одой, то есть во всех случаях, когда  магия
должна охватить все вокруг, во  всех  направлениях.  Может,  именно  поэтому
некоторые маги и пользуются жестами, "таинственными пассами" - чтобы творить
чудеса большего радиуса действия. Может, такое перемешивание воздуха  руками
действительно имело определенный смысл. Сам Мэт  всегда  считал,  что  таким
образом чародей помогал сам себе сконцентрироваться или  как-то  подстегнуть
свою  уверенность  в  собственных  магических  силах.  А  слова   оставались
символами, и именно эти символы модулировали  и  манипулировали  магическими
полями. Как сам Мэт имел возможность недавно  убедиться,  даже  думать  было
достаточно, если сконцентрироваться на том, чтобы заставить все  происходить
в соответствии с этими символами. Но для большинства людей, да и для  самого
Мэта такая концентрация давалась  гораздо  легче,  когда  все  произносилось
вслух. Он даже в колледже, готовясь к экзаменам, всегда ходил по  комнате  и
бормотал вслух.  Вот  вы  и  подумайте,  волшебники  могли  писать  книги  с
заклинаниями, и при этом не возникали никакие природные катаклизмы, пока они
все это писали, потому что рифмы преднамеренно  не  произносились  вслух,  и
заклинания становились неэффективными. Мэт и сам уже заметил, что при чтении
стихотворения вокруг него начинало собираться магическое  поле,  но  оно  не
находило выхода, если только он не заканчивал заклинание каким-то  приказом,
выражением сильного желания. Если  выведенная  им  аналогия  с  электроникой
здесь работала, значит, стихотворение аккумулировало и модулировало это поле
точно  так  же,  как  обычный  усилитель  усиливает  сигнал,  а   передатчик
модулирует его, но подготовленная таким образом радиоволна не  может  никуда
отправиться, если только  вы  ее  не  пропустите  через  антенну.  Вот  этот
"приказ" в  конце  строки  был  подобен  нажатию  кнопки  "пуск"  на  пульте
управления.  И  если   Мэт   передавал   заклинания   подобно   передатчику,
неудивительно,  что  любой  маг  или  колдун  мог  обнаружить,  что   где-то
поблизости на его территории действует волшебник! Они бы его просто засекли,
быстро и точно. Возможно, именно поэтому колдуны Ибирии пользовались жезлами
- чтобы даже король не узнал, чем они  занимаются.  Несомненно,  жезл  также
усиливал силу  колдовства,  делая  его  более  направленным.  Так  что  если
использовать жезл, Мэт мог бы направить разряд волшебства на гораздо меньшую
площадь, и тогда королю Гордогроссо было бы невозможно его засечь.
   Жезл позволял Мэту творить чудеса, и при этом ни король, ни его знать  не
могли догадаться, что он где-то здесь. Кроме того, концентрируя поле в  луч,
жезл значительно усиливал силу магии. Конечно, это срабатывало бы только для
заклинаний, которые должны действовать на очень маленькой площади. От них не
будет проку при сражении с целой армией, как, например,  в  тот  раз,  когда
Мэту удалось заразить сальмонеллой  множество  вражеских  солдат  или  когда
нужно воздействовать магией на все,  что  находится  поблизости.  Но  обычно
большинство  заклинаний  направлены  на  вполне  конкретных  людей  или   на
конкретные вещи. Будь у Мэта жезл,  можно  было  бы  не  беспокоиться,  что,
сталкивая камень с крыла Нарлха, он встревожил  местных  колдунов-жандармов.
Если только жезл работал так, как предполагал Мэт. И, судя по всему, это  не
просто предположение, а вполне обоснованная гипотеза. У него были  некоторые
основания так полагать.
   Отлично. Гипотеза построена, но она основана на аналогиях, которые  могли
и не соответствовать тому, что есть  на  самом  деле.  А  вдруг  это  только
кажущаяся аналогия и его гипотеза неверна?
