ю на тридцать) бюджета.  И  глазированных сырков,
стоивших  когда-то  четырнадцать  копеек,  а  теперь  недоступных  ни  беззубым
бабушкам, ни их замурзанным внукам.
     Одним  словом,  в  бездарно  пылившейся  "стекляшке" решено  было  открыть
магазин. И для начала с минимальной наценкой торговать в н„м разливным молоком,
сметаной и свежим творожком,  только что доставленным из агрофирмы "Павлик" под
Гатчиной...  яичками с птицефермы "Курочка-Ряба" возле Русско-Высоцкого... Свою
пекаренку  завести...   Переписать  в  окрестных  кварталах  всех  инвалидов  и
ветеранов,  не выходящих из дому,  и два раза в неделю развозить им продуктовые
заказы - с транспортировкой за сч„т фирмы, естественно...
     Надо же помогать людям.
     Женя Крылов,  сидевший за  рул„м,  косился на  шефиню в  зеркальце заднего
вида.  Инесса разложила на  сиденье бумаги и  делала в  них  пометки,  время от
времени прибегая к помощи маленького компьютера.  После памятной аварии у озера
Пионерское  для  "ноутбука"  устроили  специальную  полочку,  к  которой  он  и
крепился. Ни на Женю, ни на дорогу Инесса никакого внимания не обращала.
     Спуск кончился, и городская панорама, воспринимавшаяся с Пулковской высоты
почти как с  борта самол„та,  стала плоской и спряталась за жухнущими тополями.
"Мерседес" мягко проплыл мимо транспортной развязки,  ведущей в новый аэропорт,
и впереди заблестела на солнце прозрачная будка ГАИ.  Женя загодя сбросил газ и
ехал накатом: в окрестностях пункта скорость была ограничена сорока километрами
в  час,  и  к  знаку,  сообщавшему об этом,  следовало относиться с религиозным
почтением.
     Особенно  если  ты   подъезжаешь  к   городу  на   роскошнейшем  ухоженном
"Мерседесе"   с   тонированными   ст„клами   и   нахально   торчащей   антенной
радиотелефона...
     Сегодня  у  гаишников,   ко  всему  прочему,   явно  был  день  повышенной
бдительности.   Чуть  подальше  стеклянного  домика  уже  виднелся  на  обочине
гигантский  грузовик  военного  образца.   Водитель,   облач„нный  в   защитный
комбинезон,  стоял возле машины и  в„л душеспасительную беседу с двумя молодыми
инспекторами.
     Их старший коллега плотоядно улыбнулся Жене,  катившему по третьей полосе,
и помахал жезлом, приглашая остановиться.
     - Инесса   Ильинична,   извините,-   негромко  проговорил  Женя,   начиная
перестроение.- Гаишник остановиться велит...
     - М-м-м,-  рассеянно кивнула женщина, не поднимая головы от бумаг. ГАИ так
ГАИ, экая важность.
     К тому же всем известно - с ГАИ у нас любые вопросы можно решить...





