спор с его заклинанием. Мэт гадал, кто выйдет победителем.
   Тут Балкис открыла ротик, зевнула и  замяукала.  Мало-помалу  в  мяуканье
стало можно разобрать слова:

   Повиноваться мужчине во всем
   Станет только последняя дура:
   Веры вам нет совершенно ни в чем -
   Слишком коварна ваша натура.

   Произнеся стихотворение, кошка замерла  в  напряженной  позе,  готовая  в
любое мгновение спрыгнуть на землю и убежать.
   Мэт не отрывал от нее изумленного взгляда. Мысли  его  метались.  На  его
взгляд, говорящих кошек в природе не существовало. Значит,  перед  ним  была
непростая кошка.
   Он вдохнул поглубже.
   -  Так,  значит?  Ты  не  станешь  повиноваться  моим  приказаниям  и  не
объяснишь, почему отправилась со мной?
   - Заклинание в ответ на заклинание, - мяукнула Балкис. - Как же я  смогла
бы ответить тебе без слов?
   - Кошки во все времена ухитряются делать  свои  желания  очевидными  безо
всяких слов, - парировал Мэт, умолчав о том, что  следующее  его  заклинание
как раз и предназначалось для того, чтобы наделить  эту  кошку  даром  речи,
которым, как выяснилось, она была наделена изначально.
   Балкис повернула головку и искоса взглянула на Мэта.
   - Похоже, тебе многое известно о нас.
   - Моя мама часто заботилась о бродячих кошках. В дом она их  не  пускала,
они жили на заднем дворе.
   Мэт не стал упоминать о том, что время от  времени  в  этом  дворе  гулял
домашний спаниель.
   - Я так и поняла, что она мне неспроста так  приглянулась,  -  мурлыкнула
Балкис.
   - Конечно, - кивнул Мэт. - Ну а кто же тебя научил разговаривать?
   - Мои предки, - уклончиво отвечала Балкис.
   - Весьма необычные кошки, - покачал головой Мэт. -  Но  тот,  кто  научил
разговаривать их, наверняка обучил тебя кое-какому волшебству.
   - Я умею произносить  несложные  заклинания,  -  отведя  глаза,  мяукнула
Балкис.
   - Послушай, ведь тебе преотлично жилось бы в замке, - проговорил  Мэт.  -
Зачем тебе понадобилось отправляться со мной,  подвергать  себя  неудобствам
дорожной жизни и опасностям?
   - Мне  не  привыкать  к  странствиям,  -  заверила  его  Балкис.  -  И  я
сомневаюсь, что нам грозят такие уж большие опасности.
   - В таком случае  тебе  следовало  более  внимательно  слушать  все,  что
говорили в замке насчет варваров, которые осаждают арабскую империю.  И  все
равно не пойму, зачем было менять замок, где  тебе  была  обеспечена  полная
миска  еды  каждый  день  и  мягкая  подушка,   на   сомнительные   прелести
странствия?
   - Тебе неприятно мое общество? - возмутилась Балкис.
   - Просто я научился дорожить одиночеством, - объяснил Мэт и решил немного
сменить тему разговора:
   - Зачем ты пришла в Меровенс?
   - Я узнала о том, что у вас лучше относятся к особам женского пола, чем у
меня на родине, - ответила Балкис.
   Ясно. Кошка  действительно  была  не  местная,  потому  и  выглядела  так
экзотично.
   - На родине - это где?
   - В Аллюстрии.
   Мэт сдвинул брови. В  Аллюстрии  хозяева  держали  самых  простых  кошек.
Редких пород там и в помине не было.
   - Ты родилась в Аллюстрии?
   - Я там выросла, - снова дала уклончивый ответ  Балкис.  Мэт  решил  пока
отказаться от вопроса о происхождении кошки.
   - А зачем ты пришла в замок?
   - Я услышала о том, что у королевы есть детишки. А там,  где  есть  дети,
всегда порадуются кошке.
   - Похоже, ты много знаешь о людях, - перефразировал Мэт  ранее  сказанное
кошкой.  -  Ну,  хорошо.  Будем  считать,  что  ты  втерлась  в  доверие   и
приглянулась моей сострадательной матушке и перегруженной заботами  женушке.
Так зачем надо было бросать все это и увязываться за мной?
   Балкис попалась. Она это понимала, и это ей совсем не нравилось.  Сердито
глянув на Мэта, она призналась:
   - Я хочу больше узнать о волшебстве, но ничего о нем не узнаю, если  буду
играть с твоими детишками, пока ты будешь отсутствовать.
