чезать в неизвестном направлении и расшибаться,
прыгая  за  птичкой  с  седьмого  этажа,-  из  середины клубка  тянулась ж„лтая
капроновая ленточка шлейки.
     Ветерок дохнул снова, и т„те Фире показалось, будто он стал холоднее.
     - Московское время -  шестнадцать часов, - приглуш„нно донеслись откуда-то
сигналы точного времени.  Васька  немедленно проснулся и  начал  зевать.  Потом
соскочил на балконный цемент и заскр„бся в дверь,  вопросительно оглядываясь на
хозяйку.  Т„тя Фира поняла,  что имеет благовидный предлог капитулировать перед
ветерком.   В   четыре  часа  она  обычно  вынимала  из  холодильника  Васькины
субпродукты и  подогревала их  в  Софочкиной микроволновке,  и  кот отлично это
усвоил. Уцепившись для верности за перильца, т„тя Фира нехотя поднялась и стала
складывать кресло.  Уже открывая застекл„нную дверь,  она оглянулась и  увидела
человека,  шедшего через двор.  Благо он  как раз шагал через детскую площадку,
хорошо видимую между кронами кл„нов.
     Она обратила на этого человека внимание,  потому что за спиной у  него был
ярко-красный рюкзак, а в руках - большой букет цветов. И ещ„, наверное, потому,
что направлялся он как раз к т„ти-Фириному, то есть к Софочкиному, подъезду. Да
ещ„  поднял голову и  посмотрел прямо  на  не„,  стоявшую на  балконе креслом в
руках. Или ей показалось, что посмотрел. А может, не показалось.
     Т„те Фире,  конечно, не было совершенно никакого дела до незнакомых мужчин
с  букетами и  рюкзаками,  идущих в гости к кому-то по этой же лестнице.  Ну то
есть совсем никакого,  даже самомалейшего дела.  А зохн вэй агицен паровоз!  Да
пускай себе ид„т,  куда хочет!.,  . Кухня в Софочкиной квартире непосредственно
примыкала к прихожей, зато дверь на. лестницу была двойная, и т„тя Фира заранее
отперла внутреннюю, чтобы ненароком чего-нибудь не пропустить.
     Кот Васька,  избавившийся от шлейки,  немедленно припал носом к  порожку и
совсем было собрался заорать,  требуя фундаментальных прав личности. Но в кухне
знакомо пискнула,  отработав свои двадцать секунд,  микроволновая печь, и кот с
невнятным "ур-р-ра!" ринулся из прихожей.
     Едва  не  сшибив с  ног  свою  хозяйку,  уже  спешившую в  противоположном
направлении.
     От  греха подальше т„тя  Фира  накинула дверную цепочку (видела,  видела в
американских  фильмах,  как  ловко  их  перекусывают  очень  большими  и  очень
страшными ножницами, но тем не менее...), отвела рычажок замка и стала смотреть
в щ„лку, не обращая никакого внимания на сквозняк.
     Ей  повезло.  Мужчина,  оказывается,  имел  интерес непосредственно на  их
этаже.  Он  уже стоял перед дверью соседской квартиры и  почему-то  медлил,  не
торопясь звонить.  Рюкзак у него был высокий, поэтому т„тя Фира только слышала,
как шуршал целлофан,  но не видела,  чем именно занимался мужчина. Может, адрес
по  бумажке сверял,  а  может,  охорашивал нарядный букет.  Или  просто  волосы
приглаживал перед тем,  как войти в дом. И зачем, спрашивается, т„те Фире нужны
такие подробности? Совсем даже ей такие подробности ни к чему...
     Мужчина наконец поднял руку,  ещ„ немного помедлил,  кашлянул и позвонил в
дверь.
     Т„тя Фира знала,  что соседнюю квартиру последние несколько лет по очереди
снимали всякие  разные  люди.  В  данный  момент в  ней  обитала интеллигентная
работающая  семья  с   сыном-школьником.   Вот  этот  второклассник,   добротно
натасканный родителями по части бытовой безопасности,  и подош„л к двери, чтобы
решительно пропищать:
     - Кто там?..