   Узнать это можно только одним  путем  -  проверить  ее  экспериментально.
Эксперимент - это третья  ступень  во  всяком  научном  методе.  На  чем  бы
попробовать?
   Мэт оглянулся и увидел валун, который Фадекорт подтащил для кострища, но,
когда тот оказался слишком велик, отбросил его прочь. Валун был  около  двух
футов в диаметре и лежал неподалеку от охранного круга. Мэт начал пристально
смотреть на камень и быстро проговаривать  стишок,  приводивший  в  движение
камни.

   Без рук, без ног -
   Из ямки - скок!
   То налево, то правей
   Катись, камень, по траве!

   Он  снова  почувствовал,  как  вокруг  него  собираются  силы.  Вот   они
становятся  все  гуще,  враждебнее.  Усилием  воли  Мэт  оттолкнул  их  чуть
посильнее, чтобы они не так давили на него. Все, чего он хотел  добиться,  -
это чтобы камень немного прокатился, но не стал вечным двигателем,  как  тот
камень, который он сбросил с крыла Нарлха.
   Камень завибрировал, потом двинулся немного направо,  потом  скатился  на
свое прежнее место, потом качнулся чуть дальше налево - снова на свое  место
- и, раскачиваясь туда-сюда,  наконец  выкатился  из  своего  углубления  и,
немного продвинувшись вперед, остановился. На этот раз не было склона  горы,
который дал бы ему возможность разогнаться. Ну что ж, все шло так, как он  и
ожидал. Теперь - за эксперимент. Он ввел новую переменную  -  жезл.  Тут  он
решил немного пошутить и  действительно  представил  эту  новую  переменную.
"Камень, - пробормотал он,  -  позвольте  представить,  жезл.  Жезл,  -  это
камень". Жезл подпрыгнул, а камень закачался. Мэт почувствовал, как  у  него
на голове зашевелились волосы.  Здесь  было  гораздо  больше  силы,  чем  он
предполагал! Он призвал все свое самообладание, направил жезл  на  камень  и
проговорил тот же стишок. Камень  прямо-таки  взвился  на  несколько  футов,
приземлился, еще раз подскочил, но теперь не  так  высоко,  и,  подпрыгивая,
покатился к лесу. Он действительно катился, но в основном... по  воздуху.  У
Мэта пересохло в горле. Гипотеза подтвердилась! Теперь,  если  он  проделает
это десяток раз и получит такой же результат в каждом из  этих  случаев,  он
сможет дополнить  свою  теорию  магии.  Ну  ладно,  хватит  глазеть.  Нельзя
допустить, чтобы  камень  катился  бесконечно,  этого  он  как  раз  пытался
избежать в своем контрольном эксперименте. Мэт направил жезл в сторону, куда
укатился  камень  и  попытался  вспомнить  стих,  которым  он  уже  когда-то
воспользовался. Но не успел он извлечь стих из  памяти,  как  услышал  треск
ломавшихся  кустов,  рев  боли  и  несколько  громких  голосов,   посылавших
всевозможные проклятия. Он кому-то навредил! Скорее, скорее...

   Труд Сизифа бесконечен,
   Но кричу: остановись!
   Эй, валун, твой путь не вечен!
   Стой! Замри! Не шевелись!

   Шум ломающихся кустов затих,  но  ругань  была  слышна  по-прежнему.  Тут
только до и Мэта дошло, что кто-то прятался в подлеске.
   - Подъем! - закричал Нарлх. - Враги с северо-востока! И возможно, что  их
много!
   Фадекорт был уже на ногах, прежде чем Нарлх успел докричать фразу. Иверна
приподняла голосу и щурилась спросонья. Тут  только  Мэт  вспомнил,  что  он
караульный, и, вскочив на ноги, закричал:
   - Фадекорт, подъем! Опасность! Враги!
