Молодой  охранник,
ехавший впереди, проворно выскочил из машины, нажал на какие-то  кнопки,
видимо набрал код, и ворота открылись. Автомобиль плавно вкатил во  двор
и остановился у нового двухэтажного особняка. Дом  был  построен  совсем
недавно, об этом свидетельствовал не окончательно убранный  строительный
мусор на участке и полное отсутствие каких-либо насаждений.
   Однако дом, куда телохранители Антона втолкнули Кристину, был изнутри
уже полностью отделан, но пуст, на стенах были темные деревянные панели,
на по-•иу - дубовый паркет. Большая деревянная лестница вела наверх.
   -  В  кабинет,  -  коротко  скомандовал   Антон.   Бугаи   немедленно
повиновались и втолкнули Кристину в  небольшую  комнату,  где  уже  была
кое-какая мебель. Сам Антон уселся в глубокое кожаное  кресло,  Кристину
охранники усадили на большой широкий диван. Отодрали от лица  скотч,  но
на коже осталось противное липкое ощущение.
   - Ты подонок! Мерзавец! Только попробуй прикоснуться ко мне!
   - Фи, какие у тебя вульгарные манеры, - с укоризной сказал Антон. - А
раньше, помнится, ты была посговорчивее.  Ну  да  ладно,  я  думаю,  мне
удастся их немного подправить. Валера, -  обратился  он  к  молодому,  -
принеси бокалы. Два.
   Нет, пожалуй, четыре. Кристина не мигая смотрела прямо  перед  собой.
Когда Валера явился с бокалами, Антон поднялся, открыл бар  и  задумчиво
сказал:
   - Ну-с, что мы имеем? Армянский коньяк,  водка,  мартини,  хванчкара.
Что будешь, моя птичка?
   Ответа не последовало.
   - А вы? Что скажет силовое подразделение?
   - Коньяк, - сказал охранник с косицей.
   - Водочки бы, шеф, - пробасил Валера.
   - А я, пожалуй, выпил бы стакан "Псоу". Неплохое вино, между, прочим,
- заметил он, ни к кому в особенности не  обращаясь,  -  и  незаслуженно
малоизвестное. Среди  белых  вин,  по  крайней  мере  тех,  которые  мне
довелось пробовать, оно, безусловно, войдет в пятерку лучших. - И  Антон
извлек темно-зеленую бутылку с желтой этикеткой.  -  Ну  что,  пташечка,
выпьешь со мной немного "Псоу"? - обратился он к Кристине.
   - Я не желаю с тобой разговаривать.
   - Вот как? - усмехнулся Антон. - Ну что ж, разговоры мне, собственно,
и не нужны. Я предпочитаю заниматься любовью молча. Так  же  как  и  мои
ребята.
   При  этих  словах  молодой  детина  несколько  смущенно  хмыкнул,   а
обладатель косицы криво ухмыльнулся.
   - Сбежала тогда от нас, падла, - проворчал он.
   - Да, Кристиночка, ты  нас  однажды  очень  разочаровала,  -  покачал
головой Антон и отпил из бокала. -А хорошее  вино,  черт  побери!  -  Он
посмотрел на охранников. - Ну что, мужики?
   - Похавать бы чего, - сказал Валера. - Я с утра не  жравши.  А  потом
разберемся с ней, куда она денется. А, шеф?
   - Это мысль, - кивнул Антон. - Эй, пташка сизокрылая, есть будешь?
   Кристина молча смотрела прямо перед собой.
   - Я так и думал. Птичка будет питаться воздухом. Ну ладно,  возможно,
занятия ночной гимнастикой под приятную музыку к утру разбудят  аппетит.
А нам, извини, надо набираться сил сейчас. Чтобы быть  в  форме.  А  вот
выпить, ты уж извини, тебе придется.
   - Ладно, шеф, потом, - взмолился Валера.
   - Хорошо, хорошо, обжорливый ты наш. А ты не проголодалась  еще,  моя
голубка? Что ж, неволить не будем, но насчет спиртного - другое дело,  -
улыбнулся он. - Напоим водочкой, ты и станешь добрее.
   - Я не буду пить.
   - Голову запрокинем,  выпьешь  как  миленькая,  столько,  сколько  мы
захотим, - жестко сказал Игорек. - Валера давай водяру.
   - Развяжи меня, - коротко сказала Кристина.
   - Так, - усмехнулся  Антон.  Он  стоял  перед  ней,  заложив  руки  в
карманы, и с интересом  разглядывал  ее.  -  По-другому  заговорила?  Не
хочешь, значит, водки из наших рук? Лучше сама рюмочкой? Ну хорошо,  мои
мальчики тебя развяжут, вернее, разлепят, и что потом?  Что  мы  за  это
получим, а, киска?