     Т„тя Фира неслышно переступила с ноги на ногу и затаила дыхание,  желая не
только вс„ видеть,  но и ни в коем случае не упустить ни единого слова. Мужчина
снова помедлил, кашлянул ещ„ раз и спросил:
     - Скажите,  пожалуйста,  а Кира дома?..  Кира!.. Для Эсфири Самуиловны это
имя прозвучало хрустальным колокольчиком из  прошлого.  Милого,  невозвратимого
прошлого... Для соседского мальчика оно не значило ровным сч„том ничего.
     - Здесь такая не  жив„т!  -  заявил он  безапелляционно.  -  Вы  квартирой
ошиблись!
     Внутренняя  дверь  клацнула:  разговор  был  окончен.  Мужчина  остался  в
замешательстве стоять посередине площадки. Т„тя Фира торопливо сбросила цепочку
(в кои веки раз не застрявшую) и приоткрыла дверь:
     - Молодой человек!..
     Он  обернулся.   И  в  этот  же  миг,   воспользовавшись  моментом,   мимо
т„ти-Фириных ног из прихожей на лестницу кинулся Васька.
     Мужчина -  как был с рюкзаком и букетом - нагнулся и поднял кота свободной
рукой.  Чтобы вот  так подхватить с  полу маленький мохнатый вихрь,  требовался
совсем особенный глазомер.  И совсем особенное движение.  Поэтому для т„ти Фиры
вс„ выглядело просто. Наклонился и поднял. Самое обычное дело.
     - Здесь раньше Кира жила,..- как-то беспомощно проговорил мужчина, подходя
и вручая хозяйке трепыхающегося беглеца.- Кира Андреевна... Лопухина...
     На  вид ему было лет тридцать пять.  Или сорок (т„тя Фира не сильна была в
определении  возраста).   Надо   лбом  торчал  короткий  „жик  волос,   то   ли
пепельно-светлых,  то  ли  седых -  поди разбери в  вечных лестничных сумерках.
Серые глаза смотрели вопросительно и с надеждой.
     - Кира Андреевна...  -  запинаясь,  повторил он.  - Лопухина... вот в этой
квартире... Вы не в курсе случайно?..
     Эсфирь Самуиловна часто заморгала,  принимая кота. О, шма-Исраэль!.. У не„
и так-то всякий раз в горле першило, когда она проходила мимо бывшей Кирочкиной
двери...
     - Вы,  молодой человек...-  еле выговорила она наконец.-  Вы...  она же...
шестой годик пош„л...
     Он  смотрел  на  т„тю  Фиру,  улыбаясь  растерянно и  как  ей  показалось,
глуповато.
     - Уехала?  -  спросил он затем и даже кивнул.-  Кира... уехала? А куда, не
подскажете?.. Она... в Петербурге?..
     Т„тя Фира закинула кота внутрь квартиры, вытащила носовой платок и сердито
высморкалась.
     - Совсем нету!..-  сказала она.-  Ой вэй!..  Умерла!..  Мужчина промолчал.
Спрятав платок,  т„тя Фира снова посмотрела на незнакомца и  удивилась,  почему
это его глаза вначале показались ей светло-серыми. А вот совсем даже и нет: они
были ч„рными.  Навылет ч„рными, словно две дыры в космическую пустоту. Когда он
двинулся с  места,  старая  женщина успела мимол„тно пожалеть,  что  отстегнула
дверную цепочку.  Но  мужчина просто  прош„л  мимо  не„  и  стал  спускаться по
лестнице. Т„тя Фира недоум„нно проводила его взглядом. Мог бы, по крайней мере,
спросить, что такое с Кирой случилось... хотя слава Богу, что не спросил... Или
полюбопытствовал бы, где похоронена... Т„тя Фира даже окликнула его:
     - Молодой человек!..
