дохнуть,  пружиной
взвилась на ноги и кинулась на бандита,  метя пальцами и ногтями в глаза. Сил у
Даши оставалось очень немного,  е„ подняло на ноги что-то, чего она сама в себе
не  подозревала.  Ей  было  уже  не  до  интеллигентских комплексов  по  поводу
"превышения самообороны",  е„  не  сдерживали опасения типа "мне же хуже будет,
если я  его разозлю".  Терять было нечего,  кроме опостылевшей жизни,  и  глаза
оказались бы выцарапанными, сумей только она до них дотянуться... .
     Конечно,  мастер боевых искусств е„ до своей физиономии не допустил.  Грош
была бы ему цена, если бы такое произошло. Даша получила шестом попер„к живота,
е„ согнуло,  отбросило,  она сползла по стене и осталась лежать. Никита пытался
вновь приподняться, по-волчьи щерил зубы, ещ„ оставшиеся во рту. "Т„зка" только
собрался их  капитально ему  поубавить,  когда сверху,  из  люка,  его окликнул
Тосол,   и   было  похоже  -   там  что-то   стряслось.   Что-то,   требовавшее
безотлагательного присутствия всех.
     Дело  прежде  всего!   "Т„зка"  перехватил  шест  и  невесомо  взбежал  по
ступенькам. В конце концов, он в любой момент успеет вернуться...
     Бухнула,  опускаясь,  крышка,  тяжело  шл„пнул уложенный на  место  ков„р.
Погасли  яркие  лампы,  и  воцарившиеся  сумерки  сперва  показались  кромешной
чернотой подземелья.-
     Даша  кое-как  перевернулась и  поползла обратно  к  Никите,  всхлипывая и
прижимая к  животу обе  ладони.  Толстая матерчатая куртка отчасти защитила е„.
Никита тяжело,  со стоном дышал в  темноте.  Но Даша ткнулась лицом прямо в его
руку,  протянутую навстречу,  и он молча притянул е„ к себе и обнял так крепко,
как только мог.
     Их  глаза только-только стали заново привыкать к  полутьме,  когда наверху
опять весомо проелозил ков„р и люк стал открываться.  Лампы,  правда, почему-то
не загорелись, но Никита никакого внимания на это обстоятельство не обратил. Он
думал про  свою  правую руку.  Сколько раз  ему  казалось,  что  под  кожей она
держалась на  ниточках и  от  резкого движения может оторваться совсем!..  Так,
может быть,  ровно это и сделать?..  Отгрызть себе лапу?..  Рвануться последним
усилием  обреч„нного тела  -  и  оставить  руку  в  капкане,  отвоевав  секунды
свободы?.. Может, он сразу свалится и умр„т от болевого шока, а может, и нет, и
тогда...
     ...Человек,  спрыгнувший в  погреб,  оказался внизу и около них едва ли не
прежде,  чем  они  его  успели заметить.  Что-то  негромко щ„лкнуло,  и  Никита
почувствовал,  что отрывать себе руку больше не надо -  она свободна и  так.  В
благодарность он  было  протянул свою  левую,  ещ„  относительно крепкую и  ещ„
способную во  что-то  вцепиться,  прямо  туда,  где  смутно  угадывалась глотка
неожиданного пришельца. Тот увернулся и буркнул вполголоса:
     - Живые? Держитесь... Идти сможете?
