увидел, что дед Махмуд порядком утратил былое благообразие. Уменьшился в росте,
сбрил бороду и  подевал куда-то  высокую каракулевую папаху.  А  глаза из карих
стали неопредел„нно-серыми, ка1? зола.
     Алексей  Снегир„в,  с  перетянутым  тряпкой  левым  плечом,  довольно-таки
равнодушно смотрел на лежавшего Женю и звонил по сотовому телефону. Женя сперва
подумал,  что Снегир„в успел навестить инессинского шефа и  конфисковать у него
аппарат,  но потом узнал "Нокию",  по которой -  Господи! - сам несколько часов
назад звонил из Ивангорода, и понял сво„ заблуждение.
     - Лоскут,  бездельник,  твою мать!  - мрачно сказал Снегир„в, когда трубка
отозвалась.  -  Давай хватай группу и  живо в  "Инессу"!  Тут вашего сотрудника
обижают, Женю Крылова. Что?.. Доброжелатель. Не тво„ дело, коз„л! Шевели жопой,
пока Базылев не подоспел!..
     Убрал телефончик, склонился над Женей и стал деловито ощупывать его живот,
потом р„бра и голову.  Женя непроизвольно д„рнулся,  когда бесцеремонные пальцы
больно стиснули трицепс и замученную мышцу проткнула одноразовая игла.
     - Жить будешь,- уведомил его Снегир„в и начал трясти в руке что-то похожее
на песочные часы.  Второй укол он засадил эгидовцу в вену,  послушно вздувшуюся
на локте. Женя только перекатил голову на сторону.
     - Я... В Чечне был...- сообщил он Снегир„ву. Алексей внимательно посмотрел
ему в глаза и ответил:
     - Я понимаю.
     "Ничего ты  не  понимаешь",-  хотел сказать ему Женя,  но сил не было.  Он
попытался задержать уплываюшее сознание и  объяснить Снегир„ву,  что дело не  в
том,  насколько храбрым и  терпеливым сделала его  война.  Не  должны люди  так
поступать с  людьми -  вот  чему сообща научили его дядя Зуй с  дедом Махмудом.
Нельзя жечь раненых,  вытащенных из санитарной машины. Нельзя убивать стариков,
идущих на утреннюю молитву.  И  даже курских бандитов,  помогавших вернуть долг
"твоему" бизнесмену,  -  нельзя!..  Перед Богом нельзя.  И потому-то он.  Женя,
выбрал для себя именно ту  дорогу,  которой следовал ныне.  Когда он навестил в
госпитале Толика Громова и застал у него черноволосого парня, обходившегося без
знаков различия...
     Неизвестно почему,  но  Жене было жизненно важно рассказать это  сидевшему
рядом с ним человеку.  И он успел снова посмотреть в бл„клые пепельные зрачки и
увидеть,  что тот непостижимым образом ПОНИМАЕТ.  И успокоиться, соскальзывая в
забыть„.
     Когда  он  задышал ровнее и  глубже,  а  на  зел„ном лице  появилось некое
подобие  краски,   Алексей  укрыл  его  потеплее  и  выложил  на  видное  место
использованные флаконы.  Не  зря,  стало быть,  он  захватил с  собой из машины
джентльменский набор,  без коего не  ходит на  дело уважающий себя диверсант...
Гараж  вокруг  возбужд„нно шептался  неслышными голосами людей,  которых  здесь
убивали.  Нет,  не  сегодня;  это  случилось довольно давно,  но  Скунс мог  бы
сказать,  сколько их было и как они умирали. Мог бы ~ однако сейчас у него были
другие дела.
     Он погладил Женю по мокрым растрепавшимся волосам и уш„л сквозь внутреннюю
дверь гаража.  А  по  пути  подобрал и  задумчиво подкинул в  ладони гигантский
строительный гвоздь, ржавевший на полу около мойки.