     Он не отозвался.  Злополучный букет висел на перилах,  застряв в старинной
щели кудрявой красненькой ленточкой.  Т„тя Фира хотела ещ„ раз покричать парню,
мол,  цветочки забыл,  но внизу гулко бухнула, закрываясь, дверь подъезда. Т„тя
Фира  немного подумала,  потом пожалела букет.  Хоть в  вазу поставить,  может,
вспомнит, верн„тся...
     Кот Васька сидел в  прихожей на  коврике,  и  вид У  него,  против всякого
обыкновения,  был виноватый.  Т„тя Фира поспешила к  балконной двери и увидела,
что  весьма  вовремя эвакуировалась под  крышу:  невесть откуда успели наползти
тучи,  и по листьям старого тополя,  росшего возле угла,  звонко щ„лкали капли.
Уже  зад„ргивая тюлевую занавеску,  т„тя  Фира  увидела внизу  своего недавнего
собеседника.  Он удалялся через двор размеренной походкой робота.  И не обращал
никакого внимания на усиливавшийся дождь.
     Т„тя  Фира  вздохнула и  почувствовала себя  совсем  дряхлой,  немощной  и
никч„мной.  Скорее бы уж, что ли, на тот свет, вдруг подумалось ей. К Кирочке и
Господу  Богу.   Изгадал  изгадаш  шмей   рабо  бетлмо  дивро  хирхеи  веячлихь
малхусей..* Про себя т„тя Фира была твердо уверена,  что Господь Бог един и для
русских, и для евреев, и вообще для всех хороших людей... Омейн...

     Долг платежом красен

     Виталий Базылев про Курск знал не  особенно много,  зато самое главное.  А
именно:  особой силой тамошняя братна не блистала. То есть рядовые бойцы - если
судить  по  тем  четверым,  что  набились вместе  с  ним  в  неприметный старый
"Уазик",-  были весьма даже ничего.  А  вот сильный лидер не  появлялся.  То ли
потому,  что в  дал„кой и нищей (по мнению Базылева) провинции совсем не на чем
было приподняться,  то  ли  головастые ребята,  как  знаменитые курские соловьи
после войны,  по  какой-то  причине перевелись.  По  большому сч„ту Виталия эта
проблема не  волновала,  тем  более  что  такое  положение дел  его  очень даже
устраивало.  "Гастрол„ры",  сидевшие у  него в  машине,  для своего уровня были
ребята конкретные и  с  мозгой в голове.  Сами придумали довольно дерзкий план,
ради которого они и  мотались теперь по купчинским улицам.  Базылев похвалил их
за сообразительность,  и ребята расцвели. Они страшно гордились, что работают с
самим пулковским лидером. Отлично, отлично... Шеф инессинской безопасности даже
прикидывал,  не  напустить ли  курян на  "Васил„к",  но  по здравом размышлении
передумал. Незачем: только зубы без толку обломают.
     Заезжие братки ещ„ плоховато ориентировались в  городе,  и  вожак по имени
Дима,  сидевший рядом  с  Виталием,  страховался по  карте.  Предусмотрительный
Базылев всех одел в камуфляж, а на потр„панный "Уазик" навесили военные номера.
Кому прид„т в голову останавливать такую машину?
     Когда  показался серебристый ангар,  принадлежавший должнику,  Базылев  на
всякий случай отодвинулся в  глубину кабины,  пряча лицо  в  тень.  Береж„ного,
известное дело.  Бог береж„т...  "Уазик" как ни  в  ч„м не  бывало проехал мимо
сетчатого забора с воротами, свернул за угол и спокойно покатил прочь. Водитель
по паспорту приходился вожаку т„зкой,  и  ради отличия все звали его Митей.  Он
невозмутимо крутил  руль,  покидая Купчино заранее вызубренным маршрутом.  Дима
изредка помогал ему советами, на что Митя каждый раз недовольно ворчал.