     Поверить в спасение оказалось труднее,  чем в нашествие марсиан,  но потом
оба  словно вдохнули живительного кислорода.  Даша  выбралась из  подвала сама,
Никиту незнакомец вытащил на себе - тот на своих посиневших ногах стоять толком
не мог, какое там лезть по ступенькам. В обширной комнате с камином в углу Даша
увидела ков„р,  тот самый ков„р,  на котором е„ распинали - вчера? год назад? -
гогочущие ублюдки,  и  вот тут колени у  не„ подломились всерь„з,  но  парень в
рабочем комбинезоне сгр„б е„  за руку и  поволок,  и  пришлось не то что идти -
бежать во всю прыть.  Сперва по коврам и паркетам, потом в дверь ч„рного хода -
и дальше по снегу,  сквозь ветер и снег,  через сад, за кованую калитку ограды,
блестевшую  свежим  срезом  запора...  Даша  вс„  силилась  что-то  сообразить,
пыталась расслышать,  нет ли погони, но расслышать не удавалось, а сообразить и
подавно,  а  потом они свернули за  угол и  почти натолкнулись на ожидавшую там
легковую машину,  но не натолкнулись,  потому что дверцы открылись и  выпустили
кого-то навстречу,  и  они с Никитой нырнули вовнутрь до того потрясающе ловко,
словно всю  жизнь только этим и  занимались,  и  тот,  кто  приходил за  ними в
подвал,  сразу куда-то  исчез,  а  машина сорвалась с  места,  но сорвалась без
скандального р„ва двигателя и визга кол„с,  а тихо,  тихо,  тихо,  но так,  что
заборы  понеслись мимо,  точно  взл„тная  полоса  за  иллюминатором самол„та  -
вдавливая пассажиров в  сиденья,  сливаясь в  пятна и полосы,  вс„ неотвратимее
отодвигаясь назад...
     Когда  голубая  "девятка" набрала вторую  космическую скорость и  покинула
поле  тяготения особняка,  Даша отважилась приподняться.  Водитель молчал и  не
оборачивался, он был полностью занят извилистой и скользкой дорогой, по которой
пулей неслась машина,  но Даша узнала его в свете пролетавшего фонаря. За рул„м
сидел Сер„жа Плещеев.  Вот,  стало быть,  она  и  прибежала к  нему "по  морозу
босиком", как когда-то мечтала...
     Рядом  с  ней  застонал  и  зашевелился Никита.  Когда  бго  закидывали  в
автомобиль,  он  невыносимо свалился на перебитую руку,  но боль достучалась до
сознания только сейчас.  Он лежал очень неловко и  не мог сам.  повернуться,  и
Даша принялась помогать, приговаривая и шепча что-то слышимое только ему.
     Со  стороны парадного входа в  особняк вс„ случившееся виделось опять-таки
по-другому.  Газовщик "шарился" в доме примерно десять минут: достаточно долго,
чтобы трое парней начали ругаться и приплясывать на морозе,  но маловато, чтобы
заподозрить его в  корыстных намерениях.  Красть из особняка было пока особенно
нечего -  ни  тебе какой заманчивой мелочишки,  которую можно запросто сунуть в
карман,  а антикварная мебель стояла по комнатам вс„ такая,  что с заднего хода
не вынесешь,  да и просто так на хребте не поднимешь,  пуп треснет.  Мошка было
выдвинул мысль обыскать мужика,  когда тот  появится,  но  как выдвинул,  так и
задвинул обратно. Номер "Нивы" они срисовали, вмиг найдут, ежели что...
     Аварийщик  выкатился из  двери,  стащил  со  взмокшей  морды  противогаз и
сказал,  что вырубил радио на втором этаже и  свет в аквариуме у рыбок,  прич„м
оба  раза чуть не  обделался и  не  обоссался от  страха -  а  ну  как  тумблер
сработает, тут и проскочит искра?..
     Крутые ребята,  каждый в  полтора раза  крупнее его,  от  души посмеялись.
Аварийщик забрался  в  свой  драндулет и  отвалил.  Поехал  проверять следующую
"точку".
     Прошло  полчаса,   и   они   стали   вс„   нетерпеливее  ждать  звонка  от
Виталь-Тимофеича с  распоряжением -  пускать  или  не  пускать  в  дом  бригаду
газовщиков (которая,  кстати, тоже почему-то не появлялась). Потом не выдержали
и позвонили Базылеву сами. Тот выслушал, зарычал и сказал - едет.