     Сманеврировав, Женя плавно поставил ногу на тормоз...
     И ВОТ ТУТ ОНО И ПРОИЗОШЛО.
     Безо всякого предупреждения педаль провалилась до  самого пола.  Полосатый
жезл  громко  стукнул  по  глянцевому  капоту:   инспектор,   шедший  навстречу
автомобилю, едва успел выскочить из-под кол„с. Можно сколько угодно рассуждать,
что сорок километров в час -  это не скорость. Скорость, да ещ„ какая! Особенно
в ограниченном пространстве да на такой махине,  как "Мерседес". Женя мгновенно
включил первую передачу, но тяж„лый автомобиль продолжал катиться впер„д, и уже
было ясно, что маленькая площадка перед пунктом мала ему, чтобы остановиться.
     Объехать военный грузовик слева Женя не  смог,  потому что  как раз в  это
время из-за него высунулась подметально-поливальная "божья коровка",  утюжившая
асфальт.  Инесса смутно ощутила неладное,  вскинула глаза и  увидела,  как Женя
отчаянно крутит  руль  вправо,  как  в  лобовое стекло  "Мерседеса" неотвратимо
вплывает неописуемо грязная бронированная корма с военными номерами...
     ...Как,  наконец,  "Мерседесу" не  хватает буквально нескольких метров для
остановки,  и он с отвратительным скрежетом,  сминая крыло и капот,  вдвигается
передком под мощную стальную балку на хвосте военной машины...
     - Мамочка,- ш„потом сказала Инесса. Женина дверца не действовала; он мигом
выскочил справа, открыл дверной замок и вытащил остолбеневшую мадам:
     - Извините, пожалуйста...
     - Бумаги!!!  - опамятовавшись, пронзительно закричала она. Она решила, что
"Мерседес" вот-вот загорится.
     Женя проворно нырнул внутрь машины и  вытащил сперва документы,  а потом и
компьютер:
     - Вот, Инесса Ильинична, вс„ цело... Извините, пожалуйста...
     Из-за угла грузовика уже вылетел его водитель и  с  ним -  оба инспектора.
Разъяр„нные гаишники тут же взяли бедного Женю в  весьма крутой оборот.  Сквозь
пятиэтажный мат можно было разобрать следующее:
     - Пьяный, что ли?!.
     - Квасить надо меньше! Дыхни!..
     - Права!!!
     Из стеклянного домика встревоженно выскакивал личный состав -  ещ„ бы,  не
каждый день  такие  драматические аварии происходят прямо перед окошком.  Через
площадку во  всю прыть н„сся инспектор,  едва не угодивший под "Мерседес".  Его
красноречие также пребывало на недосягаемой высоте:
     - Задавить хотел, гад?!.
     Но всю канонаду легко перекрыл мощный бас водителя грузовика.  При взгляде
с   близкого   расстояния  шоферюга   оказался   громилой  под   стать   своему
многокол„сному монстру -  сущий  гигант,  равномерно поросший курчавым огненным
пухом:
     - Мне что,  на губе из-за тебя,  гад„ныш, сидеть?.. Весь ущерб, нанес„нный
его  грузовику,   измерялся  краской  от  "Мерседеса",   прилипшей  к  стальным
несокрушимым углам. Однако он этого определить ещ„ не успел.
     - На  себя  посмотри!..-  сорвался  Женя.-  Расхлебянил свой  сарай  среди
дороги, не объехать!!!
     Гаишники оглянулись в  сторону рыжего,  с интересом ожидая новых словесных
шедевров,  но  тут  их  внимание  отвл„к  характерный электронный писк.  Инесса
Шлыгина  стояла   возле   багажника  "Мерседеса"  и,   прижав  ладонью  готовые
разлететься бумаги, другой рукой держала возле уха миниатюрный сотовый телефон.

     - Виталя?..  -  расслышали мужчины. - А побыстрее не мог трубочку взять?..
Ладно,  я на Пулковском шоссе,  возле пункта ГАИ, Крылов "Мерс" угробил... Нет,
врача не надо, я в полном... Да, только в темпе, пожалуйста... Нет, лучше Генку
на "Вольво"... Ну вс„, жду.
     Щ„лкнула крышечка.  Инесса спрятала телефон в  сумочку и  стала смотреть в
сторону города  -  так,  словно оттуда сей  момент должен был  прдоспеть взамен
битого другой лимузин.
     - Тьфу!  Развелось вас,  торгашей  ч„ртовых,  -  плюнул  рыжий  водила,  в
простоте душевной принявший Женю за  "нового русского".-  Кош„лок своих катают,
так и те, блин, каждая при трубе...
     Еду я на "Мерседесе",
     Мой мил„нок за рул„м.
     За услуги мне он платит
     И долларом, и рубл„м...*

     Женя решил вступиться за честь начальницы и воинственно шагнул к обидчику:

     - Твою мать!.. Рот-то закрой!..
     Вот  это  он  сделал зря,  ибо  танки,  как всем известно,  из  рогаток не
подбивают.  Гигант,  только что  со  вкусом поливавший Женю отборными матюгами,
расценил дохленький ответный выхлоп  как  жуткое оскорбление.  Волосатая лапища
тотчас сгребла несчастного за грудки.  Жениной спиной начали планомерно стирать
с серо-зел„ного борта напластования грязи:
     - Ты мне ещ„ вякни,  сосунок,  я тебя...  Зверская рожа сулила как минимум
убийство с  особой жестокостью.  Гаишники верно  оценили ситуацию и  объединили
усилия, чтобы оторвать щоферюгу от полузадушенной жертвы. Это удалось им не без
труда и  в основном потому,  что старший успел разобраться по документам:  Женя
Крылов был никакой не  "новый русский",  а  свой брат пролетарий,  извозчик при
барыне. Да ещ„ и подстреленный в Грозном, во время печально знаменитого штурма.

     - Э,  сынок,  да  как  же  это ты  за  тормозами не  уследил,-  немедленно
смягчился военный шоф„р.-  Давай ко  мне  в  кабину,  чайком угощу.  Жена вот в
дорогу пирожков напекла...
     - Мне твои пирожки...- отвернулся Женя.- Я за этот "Мерс" головой отвечаю,
хоть удавиться теперь...
     На   шоссе  уже   разворачивалась  т„мно-серая  "Вольво",   присланная  за
мадам,-дорога из  фирмы занимала минуты.  Машину в„л реабилитированный Геннадий
Палыч, рядом с ним дымил беломориной Базылев.
     - Автомобиль застрахован? - деловито спрашивал Инессу гаишник.
     Когда все  разъехались,  рыжий шоферюга уволок-таки Женю к  себе в  кабину
отпаивать  чаем  и  угощать  домашними пирожками.  Потом  прибыл  буксировщик и
потащил искалеченный "Мерседес" на Бронницкую, в мастерскую Кирилла Кольчугина.


     Медицинский факт

     Коллекционер открыл почти сразу,  лишь мельком взглянув в глазок, и пров„л
посетителей в кабинет.
     - Вещи  из  вашей коллекции чуть было не  уплыли в  Финляндию,  -  сказала
Пиновская.   -   По  счастью,   таллинские  коллеги  перехватили  их.   Примите
поздравления, Владимир Матвеевич.




     - А я уже и не надеялся!..- всплеснул руками Виленкин. - Но сам грабитель!
Вы задержали его?

     - Он  сво„ получит,  не  беспокойтесь.  Скажите,  пожалуйста...  Вот  этот
предмет случайно вам не знаком?
     Виленкин ожидал увидеть что  угодно,  только не  золотой дукат.  ТОТ САМЫЙ
дукат.   Его  он,  кажется,  узнал  бы  из  тысячи  точно  таких  же.  Вс„-таки
коллекционер справился с  эмоциями и  совершенно спокойно,  как  ему  казалось,
спросил:
     - Австрия, семнадцатый век... А что?
     Пиновская и  Дубинин переглянулись.  От  них  не  укрылось,  как внезапное
волнение на миг исказило лицо старика.
     - Посмотрите внимательнее,  Владимир  Матвеевич,-  успокаивающе проговорил
Осаф Александрович. - Подумайте, соберитесь с мыслями, попейте воды...
     - Я  и  так  спокоен,-  отчаянно  напряж„нным,  звенящим  голосом  ответил
Виленкин.
     - Посмотрите ещ„ раз. Вы узна„те эту монету?
     - Нет!
     - Как  же  так,-  тихо  сказал  Дубинин.-  Вы  ведь  держали е„  в  руках.
Держали...
     - Что?..
     - Пальчики, Владимир Матвеевич. Ваши пальчики. На этой монете.
     - Не может быть! - безапелляционно заявил коллекционер.
     - Я вам экспертное заключение представлю... - Дубинин, не ожидавший такого
отпора, даже слегка растерялся. - Отпечатки безусловно ваши. Медицинский факт!