   - Я сказала - развяжи меня, - повторила Кристина.
   - Ультиматум, - усмехнулся Антон. - Валера, Игорек, ну что,  развяжем
ее?
   - А кусаться не будет? - поинтересовался Игорек.
   - Мы ее тогда сами покусаем, - улыбнулся Антон. Воцарилось молчание.
   Валера переминался с ноги на ногу, а потом сказал:
   - Ну пойдем сначала похаваем, шеф! У меня живот подводит,  блин.  Мне
сейчас ни до чего.
   - Ну что ж, может  быть,  действительно  сначала  подкрепиться  перед
долгой ночью любви...
   - Что ты намерен делать? - твердым голосом спросила Кристина. -  Имей
в виду - не прикасайся ко мне. Живым ты отсюда не выйдешь.
   - Хм... - Антон с интересом посмотрел на нее. - А  у  тебя  характер.
Девушка с характером! Фильм такой был. Довоенный или  послевоенный,  кто
смотрел?
   - Не знаю, - ответил Валера. - А я вот смотрел классный  боевик,  там
тоже такая кукла была,  называется  "Хищник-два".  Там  все  играют  эти
каратисты, Ван Дамм, или там его не было... Ну вот  этот  Рембо  -  всех
собрали. Там один отряд, блин, где-то в Африке или  в  Палестине,  и  их
всех инопланетянин перебил, блин, а...
   - Слушай, будь добр, умолкни, до масленицы далеко еще, а у тебя  одни
блины, - поморщился Антон и снова обратился к Кристине:
   - Ну, девушка с характером? Значит, тебе интересно, что я собираюсь с
тобой делать? А ты как думаешь? - Антон замолчал. - Ты мне отказала, а я
не люблю, чтобы мне отказывали. Со мной так нельзя. И давно пора было бы
это понять. Я тебе не Вадик, с которым пройдут такие штучки:  сегодня  я
тебя хочу, а завтра - пошел подальше. Тоже мне Кармен нашлась!  И  я  не
Хозе. И резать я тебя не буду. Просто ты должна знать свое  место  и  не
выпендриваться. А то - хочу дам, не хочу - не дам. Нет,  милая,  с  нами
так не получится, и заруби себе это на носу. Так что  все,  что  я  буду
делать, делается в воспитательных целях. Понятно?
   Кристина с ненавистью смотрела ему прямо в глаза.
   - Ну вы как хотите, блин, а я пойду хавать, - сказал Валера.
   - Правда, Антон, -  поддержал  его  Игорек,  -  надо  подзаправиться.
Включи ей видак, пусть сидит тут, разогревается.
   -  Ладно,  настырные  вы  мои,  -  кивнул  Антоа-Игорек,  подбери  ей
что-нибудь подходящее.
   Охранник   с   косицей   подошел   к   стоявшему   напротив    дивана
видеомагнитофону и включил его, поставив какой-то порнофильм.  С  минуту
он сам с любопытством глядел на экран, а  затем  вся  троица  удалилась,
по-видимому, в направлении кухни.

Нож для заточки перьев

   Кристина осталась одна. Руки у нее были по-прежнему  связаны,  однако
она могла передвигаться по комнате - ноги были  свободны.  Антон  и  его
подручные, по-видимому, не ожидали от нее серьезного сопротивления, да и
что могла она сделать любому из них?
   Им - нет, но вот себе...
   Кристина внимательно осмотрела комнату.  Она  мучительно  соображала,
как бы она могла немедленно, прямо сейчас убить себя, потому  что  лучше
самоубийство, чем такое унижение. Взгляд  ее  скользнул  по  камину,  не
то... Окно? Второй  этаж,  не  убьешься,  даже  сознания  не  потеряешь.
Броситься на охранника или на Антона, в надежде,  что  ее  застрелят?  А
вдруг не застрелят, и тогда будет еще хуже.
   Кристина слезла с дивана и прошлась по комнате. В  кино  она  не  раз
видела, как супермены, которым  связали  руки  сзади,  с  необыкновенной
легкостью  переносили  захват  вперед  через  голову.   Кристина   также
попробовала это сделать, но сразу же поняла, что у нее это не получится,
- было вообще непонятно, как  это  можно  сделать,  не  вывихнув  рук  в
плечевых суставах. Тогда она села на корточки и попыталась сделать то же
самое через ноги. Тут дело было не таким безнадежным, тем более  при  ее
худом длинном теле. У хорошо тренированного спортсмена это вышло бы  без
труда, циркач вообще проделал бы такой трюк  с  легкостью,  но  Кристина
провозилась на полу не меньше десяти минут, пока не поняла, что вряд  ли
достигнет успеха скоро, до того, как вернутся ОНИ.
