вного
напряжения, то ли просто от страха. Ну ничего. Теперь уже скоро.
     Они "припухали" в углу площадки перед недавно открытым "Блином",  а на той
стороне вымощенного плиткой пространства стоял большой оранжево-красный автобус
с летящим ястребом, нарисованным на борту, и финскими номерами.
     Их цель. Вс„ началось с того, что Кармен подслушал чей-то
     случайный разговор.  Речь шла об этом самом автобусе:  приезжает,  мол,  в
неделю раз из Финляндии,  катает по Питеру всяких там вьетнамчат с негритятами.
И  обязательно заворачивает к  "Блину"  -  посидеть перед  обратной дорожкой за
настоящим русским столом... А что? Тоже достопримечательность. Не "Макдональдс"
небось, с этими их по всему миру стандартными бутербродами и картошкой...
     То есть пацаны мигом въехали,  что наклюнулась фартовая тема,  как раз то,
что   они   последнее  время  только  и   "т„рли".   Киса,   девочка-отличница,
школьница-скромница,  куколка Барби,  тут  же  побывала в  "Блине".  Зацепилась
языками  с  официанткой и  выяснила  тьму  интересного.  Автобус,  оказывается,
принадлежал богатой финке родом из ещ„ дореволюционных тамошних русских.  Она и
каталась  на  н„м  на  историческую  родину,   показывала  Эрмитаж  с  Исаакием
ребятишкам из "третьего мира", чьи родители осели в Финляндии. Ну а финкин муж,
которого на дальних перегонах она иногда подменяла за рул„м,  был вообще бывший
наш. Русский. Угодивший за рубеж сложными какими-то путями.
     Киса сразу сказала,  что  это существенно упрощает задачу.  В  ином случае
пришлось бы шпрехать по-английски или ещ„ по-каковски,  а в иностранных языках,
кроме не„ самой, никто из компании "не Копенгаген".
     ...В  общем,  решение  было  принято,  и  целый  месяц  они  трудились как
каторжные:   "выпасали"  автобус,  по  карте  и  пешедралом  выбирали  маршрут,
прикидывали пути отхода.  Составляли требования к властям и писали их на бумаге
- печатными буквами и левой рукой, чтобы не догадались по почерку. Они пытались
представить,  как  вс„  будет,  и  временами хотелось визжать  от  восторга,  а
временами -  делалось скучно.  А  то  и  попросту стр„мно.  Ну ничего.  Немного
осталось. Сегодня вечером они будут делить деньги...
     - Эй,  клювом не  щ„лкать!  -  Гном шумно ут„р нос и  уставился на входную
дверь блинной.- Кандыбают, кажись! Точно, они!..
     Из  дверей  блинной  в  самом  деле  показалась стайка  ребятишек,  сплошь
цветных,  улыбающихся,  одетых в  яркие курточки.  С  ними вышли двое взрослых.
Женщина в распахнутой дубл„нке и высокий,  крепкий мужчина. Мужчина сразу пош„л
к  автобусу -  заводиться,  открывать двери,  -  а  женщина осталась с  детьми.
Ребятишки  восторженно прыгали  кругом  не„,  размахивали руками,  лопотали  на
невероятной смеси языков...
     - Пошли!  -  Гном почувствовал дрожь в  позвоночнике и сунул правую руку в
карман, где до поры грелся "ТТ".- Не ссать! На мины!..
     Хотелось страшно  заорать  и  рвануть  впер„д,  как  в  атаку,  размахивая
пистолетом  и  матерясь.  Неожиданно  трудно  оказалось  придерживаться заранее
отработанного сценария -  идти впер„д спокойно,  с  независимым видом и  как бы
вообще мимо...  чтобы никто раньше времени шухер не поднял... Пятнадцать шагов.