   Мэт, нахмурившись,  смотрел  на  кошку.  У  него  уже  появились  большие
сомнения относительно того, кем на самом деле является этот зверек.
   - Есть много колдуний и деревенских ведунов,  которые  могли  бы  обучить
тебя.
   - Я обучилась всему, чему способны научить  лучшие  из  них,  -  фыркнула
Балкис. - А она велела мне разыскать тебя.
   - Ага - "она"!  -  прищурился  Мэт,  хотя  это  сообщение  ему  почему-то
польстило. - И что это за женщина?
   - Идрис.
   - Я с ней не знаком, - нахмурился Мэт. - Где она живет?
   - В Черном Лесу.
   - Надо будет потолковать с ней как-нибудь.  -  Мэт  заметил,  что  Балкис
встревожилась, и поспешил ее успокоить:
   - Не бойся. Я не ссорюсь с добрыми волшебницами. Мне слишком сильно нужна
каждая из них, кого я только смогу отыскать.
   Кошка снова устремила на него опасливый взгляд.
   - А для чего они тебе нужны?
   - Для борьбы со Злом, а особенно - со злым колдовством, - объяснил Мэт. -
Это, знаешь ли, очень полезно, когда знаешь,  к  кому  обратиться,  попав  в
чужие края. Ну, если ты  будешь  только  таращиться  на  меня,  ты  вряд  ли
научишься какому-нибудь волшебству, верно?
   Вообще-то у него было такое подозрение, что намерения кошки  были  именно
таковы, и он вдруг, вздрогнув, понял, почему она с таким интересом  смотрела
на книжные полки.
   Балкис не спускала взгляда с Мэта.
   - Я надеялась, что ты сможешь обучить меня.
   - Ну а если бы я не согласился, ты бы просто подсматривала за мной?
   - Кошки имеют полное право смотреть на кого  угодно  и  когда  угодно,  -
гордо проговорила Балкис. Мэт заглянул ей в глаза, сдвинул брови.
   - Ты чего-то не договариваешь. Балкис на мгновение отвела взгляд, но  тут
же снова посмотрела на Мэта.
   - Откуда ты знаешь? Мэт пожал плечами:
   - Считай это магической прозорливостью. Ну так о чем мы молчим?
   - Ни о чем таком, чего нельзя сказать  словами,  -  медленно  проговорила
Балкис. - Только.., когда я услыхала, что ты собираешься в восточные страны,
что-то внутри меня подсказало мне, что я должна отправиться с тобой, хотя  и
недолюбливаю неудобства.
   - Не имею привычки спорить с чужой интуицией, - сказал Мэт и  вспомнил  о
том, как самому ему однажды пришлось пережить нечто подобное. - Но ты  могла
бы отправиться с лордом Совиньоном, с войском королевы.  Ведь  это  было  бы
намного безопаснее - по крайней мере до тех пор, пока они  не  доберутся  до
Святой Земли. Почему тебе было не дождаться их выступления?
   - Меня не взяли бы. Кошка при войске - так не бывает, - возразила Балкис.
Мэт покачал головой:
   - У тебя на все есть отговорка.
   Кошка явно рассердилась, но призналась:
   - Зов, который я услыхала, был слишком силен, и я не в состоянии была ему
противиться.
   Мэт снова заглянул ей в глаза, обдумывая ее  слова.  Он  чувствовал,  что
доля правды в них есть.
   - А ты уверена в том, что не пожелала  попросту  сбежать  от  надоедливых
детишек?
   Балкис удивилась и смутилась - если кошки умеют смущаться.
   - Вообще-то они действительно слишком малы для  того,  чтобы  знать,  как
надо обращаться с кошкой, - призналась она.
   - Да уж, волки и медведи, пожалуй, для них не так  опасны,  -  согласился
Мэт и позволил себе отвесить кошке небольшой комплимент:
   - А ты наверняка умнее обычной кошки.
   Балкис возмущенно взъерошила шерсть.
   - Обычных кошек не существует! Мы во всем превосходим других существ, а я
превосхожу всех кошек на свете!
   "Сказано со всей присущей кошкам скромностью, - подумал Мэт. - Да, такого
мнения о своей персоне придерживается каждая кошка".
   - Полагаю, в разряд "других существ" попадают и люди?