     Он  явился ещ„  через  пятьдесят две  минуты,  когда  стражники успели уже
окончательно задубеть.  Никакая бригада к  тому времени так на  горизонте и  не
возникла.  Зато у сторожки вс„ явственнее чувствовался запах газа. По-видимому,
в  связи с  аварийной ситуацией кто-то  там  почесал задницу и  нужные химикаты
вс„-таки раздобыл...
     Зимняя ночь  гнала по  дороге поз„мку,  окутывая летящий автомобиль рваным
облаком снега. Плещеев сворачивал и петлял, строго выдерживая маршрут, конечной
целью  которого было  небольшое строение в  курортном пригородном пос„лке.  Там
ждала  помощь.  Особо не  рекламируемая и  заслуживающая всяческого доверия.  И
очень, очень хорошо охраняемая...
     Примерно  через  километр  после  железнодорожного переезда сзади  коротко
полыхнули фары: голубую "девятку" быстро догоняла серая "Нива".
     Круги но воде
     В клинике у Ассаргадона, естественно, очень хорошо знали Плещеева, так что
никаких проблем не возникло. Несмотря на глухой ночной час, его сразу впустили.
"Девятка" миновала  автоматические ворота,  и  те  сразу  сомкнулись у  не„  за
кормой, не давая особо высматривать, как она спускается по шершавому пандусу на
подземный этаж.
     Плещеев оставался внутри  не  более  получаса.  Выбравшись наружу  тем  же
пут„м,  он проехал несколько перекр„стков и присоединился к Скунсу,  ожидавшему
его у выезда на шоссе.
     Пока  он  отсутствовал,  на„мный убийца  даром  времени не  терял.  Сергей
Петрович увидел,  что  он  успел свернуть камуфляж -  заменил фальшивые номера,
снял и спрятал ж„лтые маячки,  отодрал с бортов надписи и яркие полосы. То есть
опять превратил разукрашенную,  как  новогодняя „лка,  "Аварийную 04"  в  самую
обычную,  ничем  не  примечательную  машину.  И  водитель  внутри  сидел  самый
непримечательный и обычный.  Вместо яркой пластиковой каски -  заурядная лыжная
шапочка, вместо оранжевого комбинезона - т„мно-серая пуховая куртка...
     Плещеев остановился рядом и пересел к нему в "Ниву":
     - Закурить есть?..
     Снегир„в бьи человеком запасливым,  хотя сам не  курил никогда.  Он открыл
бардачок и вынул для Плещеева "Кэмел" и зажигалку. Он спросил:
     - Про Гнедина - в курсе?
     Сергей Петрович с жадностью затянулся:
     - Да есть... Догадки кое-какие...
     - Догадки?
     Плещеев честно признался:
     - Когда  ты  позвонил,  я  как  раз  сопоставлял сидел.  И  такую картинку
составил, что хоть внутренние войска поднимай...
     Скунс кивнул:
     - А прямых доказательств, как водится, никаких.
     Плещеев, спохватившись, извл„к из кармана и отдал ему рацию, по которой не
очень давно переругивался с бандитами и представлялся Александром Никодимовичем
Кесселем.  Мысленно он ещ„ был там,  в подземном этаже клиники. Перед глазами у
него  был  совершенно ч„рный  Никита,  потерявший сознание на  носилках.  Дашин
затравленный взгляд,  е„ голые ноги,  покрытые засохшей кровью и синяками.  Она
порывалась идти  сама  и,  кажется,  больше всего боялась,  что  е„  разлучат с
товарищем по несчастью...
     Окурок сигареты обж„г ему пальцы.
     - Убил бы,  - тихо поделился он с темнотой за стеклом. Он, впрочем, не был
уверен,  что  даже  прямые доказательства вины всерь„з подвели бы  Гнедина "под
монастырь".