Водитель забрался в  автобус,  открылась пассажирская дверь,  и  мелкие полезли
внутрь.  Десять  шагов...  Женщина  в  дубл„нке  подсаживала своих  подопечных,
следила,  чтобы не  оступилась.  Пять  шагов...  Мягко заработал дизель...  Три
шага!!! Гном первым стянул на лицо вязаную шапочку с прорезями для глаз.
     И чуть не запутался в собственном кармане, вытаскивая наконец пистолет...
     - Руки на  баранку!!!  Живо!!!  -  завопил он не своим голосом,  отшвырнув
какого-то  китайчонка и  вихрем  влетая  в  салон.  Фарадей,  Кармен  и  Пенис,
толкаясь,  полезли за  ним.  Киса  тоже  вспрыгнула на  ступеньки,  но  женщина
схватила е„ сзади за куртку:
     - Вы с ума сошли! Что вы делаете?
     Киса пронзительно завизжала и  лягнула е„.  Эта была больше судорога,  чем
удар, но судорога исключительно меткая. Женщина сразу выпустила е„, отшатнулась
и  осела  на  мокрые плитки.  Она  прижимала ладони к  лицу,  между пальцами из
сломанного носа сразу и густо хлынула кровь.
     - Трогай!!!..  -  вопил Гном и  тыкал водителю в  лицо дуло "ТТ".  Но тот,
вместо того  чтобы (как полагалось по  плану) послушно тронуть автобус,  сделал
какое-то непредусмотренное движение,  вроде бы полез из-за руля, прич„м с явным
намерением добраться до Гнома,  и рожа у него была такая, что Гном, представив,
что будет, если этот громила до него добер„тся, - выстрелил.
     Секундой позже он  осознал,  что  едва не  отправил коту под  хвост вс„ их
тщательно разработанное предприятие. Убей он водителя, и кто, интересно, сел бы
на  его место?  Ни  он сам,  ни Фарадей,  ни Кармен,  ни тем более Пенис машину
водить не  умели.  И  даже  Кису  е„  "высоковольтный" папенька за  руль своего
"Мерседеса" пока  что  не  допускал:  "Вот  исполнится  восемнадцать,  получишь
права..."
     По  счастью,  здоровенный водила неожиданно проворно шарахнулся,  так  что
пороховые газы всего лишь обожгли ему  ухо,  а  пуля вскользь прочертила лоб и,
разбив окошко, сплющилась в итоге о стену дома напротив.
     - Трогай!!!  - снова прицелился Гном, и водитель был вынужден подчиниться.
Катая на скулах желваки,  он выкрутил руль,  врубил передачу...  Автобус сперва
пош„л неровно,  рывками,  но потом набрал скорость и выехал на улицу Бабушкина.
Уплыла назад выложенная плиткой площадка перед "Блином", растерянные прохожие -
один из которых,  впрочем,  уже вытаскивал сотовый телефон,  и,  верно,  не для
того,  чтобы позвонить маме...  сидящая на  земле женщина и  сбившаяся в  кучку
кругом не„ малышня...
     Кровь капала водителю на грудь,  на белую вязаную безрукавку, она заливала
глаза, и он размазывал ее рукой, пачкая слова татуировки: "Полосатая душа. ВДВ.
Афган".
     На первом же светофоре он рванул под красный. - Прямо!!! - заорал Гном, но
автобус уже  заложил каскад„рский вираж  влево  -  такой,  что  Гнома  чуть  не
оторвало от стойки,  в которую он вцепился свободной рукой, а у Пениса вс„-таки
выкатились из  расст„гнутой сумки пресловутые кока-кольные пузыри.  Вот это уже
было  в  корень не  по  плану!..  Мало  того,  что  они  стремительно улетали с
задуманного маршрута,  - водила, как скоро выяснилось, свернул не абы куда. Он,
ока-зываетсяу успел высмотреть за перекр„стком гаишный "Жигуль". И, пока Гном с
компанией хватались за  что  ни  попадя,  чтобы  только  устоять  на  ногах,  -
промчался мимо ментов,  мигая дальним светом и ревя на всю катушку клаксоном. А
то, не дай Бог, не заметят!
