Варвара Сергеевна и П„тр Андреевич были
энтузиастами.  Набрали у родственников взаймы,  взялись за строительство.  Лишь
они сами знали,  как тяжело им эта "дача" далась. Городские жители, непривычные
к деревенской работе,  ошкуривали деревья после корч„вки,  окультуривали землю,
где веками росли только кустики черники да папоротник...
     Теперь ещ„  по  осени  они  наклеивали на  узкие полоски бумаги семена,  с
февраля их замачивали, проращивали. Затем начиналась эпопея с рассадой. Сначала
помидоры и  перчики,  потом  капуста -  белокочанная для  засолки,  красная для
салатов,  цветная,  пекинская...  Потом огурцы с кабачками... Каждое растеньице
было  взлелеяно,  вынянчено  под  люминесцентной  лампой  на  подоконнике.  Кто
заглядывал в апреле-мае на любой питерский вокзал,  на перроны, откуда стартуют
пригородные электрички,  кто  видел  безропотно ждущие  поезда толпы  немолодых
людей с  картонными коробками из-под телевизоров,  в которых торчат зел„ные уши
рассады, тот понимает. Но мало, глотая валидол, довезти зел„ную малышню: только
высадишь,  и снова волнения -  какой прогноз, не будет ли заморозков... А ещ„ -
смородина ч„рная,  белая  и  красная,  крыжовник...  Каждый  могучий  куст  был
когда-то тоненькой веточкой с  жалким хвостиком корешка.  И каждый надо уберечь
от вредителей, которых, как быстро выясняет любой садовод, - тьма египетская. И
все тут как тут,  прожорливые и неистребимые,- крестоцветные блошки, минирующие
мухи...
     А  потом  привозят внуков.  Их  у  Варвары Сергеевны с  Петром Андреевичем
четверо:  все  пацаны и  все  рыжие.  Зять для  семейства немецкий микроавтобус
зав„л,  на  н„м и  прибывают.  Вместе с  серебристым ризеншнауцером.  По кличке
Дракон.  Радость,  конечно,  но и  хлопот полон рот.  Целое лето на симагинских
улицах детский крик,  плач,  гавканье собак  всех  мыслимых пород  и  размеров.
Взрослые дети приезжают на  выходные,  помогают полить,  прополоть,  что-нибудь
подколотить в доме,  - известно же, работы в садовом хозяйстве всегда непочатый
край...
     К осени Симагино снова пустеет -  внуков увозят, пенсионеры остаются одни.
Кажется, вот когда бы спокойно доделать дела, не спеша приготовиться к будущему
сезону...
     Но тут-то страдания и начинаются.
     Ещ„ дачи кругом были недостроены, когда одна за одной пошли кражи. Сначала
воровали инструмент.  То  у  соседей  бензопилу "Тайга",  то  просто  топоры  и
рубанок.  Почти  одновременно  -  материалы:  у  кого  вагонку,  у  кого  рулон
рубероида,  а  у  кого и вовсе...  целый потолок.  Напиленный и пронумерованный
заранее, аккуратно сложенный, чтобы приехать на выходные и приколотить...
     П„тр Андреевич,  приехав однажды в  будний день,  обнаружил на собственном
огороде обросшего верзилу бомжовского вида.  Тот спокойно собирал урожай с  его
грядок.  П„тр Андреевич открыл было рот,  но вовремя одумался.  В домах -  одни
пенсионеры,  сторож далеко, да и тот инвалид... И, чтобы самому не превратиться
в  инвалида от вполне возможного удара лопатой по голове,  П„тр Андреевич решил
дело по-мирному. Он подошел, положил рюкзак и спросил намеренно хрипло:
     - Мужик, мне-то можно покопать?
     - Копай,- разрешил верзила-бомж, приняв его за собрата.
     Вс„ это было обидно,  влияло на  семейный бюджет,  но они кое-как терпели.
П„тр Андреевич даже говорил,  что они просто платят как бы второй налог, этакую
компенсацию за владение собственностью.
     Лучше уж  так  подходить к  делу,  чем  без конца пить валидол и  наживать
сердечные приступы из-за украденных плоскогубцев...
     Но в  этом году многолетнее стариковское терпение лопнуло.  И  не то чтобы
красть стали больше. Переменилось само качество воровства.