     Скунс пошарил у себя под сиденьем, потом вложил
     в руку Плещееву два мини-диска:
     - На одном -  Гнедин с Базылевым по сотовому...  На другом -  расшифровка.
Проверь, если охота. Только, будь человеком, Катю Дегтяр„ву с боевого дежурства
сними...
     Осознав сказанное,  Плещеев некоторое время  молчал.  Но  не  потому,  что
намерения киллера были ему  не  ясны.  Или  так  уж  шокировали его.  Плещеев с
сотрудниками,  если уж  на  то  пошло,  сами были киллерами на  государственной
службе. На роль пугала не годилось даже то обстоятельство, что он сидел здесь и
договаривался помочь Скунсу,  движимый чисто личными мотивами.  Кто  поручится,
что  "акции"  против  Керим-заде  или  того  же   Микешко  не  были  изначально
спровоцированы личными обидами кого-то из вышестоящих?..  Или их родственников,
не говоря уже о друзьях?
     - Зачем  тебе  это?  -  спросил он  погодя.  И  сразу понял,  что  брякнул
глупость. Скунс ему ничего, конечно, не скажет, разве что посме„тся.
     На„мный убийца не разочаровал его, усмехнувшись:
     - А у меня работа такая. Я этим, Сергей Петрович, денежки зарабатываю.
     "Чем в данном случае?  -  вертелось на языке у Плещеева.-  Тем,  что ребят
выдернул? Или тем, что Гнедина грохнешь? Или тем и другим?.."
     Понятно же,  что у Никиты Новикова наш„лся приятель - не важно, как звать,
важно то,  что могущественный и,  ещ„ важнее,  очень богатый.  Заказал выручить
друга,  а  потом отомстить...  И Даша -  как побочный эффект...  Да,  но почему
мстили Гнедину?  Если размышления Плещеева были верны,  а он по-прежнему думал,
что они были верны...
     - Вр„шь ведь. Скунс, - вздохнул эгидовский шеф. Тот легко согласился:
     - Ага, вру.
     Нужно было возвращаться в город,  и вскоре они тронулись в путь, на всякий
случай держась по-прежнему вместе. Ехать, по счастью, было недалеко, и в дороге
с  ними  ничего  не  случилось.  Никто  не  заинтересовался ни  водителями,  ни
машинами,  не  напал,  не  остановил для проверки...  Поднявшись к  себе домой,
Плещеев,  как  договаривались,  включил в  окне  свет,  потом  снова выключил и
проводил взглядом серую "Ниву", выезжавшую со двора. Людмила "Ниву" не видела -
никак не могла разомкнуть руки на шее у мужа, вернувшегося невредимым. Живым...

     "Знаешь,  чем ты со всей своей "Эгидой" от меня отличаешься?  - вправе был
бы сказать Плещееву Скунс.  -  Только тем,  что я могу сказать "нет".  И говорю
иногда. А ты, интересно, сумеешь?"
     Устроившись  на  заднем  сиденье  "Вольво",   Владимир  Игнатьевич  Гнедин
отсутствующим взглядом смотрел на  кочковатые снежные пустоши за  окном.  Ночью
здорово мело,  и, хотя ветер уже ул„гся, солнце упорно не показывалось. Поздний
серый  рассвет  плавно  перет„к в  угрюмые сумерки,  и  настроение у  Владимира
Игнатьевича было им под стать.
     За рул„м сидел верный Мишаня,  а  рядом с  ним,  как всегда,  "секретарша"
Дегтяр„ва.   Поездка,   из  которой  они  возвращались,  была  сугубо  деловой.
Исполняющий  (опять!)  обязанности  начальника  юридического  управления  ездил
своими глазами взглянуть на сгоревшее садоводство. Так сказать, предварительный
шаг перед разбирательством по полной программе.
     На  самом деле Гнедину был  необходим хороший тайм-аут.  Несколько часов в
дороге,  вдали  от  сиюминутных дел  ("Владимир  Игнатьевич,  подпишите...")  и
телефонных звонков. Чтобы как следует обо вс„м поразмыслить.