     Гаишники приглашение приняли.  Живо попрыгали в свой тарантас, удивительно
шустро пристроились сзади и начали брать на голос:
     - ПРИКАЗЫВАЮ ОСТАНОВИТЬСЯ!
     - Ты что делаешь,  пидор?.. - вне себя от ярости прошипел Гном и приставил
ствол рулевому к уху. На сей раз тот отстраняться не стал, лишь скосил на Гнома
глаза и очень нехорошо усмехнулся:
     - Ну давай, давай... вместе копытами накроемся...
     Понимал,  гад,  что на  ходу ему не  сделают ничего.  Игнорируя светофоры,
заставляя уворачиваться другие машины,  автобус взвился на  виадук,  со свистом
прон„сся над лабиринтами железнодорожных путей и ещ„ стремительнее скатился под
горку -  водитель, ощерясь, знай себе давил на педаль. Проспект Славы широкий и
длинный,   и   его  пересекает  множество  улиц  с  одинаковыми  названиями  на
"балканскую"  тему  -   Будапештская...  Белградская...  Бухарестская...  Киса,
скукожившись на сиденье, пыталась прикинуть что-то по карте. Кажется, на данный
момент ей не удавалось даже толком понять, где вообще они едут. Фарадей рылся в
своей сумке,  что-то судорожно разыскивая, Кармен с Пенисом держали "под ножом"
малолетних заложников,  забившихся в дальний конец салона,  но сами смотрели не
столько на  плачующую мелюзгу,  сколько на  Гнома и  Кису.  Между тем за кормой
прибавилось милицейских огней, и Гном окончательно понял - нет, на такое они не
подписывались. Очленевший водила плюс менты на хвосте, которые, небось, вот-вот
примутся стрелять по кол„сам...
     Ситуация вышла из-под  контроля,  великолепный план  трещал по  всем швам.
Нужно было срочно стопорить автобус. И линять, пока за яйца не взяли...
     Мимо  мелькнул мостик через неширокую грязную речку,  потом,  сам  автобус
нырнул в темноватую дыру под каким-то мостом. Фарадей невольно пригнул голову -
было полное впечатление, что автобус туда не пролезет.
     Мост  оказался  железнодорожным,  по  нему  весомо  и  медленно  проползал
товарняк.  Угловатыми силуэтами плыли вагоны,  платформы,  тяжело содрогающиеся
цистерны...
     Сколько Гном  видел  железных дорог  внутри города,  при  них  всегда были
полосы отчуждения чуть не в километр шириной, заросшие деревьями и кустами. Там
стояли разрушенные здания и  ангары,  а  на  заброшенных рельсах ржавели пустые
вагоны, давно освоенные бомжами...
     Решение созрело мгновенно.
     - Тормози,  сука!..  -  скомандовал Гном. Но водитель опять не послушался,
лишь с  ненавистью покосился через плечо и  ещ„ поддал газу.  Автобус на полном
ходу миновал тропинку к спасению и мощно ринулся дальше. На подъ„м, мимо петель
транспортной развязки, мимо тысячеквартирного дома...
     - Тормози!!!  -  сатанея,  заорал Гном.  На самом деле в  этом не было уже
никакого смысла  -  лучше  уж  высмотреть удобное местечко где-нибудь впереди и
попытаться  тормознуть  там,  -  но  ощущение  собственного  бессилия  достигло
критической точки, и Гном рукоятью пистолета стал лупить водителя по голове.