     Сначала приш„л сосед,  живший через два  дома.  У  него вытоптали грядки с
витаминной  голландской  морковью,   унесли  всю  капусту,  "потырили"  одеяла,
подушки... Но главное - в щепы разбили старинное кресло-шезлонг, которое он так
любил выставлять перед домом на солнышко.  Разбили все зеркала. Зачем-то помяли
ногами алюминиевые кастрюли...
     - Мы  эту  капусту  от  семечка  вырастили,  на  каждое  растение  дохнуть
боялись...   На  всю  зиму  единственный  витамин...   Фрукты-то  не  по  нашим
финансам...- плакала его жена.
     - А  шезлонг,  зеркало -  разве мне теперь такие купить!  У вас вот дочь с
зятем есть, а нам никто не поможет...
     Тот,  кто похозяйничал в их доме, пустился воровать не с голодухи. Кому-то
было явно нечего делать.
     Спустя несколько дней у других соседей тоже унесли и морковь и капусту,  а
заодно зверски изломали кусты  черной смородины.  Кочнами красной капусты между
грядками играли в  футбол,  а в доме распороли и исковеркали -  не починишь!  -
старенькие раскладушки, и ещ„... оставили смрадную кучу человеческого дерьма на
обеденном столе...
     - Как  теперь в  собственный дом  заходить?  Вс„ испоганили...  А  огород?
Господи!.. Мы тоже только от пенсии до пенсии...
     Пенсионеры ходили друг к другу, плакали, возмущались, сочувствовали. Самым
худшим,  пожалуй,  было тупое ощущение полной беззащитности. Ещ„ в прошлые годы
они пробовали соваться в милицию,  но майор даже.  заявление принять отказался:
"Наймите крепких ребят поймают при свидетелях на  месте преступления -  тогда и
завед„м  дело.  А  так  у  нас  у  самих  последний следователь на  той  неделе
уволился..."
     И тогда пенсионеры решились.
     - Варечка Сергевна,  только на  вас и  надежда!  Зять у  вас где-то  такое
работает,  пусть нам поможет!  - взмолилась соседка, та самая, которой нагадили
на столе. Если не он, хоть лечь помереть! А мы вам денег на дорогу...








     И Варвара Сергеевна согласилась. Теперь она ехала в город к дочери.
     - Проблема решаема,-  ответила дочка,  мгновенно уловив суть.  -  Вот Сеня
прид„т...
     Варвара  Сергеевна  очень  торопилась назад,  чтобы  не  оставлять мужа  в
опасном месте одного: "Придется обороняться, так уж вдво„м..."
     А дочь,  носившая в замужестве фамилию Фаульгабер,  поздно вечером внушала
супругу.
     - На кой ляд она нужна,  ваша "Эгида",  если стариков не можете оборонить!
Безобразие же творится!.. Или вы что, только торгашей да шишек всяких стеречь?!

     - Ordnung  ist  Oрdnung*,-   ответил  муж.   И  пообещал:   -  Восстановим
конституционный порядок. Плещеев дал "добро" без вопросов...
     Порядок есть порядок (нем.).

     Среди здесь зав„лся садист!..

     Т„те Фире нездоровилось.  Посреди лета она  подхватила какую-то  инфекцию,
смерила температуру, ужаснулась и, как многие пожилые люди в такой ситуации, на
вс„м серь„зе задумалась,  не конец ли ей наста„т. Утром, обнаружив, что хозяйка
подозрительно долго не появляется, Снегир„в постучался к ней в комнату - и едва
не  на  руках  транспортировал умываться.  Он  оставил е„  в  окружении фруктов
("Витамины,  т„тя Фира,  витамины!") и  лекарств и дважды звонил в течение дня,
узнавал,  как дела. И вот теперь, возвращаясь из Пушкина, снова вытащил сотовый
телефон.
     - Т„тя Фира,  я минут через сорок...- сказал он, когда е„ дозвался снявший
трубку Тарас.-  Нет-нет,  вс„ пут„м,  не волнуйтесь,  пожалуйста. Что-нибудь по
дороге купить?
     Она было начала насч„т булочки,  но договорить не успела.  В трубке громко
щ„лкнуло,  кто-то влез в  разговор.  Алексей расслышал обрывок матерной фразы и
вроде даже  узнал голос Вали Новомосковских...  Потом воцарилась тишина,  скоро
сменившаяся гудками отбоя.  Сначала это удивило его.  У т„ти Фиры был в комнате
свой аппарат; Снегир„в лично выкинул в мусорник старый, трещавший, дребезжавший
и  заклеенный изолен-той,  и  водворил на  его  место интеллектуальное японское
чудо.  Неужели Васька и  второй аппарат умудрился приговорить?..  Алексей опять
набрал номер. Занято. Он немного подумал и заподозрил, в ч„м было дело.