   Она снова встала на ноги и прошлась по кабинету.  Ничего  подходящего
для разрезания скотча не было. Его не перетрешь о батарею или о каминную
решетку.
   Кристина подошла к изящному письменному столу,  поверхность  которого
была совершенно чистой, - ни бумаг, ни  ручек,  ни  карандашей.  Видимо,
Антон, или тот,  кто  был  тут  хозяином,  не  занимал  себя  писаниной.
Повернувшись к столу спиной, Кристина подергала выдвижные ящики. Все они
оказались заперты, кроме одного, самого нижнего.  Чтобы  выдвинуть  его,
Кристине пришлось опуститься на корточки.
   Ящик подался легко и почти бесшумно. Кристина выдвинула его более чем
наполовину и, развернувшись, стала рассматривать его содержимое.
   В ящике были свалены разные безделушки,  некоторые  из  которых  явно
представляли немалую художественную ценность,  -  здесь  были  бронзовые
фигурки  животных,  большой  сиреневый   кристалл,   россыпью   валялись
полудрагоценные камни, японские нэцке и прочие изящные мелочи. В  другое
время Кристина с интересом бы  перебирала  их,  но  сейчас  было  не  до
миниатюрного Будды из душистого дерева.
   Внимание Кристины привлек небольшой старинный  Ножик  для  разрезания
бумаги.
   Это был  красивый  предмет,  который  ни  Антон,  ни  его  подручные,
разумеется, - не сочли за оружие, - изящное  стальное  лезвие  с  резной
костяной ручкой в виде дельфина. Кость пожелтела от времени, однако  нож
казался все еще достаточно острым.  По-видимому,  он  предназначался  не
только для разрезания бумаги, но и для заточки перьев, а раз так...
   Кристина не знала, как именно она употребит  этот  нож  и  сможет  ли
вообще им воспользоваться, но, повернувшись к  ящику  спиной  попыталась
вынуть его. Это оказалось не так-то просто. Нож лежал довольно далеко, и
взять его связанными за спиной руками, да еще вслепую, было нелегко.
   Кристина оперлась плечом о крышку стола и  выгнулась  над  выдвинутым
ящиком, пытаясь не потерять равновесия. С первого раза это  не  удалось:
она немного не рассчитала и, пытаясь схватить нож, забыла о  собственном
центре тяжести, а потому свалилась на пол, как ей показалось,  с  жутким
грохотом.
   Кристина села на пол и прислушалась. За визгом из  видака  ничего  не
было слышно, наверно, и до них не донесся звук ее падения.  По-видимому,
тюремщики были еще вовсю заняты трапезой. Она снова выгнулась над ящиком
письменного стола. Жаль, что люди  не  умеют  нагибаться  назад,  думала
Кристина. Ей вспомнился китайский цирк, выступление которого она  как-то
видела по телевизору. Это было нечто непостижимое.
   Миниатюрные тоненькие китаяночки-гимнастки  действительно  гнулись  в
любую сторону, завязывались узлом, сворачивались спиралью, как  будто  у
них в телах не было ни одной косточки. "Была  бы  на  моем  месте  такая
гимнастка, она давно бы уже высвободилась", - думала Кристина,  неуклюже
шаря в ящике стола.
   На этот раз она действовала уже более ловко и  скоро  нащупала  почти
утерявшими чувствительность пальцами лезвие ножа и  медленно,  аккуратно
постаралась как следует зажать его между пальцами. Кристина, разумеется,
не раз видела в голливудских фильмах, как связанный  бандитами  отважный
полицейский или другой борец за справедливость спокойно освобождается от
веревок, стоит ему на минуту остаться одному, - перетирает их об  удобно
торчащий в нужном месте  напильник  или  просто  сбрасывает  их,  поведя
аршинными плечами, так как заранее напряг свои атлетические мышцы, когда
его  вязали.  Ничего  этого  Кристина  не  .  могла  сделать.  Не   было
подходящего напильника, и путы не падали сами собой, потому что и мышц у
нее никаких особенных не было. Однако теперь у нее был нож.