     Когда выехали на Обводный, Базылев посмотрел на часы.
     - Пять баллов! - удовлетвор„нно сообщил он курянам. - Ну, до ночи!
     Пересел в  "Вольво",  ожидавшую его  у  поребрика,  и  укатил  к  себе  на
Московский проспект. "Уазик" развернулся и поехал в противоположную сторону.
     Одному Богу  известно,  каким  местом думают некоторые коммерсанты,  когда
обустраивают  охрану  принадлежащей им  собственности.  Наверное,  каким-нибудь
"центром скупости",  если  таковой имеется в  организме.  Бизнесмен по  фамилии
Каминский,  совладелец компании  "Эсперанца",  задолжал одному  из  базылевских
подопечных семьсот тысяч  долларов (это  не  считая процентов) и,  естественно,
знал,  что противоположная сторона на него порядком сердита.  Надобно полагать,
он  принял кое-какие  меры  относительно безопасности своей  драгоценной особы.
Нанял телохранителей,  а то и за границу свалил.  Святая, в общем, простота. Не
таких людей брали под белы ручки где-нибудь у  Зв„здного рынка и среди бела дня
увозили неведомо куда к полному недоумению вооруж„нной и накачанной "крыши". То
есть дай Базылеву волю,  Каминского уже сейчас по полной программе принимали бы
в  одном живописном местечке возле пос„лка Мельникове,  что на Карельском.  Там
имелась  чудесная  возможность  побеседовать  по   душам,   а   потом  спокойно
ликвидировать труп.  Так Виталий и  сделал бы,  но  Мишка Шлыгин в  который раз
попридержал бывшего одноклассника.  На бизнесе,  вишь ты,  может сказаться. Это
ведь  не  хухер-мухер,   а  похищение  известного  коммерсанта.  Чего  доброго,
прослышит господин Моде,  сочт„т Питер городом небезопасным для  ведения дел  и
вообще раздумает приезжать, это же какой контракт пропадет!..
     Благодаря Мишке  паршивец  Каминский мог  спокойно поглаживать задницу,  в
которую ему не  воткнут горячий паяльник.  Но  вот останутся ли на этой заднице
штаны  было  далеко  не  бесспорно.   Ибо  ангар,   в  котором  хранилась  уйма
дорогостоящей электроники,  охранял единственный стражник,  вооруж„нный газовым
пистолетиком.   Он,   правда,   по   телефону   гордо   представлялся  "службой
безопасности" и созерцал вверенный объект с помощью аж двух телекамер,  но суть
от  этого не  менялась.  Охранное предприятие,  на котором остановил свой выбор
Каминский, было известно дешевизной. То, что дешевизна услуг может сказаться на
их качестве, ушлому бизнесмену, похоже, в голову не приходило.
     В  три часа ночи у ворот остановился пыхтящий и весьма запыл„нный "КамАЗ".
Из кабины выпрыгнул водитель в  ж„лтой шапочке и  ярко-красной рубашке и что-то
неразборчиво закричал, размахивая бумагами. Охранник никаких ночных прибытий не
ждал и  поначалу не  двинулся с  места,  но  шоферюга оказался настойчив.  Даже
под„ргал звякнувшие ворота:
     - Э-эй!.. Внутри!.. Есть кто живой, мать вашу разэтак.
     Минут через пятнадцать охранник не утерпел и вышел наружу.
     - Етить твою в корень! - сказал он водиле. - Чего ор„шь?
     - О,  браток!.. - обрадовался шоферюга и присмотрелся к бумажке: - Вот тут
они мне чегой-то нацарапали,  на углу Софийской и Малой Карпатской...  Мотаюсь,
мотаюсь, ни хрена не...
     - Чего-чего?..- удивился охранник.-- На каком, блин, углу?..
     - Да этих, ежа им в рот. Софийской с Малой Карпатской...