     .
     - Ну...-  Виленкин расстегнул верхнюю пуговищ рубашки, как будто в комнате
вдруг стало нестерпимо душно.-  Возможно...  возможно,  я видел е„ у кого-то из
коллег... Кто-то мне, возможно, е„ показывал... Вот и отпечатки...
     - Кто же? - сухо поинтересовалась Пиновская.- Припомните, если не трудно.
     - Нет,- ответил Виленкин.- Не помню...
     - Да неужто? - Марина Викторовна подняла тонкие боови.- Такую-то редкость,
да чтобы вы не упомнили?..
     - Не помню,-  твердо повторил Владимир Матвеевич.-  Возраст,  знаете ли...
Склероз...
     - Ну если склероз...- развел руками Дубинин.
     - Дело  вот  в  ч„м,-  Пиновская решила  зайти  с  другой стороны.-  Дукат
собирались переправить за рубеж вместе с вещами из вашей коллекции.  То есть он
был  либо  украден,  либо сознательно передан для  продажи за  границу.  Вы  же
прекрасно понимаете,  Владимир Матвеевич, такие вещи вывозу не подлежат. Так не
могли  бы  вы  вс„-таки  вспомнить,  кто  из  ваших знакомых коллекционеров мог
показывать вам эту монету? Уж так бы нас выручили...
     Виленкин схватился за ворот рубашки,  как будто хотел расстегнуть его,  но
понял,  что уже сделал это.  Нервно пров„л рукой по лбу...  Взглянул сначала на
Пиновскую, потом на Дубинина:
     - Я  ничего не могу вам сказать.  И  монету я  вижу в  первый раз.  Вы мне
сказали,  что я держал е„ в руках, и я сделал предположение, но... я же не могу
людей очернять...
     - Тогда остается предположить, что дукат вс„-таки ваш,- брякнул Дубинин.
     Пиновская сделала ему большие глаза, но слова уже прозвучали. Коллекционер
напрягся, побледнел и вдруг схватился за сердце.
     - Что с вами? - тревожно спросила Пиновская.
     - Жж„т... Здесь, в груди...
     - Осаф  Александрович!   "Скорую"!   Быстро!..  "Скорая  помощь"  приехала
быстрее, чем можно ожидать в наши дни.
     - Инфаркт,  -  констатировал  врач.  -  Насколько  тяж„лый,  разбер„мся  в
больнице. Хотя, по первым признакам, ничего угрожающего...
     Больше  всего  Владимира Матвеевича беспокоило,  сумеют  ли  эгидовцы  как
следует запереть квартиру и поставить е„ на сигнализацию.