   - Я уже готов! - рявкнул Фадекорт. - Ну и где же враги?
   - Там, за деревьями, - прошипел дракогриф, размахивав  крыльями  на  фоне
ночного неба.
   Иверна поднялась легко, одним грациозным движением.  Она  была  настолько
прекрасна, что у Мэта перехватило дыхание. Он с трудом отвел взгляд и,  взяв
свою саблю, потащился за Фадекортом к частоколу. Помедлив, он крикнул ей:
   - Иверна! Наблюдая за другой стороной круга! Они  могут  зайти  к  нам  с
тыла!
   Цокот копыт и топот сапог наполнили ночную тишину. Раздался  воинственный
вопль, десятка два пехотинцев высыпали из леса и бросились к частоколу.  Мэт
подумал  было  отступить  назад,  но  почти  сразу  же  рванулся   навстречу
нападавшим, потому что Фадекорт уже врезался в авангард нападавших,  которые
пытались пробраться между заостренными кольями. Черт подери, неужели  циклоп
заметил его слабость? Кроме того, за его спиной  стоял  Нарлх.  Мэт  вытащил
свой  кинжал  и,  потрясая  им  в  воздухе,   издал   пронзительный   вопль.
Наклонившись вперед, он выбил из рук первого встречного солдата алебарду,  и
та, завертевшись, исчезла в ночи. Сердце так и подскочило к  горлу:  не  дай
Бог, она попадет в Иверну. Он рискнул оглянуться назад  и  увидел,  что  был
прав в  своих  опасениях  -  оружие  летело  прямо  на  нее.  Но  хрупкая  и
беззащитная девушка ловко отступила в сторону и перехватила  алебарду  -  не
прошло и секунды, как она уже  летела  обратно.  Иверна  раскрутила  ее  над
головой и, издав боевой клич, от которого у Мэта похолодела кровь, метнула в
самую гущу схватки. Фадекорт вышиб еще одну пику из рук солдата. Тот пытался
пролезть вперед, но не тут-то было: Фадекорт воткнул  колья  слишком  часто,
чтобы между ними  можно  было  так  просто  пролезть.  Пока  солдат  пытался
выбраться из ловушки, циклоп успел развернуться и схватить  руку  следующего
копьеносца, который рядом лез в щель между кольями. Оба  солдата  уже  почти
прорвались через заграждение, и Мэт  бросился  на  одного  из  них  с  таким
криком, который сделал бы честь повстанцу Джорджии, а Нарлх занялся  вторым.
Дракогрифу не пришлось затрачивать на это больших усилий, он  просто  сделал
шаг вперед... Увидев дракогрифа, солдат побелел и попытался  рвануть  назад.
Но  сзади  напирали  следующие  ряды,  и  те,  которых  успели   обезоружить
оборонявшиеся,  буквально  продавливались  сквозь  частокол.  Позади  солдат
скакали рыцари в доспехах. Своими окриками: "Вперед!", "Круши их, или я тебя
саблей попотчую!", "Давай вперед, а то я  сам  тебя  убью!",  они  подгоняли
солдат.
   В Мэте всколыхнулось чувство классовой неприязни. Даже продолжая отражать
наступление солдат, он думал о рыцарях. Интересно, будут ли эти рыцари столь
же храбры, если оставить их без доспехов  и  оружия?  Эта  мысль  прямо-таки
заворожила Мэта. Он отскочил назад на свободное пространство. Но прежде, чем
он успел составить рифму, он увидел такое, от чего  у  него  дух  захватило.
Иверна  боролась  с  солдатом,  успевшим  пролезть  через  заграждение.  Мэт
собрался было броситься к  ней  на  помощь,  но  девушка,  блокировав  выпад
солдата, влепила ему в челюсть древком копья, а потом нанесла сильный удар в
грудь. Солдат начал падать, и придавленное ногой Иверны копье  вырвалось  из
его руки.  Мэт  притормозил,  похоже,  в  его  помощи  здесь  не  нуждались.