     - Ну вы,  на фиг,  да„те!  Они ж  не пересекаются.  А чего тебе там?  Куда
фуру-то гонишь?
     - А на склад шараги одной,  название ещ„ дурное такое...  без пол-литры не
выговоришь... чуть ли не "Засранца" какая-то...
     - "Засранца"!..-  развеселился охранник.-  Сам ты "Засранца"!  "Эсперанца"
небось?
     - Во, во! - обрадовался водитель.- Она самая, блин.
     - Так это ты прямо к  нам и  попал,-  утешил его охранник.  -  В фуре что?
Электронику небось приволок?
     - А то!  - Шоф„р с гордостью похлопал по пыльному синтетическому брезенту.
- Тарелки эти самые,  со спутника чтобы лабуду всякую принимать.  Рекламу видал
небось? "У твоего соседа уже СТОИТ..."

     - Ну,  заводи!  -  распорядился охранник и начал отпирать ворота, чувствуя
себя чуть не  родственником словоохотливому водиле.-  Утром брякнем в  контору,
пускай разбираются, куда чего...
     Водитель забрался в  кабину и ловко развернул здоровенный грузовик в узком
проезде,  запячивая задом в ворота. Если бы охранник был повнимательнее, он мог
бы  заметить,  что  тяжело  нагруженные машины так  проворно не  двигаются.  Но
представитель деш„вой службы не обратил на это внимания,  а потом стало слишком
поздно что-либо замечать.  Когда передок машины был уже в  створе ворот,  из-за
него  возник подтянутого вида  малый  и  влепил ничего не  ожидавшему охраннику
шикарнейший аге-цки в нижнюю челюсть,


     - Извини, браток...- сказал он, когда тот с закатившимися глазами сполз по
реш„тке на холодную землю. - На-ка тебе за беспокойство...
     Наклонился и  сунул  бесчувственному стражу  двести  долларов в  нагрудный
карман.
     "КамАЗ" между тем подъехал к ангару вплотную,  и некому было присмотреться
к его заляпанным грязью номерам. Полетел наземь замок, открытый конфискованными
у охранника ключами,  со скрипом отворились металлические двери...  Отключ„нная
сигнализация  равнодушно  безмолвствовала.  Прибывшие  внутри  пустого  фургона
курские бандиты проворно выскочили наружу и  сразу взялись за дело.  В  крепких
руках  поплыли  наружу  большие  ящики,  объ„мистые картонки  и  полиэтиленовые
упаковки с маленькими бумажными коробочками.  Электронная компьютерная начинка,
программные  диски,   лазерные  принтеры,  восемь  моделей  сотовых  телефонов,
бухточки  бешено  дорогого  кабеля  -   вс„  это  богатство  на  сумму,  далеко
превосходившую долг  Каминского,  в  считанные минуты перенеслось со  складских
полок внутрь фургона.  Не зря, видно, не спали ночей научные гении, трудившиеся
над уменьшением размеров и веса приборов.
     А   потом  "КамАЗ"  отчалил  в   светлую  питерскую  ночь,   удалившись  в
неизвестном, как в таких случаях пишут, направлении. Возле опустош„нного склада
остался только охранник, начинавший понемногу шевелиться под фонар„м.
     Когда же стали смотреть,  не зафиксировали ли чего на телекамеры,  на всех
кассетах оказались грудастые девки из передач ночного канала "НТВ".

     Хозяин "Василька"

     Саша  Лоскутков сидел  в  голубой  "девятке" Плещеева  глядя  на  растущий
впереди шпиль.  Сергей  Петрович жил  совсем  в  другой стороне,  на  проспекте
Тореза, но от Смоленской улицы до Бассейной не расстояние, и вообще, для милого
дружка сер„жку из ушка.
     - По-моему,  это на  весь Питер единственный такой дом,-  сказал Саша.-  Я
как-то  слышал от одного архитектора,  их сначала хотели выстроить два,  второй
напротив, через проспект...