     Положительные эмоции

     Кресло было удобным ровно настолько,  чтобы сидеть в н„м долгое время,  не
испытывая дискомфорта,  но и не ощущая сонливости.  Витя Гусев по кличке Утюг -
квадратный парень с коротким „жиком русых волос -  казалось, вовсе и не смотрел
на  маленькие экраны,  но  профессиональное зрение было  готово в  любой момент
сфокусироваться,  ловя малейшее движение. До сих пор на меньшовскую квартиру не
нападали, но Витя бдительности не терял. Он был стражем очень над„жным.
     Время  ползло медленно.  Дождливый октябрьский четверг,  середина рабочего
дня,  когда по домам в основном сидят старики и дети-дошкольники.  Любимые часы
разных шаромыжников ("М„д,  картошку берите...")  и  квартирных воров.  Дождик,
наверное,  баюкал Елену Николаевну,  прикорнувшую на диване в гостиной. Хозяйка
была на пятом месяце;  когда собираешься рожать в  тридцать шесть лет,  следует
относиться к себе особенно уважительно.  Гулять,  испытывать одни положительные
эмоции и отдыхать,  когда хочется.  По этому последнему поводу Елена Николаевна
особенно комплексовала.  Она  вообще очень  стеснялась заботы,  которой все  е„
окружили,  а уж лечь в кровать среди бела дня - это, с е„ точки зрения, было ну
полностью непристойно.  Она что,  барыня какая-нибудь?  Нормальная мать,  жена,
хозяйка в конце концов. Со всеми вытекающими обязанностями...
     Уютный диван был компромиссом. Вроде бы и поспала, а с другой стороны, как
бы  и  не  укладывалась капитально.  Витя  поправил  пушистый  плед,  чуть-чуть
приоткрыл форточку и бесшумно удалился из комнаты. Он был не то чтобы влюбл„н в
жену командира -  ну только если самую капельку,  как и все остальные. Просто в
такие  минуты он  всегда особенно остро  ощущал себя  мужчиной,  защитником.  И
думал,  что когда-нибудь тоже встретит девушку (или,  даже лучше, юную женщину,
обиженную людьми и судьбой), дожд„тся от не„ обещания насч„т наследника и будет
так же ухаживать, оберегая даже от призрака неприятности.
     Сигнальная система безмолвствовала:  вс„  хорошо.  Витя  сходил на  кухню,
сварил себе кофе и с кружкой в руках устроился на посту.
     Но стоило ему сделать первый глоток, как на мониторе, отражавшем положение
дел у  парадного,  обозначились признаки активности.  Витя присмотрелся и сразу
узнал  Нинель  Георгиевну -  соседку с  четв„ртого этажа,  молодящуюся активную
даму.   Она,   как  и   весь  подъезд,   относилась  к   командиру  подч„ркнуто
доброжелательно:  домофон,  железная дверь,  итальянская плитка,  и вс„ за свои
сч„т!  Другое дело,  она,  кажется,  считала,  что из не„ получилась бы гораздо
более достойная миллионерша,  и вовсю строила Антону Андреевичу глазки (над чем
меньшовцы втихаря от души зубоскалили).  В  данный момент Нинель Георгиевна изо
всех сил любезничала с кем-то,  остававшимся вне поля зрения камеры.  Не иначе,
работала на перспективу - а вдруг в будущем из него тоже получится миллионер?..
Потом она открыла дверь и вошла. Витя слышал, как полз„т вниз вызванный лифт.
     Нинель  Георгиевна благополучно поднялась  к  себе  на  четв„ртый этаж,  и
некоторое время  опять  ничего не  происходило.  Потом...  в  меньшовской двери
мелодично тренькнул звонок, настроенный так, чтобы слышал только охранник. Утюг
слегка встрепенулся от неожиданности.  Он-то был уверен,  что на лестнице нет и
не  может  быть  посторонних!  Однако  чуть  ли  не  одновременно со  звуком на
"площадочном" мониторе нарисовался какой-то незнакомый мужик.
     - Слушаю вас, - сухо сказал ему Витя.
     - Родной, а хозяюшка дома? - задушевно долетело в ответ.
     Стоявший перед дверью был невысок ростом, худ и невзрачен. Лыжная шапочка,
усыпанная  бисеринками дождя.  Потр„панная кожаная  куртка,  линялые  джинсы...
Мужик как мужик -  встретишь на улице и не оберн„шься. Утюг обратил внимание на