     Тот взвыл от боли и  инстинктивно дал по тормозам,  пытаясь заслониться от
ударов,  руль  повело вправо...  улицу в  этом месте сплошь покрывал подтаявший
л„д,  и  автобус понесло.  Как раз то,  что доктор прописал на скорости под сто
километров и  при  массе в  пятнадцать тонн!  Гаишники мигом отстали,  легковые
машины  брызнули  во   все   стороны  из-под   кол„с...   а   вот  стотридцатый
"ЗИЛ"-бензовоз не успел. Где ему, залитому под завязку, на скользкой дороге, да
ещ„   с   цистерной-прицепом!    Раздался   отвратительный   скрежет,    машины
соприкоснулись,  и  "стотридцатый" пош„л  юзом.  Он  скользил и  скользил,  как
обмылок по мокрому полу...  пока не поймал прицепом бетонный столб освещения. И
слава  Богу,   что  фонари  были  уже  выключены,   -  тр„хмиллиметровая  сталь
разорвалась как бумага,  наружу волной хлынуло что-то прозрачное,  и  в воздухе
густо запахло бензином.  Автобус, спроектированный на максимальную безопасность
для  пассажиров,   отделался  легче.   Его  лишь  отбросило  от  бензовоза,   и
раздавленное лобовое стекло  прозрачным лепестком вывалилось наружу,  а  дизель
заглох.
     Под кол„сами обеих машин быстро растекалась грандиозная лужа.
     - Едр„на мать,  -  шоф„р бензовоза выдернул ключ зажигания и  со  всех ног
кинулся прочь.  Кое-где в отдалении уже начал кучковаться любопытный народ: как
же,  не каждый день такое увидишь!..  И со всех сторон,  сзади и спереди, вовсю
завывали сирены и мигали милицейские маячки...
     Приехали, блин!..
     Ко всему прочему, место было открытое - справа сквер и дома вдалеке, слева
забор подстанции и кусты,  но тоже слишком далеко, через две широченные полосы,
не слиняешь.  Для бегства гораздо лучше подошла бы плотная застройка со всякими
там проходными дворами и  сквозными парадными.  То есть надо было трогаться.  И
побыстрей.
     - Эй,  впер„д,-  Гном потряс водителя за плечо и внезапно принялся яростно
материться.  Несколько ударов  пистолетной рукоятью  вс„-таки  достигли цели  и
сделали сво„  дело -  водитель обмяк в  кресле,  уронив окровавленную голову на
руль.  Он вроде дышал, но было полностью очевидно, что в обозримое время никуда
он автобус не повед„т.
     Утром Плещеев явился на службу,  пребывая в состоянии этакого трагического
просветления.  Накануне,  обсуждая с  коллегами убиение Гнедина и его возможные
версии,  он с  удивившей его самого отстран„нностью пытался из чистого интереса
просчитывать,  как долго ему удалось бы  утаивать истину.  Даже если бы он того
захотел.  Катя  (которую обещали  завтра  выпустить из  больницы) наверняка уже
догадалась.  Никита и  Даша  оставались у  Ассаргадона,  и  никакой "подписки о
неразглашении" никто с них не брал.  И если бы ещ„ раз,  Сергей Петрович сделал
бы  вс„ то  же  самое.  Поехал бы в  Разлив вместе со Скунсом,  а  потом "сдал"
киллеру Гнедина. То есть жалеть было не о чем.
     Он  вяло  подумал,  что  два  мини-диска,  расшифровка и  оригинал,  могли
послужить ему своего рода страховкой... Могли... Но не послужат...
     Секретарша Наташа при его появлении убрала в стол фотографию: е„ брат Коля
на койке - и при н„м молодой врач, смахивающий на восточного принца.
     - Наташечка,  -  сказал ей Плещеев,  - будьте так добры, пригласите ко мне
Осафа  Александровича,  Марину Викторовну и  Александра Ивановича.  Совещание в
узком кругу...
     - Сергей Петрович,  -  подняла голову Наташа,  -  Александра Ивановича ещ„
нет, вы сами его вчера до двенадцати отпустили.
     - Правда?..-  удивился Плещеев и вспомнил,  что да, вроде бы действительно
отпустил.-  Ну...  зовите тогда остальных,  а Саша,  как появится, пускай сразу
подходит...