Интересно, где Иверна научилась боевым искусствам? Мысль была мимолетной,  и
в следующую минуту Мэт начал вспоминать, что же он собирался сделать. Ах да,
произнести заклинание! Наслать чары на рыцарей. Он начал:

   Рыцарь, рыцарь - консервная банка,
   В шлеме с гребнем, совсем как у панка,
   Ты еще не видел, где зимует рак?
   Ну-ка, с лошади на землю - бряк!

   Неожиданно оба рыцаря свалились со  своих  коней  и  исчезли  за  спинами
солдат. Раздался звук брякнувшихся  о  землю  лат.  Попытка  Мэта  оказалась
успешной.  Солдаты  отпрянули  от  свалившихся  командиров,   и   Мэт   смог
рассмотреть,  как  они  барахтаются,  пытаясь  подняться.  К  ним  подбежали
ординарцы и начали помогать им.
   Если им дать достаточно времени, они успеют поднять  рыцарей,  а  это  не
входило в планы Мэта.

   Консервные банки - пузаты, горбаты,
   Зачем тебе, рыцарь, тяжелые латы?
   Ох, как нелегки твои ночи и дни!
   Небось не помыться и не почесаться...
   Ты шлем нацепил, чтоб солидней казаться,
   Стальные доспехи - ну ты извини!
   Так пусть моментально исчезнут они!

   Сквозь пелену боя Мэт отчетливо услышал два  изумленных  вопля.  Это  оба
рыцаря обнаружили исчезновение нагрудников, теперь их защищали лишь  толстые
кожаные куртки. Мэт злорадно ухмыльнулся.  Как-то  вот  так  случилось,  что
теперь он уже не слышал угроз и  проклятий,  сыпавшихся  на  головы  солдат.
Некоторые из них даже опустили свои пики. Мэт снова бросился к укреплению  и
схватился за появившуюся между кольями пику, в темноте не разглядев, что это
была алебарда. Мэт отскочил назад, но  лезвие  успело  задеть  его  ногу,  и
страшная боль растеклась по телу. Он закричал и, стиснув  зубы,  бросился  в
зазор между кольями, собираясь нанести ответный удар солдату.  Тот  проворно
отскочил, а Мэт с удовлетворением отметил, что теперь уже никто  не  погонял
солдат идти в атаку. Выскочивший справа воин выбил из его  руки  саблю.  Мэт
отпрянул, уклоняясь от схватки. Быстро  взглянув  в  сторону  Фадекорта,  он
увидел, как тот, орудуя отобранной  в  схватке  пикой,  расшвыривал  солдат.
Нарлх хватал их пастью и вышвыривал прочь. У Иверны  было  две  раны,  но  с
упорством и ловкостью опытного бойца она продолжала сражаться. При  виде  ее
ран у Мэта вскипела кровь. Он подхватил упавшую алебарду и снова бросился  в
бой.  Налетев  на  пролезавшего  сквозь  частокол  солдата,  он   замахнулся
алебардой, но тот заблокировал удар и  с  размаху  ткнул  древком  копья  по
колену. Взорвавшаяся боль согнула Мэта, и он непроизвольно  упал  на  колени
перед врагом, острие копья было нацелено прямо ему в сердце. Просвистевшее в
воздухе древко ударило солдата по челюсти.  Он  свалился,  и  через  секунду
рядом был Фадекорт, чтобы добить упавшего, молниеносный удар -  и  все  было
кончено. И циклоп уже снова орудовал, на своем участке обороны.
   - Кончай, лорд Мэтью! Для тебя непривычно иметь дело с алебардами!  Лучше
займись заклинаниями в нашу защиту!
   Мэт с трудом поднялся, стараясь не обращать  внимания  на  боль  в  ноге.