     То,  что в отношении Даши он сотворил чудовищную глупость,  он понял через
считанные часы  после  того,  как  живь„м скормил е„  Базылеву.  А  именно,  на
следующее же  утро,  когда  позвонил ей  домой  -  якобы  пригласить вечером  в
ресторан -  и  узнал от  безутешных родителей "ужасную новость".  Он,  конечно,
разахался,  пообещал выпрыгнуть из  жилетки и  спросил,  что  по  этому  поводу
предпринимается.  У него чуть трубка не вывалилась из руки, когда курица-мамаша
поведала ему  про  взявшегося за  поиск  Плещеева.  Видите ли,  Володечка,  вы,
наверное,  должны  это  знать,  Сер„жа Плещеев за  Дашенькой где-то  с  полгода
ухаживал,  но потом Дашенька больше не сочла возможным с  ним видеться,  потому
что встретила, Володечка, ВАС. И назначила, стало быть, милому Сер„же последнее
рандеву -  попрощаться и  расстаться навеки.  Вот так.  И  теперь вот в  тяжкую
минуту они позвонили Плещееву и  попросили о помощи,  и Сер„жа,  благороднейший
человек...
     Полдня после  этого Гнедин пров„л как  в  бреду,  что  по  большому сч„ту,
наверное,  было даже и  к лучшему.  Мужчина,  у которого гнусные бандиты украли
любимую женщину, и должен выглядеть примерно так, как выглядел он.


     Когда в голове прояснилось,  он принялся думать.  Теперь уже - трезво, без
эмоций:  один  раз  погорел,  хватит.  Оставлять  Дашу  в  живых  было  нельзя.
Опять-таки  и  Плещеев,  если  взялся искать,  рано или  поздно,  найд„т -  его
репутация Гнедину была отлично известна.  Ну так пусть и  найд„т,  прич„м лучше
раньше,  чем позже.  Окоченелым трупом где-нибудь на пустыре или в  заброшенном
доме, которых, кстати, и поблизости от Колокольной хватает...
     Потом  он  с  изумлением осознал,  что  окончательное решение давалось ему
настолько же трудно, насколько легко было принять то первое, злосчастное.
     Обратного хода не было,  но он метался и  медлил,  и это была его вторая и
совсем уже непростительная ошибка.
     Потому что среди ночи позвонил Базылев и,  матерясь через слово, поведал о
случившемся в особняке.  О том, как, примчавшись на "газовую атаку", сделал то,
до  чего не  додумалась доблестная охрана:  обош„л дом  вокруг.  То  есть сразу
увидел и сломанную калитку, и торопливые следы босых ног, которые ветер заносил
снегом и тут же вновь дочиста обдувал...
     Что сделали с провинившимися, Гнедин не спрашивал. Его это не волновало.
     Вопрос -  КТО приходил?  И ещ„ -  КТО из двоих однофамильцев-Новиковых был
приходившему нужен?..
     Плещеев сработал?..  От одной мысли об этом начинали шевелиться волосы. Но
коли так,  тогда полсуток спустя вс„ ещ„ никаких последствий -  ни для Гнедина,
ни для пулковской братвы?
     Совсем не в плещеевском духе и внушает некоторые надежды.
     У   изобретателя  проявились  какие-то   друзья?   И   заслали  на„мников,
разыгравших спектакль?..  И те заодно вытащили из погреба Дашу.  Свидетельницу.
Для кого-то - нежелательную, а для кого-то - очень и очень....