     - Хорошо,  Сергей  Петрович.  -  Наташа  сделала себе  какую-то  пометку и
включила систему оповещения,  вызывая Пиновскую и  Дубинина к  нему в  кабинет.
Плещеев прош„л внутрь,  сел за  стол и  подумал,  что скорее всего сделал это в
последний раз. Снял очки, пот„р руками лицо... Жизнь уже побрасывала ему всякие
разные штуки.
     Три год назад он был тяжело ранен и  едва не ослеп,  а Людмила потеряла их
будущего реб„нка -  и  с ним все надежды на материнство.  Потом он поправился и
дош„л с  ней  до  грани развода.  И  не  переступил эту грань только,  кажется,
потому, что именно тогда его со страшным треском вышибли из прокуратуры, и Люда
не посчитала возможным "бросить" его в подобный момент...  А вот теперь,  когда
их отношения стали стремительно приближаться к тем, что были в первый год после
женитьбы...
     - К нам едет ревизор!..- Марина Викторовна Пиновская чопорно опустилась на
краешек стула.
     - В старом "Крокодиле" была,  помню, дивная на эту тему картинка... - Осаф
Александрович закрыл дверь и включил систему против подслушивания.  -  Со сцены
звучит  сия  бессмертная фраза,  и  в  первом  ряду,  роняя  деловой портфель и
хватаясь за сердце, сползает с кресла человек...
     - Если  нас  вздумали  "на  Гнедина" бросить,  я  таки  сползу,  -  желчно
пообещала Пиновская.  И  посмотрела на  ков„р рядом со  стулом -  достаточно ли
мягкий.
     - Мариночка, радость моя, когда наконец наш любимый начальник им объяснит,
что мы не сыскное бюро?  Нас, помнится, не с этими целями организовывали. Лично
я,  Сергей Петрович,  вполне официально заявляю: на данную тему я буду работать
ме-е-е-едлен-но...
     Марина  Викторовна хотела категорически присоединиться,  но  посмотрела на
безразличную плещеевскую физиономию и сделала верные выводы.
     - Сер„женька,  -  сказала она.  - Был у меня в старые времена один хороший
приятель...  большой, между нами, девочками, говоря, жизнелюб. И вот он по ряду
признаков однажды решил,  что подхватил СПИД. Так прям не узнать мужика стало -
в такую святость вош„л, все долги отдал, у всех прощения попросил, с кем год не
разговаривал - помирился... Ты меня прости великодушно, но... Что случилось?
     Плещеев с  отсутствующим видом  посмотрел на  свою  заместительницу и,  не
надевая очков, стал включать вмонтированную в стол аппаратуру.
     - Ну  и  чем  кончилось?  -  ш„потом  поинтересовался  Дубинин.  -  С  тем
жизнелюбом?
     - Да чем оно могло,  - скривила губы Пиновская. - Потащили его, болезного,
в  конце  концов  силком на  анализы,  нашли  целый  букет  разной недолеченной
пакости,  но  вс„  поправимое.  То  есть  никаких  СПИДов.  Еле-еле  бедняга из
ангельского чина назад в нормальное состояние...
     - Я  хочу,  -  перебил  Плещеев,  и  Марина  Викторовна  поняла,  что  шеф
сказанного ею  просто не  слышал.  До сих пор он своих коллег никогда и  ни при
каких обстоятельствах не перебивал.  -  Я  хочу,  чтобы для начала вы кое с чем
ознакомились...
     Опустил на  при„мный лоток  проигрывателя ч„рную пластиночку мини-диска  и
недрогнувшей рукой нажал пуск.
     - Вовец,  ты?..  - раздался голос Виталия Базылева, сдобренный характерным
пощ„лкиванием сотовой связи. На заднем плане стучали бильярдные шары, слышались
вес„лые  возгласы.  -  Ну  дак  ч„?  -  продолжал  пулковский  лидер.  -  Решил
что-нибудь?