Пользуясь алебардой, как костылем, он заковылял в сторону от места боя.  Его
лицо горело от стыда: мало того, что женщина превзошла его  в  ратном  деле,
так он еще не помог своим друзьям в их битве своим самым  мощным  оружием  -
магией. И ему лучше было сейчас же приняться за  это;  весьма  странно,  что
колдуны еще не начали оказывать поддержки атакующим. Если  поторопиться,  то
можно их опередить... С помощью метеора.

   Камень небесный, блесни метеором,
   Корень подземный, явись, мандрагора...

   Ночь взорвалась страшным ревом. Мэт застыл с разинутым  ртом,  так  и  не
закончив четверостишия, - на него надвигалась громада бушующего  огня.  Ряды
нападавших  раздвинулись  с  громкими  криками,   чтобы   освободить   место
полыхающему колоссу. Мэт вдруг услышал  свой  собственный  голос:  "Нет!  Не
может быть! Неужели  это  сделал  я?"  Нет,  это  было,  вот  уж  точно,  не
результатом его заклинания о метеоре, потому что,  когда  полыхавший  колосс
приблизился,  Мэт  смог  разглядеть  двенадцатифутовый  ствол  дерева,  ярко
горевший,  словно  рождественским  костер.  Бревно  приближалось   к   Мэту,
медленномедленно переставляя ноги. Два больших  наплыва  на  верхнем  конце,
сверкая, смотрели на Мэта. Глубокий прорез чуть ниже глазниц-наплывов  вдруг
раскрылся и заревел: "Ты! Мерзкий колдун! Самый мерзкий  из  всех  колдунов!
Никогда и ничем я тебя не обижал! Ни в чем грешном я не повинен! За  что  же
ты проклял меня и я должен терпеть страшные муки?"
   Мэт был в таком замешательстве, что только молча смотрел на бревно.
   Наконец оно врезалось в ограду, и  три  ближайших  кола  занялись  огнем.
Бревно глянуло на них и, снова найдя глазами Мэта, закричало ему: "И что же,
теперь ты обречешь и эти невинные  создания  вечно  гореть  в  огне?  Ты  их
проклянешь, так же, как и меня?"
   - Но я не делал этого! - закричал Мэт. - Я в жизни тебя не видел!
   - Еще как видел, - захрипело в ответ горящее  бревно,  -  хотя,  конечно,
силы Ада увеличили меня в размерах так, что я теперь могу стать  той  силой,
которая уничтожит тебя! Я был тем маленьким прутиком, который ты  воткнул  в
землю, чтобы отметить место, тем маленьким безобидным прутиком, который ты с
проклятиями выкинул!
   Даже панический страх, обуявший Мэта, не помешал ему сообразить, что  это
не иначе как дело рук Гордогроссо. Король-колдун увеличил маленький  прутик,
который Мэт недавно вышвырнул со словами: "Будь ты проклят!"  -  и.  вытащил
его из Ада, чтобы запугать Мэта.
   Минутку-минутку... Но ведь вечные мучения  не  для  всех,  а  только  для
проклятых душ...
   - Но ты не мог быть обречен на вечные муки! - закричал Мэт. - У  тебя  же
нет души!
   Бревно замерло на месте, глаза расширились от удивления.
   Мэт еще настойчивее продолжал:
   - Ад существует только для душ грешников! И никто другой  не  может  тебя
послать гореть в Аду,  только  ты  сам,  отказавшись  от  Господа  Бога!  Ты
когда-нибудь отказывался от Него?
   - Нет, - призналось дерево.
   - И у тебя нет души, которую можно было бы  послать  в  Ад!  Материальные
вещи, будь то плоть или камень, дерево или железо, не попадают в Ад!  Только
души!
   - Если это правда, - сказало дерево, - значит, я не могу быть проклято.
   Пламя начало ослабевать.
   - Правильно! - закричал Мэт. - А если ты не было проклято, ты  не  можешь
гореть в огне!