     Он купил в круглосуточном магазине белую буханку, нарезанную и упакованную
в полиэтилен, и без дальнейших задержек прибыл на Кирочную.
     ...Задремать удалось только выпив снотворное и  накрыв ухо думочкой.  Т„тя
Фира начала было сползать в  некрепкое забыть„,  когда над ней пронеслось нечто
напоминавшее взрывную волну.  В первый момент старая женщина решила,  что снова
началась война, потом сообразила, что спит и ей снится линия фронта. Сейчас все
кончится, сказала она себе. Однако артиллерийская канонада не прекращалась. Ещ„
через несколько минут, окончательно потеряв надежду на отдых, она поняла, что к
чему. Никакой войны, жизнь ид„т своим чередом.
     Просто  вернулся  домой  Валя  Новомосковских.   И  ужинает,   наслаждаясь
видеомагнитофоном и отсутствием "киндера" и жены.
     Нынче он приехал позже обычного и  притом едва живой от усталости.  Тяготы
мелкого бизнеса ощутимо давили на  плечи,  но  овчинка стоила выделки.  То есть
Валя заслуживал полновесный "оттяг" и  собирался сполна его  поиметь.  Оттяг же
для  Вали  Новомосковских подразумевал несколько бутылок "Балтики" номер три  и
хороший боевичок. С мордобоем и обильной стрельбой.
     ...Громкость он обожал с детства.  Ещ„ со времени школьных дискотек, когда
строгая завуч,  демонстрируя единение с молод„жью,  самолично приглушала свет в
актовом  зале,   и  мощный  звук  из  колонок  начинал  вибрировать  в  л„гких.
Воспоминания об  этом  детском кайфе оказались неподвластны годам,  и  поэтому,
если у Вали с Витей работал телевизор,  следить за программой можно было хоть с
лестницы.  И замечаний Вале не делали. Он весьма успешно создал себе в квартире
репутацию очень  крутого:  круче  был  только Тарас  Корабл„в,  но  его  Валины
децибелы не  волновали.  Что касается "чечена" Сагитова,  то  он  не связывался
никогда и  ни с кем.  Наверное,  запуток не хотел,  боялся,  чтобы не выселили.
Гриша Борисов... А что Гриша Борисов. Валя знал - его отчасти побаивались. Тоже
кайф.
     Было хорошо за полночь.  Утих двор,  где стояли машины, в том числе Валины
зел„ные "Жигули",  в  коридоре давно  перестали топать и  разговаривать.  Самое
время  залечь  на  диван,  откупорить  "Балтику-Классическую" и  смотреть,  как
хорошие парни мочат плохих.
     - Ну ты,  мудак, давай наконец! Врежь им!..- кричал Валя, в избытке чувств
брызгая пеной на пол.- Давай! Ну!.. Заджинсованный!!!
     Заджинсованный на  экране повернулся и  ни  дать  ни  взять услышал Валины
пожелания.  На  его  лице не  дрогнул ни  один мускул,  лишь автомат затрясся в
руках, изрыгая свинец. Бандиты, только что безмятежно лакомившиеся деликатесами
и роскошными винами,  пытались прятаться под столы, выпрыгивать в окна... Ничто
не помогало. Очередь за очередью превращали собравшихся на "сходняк" в кровавую
мертвечину. Банзай!
     - Всех вали!..  - радостно подзадоривал Валя. Он пров„л в сво„м ларьке без
малого сутки,  за это время почти ничего не ел и теперь пиво быстро бросилось в
голову. - Чеши, Заджинсованный, твою мать!.. Он наслаждался.
     Эсфирь Самуиловна встретила Снегир„ва так,  словно уже и  не надеялась его
больше увидеть.
     - Нy?  -  выкладывая из  сумки  "колдрекс" и  шипучий антигриппин,  строго
спросил  Алексей.   Он,  конечно,  слышал  ужасающий  грохот,  доносившийся  из
коридора,  но никаких комментариев по этому поводу не делал.- Температуру давно
мерили?
     - Только что...-  чуть не  плача отозвалась т„тя фира.-  Тридцать восемь и
два...
     - Тетрациклин принимали?
     - Два раза...  уже не помогает,  наверное...  Бывший медработник, сама она
болеть и лечиться решительно не умела.