     Лоскутков действовал быстро.  Два  джипа и  "Мерседес" пулковского главаря
уже  пересекали Обводный,  когда  на  широком  мосту  их  придержали бдительные
гаишники. И бескомпромиссно учинили подробнейшую проверку, никуда не торопясь и
не  реагируя  на  весьма  прозрачные предложения оштрафовать всю  кавалькаду на
десять лет впер„д без квитанции.
     Автомобили стояли посреди моста, в десятке шагов ненавязчиво прохаживались
славные ребята в  касках и бронежилетах,  вооруж„нные автоматами "клин",  а два
молодых инспектора, оба нечеловечески вежливые, помогая друг другу, внимательно
изучали документы и  лезли под  капоты машин.  Бумаги то  и  дело  уносил ветер
фонарики гасли  или  падали  наземь,  а  номера двигателей оказывались закаканы
грязью и маслом ("Протрите,  пожалуйста...  Нет, вс„ равно не видно, будьте так
добры  протрите ещ„...").  Довед„нных до  точки  кипения  Базылева со  товарищи
отпустили только минут через двадцать после того,  как  эгидовские внедорожники
вылетели на Московский проспект и стремглав унеслись в сторону Средней Рогатки.

     Михаил  Иванович  Шлыгин  сидел  у  себя  в  кабинете  и  ждал  донесений.
Заниматься серь„зными делами он  был,  понятно,  не в  расположении,  а  потому
включил компьютер и раскладывал пасьянс за пасьянсом, азартно двигая мышью. Его
любовь   к   пасьянсам  была   для   Виталика  Базылева  предметом  постоянного
подтрунивания.  Всякий раз,  заставая бывшего одноклассника за  этим  занятием,
Виталя  громогласно заявлял,  что  постиг-таки  наконец истинное предназначение
оргтехники. Шлыгин неизменно обижался и с жаром начинал что-то доказывать.
     Мощный   музыкальный   центр,   настроенный  на   "Эльдорадио",   ворковал
задушевными эстрадными и  классическими мелодиями.  В  какой-то  момент Шлыгину
померещились сквозь музыку странные звуки,  похожие на  выстрелы.  Он  не сразу
обратил  внимание,  но  Гоша,  которому  давно  уже  следовало  бы  появиться и
доложить,  вс„  не  появлялся и  не  докладывал,  и  постепенно Михаил Иванович
забеспокоился. Нашарив пульт дистанционного управления, он выключил музыку. Вс„
было тихо.
     Тишина показалась ему подозрительной.
     В "Инессе" давно провозгласили режим экономии, а посему ночами в коридорах
еле  теплился  свет.   Шлыгинский  кабинет  отделяла  от   коридора  стеклянная
перегородка,  обклеенная пл„нкой  "хамелеон".  Сквозь  такую  пл„нку  из  менее
освещ„нного помещения отлично видно вс„,  что  делается в  более освещ„нном.  А
наоборот -  фигушки.  Дн„м,  когда в коридоре ярко горели люминесцентные лампы,
такое  свойство "хамелеона" устраивало Шлыгина  как  нельзя  лучше.  Ночью  вс„
обстояло прямо наоборот. Из полут„много коридора вся внутренность кабинета была
как на ладони. Шлыгин же не видел в коридоре практически ничего.
     Встав  из-за  компьютера,  он  открыл  дверь  и  зафиксировал е„  в  таком
положении.  Вернулся к неоконченной "могиле Наполеона"...  Смутное беспокойство
вс„ же не проходило,  и  тогда он вынул из ящика стола и  положил рядом с собой
пистолет.  После некоторых событий,  в ранней молодости едва не испортивших ему
нею  будущность,  Шлыгин зар„кся лично участвовать в  каком-либо насилии.  Друг
Виталя посмеивался над ним и настаивал,  чтобы он умел себя защитить.  Отказать
однокласснику Михаил не мог и  раз в  неделю практиковался в  тире,  устроенном
здесь же,  в  подвале.  Получалось у  него  очень неплохо,  но  чувство тревоги
близость пистолета почему-то до конца не сняла.