   Кристина медленно шла обратно к дивану раздумывая, куда  бы  спрятать
нож, который едва удерживали пальцы. Припрятать его как  следует,  когда
руки намертво связаны за спиной, было довольно сложной задачей.  Наконец
Кристина добралась до дивана. Он состоял из нескольких  больших  подушек
из плотного шелка с темными  разводами.  Конечно,  для  кабинета  больше
подошел бы небольшой кожаный диван,  предназначенный  исключительно  для
сидения, однако в доме пока стояла случайная мебель,  а  диван,  видимо,
использовался не только для сна. Недаром напротив располагался телевизор
с большим экраном, по которому сейчас бегал чуть не целый полк  крашеных
блондинок, покачивающих  гигантскими  силиконовыми  прелестями.  Но  они
менее всего сейчас интересовали Кристину.
   Она присела на край дивана и внимательно осмотрела подушки. Вот  если
бы можно было укрепить между ними нож,  и  тогда...  В  крайнем  случае,
нужно его спрятать. Не удастся бежать, она попробует обороняться.  Убьют
- пусть. Кристина поняла, что сама мысль о смерти нисколько  не  страшит
ее. После измены Вадима она разочаровалась в человеческом роде.  Громкие
слова о человечестве и  его  судьбах  вызывали  у  нее  только  усмешку.
Человек по своей природе - свинья, вот что она думала теперь. И она сама
не лучше. Свела в гроб любимую бабушку, самого близкого  человека.  Чего
стоило не раскисать перед ней, не вываливать все свои беды.
   Так что закончить  земное  существование  было  не  так  уж  страшно.
Вспомнился бабушкин Йезус. Жаль, так и не сподобилась сходить  в  костел
на Ковенский, а все только  собиралась...  Однако  честь  свою  Кристина
собиралась продать дорого.
   Она продолжала сжимать нож затекшими пальцами, соображая, куда бы его
лучше спрятать, чтобы он в нужный  момент  оказался  под  руками.  Между
диванными подушками? На полу под диваном? Сможет ли она  пустить  его  в
ход, если в комнате будут сразу все трое? Или попросить Антона отправить
охранников, сыграв послушание? От мысли о  том,  что  придется  хотя  бы
притворно  улыбаться  ему,  Кристину  буквально  переворачивало.   Антон
вызывал куда большее омерзение; чем его  прислужники.  Они  были  просто
недалекие темные  парни,  не  очень  понимающие,  что  творят,  особенно
Валера. Антон же прекрасно отдавал себе отчет  в  том,  что  делает.  Он
находил особое удовольствие в том, чтобы унижать  и  мучить,  причем  не
обязательно физически.
   Кристина уже собралась засунуть нож под подушки с  правой  стороны  и
нагнулась, чтобы это сделать, как вдруг с ужасом почувствовала,  что  он
выскользает из онемевших пальцев. Нож глухо  ударился,  упав  на  паркет
костяной ручкой. Теперь он лежал рядом с диваном. Кристина поднялась  на
ноги. Она видела нож у своих ног, однако поднять его оказалось непросто,
потому что для этого пришлось лечь на пол.  Кристина  нащупала  пальцами
нож, и тут ее осенило. Надо зажать его сзади пятками, и тогда она сможет
перерезать скотч. Разорвать его невозможно, а разрезать легко.
   Скинув ботинки и сняв носки, она зажала костяную ручку голыми пятками
и разрезала клейкую ленту. Ножик был, разумеется, не такой  острый,  как
хотелось бы, но это были все-таки не капроновые веревки. Через несколько
секунд Кристина была свободна.
   Она содрала  с  покрасневших  распухших  запястий  обрывки  скотча  и
забросила их под диван. А еще через минуту почувствовала,  что  уставшие
затекшие руки  обвисают  вдоль  тела.  Удивительно,  она  как  будто  не
работала, не ворочала камни, не поднимала тяжестей, но сейчас по ее телу
разливалась настоящая свинцовая усталость. За  ней  последовала  апатия,
захотелось прилечь на диван и смежить  веки.  "Нет!  -  возник  в  мозгу
грозный окрик. - Нет! Только не это! Тогда путь один - смерть!"
   Кристина быстро обулась, сунула в карман ножик и оглядела комнату. На
экране по-прежнему полногрудые блондинки не первой молодости резвились с
мускулистыми брюнетами. Бросив  на  них  безразличный  взгляд,  Кристина
выскользнула из комнаты.
   Она оказалась в ярко освещенном коридоре. Бежать надо было направо  и
вниз по лестнице, - Кристина прекрасно помнила,  что  тащили  ее  именно
оттуда. Но внизу сидели ОНИ. Из коридора были слышны их громкие голоса.