     - Кошмар!.. - по„жился Плещеев, медленно передвигая машину в вечной пробке
возле "Электросилы".-  Ну  и  слава Аллаху,  что не  построили.  Вот уж была бы
безвкусица!
     - Почему?  -  удивился Саша.  Он  никогда  не  притворялся,  будто  что-то
понимает в архитектуре,  просто,  по его мнению, торжественные "ворота" из двух
одинаковых шпилей смотрелись бы  очень красиво,  и  кому какое дело до стилевых
заморочек.  Сергей Петрович повернулся к нему,  собираясь, кажется, просвещать,
но  тут  их  машину  нахально  подрезали  грязно-зел„ные  "Жигули",  и  Плещеев
ругнулся, в последний момент ударив по тормозам. Двигатель заглох. Сзади тут же
принялись истерично сигналить.
     - Дуди громче, а то не все поняли, что ты на кладбище опаздываешь,- заводя
мотор,  пробурчал эгидовский шеф.-  И  почему у меня ровно на этом месте всегда
что-нибудь происходит?.. То провод от трамбл„ра отпал, то вот...
     "Девятка" ожила и послушно тронулась с места,  чтобы сразу остановиться на
красный свет. Саша не торопясь полез в карман за сотовым телефоном.
     - Анатольич?   Ага,   я...  Привет,  дорогой,-  сказал  он,  когда  трубка
откликнулась голосом знакомого гаишного офицера.-  Спасибо,  вс„ в  порядке,  а
как...  Ох ты,  бедненький,  где ж это тебя угораздило?..  На рыбалке?.. И что,
неужели ещ„ рыба где-то клю„т?  Не всю уморили?.. Ты "Колдрекс" купи, правда, я
сам пробовал,  прямо как рукой... Да нет, ничего, мы тут с шефом по Московскому
на  машине  катаемся...  Я  к  тому,  что  если  твои  за  что-нибудь тормознут
зел„ненькую "шест„рку",  номер такой-то...  ага,  сто лет не  мытая,  на правом
крыле  "помой меня"  пальцем написано...  Мужик  помоложе меня,  ряшка семь  на
восемь...  Как-как?  Новомосковских?  Валентин?..  Да  Господь  с  ним,  ничего
страшного,  просто шефа внаглую подрезал, чуть не... В общем, повод если будет,
уж  пускай мораль ему почитают...  Ага...  ну  спасибо,  пока!  Супругу от меня
поцелуй!..
     - Кляузная ты  душа,  Сань,  -  сказал Плещеев,  когда Саша  нажал отбой и
спрятал трубку в карман. - Нету в тебе прощения христианского.
     Командир группы захвата по„рзал на сиденье, вытягивая ноги.
     - Так ведь...- сказал он.- Каков поп... На Бассейную с Московского не было
левого поворота: пришлось ехать до Фрунзе и там разворачиваться довольно хитрым
способом,  прич„м Плещеев вс„  время ворчал,  словно не  сам  вызвался подвезти
младшего сослуживца,  а тот на коленях умолил его об услуге да ещ„ и втравил во
всяческий дискомфорт. Саша слушал воркотню шефа, косился на его голубую рубашку
и  знал,  что  вс„  хорошо.  Вот  когда Сер„жа держится корректно-задумчиво,  а
рубашка, к примеру, коричневая, тут бей тревогу. Плещеев обожал голубые рубашки
и  притом надевал каждый день чистую.  Смена цвета и  настроения означала,  что
Плещеев опять, мягко говоря, засмотрелся "налево" и его жена Людмила (стиравшая
эти  рубашки) в  очередной раз  навсегда хлопнула дверью.  Плещеев был  мужчина
азартный и  любил жизнь во всех е„ проявлениях,  а  посему подобное происходило
как   минимум   однажды   в   квартал.   Спустя   неделю   супруги  трогательно
воссоединялись, некоторое время Сергей Петрович ходил добрый и просветл„нный, а
потом вс