   - Ну конечно!  -  изумленно  воскликнула  Балкис.  -  Зачем  бы  еще  вам
потчевать нас вкусной едой и держать двери домов незапертыми, чтобы мы могли
входить и выходить, когда пожелаем?

Глава 6

   Стоя  на  городской  стене,  Сулейман  не  видел  ничего,  кроме  шатров,
раскинувшихся с северо-востока  до  северо-запада  -  до  самого  горизонта.
Впрочем, его лазутчики утверждали, что шатры варваров  стоят  и  дальше.  По
долине разносился звон стали - это  работали  кузнецы.  Эхом  отвечал  этому
звону стук молотков плотников.
   - Я вижу почти достроенную катапульту, - сообщил зоркий часовой.
   - А вон там - грубо сработанная осадная башня, - сообщил другой  дозорный
и указал на восток, где мало-помалу вырастал деревянный параллелепипед.
   - Как ни грубо она сработана, такая башня может наделать много  вреда,  -
угрюмо процедил сквозь зубы Сулейман. - Через день-два они пойдут в атаку.
   - Нам не выстоять против них, - покачал  головой  полководец,  бросив  на
Сулеймана взгляд, полный нескрываемого  страха.  Он  боялся  сказать  калифу
неприятные слова, но сказать их он  был  обязан.  -  Их  катапульты  сломают
ядрами наши ворота, а с осадных башен они переберутся на стены.  Наши  воины
станут крушить их десятками, но  и  сами  погибнут,  и  в  конце  концов  не
останется никого, кто бы мог помешать этим злодеям беспрепятственно войти  в
город.
   - Ничего не поделаешь, - мрачно проговорил калиф. - Мы  не  можем  ждать,
потому что войска из Северной Африки и Ибилии могут подойти слишком  поздно.
Нужно отступать.
   Со всех сторон раздались вздохи облегчения.
   - Но они прикончат нас, если увидят, как мы уходим из города,  -  заметил
полководец. Калиф кивнул:
   - Однако за западной стеной наблюдают всего двое вражеских часовых. Пусть
наши лучники и пехотинцы изготовят лестницы и спустятся со стен, как  только
наши кавалеристы проскачут через западные ворота.
   - Славно придумано, мой повелитель, - медленно  кивнул  полководец.  -  К
тому времени как их часовые успеют  сообщить  о  нашем  маневре  и  подойдет
войско, мы, вероятно, сможем закрепиться на удачной позиции для сражения.
   - Нужно закрепиться на какой-нибудь высоте, откуда бы наши лучники  могли
разить врагов сотнями, - согласился Сулейман, - Будем надеяться на то, что в
жажде покончить с нами враги забудут о городе.
   - А когда они покончат с нами? - озабоченно спросил полководец.
   Сулейман усмехнулся. Его белые зубы сверкнули на солнце.
   - А нам надо позаботиться о том, чтобы  они  с  нами  не  покончили.  Дай
приказ к отступлению. Мы покинем  город,  как  только  неба  коснется  левая
десница рассвета.
   Когда рассвело, Мэт загасил костер, вскинул на спину мешок, сел верхом на
коня и поскакал по дороге, ведущей к югу.
   Балкис высунула головку из седельной сумки и пожаловалась:
   - Не слишком ли ранний час ты избрал для того, чтобы тронуться в путь?
   - Зато ты всю  ночь  где-то  пропадала,  -  огрызнулся  Мэт.  -  Ну,  как
поохотилась?
   - Плоховато, - с отвращением отозвалась кошка. - У ручья  немало  сов,  и
они сожрали всех мышей. Мне удалось изловить всего трех полевок.
   - Ну и как они тебе показались?
   - Не такие вкусные, как в Аллюстрии.
   - Наверное,  это  из-за  почвы,  -  рассудительно  проговорил  Мэт.  -  В
Меровенсе произрастает великолепный виноград, но это вовсе  не  значит,  что
почва здесь пригодна для обитания мелких млекопитающих.
   - Полевки были жесткие и жилистые.
   Мэт понимающе кивнул:
   - Ну да, ведь им приходится рыть норы  в  плотной  почве.  Слишком  много
глины. Поневоле станешь жилистым.
   - Словом, и стараться не стоило, - проворчала Балкис. - Мог бы  дать  мне
хотя бы немного поспать.
   - Послушай, чего это ты раскапризничалась, а? - хмыкнул Мэт.  -  В  твоем
полном распоряжении - пустая седельная сумка. Я все вещи переложил во вторую
сумку. Так что располагайся и спи в свое удовольствие.