розочки и  коробку с  тортом  у  него  в  руках,  и  пришелец ему  окончательно
разонравился.  Нынче  даже  школьники знают,  что  тортик-букетик (плюс  фомка,
сокрытая в  рукаве) составляют классический инвентарь проходимца:  "А  Машенька
дома?" -  "Так вы квартирой ошиблись,  Машенька в сорок шестой, только, знаете,
они все на дачу уехали".  -"А-а,  спасибо,  спасибо..."  Знать-то знают,  а вс„
равно народ попадается.
     - Вы конкретно к кому?  -  спросил Витя.  Шумно искоренять незваного гостя
ему не хотелось.
     - К Меньшовой Елене Николаевне!  -  без запинки выговорил пришелец.-  Будь
добр, служивый, позови. Она меня знает.
     Если  бы  у   него  существовала  с   Еленой  Николаевной  предварительная
договор„нность,  Витя знал бы о  ней.  Пускать в квартиру всяких подозрительных
типов, якобы знакомых с хозяйкой, он вовсе не собирался. У него мелькнула мысль
о бывшем муже Елены Николаевны вздумавшем е„ навестить.  Сам Утюг его не видал,
но был наслышан.  И будить командиршу ради свидания с подобным говнюком не имел
никакого желания.
     - Как доложить?  -  осведомился он  тем же  тоном бездушного робота.  Если
стоявший за дверью был в самом деле мошенником,  этот тон поможет ему осознать:
ловить, парень, тут нечего. Иди погуляй.
     - Ал„ша я,  - беззаботно сообщил ему незваный гость. - Снегир„в. Ну позови
Леночку, а?
     Витя знал,  что хозяйкин экс-муж именовался Геннадием. И что кишка у него,
пожалуй,  тонка предстать ухмыляющимся наглецом вроде того,  что  торчал сейчас
перед дверью (камера,  кстати,  наблюдала затылок и более ничего).  Опять же, с
какой  бы  радости ему  представляться чужим  именем и  фамилией?  Если  только
предположить,   что  он  немного  "принял"  для  храбрости.   Это  объясняло  и
"псевдоним", и манеры...
     ...Но  не  способ,  которым он просочился в  подъезд,  миновав пристальное
внимание объектива.  Даже если он полностью обаял Нинель Георгиевну и  до такой
степени растопил е„  стосковавшееся сердце,  что  она  впустила "забывшего код"
визит„ра, ТАК пройти камеру ещ„ надо было суметь. Выводы?..
     Излишняя бдительность никому до  сих  пор  не  причиняла вреда.  Витя даже
подумал о  подкреплении,  способном появиться в  считанные минуты  и  столь  же
быстро урегулировать все вопросы. Потом решил обойтись.
     - Вам прид„тся повременить,- строго сказал он назвавшемуся Снегир„вым.
     - А  что такое?  -  простодушно удивился тот,  но Витя уже выключил связь.
Часа через два приедет командир с дочками и кое-какими людьми из Москвы.  Вот и
пусть этот "Ал„ша" с ними разговаривает.  Или катится колбасой.  Или жд„т, пока
Елена Николаевна сама просн„тся и выйдет.
     Спору нет, он вполне мог оказаться старинным другом за неучтивое обращение
с  которым Утюгу будет заслуженно поставлен пистон.  Витя  был  морально готов.
пусть какая угодно выволочка,  а беспокоить хозяйку он не позволит. Решил зайти
в гости -  пожалуйста,  но будь добр,  предварительно позвони.  И вообще, лучше
перебдеть, чем недобдеть.
     Витя   отхлебнул   душистого   кофе,    присматривая   за    обескураженно
переминавшимся "Ал„шей".  Пока было ясно одно -  катиться колбасой он  вовсе не
собирался.  А  ещ„ через минуту сделалось очевидно,  что и неопредел„нно-долгое
ожидание  в  его  планы  отнюдь  не  входило.  Потоптавшись перед  неприступной
бронированной дверью,  он  уселся прямо на  пол  посередине площадки.  Поставил
рядом  с  собой  торт.  Уложил  на  коробку длинные импортные розы  в  кудрявой
целлофановой упаковке.
     И... запел.
     У каждого свой способ развеивать скуку.
     По  части вокала Витя утонч„нным ценителем не  был.  Но и  он вынужден был
признать,  что  ничего более антимузыкального слышать ему  не  доводилось.  Ну,
может, за исключением некоторых популярных ансамблей, пребывавших уже вовсе вне
конкуренции. А репер