     - Два раза!  Сказано же  в  сопроводиловке,  по  две таблетки через каждые
четыре часа... А кушали что?
     - Да я... не хотелось мне...
     - Ну  и  очень  плохо,-  авторитетно  заявил  Снегир„в.-  Пустой  живот  с
таблетками - самое распоследнее дело. Сейчас что-нибудь изобразим...
     Он прин„с воды и,  невзирая на поздний час, запустил электрический чайник,
потом вытащил недавно купленный тостер.  Т„тя  Фира  с  пробудившимся интересом
следила за приготовлениями.  У Софочки в квартире тоже был тостер,  так что всю
прелесть поджаристых ломтиков она оценила уже давно.
     - Т„тя Фира,  а  что у вас с телефоном?  -  раскупоривая нарезку,  спросил
Снегир„в. - Я когда последний раз вам звонил, прервалось что-то...
     - Да это ж вс„ Валя,  сосед...-  вздохнула болящая. - Аппарат себе ставил,
мастера с телефонной станции прив„л, тот и нахимичил там что-то... Теперь когда
захочет,  в любой разговор влезет, а то вовсе отключит... Гриша эту коробочку у
двери как-то открыл,  посмотрел,  говорит - надо опять же мастера, самим тут не
подступиться... А мастер, ему платить надо...
     - Ясно,- кивнул Снегир„в.
     Часа в два ночи Валя запихнул в видеомагнитофон очередную кассету,  врубил
пуск и даже не сразу расслышал стук в дверь. Однако стук настойчиво повторился,
привлекая внимание.  Ругнувшись, Валя остановил ленту (благо до дела там ещ„ не
дошло,  одни  титры  и  полисмен,  крадущийся среди  ящиков) -  и  нехотя пош„л
открывать.
     - Ну, кто там ещ„?
     На пороге стоял Алексей Снегир„в, "жидовкин" жилец.
     - Извини,  Валя,  - сказал он, - ты бы не привернул чуточку звук? У Эсфири
Самуиловны температура высокая...
     - Да  иди  ты  на  хрен!!!  -  совершенно  чистосердечно  возмутился  Валя
Новомосковских. Он был, блин, в конце концов на своей территории. И имел полное
право у себя дома расслабиться и отдохнуть,  прич„м так, как сам сочт„т нужным.
В  кои-то веки раз выпроводив киндера и  Витю к  е„ подруге на дачу...  То есть
выкусите и не звездите.  Особенно некоторые старухи,  которым давно уже прогулы
ставят на кладбище.  Пускай катится колбасой в свой Израиль!  А нет,  так сидит
смирно и не возникает!! Свою жизнь прожила, теперь чужую надо заесть!!!
     Дверь с  треском захлопнулась у  Снегир„ва перед носом,  а Валя вернулся к
дивану,  разыскал укатившийся дистанционник и снова нажал пуск.  С экрана опять
зазвучала тревожная музыка, продолжились титры, и красивый .молодой полицейский
отправился  дальше  по  лабиринтам  захламл„нного  склада,   держа  возле  щеки
пистолет...
     Когда послышался резкий треск,  Валя даже не сразу сообразил,  что дон„сся
он не из динамиков телевизора, а со стороны двери. Но судьбе было угодно, чтобы
накладная проушина замка  вместе  с  вырванными шурупами отлетела прямо  к  его
ногам, и Валя изумл„нно поднял глаза.
     Снегир„ва он  увидел уже  посередине комнаты.  Тот  пересекал е„  каким-то
странным,  плывущим движением, которое Валин немного осоловелый взгляд никак не
мог разделить на шаги.
     - Э-э, ты куда...- начал было Валя, но Алексей уже стоял около телевизора.
Короткий рывок -  и  шнур  от  видеомагнитофона вылетел из  гн„зд.  Картинка на
экране вздрогнула и исчезла. Прекратился и звук.
     Холодный ветерок происходившего частично повыдул у  Вали из  головы пивные
пары...
     - Да  я  тебя,  в  натуре!..-  заорал  он,  ища  ногами домашние тапочки и
собираясь подняться.- А ну положь, грох твою мать!..
     Снегир„в  обернулся -  не  как  нормальные люди,  а  этак  нехорошо,  всем
корпусом,  -  и молча ощерился,  показывая ровные зубы.  Тут до Вали дошло, что
угрозы в  адрес жильца были,  мягко говоря,  ошибочны,  и вставать расхотелось.