     И Гнедин - без сомнения Гнедин - зло и угрюмо проговорил:
     - А что, она твоим уже надоела?..
     Базылев   ответил   непристойностью,   захохотал.   Дубинин  и   Пиновская
переглянулись.  И продолжали молча слушать,  как будущий "новомученик реформ" и
бандит  решали  чью-то   судьбу.   Плещеев,   по-прежнему  не   надевая  очков,
приостановил запись и пояснил:
     - Речь ид„т о Новиковой Дарье Владимировне... Внучке академика Новикова.
     Больше он  ничего не сказал,  но скоро стало понятно-у  Дарьи Владимировны
успели   сложиться   с   Владимиром  Игнатьевичем  некие   отношения.   Т„плые,
доверительные и  даже  где-то  как-то  нежные отношения.  А  потом она  глубоко
оскорбила его. Так глубоко, что по его просьбе базылевские братки изловили е„ и
на  момент  разговора  "примерно  наказывали".  О  том,  чтобы  отпустить  Дашу
Новикову,  речь не велась. Лишь о том, добить, ли "шалаву" - или обождать, пока
загн„тся сама.
     - Ладно,  Вовец,  ты особо не переживай,  -  сказал наконец Базылев. - Тем
более мои тут е„ к делу приставили. К тому в подвал сунули, сеч„шь?
     И снова заржал.  Гнедин, судя по его реакции, с„к. Плещеев опять остановил
запись:
     - "Тот" - это Никита Глебович Новиков, изобретатель и бизнесмен. Последняя
разработка - устройство "Бензогаз". В Париже на экологической выставке получило
золотую медаль...
     Разговор между чиновником и  бандитом возобновился,  но  больше они ничего
важного друг  другу  не  сообщили,  и  Гнедин первым положил трубку.  История с
девушкой явно тяготила его.
     - Да-а-а,  - проворчал Дубинин. - Я, братцы, ажно призадумываюсь, называть
по нему малую планетку или не называть!  Сергей Петрович,  я надеюсь,  оригинал
нерасшифрованный у тебя тоже имеется?
     - Какой, право, ранимый, какой тонко чувствующий человек...- откинулась на
спинку стула Пиновская.-  А  где ты,  Сер„женька,  если не  секрет,  эту запись
добыл?
     Плещеев надел наконец очки и прямо посмотрел на коллег.
     - Скунс подарил, - сказал он.
     - Подробности!  -  ш„потом закричал Осаф Александрович.  Его глаза сияли и
лучились охотничьим блеском. - Подробности!!!
     - Подробности,  - сказал Плещеев, - состоят в том, что Скунс убил Гнедина,
а  я ему помогал.  От Марины Викторовны и Дубинина не укрылось,  как он положил
руки на стол. Так, словно приготовил их для наручников.
     В  это  время ожил динамик внутренней связи,  и  Наташин голос (связь была
сугубо односторонняя) произн„с:
     - Извините, Сергей Петрович! Вам экстренное сообщение!..
     Азраил
     С  Олеко  Дундича  на  Софийскую Саша  вырулил на  автомате.  Уплыл  назад
универсам, отодвинулись жилые дома... Над самой земл„й ползли тяж„лые войлочные
облака,  перемешанные с  копотью и  клочьями пара,  клубившегося над градирнями
Южной ТЭЦ.  Серые утренние сумерки ещ„ не утратили свинцовую плотность,  фонари
только что выключили,  и  мокрый л„д на  асфальте блестел в  лучах фар.  Где-то
впереди грохотал будничным ритмом проспект Славы,  а ещ„ немного подальше ждала
знакомая дверь и освещ„нные окна "Эгиды",  тепло,  запах кофе,  знакомые лица и
голоса, привычная жизнь...
     Саша посмотрел вдаль сквозь лобовое стекло и вдруг совершенно ясно ощ