     Между прочим, события, чуть не сломавшие ему жизнь, произошли когда-то как
раз в октябре,  двадцать седьмого числа. Шлыгин столько раз пересказывал разным
людям "официальную" версию случившегося,  что и  сам почти поверил в  не„.  Тем
более, в тот несчастный вечер он был пьян не менее, чем Вова с Виталиком, и его
воспоминания цельностью в  самом деле не  отличались.  Но когда в  окно ломится
такая  же  непогода,  как  семь  лет  назад,  поневоле начинаешь видеть  глаза,
глядящие из темноты...
     Ко  дню  рождения Вовкины предки сделали сыну  подарок:  уехали на  дачу и
предоставили ему  веселиться в  компании  молод„жи.  Поздно  вечером,  когда  в
раковине  и  на  кухонном  столе  громоздились горы  посуды,  а  в  квартире  с
именинником  остались  только  Виталя  и  Мишка,   Витале  пришла  ценная  идея
остановить на  Московском таксиста и  раздобыть водки.  Шампанское и  несколько
"сухариков",   которые  ещ„   наполняли  его  одноклассников  сладким  чувством
запретного, ему казались л„гкой разминкой.
     Вовка,  конечно, хорошо знал, где Гнедины-старшие хранили семейный бюджет,
но денег в обычном месте не оказалось.
     "Спрятали!" - понимающе хмыкнул Виталя.
     "Да ну,  отцы,  давайте пласты лучше послушаем",  -  предложил Мишка.  Ему
совсем не хотелось на уличный холод, но Виталя был настроен решительно:
     "Одеваемся".
     Он и тогда уже был среди них лидером.
     "А таксист нам что, даром?.." - осклабился Вова.
     "Что-нибудь придумаем,  -  пообещал Виталя и  натянул куртку.  -  В  конце
концов, отбер„м. Нехрен спекулировать!"
     Вовка  хихикнул -  выпитое вино  подействовало на  него  сильнее,  чем  на
других,  - и тоже принялся одеваться. В конце концов это был его день рождения,
а  игра  в  благородных  разбойников обещала  стать  увлекательна'!.  Пока  они
двигались к проспекту через дворы, именно ему пришло в голову разломать один из
ящиков, сваленных у задней двери овощного, и сделать нечто вроде дубинок
     Едва они приблизились к арке волю Бассеинои, как прямо ни них оттуда вышла
какая-то  т„тка.  Она  прикрывала лицо  от  ветра перчаткой и  сослепу чуть  не
налетела на Базылева, шагнувшего наперерез.
     "А ну! - сказал ей инициативный Виталя. - Снимай золотишко!.."
     Какое-то  мгновение т„тка  ничего  не  могла  понять  и  только  близоруко
щурилась на него сквозь залепленные снегом очки.
     "Мальчики, дайте пройти", - проговорила она затем...
     Шлыгин потянулся к местному телефону и вызвал гараж.  Он знал, что трезвон
был слышен в  каждом углу,  но  трубку так и  не взяли.  Михаил Иванович нервно
забарабанил пальцами по благородно-ч„рной крышке стола.  Куда они, ч„рт возьми,
подевались?.. Во двор вышли курить?..
     Наверное,  следовало сходить туда и самолично проверить,  в ч„м загвоздка.
Хотя нет.  Судя по всему,  молодой шоф„р оказался крепким орешком,  а  раз так,
зрелище ожидалось не из приятных.  Лучше дождаться Виталика. Его епархия, вот и
пускай наводит порядок.
     Господи,  как  хорошо,  что  у  Вовки оказался такой влиятельный папенька,
царствие ему  небесное.  Ведь  уже  вовсю была Перестройка,  и  даже телефонный
звонок из Смольного решал дело далеко не всегда...