Алексей же  перехватил шнур  и  ещ„  одним рывком сд„рнул с  него две  головки.
Бросил их на пол... и вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
     Видюшник продолжал крутиться,  но толку с этого было немного.  Валя поднял
оторванные штекеры,  зачем-то  под„ргал  уцелевшие и  понял,  что  досматривать
боевик прид„тся в другой раз.  Паяльника у него не было,  да и разбираться, что
тут куда...
     Когда он выглянул в коридор, там, как и следовало ожидать, никого не было.
Потом открылась "жидовкина" дверь,  и Снегир„в появился опять,  на сей раз -  с
небольшой отв„рткой в  руках.  Он  не обратил на Валю никакого внимания.  Прямо
проследовал ко  входной  двери  квартиры,  забрался  на  табуретку  и  полез  в
телефонную коробочку на стене.
     Валя катал в  потной ладони бесполезные "колокольчики" и  ни  к  селу ни к
городу вспоминал россказни о  кожном зрении,  слышанные когда-то.  Он рассеянно
попробовал определить, где красный, где белый. Никакой разницы не ощущалось.
     Тонкая  отв„ртка  побл„скивала  и  мелькала,   отворачивая  и  заворачивая
маленькие серебристые винтики,  цветные проводки быстро менялись местами.  Валя
стал ждать, чтобы Снегир„в что-нибудь уронил, но скоро осознал: не дожд„тся.
     - Какого,  „...  Это что ты там делаешь? - с мрачной обреч„нностью спросил
он наконец. - Ещ„ и телефон мне отключаешь?..
     - Ну...  уж так-то зачем...-  не оборачиваясь, проворчал Алексей.- Я разве
живоглот какой? Наоборот, все в порядок тут привожу...
     Котик Васька, лежавший у хозяйки в ногах, со жгучим любопытством следил за
приготовлениями к  позднему ужину.  Когда Алексей прин„с две большие чашки и  в
каждую высыпал по  пакетику "быстросупа",  Васька легко  вспрыгнул на  столик и
сунул усатую мордочку прямо ему под руки.
     - Брысь!  -  рявкнул Снегир„в.  Кот мгновенно перелетел назад на диван, но
любопытство превозмогло -  полминуты спустя он опять вторгся в  запретную зону.
Сдобный запах из тостера вл„к его неудержимо.
     Алексей сцапал кота  (увернуться Васькиных хвал„ных рефлексов непостижимым
образом  не  хватало)  и   подкинул  преступника  к  четыр„хметровому  потолку.
Происходило это далеко не впервые. Котишка знал, что его непременно подхватят и
падать на пол ни в коем случае не прид„тся,- однако заорать было дело святое, и
Васька, переворачиваясь в воздухе, взвыл так, словно его вытряхивали из шкуры.
     - Ал„ша,  оставьте кот„ночка!..  -  дрожащим голосом вступилась за питомца
Эсфирь Самуиловна. Она не связывала тишину, неожиданно наступившую за стеной, с
пятиминутным отсутствием Алексея.- Ему, бедному, и так сегодня досталось...
     Снегир„в подхватил кота и устроил у себя на руках. Васька тут же прекратил
изображать жертву  произвола:  блаженно заурчал  и  зажмурился,  подставляя для
чесания шейку.
     - Не уследила я  сегодня за ним...  -  трагически продолжала т„тя Фира.  -
Выскочил в коридор...  а там,  видно,  на кухню... Или, может, в комнату к кому
забежал...  Он же маленький, ему вс„ интересно... И его, вы только представьте,
Ал„ша... его водой кто-то облил... Весь мокренький прибежал, еле отогрела... не
заболел бы  теперь...-  Т„тя  Фира  разыскала под  подушкой платок  и  горестно
высморкалась: - Я даже догадываюсь, кто именно мог сделать такую жестокость над
несчастным животным...-  И сбилась от волнения с правильного русского языка:  -
Ал„ша, среди здесь зав„лся садист!..
     - Не "среди здесь", т„тя Фира, а "между тут"!..- безо всякого пиетета к е„
несчастью захохотал Снегир„в.-  Т„тя Фира,  дорогая моя, он же у вас норвежский
лесной.  Мы что с вами в книжке читали? Его предки в дождь и в снег по двору за
крысами бегали.
     В непромокаемых шубах!..
     Он спустил кота с  рук,  и  тот как ни в  ч„м не бывало опять запрыгнул на
столик.  В  это время т