   Кристина замерла. Выхода было два: либо дождаться, когда они пройдут,
и тогда броситься вниз по лестнице и на улицу, либо идти сейчас. В обоих
вариантах были свои сильные и слабые стороны. Если она  дождется,  когда
они пройдут наверх, у нее  будет  очень  мало  времени,  потому  что  ее
исчезновение они обнаружат практически сразу же. Кристина вряд ли успеет
перебежать двор и выйти за ворота.  Уйти  от  них  будет  очень  трудно.
Второй вариант в этом смысле был  значительно  более  удачным,  если  ей
удастся спуститься вниз и пройти мимо кухни незамеченной,  при  том  что
дверь из кухни в коридор, судя по всему, была открыта. Иначе вряд ли она
могла так отчетливо  слышать  голоса.  Проскользнуть  мимо  будет  очень
трудно, и есть опасность, что,  выйдя  на  лестницу,  она  столкнется  с
кем-нибудь из них нос к носу.
   Кристина осмотрела коридор. Спрятаться здесь было  решительно  негде.
Дом был новый, а хозяин вовсе не был барахольщиком, поэтому  в  коридоре
не было ни сундуков,  набитых  рухлядью,  которую  жалко  выбросить,  ни
старых пальто, свезенных из города на дачу. Только  голые  стены  и  две
двери - одна вела в кабинет, откуда только что бежала Кристина, и сейчас
оттуда доносились сладострастные стоны тех самых блондинок.
   Кристина подошла ко второй двери и повернула бронзовую  ручку.  Дверь
бесшумно подалась и  открылась.  Кристина  вошла  в  большую  совершенно
пустую комнату. В первый момент Кристине показалось,  что  где-то  рядом
горит ночник, - в комнате было слишком светло; однако, оглядевшись,  она
поняла, что этот эффект производили сплошь зеркальные стены.  Зеркальным
был и  потолок.  Свет  от  фонаря  во  дворе,  проникавший  через  окна,
многократно усиливался зеркалами, и оттого в комнате  казалось  необычно
светло.
   Спрятаться где-либо здесь было совершенно немыслимо. Оставалось окно.
   Кристина подбежала к нему и убедилась, что  окна  кухни  выходили  на
другую сторону. До земли было метров пять  -  не  низко,  но  и  не  так
высоко, чтобы  не  рискнуть.  Только  теперь  Кристина  сообразила,  что
вернуться они могут и не все разом. А тогда оба  варианта,  которые  она
только что обдумала, ни к черту не годятся.
   Кристина аккуратно прикрыла дверь, затем распахнула окно и посмотрела
вниз. Земля оказалась довольно далеко и прыгать было страшновато. Однако
оставаться еще страшнее. Кристина затаила дыхание. Внезапно она услышала
на лестнице тяжелые шаги. Кто-то из НИХ поднимался. Времени на  раздумье
не оставалось, Кристина прыгнула вниз и тут же почувствовала резкую боль
в лодыжке.
   Первым наверх поднялся Валера, - Антон послал его для проведения, так
сказать, психической атаки. Он не сомневался, что его верзила  охранник,
облапав Кристину пару раз, приведет ее в  такой  ужас,  что  на  ночь  с
Антоном она будет смотреть как на избавление.
   Валера наконец-то насытился  и  теперь  находился  в  самом  радужном
расположении духа. Он выпил поллитра водки, а  оттого  слегка  окосел  и
сильно раскраснелся. На его губах играла довольная улыбка. Он чувствовал
себя по-настоящему крутым, почти  таким  же,  как  Игорек,  которому  он
пытался подражать. Правда, в глубине души девчонку было немного жаль,  и
он был не уверен, что сможет обойтись с ней так,  как  надо,  но  Валера
старался загнать сомнения подальше. Очень  хотелось  когда-нибудь  стать
таким, как Антон. Потому он распахнул дверь одним махом. Он бы открыл ее
ударом ноги, если бы Антон однажды  уже  не  наорал.  на  него  за  это.
Все-таки дом был чужой.

Посиделки под крыльцом

   В первый момент Кристине показалось, что она сломала левую ногу.  Это
было очень некстати. Она попыталась встать -  боль  была  ужасающей,  но
стоять она могла. По-видимому, это был все-таки не  перелом,  а  трещина
или растяжение.
   Кристина поднялась и ковыляя подбежала к углу, пересекла пространство
перед домом, распахнула настежь калитку, хотела было кинуться наружу, но
сообразила, что далеко ей не убежать. Она  вернулась  и  спряталась  под
крыльцом.
   И только теперь в доме забегали.