     Шлыгин прош„лся по  кабинету,  потом  вернулся за  стол.  Он  давно бросил
курить, но обстановка требовала разрядки. Михаил Иванович опять выдвинул ящик и
взял пачку "Мальборо", которую держал для гостей.
     И  в  это время свет в  коридоре мигнул и вырубился совсем.  Шлыгин уронил
сигареты и  снова схватился за  пистолет:  ему показалось,  будто из темноты на
него  вправду  уставились чьи-то  глаза,  а  против  двери  начала  оформляться
расплывчатая, неясная тень.
     - Кто там?  - чувствуя, как пересыхает во рту, громко спросил бизнесмен. -
Эй, кто там?..
     От напряжения у  него,  похоже,  начались глюки,  потому что не мог же,  в
самом деле,  из  коридора действительно долететь негромкий и  совсем не вес„лый
смешок...
     Вломившиеся  эгидовцы  застали  внутри   гаража  совершенно  замечательный
натюрморт.  В  плотном брезентовом коконе спал вс„-таки живой,  хотя и  жестоко
измордованный Женя. Пустые шприцы и ампулы из-под глюкозы, морфия и солюмедрола
свидетельствовали о  грамотно оказанной помощи.  В  нескольких шагах от Крылова
остывали  три  мертвеца.  Их  личности  ещ„  предстояло установить;  бесспорным
являлся пока лишь факт зверской расправы,  учин„нной над  всеми троими.  Кто-то
безжалостный и  хладнокровный очень  по-деловому отправил их  на  тот  свет,  и
хирургическим гуманизмом этот кто-то явно не был обремен„н.
     Первое подозрение пало  на  Славика,  который вяло  сидел в  рассыпавшихся
коробках, уронив голову и безжизненно откинув руку со "стечкиным". Почти сразу,
однако,  стало понятно,  что  вс„ это инсценировка.  Прич„м довольно небрежная.
Скорее  издевательская,  нежели  предназначенная ввести правосудие в  серь„зное
заблуждение.  Судя по  багровым отметинам на  шее и  вздувшейся шишке,  Славика
сперва слегка придушили,  а потом ещ„ стукнули по головке.  Он,  конечно, скоро
очн„тся, но ничего толкового не расскажет...
     Явных следов "героя дня" в гараже, как и следовало ожидать, не нашлось. Не
считать  же  таковыми цепочку  жирных  мазутных отпечатков,  начинавшихся возле
подъ„мника и  уводивших во  внутренние помещения фирмы!  Это  было  откровенное
приглашение,  и Лоскутков решил принять его.  Хотя, если он что-нибудь понимал,
убивец был уже весьма далеко.  Багдадский Вор остался с Женей,  Игорь Пахомов и
Филя  присматривали  за  обстановкой,  Кефирыч  пош„л  к  воротам  -  встречать
милицейскую группу. Саша и Катя взяли Степашку и отправились по следам.
     Мазутные отпечатки,  хорошо  видимые  на  светло-голубом ворсистом паласе,
привели их на второй этаж, к Директорскому кабинету. Там горел свет, дверь была
настежь открыта,  а  против не„ в стене красовалась дырка от пули.  Катя первая
увидела е„ и показала своему командиру.
     Человек,  положивший троих  в  гараже,  не  входил внутрь.  Просто постоял
некоторое время возле двери а  потом уш„л дальше по коридору,  и там хлопали на
ветру распахнутые створки окна. Шлыгин сидел в дальнем углу обширного кабинета,
в  кресле возле невыключенного компьютера.  Перед ним на столе лежал пистолет и
пальцы  ещ„  стискивали рукоять.  Голова  же  бизнесме  на  была  неестественно
запрокинута, и в левой глазнице торчала ржавая шляпка гигантского строительного
гвоздя, прилетевшего из темноты.
     - Кира, поехали, - простонал Снегир„в. - Поехали домой...
     Адреналин дотла сгорел в  жилах,  к  левому плечу было не притронуться,  и
подбирался озноб.