     Владимир  Игнатьевич только  начал  прорабатывать возможность появления на
сцене  некоей  разведки  частной,   промышленной,   даже  иностранной,-   когда
уныло-ровный и безлесный пейзаж за окном сменился холмами.  Не такими,  как те,
на  которых стояла  знаменитая Тапиольская роща,  но  вс„  же  вполне приличней
горками.  Грунтовая дорога то петляла, выбирая отлсгде места, то лезла круто на
склоны.  Раньше дачники скидывались на  расчистку дороги от снега,  чтобы имегь
возможность круглый год  посещать свои погреба,  да  на  лыжах по  воскресеньям
кататься. Но после осенних пожаров грунтовка, как и вс„ прочее, пришла в упадок
и  запустение.  Кое-где в  защищ„нных от ветра места.х "Вольво" резво бежала по
шершавому  слежавшемуся снежку.  А  через  пятьдесят  метров  шипованные колеса
прокручивались на оставленном оттепелью "катке".
     Гнедин,  хотя и  отош„л последние годы от актовой рул„жки,  сам был прежде
заядлым   автолюбителем.   Дорожные  сложности  заставили  его   оторваться  от
размышлений и податься впер„д, вглядываясь сквозь ветровое стекло.
     Мишаня  молодцом одолел несколько последовательных спусков,  добравшись до
мостика через речку.  Даже в сумерках было заметно, какое здесь красивое место.
Кто бы мог заподозрить подобное совсем рядом с болотистой равниной, не случайно
отданной когда-то  под  садоводства!..  Речка,  бравшая  начало  в  торфяниках,
нaзывалась  по   питерскому  обыкновению  Ч„рной,   но   текла  просто-таки   в
американском каньоне.  Холмы  по  ту  сторону  мостика высились почти  отвесным
скальным обрывом,  сточенным,  надо полагать, ещ„ ледниками. По обрыву одна над
другой росли сосны.  Отягощ„нные сугробами снега на пышных ветвях, нереальные в
густых сиреневых сумерках...  Река под ними текла очень быстро и  не  больно-то
замерзала. Ч„рная вода курилась струями пара...
     "Вольво" лихо одолела сказочный мост -  и  устремилась на  весьма кляузный
S-образный подъ„м,  прорезавший обрыв.  Бодро взлетела по  нему почти до самого
верха...  но  буквально  на  последних  десяти  метрах  ведущие  кол„са  бешено
завертелись,  вхолостую царапая шипами ровную,  как стекло, полосу выглаженного
ветром голого льда.  На  скорости "Вольво" пролетела бы  эту  полосу,  едва  ли
заметив,  но  набрать  нужную  скорость мешал  крутой  поворот.  Ещ„  несколько
секунд...   ведущие  задние  решили  обогнать  передок,   и   тяж„лая  "Вольво"
заскользила боком, нацеливаясь в пухлый придорожный сугроб.
     Мишаня спас положение, вовремя дав задний ход.
     "Вольво" с достоинством отступала вниз, пока все кол„са не обрели над„жной
опоры.
     - Молодец!   -   подбодрил  водителя  Гнедин.  А  сам  подумал,  что  пора
пересаживаться на джип.
     Мишаня дал откат почти до моста,  потом взял разгон и  предпринял ещ„ один
штурм.  С таким же успехом.  Когда машина во второй раз замерла у моста, Гнедин
поневоле вспомнил сегодняшний разговор в садоводстве.  Сторожа, ещ„ караулившие
руины,  заодно решили поплакаться на  эту  самую  дорогу через  холмы -  по  их
словам,  сущее проклятие,  особенно по зиме. Ни на ч„м, кроме вездехода, в гору
не  выбраться,  грузовики и  те,  не  считая разве  "Уралов"...  "Вот  выстроим
кольцевую, и все проблемы сразу решим",- отшутился Владимир Игнатьевич. Сторожа
вежливо  посмеялись,  но  вс„  же  посоветовали  начальнику  возвращаться более
удобоваримым пут„м.  Гнедин не послушал:  пилить лишние сорок километров у него
никакого желания не было. Над„жнейшая "Вольвуха", да чтобы не вывезла?..
     Мишаня оглянулся на принципала, ожидая распоряжений.
     - Так,  - сказа