   - Да... точно. - Языки пламени стали еще слабее.
   -  На  самом  деле,  -  продолжал  кричать  Мэт,  -  ты  не  можешь  даже
передвигаться! Просто какой-то идиот-колдун вбил тебе в голову, что ты живое
существо, чтобы подвергнуть пыткам!
   Получилось. Последние искорки пламени потухли  в  глазах  дерева,  и  оно
начало падать.
   - Древесина! - закричал Мэт, и  тлеющее  бревно  с  грохотом  рухнуло  на
землю.
   Уф... Наконец-то... Но  в  результате  этого  инцидента  в  линии  защиты
осталась брешь - три сломанных кола.
   Впрочем, пламя горевших бревен  заворожило  и  солдат,  которые  в  ужасе
взирали на них.
   Мэт не замедлил воспользоваться случаем:
   - Быстро! Бегите! Прячьтесь в горы и кайтесь! Иначе вы все будете  пылать
в вечном огне Ада!
   Объятые ужасом солдаты издали дружный вопль и,  развернувшись,  бросились
наутек.  Они  пробежали  мимо  двух  рыцарей  в  кожаных  куртках,  которые,
размахивая своими саблями, яростно кричали им вслед:
   - Не верьте этому сумасшедшему! Остановитесь! Вернитесь! Что  значат  все
ужасы в ином мире по сравнению с гневом короля Гордогроссо здесь?
   Но, похоже, солдаты вполне осознали, что их ожидает в мире ином, и  никто
не вернулся.
   Один из рыцарей обратился ко второму:
   - Я по крайней мере больше боюсь Гордогроссо, чем Господа Бога! Я  скорее
готов погибнуть в бою, чем предстать перед королем.
   - И решительно настроенный продолжать  бой,  он  повернулся  к  горевшему
частоколу.
   С большой неохотой второй рыцарь решил последовать его примеру.
   - Остановитесь и подумайте! - Мэт вытянул вперед руку. - Если  вы  умрете
солдатами Гордогроссо, вы незамедлительно попадете в Ад.
   Второй рыцарь заколебался.
   - Дурак! - закричал первый. - Ты что, готов потерять все свои поместья  и
земли, которые дал тебе король? Я - нет! - С криком он бросился в пролом  и,
оказавшись внутри круга, широко замахнулся саблей.
   Фадекорт отпрянул, уклоняясь от удара, и прежде, чем рыцарь  приготовился
ко второму  удару,  его  пронзило  копье  циклопа.  Рыцарь  дернулся,  чтобы
прикрыться щитом, которого у него уже не было,  но  пика,  оставив  глубокий
кровавый след на  руке,  пронзила  ему  горло.  Фадекорт  действовал  как  в
лихорадке. Он быстро выдернул копье и приготовился нанести смертельный удар.
   - Я не оставлю тебя умирать медленной и мучительной смертью, будь ты друг
или враг!
   - А  как  же  его  душа?  -  Иверна  потянула  циклопа  за  рукав.  -  Ты
раскаиваешься во всех своих грехах? - застыв на мгновение, спросил циклоп.
   Рыцарь едва смог кивнуть головой.
   - Мы можем его спасти! - крикнул Мэт, но тут он увидел, как  много  крови
потерял рыцарь. - Нет, уже поздно.
   Копье прошло через сердце рыцаря и воткнулось в землю.
   Фадекорт выдернул копье  за  древко  и  медленно  повернулся  ко  второму
рыцарю.
   Рыцарь пристально посмотрел на него, его лицо  побелело,  и,  издав  крик
отчаяния, он, спотыкаясь, побежал. Фадекорт отступил чуть назад, наступив на
хвост дракогрифа. Рыцарь бежал прямо к Иверне. Мэт закричал  и  прыгнул  ему
наперерез, точно так,  как  это  ему  не  раз  приходилось  видеть  в  к