     Он  снова сидел в  своей "Ниве" возле высокой арки,  где  мокрый снег  уже
заровнял получасовой давности следы от кол„с, и в приоткрытую дверцу со свистом
задувал ветер.  Присутствие Киры  было  настолько реальным,  что  он  физически
ощущал е„ рядом с собой.  Вот она садится в машину,  клад„т на колени сумочку и
протирает очки извлеч„нным из кармана платочком:
     "Как  хорошо,  что  ты  здесь оказался...  Поехали скорей,  а  то  Стаська
жд„т..."
     И  растворяются,  не  посмев подойти,  чьи-то шаткие тени,  возникшие было
из-за угла...
     Алексей протянул руку,  но пальцы ткнулись в  холодную обивку сиденья.  Он
судорожно вздохнул,  сгорбился и опустил голову на руль, чувствуя, как по щекам
текут слезы.  Огненный жгут пульсировал в груди возле сердца.  Надо,  наверное,
подъехать к дому с шишечками; быть может, Кира жд„т его там?..
     Сильный  порыв  ветра  ворвался  в  раскрытую дверцу,  хлестнув  Снегир„ва
порцией мокрого снега.  Алексей выпрямился,  как от удара, ощерил зубы и врубил
передачу.  "Нива"  яростно  взревела,  наполнив  узкое  пространство под  аркой
оглушительным эхом,  и  выскочила на  проспект.  По  идее,  со  двора надлежало
выворачивать только направо,  но  Снегир„ву было решительно на  вс„  наплевать.
Взметая облако  брызг,  "Нива"  рванула налево,  преодолела пятьдесят метров до
перекр„стка с  Бассейной,  выбралась на  нужную  полосу  и  полетела в  сторону
центра.  На„мный убийца думать не  думал ни  о  какой конспирации,  но,  на его
счастье,  поздний  час  и  свирепая непогода полностью вымели  с  Московского и
машины,  и  пешеходов.  Никакие  случайные глаза  не  видели  его  рискованного
ман„вра. А с усиленными нарядами милиции он нечаянным образом разминулся.

     Возвращение к прошлому

     Где-то у вас соловьи посходили с ума.
     Радуга в небе, и солнце, и сполохи гроз...
     А у меня вс„ никак не проходит зима.
     А у меня вс„ метели, снега да мороз.
     Где я прош„л, те дорожки давно замели
     М„ртвые листья да снег над пожухлой травой...
     Белые крылья мелькают в дал„кой дали.
     Ч„рные крылья - над самой моей головой.
     Я бы поверил своей незакатной звезде.
     Я раздобыл бы к вам, люди, обратный билет.
     Серые сумерки гаснут, едва поредев.
     Серое небо в себя не пускает рассвет...
     С каждой зимою вс„ больше жестоких потерь,
     Только раст„т и раст„т неоплаченный сч„т.
     Белые крылья вс„ дальше относит метель.
     Ч„рные крылья почти задевают плечо.
     Отсветы гаснут, гряд„т окончание дня.
     Кто-то усн„т и увидит волшебные сны
     О негасимой надежде... А здесь у меня -
     Осень да осень. И больше не будет весны.
     Как помолиться, чтоб сбылся несбыточный сон?
     Ляжет прямая дорога, светла и чиста...
     Белые крылья скрывает седой горизонт.
     Ч„рные крылья вс„ ниже, вс„ ниже свистят...*
     Стихи М. В. Сем„новой.

     - Шма-Исраэль!.. Без вас тошно!..
     Т„тя Фира досадливо выключила радио,  прекратив выступление "Синяков",  и,
завернувшись в  пуховый платок,  снова  ушла  зябнуть к  огромному полукруглому
окну, наполовину залепленному мокрыми хлопьями.
     Так  называемое радио,  сменившее начавший заговариваться тр„хпрограммник,
было  хорошим  современным  музыкальным  комбайном,   и  приволок  его  в  дом,
естественно,  Алексей.  "Смотри,  дожд„шься,-  предрекла по  этому  поводу Таня
Дергункова,  когда  Ал„ша  опробовал  приобретение и  пон„с  в  мусорку  пустые
коробки. - Упакует комнатки, а тебя по башке - и сам жить поселится!"
     Вот  тут  и  сказалось тлетворное влияние жильца.  Т„тя Фира,  которая ещ„
полгода назад только и  способна была  бы  некоторое время "пускать пузыри",  а
потом скорее всего расплакалась бы у себя на диване, - эта самая т„тя Фира мило
улыбнулась водочнице и ответила со спокойным достоинством:  "Вы, Таня, говорите
так потому,  что у вас совсем другие знакомые.  Не видали вы хороших людей, моя
дорогая.  Только таких, которые вас чуть что в милицию с потрохами сдадут..." И
удалилась по  коридору,  и  Дергункова целых  пять  минут не  могла собраться с
мыслями для ответа.
     А  вот теперь т„тя Фира сидела одна в  темноте,  и ей было страшно.  Ал„ша
успел стать неотъемлемой частью е„ жизни,  и мысль,  что с ним что-нибудь может
случиться, казалась чудовищной и невозможной. Кирочка некогда рассказывала ей о
гибели  Кости.   О  том,   как  ей  снился  по  ночам  перев„рнутый  и  горящий
геодезический грузовик и раненый Костя,  отстреливающийся из-за колеса...  Т„тя
Фира  куталась  в  т„плый  платок  (Кирочкин,  между  прочим,  подарок),  грела
зам„рзшие руки в Васькиной лохматой шерсти и смотрела в окно. И перед глазами у
не„  неотвязно  стояло  нечто  навеянное тем  давним  рассказом,  но  только  с
поправкой на заснеженное шоссе.  Ивангород, конечно, неблизко, но сколько можно
ехать туда и обратно,  если старт был назначен на девять утра?.. Крутой поворот
на скользкой дороге...  Свалившийся в  канаву перев„рнутый грузовик...  Ал„шина
неживая рука, торчащая из-под снега...
     Когда  вышли  все  мыслимые человеческие сроки,  она  собралась с  духом и
попробовала дозвониться ему на сотовый телефон. "Вызываемый абонент в настоящее
время не  отвечает,-  уведомил е„  вежливый автоматический голос.-  Пожалуйста,
позвоните позже". Куда уже позже? Половина третьего ночи...
     Коммунальная квартира успела угомониться.  Не плакала дочка Борисовых,  не
гремела бутылками Таня  Дергункова,  и  даже  Валя  Новомосковских выключил еле
слышно работавший видеомагнитофон.  Так  что  скрип ключа,  поворачивавшегося в
замке, долетел до слуха т„ти Фиры сразу и безо всяких препятствий.
     Старая женщина подхватилась с  места и  выпорхнула в  коридор едва  ли  не
прежде,  чем вошедший Снегир„в успел закрыть за собой дверь.  Т„тя Фира имела в
виду сперва повиснуть у  Ал„ши на шее и  хорошенько всплакнуть,  а потом строго
потребовать отч„та - где пропадал столько времени и почему не удосужился дать о
себе знать?.. Что-то остановило е„, она не поняла сразу, что именно. В прихожей
тускло  горела  одинокая лампочка.  Она  еле-еле  рассеивала мрак  и  создавала
мертвенные пот„мки,  примерно такие же,  как в  тот дождливый вечер на лестнице
перед дверью Кирочкиной квартиры.  И  в  этих  пот„мках т„тя Фира увидела,  что
глаза у Снегир„ва опять были как две дырки в кромешную черноту.
     Т„тя Фира застыла в дверях,  чуть не наступив на Ваську,  выскочившего под
ноги.  Алексей смотрел на не„ этими дырками и  молчал,  и  тут она заметила ещ„
кое-что.