   - Ага, поспишь тут, как же, когда так качает, - буркнула  Балкис,  но  ее
головка тут же спряталась в сумке. Немного поворочавшись, она  затихла.  Мэт
покачал головой.
   - Ну обязательно ей нужно было оставить за собой последнее слово.
   - Вот и нет, - послышалось  мяуканье  со  дна  сумки.  Мэт  усмехнулся  и
сообразил, что отвечать не стоит. Скакать по  Меровенсу  ранним  утром  было
очень приятно. Дорога вилась вдоль  речушки,  листва  деревьев  шуршала  под
легким ветерком. Даже тогда, когда стало жарче и когда дорога отклонилась  в
сторону от речки, пейзаж остался радующим взор:  зеленые  изгороди,  делящие
поля на лоскутки различных оттенков зеленого, лавандового и розового  цвета.
Розовыми цветами поросли поля, оставленные  под  паром.  Спору  нет,  дорога
радовала Мэта - до того мгновения, как кто-то  не  стукнул  его  по  затылку
каким-то тупым предметом. Он только успел жутко разозлиться и сразу  потерял
сознание.

***

   Небо на  востоке  побледнело.  Наступили  предрассветные  сумерки.  Тихо,
бесшумно прислонили арабы сотни приставных лестниц к западным стенам Багдада
и спустились на  землю.  Спускались  проворно,  не  переговариваясь  друг  с
другом. Точно так же бесшумно отворились западные ворота, кавалерия  выехала
из них шагом, но довольно быстро перешла в галоп.
   Бесшумность  передвижения  арабов   заслуживала   восхищения,   но   была
бесполезна: турки-дозорные, засевшие на вершинах окрестных холмов,  заметили
их, недоуменно переглянулись  и  отправили  конных  гонцов  в  ставку  хана.
Однако, пока воины покидали шатры,  подпоясывались  мечами,  забрасывали  на
спину луки и садились верхом на коней, прошло не так уж мало  времени,  и  к
тому мгновению, когда варвары поскакали  по  равнине,  последние  арабы  уже
покинули город.
   Варвары мчались во весь опор, пытаясь догнать арабов, но хан, оказавшийся
более сообразительным, чем  надеялся  Сулейман,  придержал  половину  своего
войска в резерве. Сотня всадников влетела через открытые западные  ворота  в
обезлюдевший город. Вскоре распахнулись  створки  восточных  ворот.  Варвары
хлынули в Багдад с двух сторон.
   - Туда! - крикнул Сулейман и указал на возвышенность между двумя  реками.
- Дай приказ всем двигаться к этому плато!
   - Но оно совсем невысокое!  -  в  отчаянии  вскричал  полководец.  -  Они
обрушатся на нас на полном скаку, мой повелитель!  Наши  лучники  не  сумеют
сокрушить их!
   - Сумеют, потому что между нами и  равниной  лежат  болота!  Разворачивай
войско, эмир, да поживее!
   Военачальник калифа прокричал приказ, пропели сигнальные  роги.  Авангард
арабского войска развернулся, перешел вброд обе реки и, вновь развернувшись,
поскакал на возвышенность.
   Как только на  плато  подтянулся  арьергард,  военачальник  обвел  округу
изумленным взглядом.
   - Перешеек такой узкий - лишь  с  десяток  всадников  проскачут  по  нему
плечом к плечу! Откуда вы знали об этом, мой повелитель?
   - Я не раз слыхал об этом слиянии рек, - ответил калиф. -  Один  из  моих
предков как-то раз угодил здесь в  засаду.  Враги  не  давали  его  конникам
выбраться на дорогу несколько дней подряд. В конце концов он все же атаковал
врагов, а затем отправился к Дамаску и захватил город. - Калиф посмотрел  на
восток, откуда приближалась орда варваров. Копыта их коней  звучали  подобно
грому. - По обе стороны от нас - реки, а перед нами - болото.  Перед  самыми
болотами земля плавно идет под уклон, и варвары могут попытаться  проскакать
на плато с налету.
   - И это им удастся!
   - Вряд ли, - покачал головой Сулейман.
   Грохот копыт звучал все ближе и громче. Арабские  лошади  забеспокоились.
Они запрокидывали головы, грызли удила, но всадники крепко  держали  их  под
уздцы. Варвары, размахивая саблями и изрыгая боевые кличи, на  полном  скаку
влетели в болото.
   Коротконогие  пони  мгновенно  увязли  в  трясине,  упали  на  колени,  а
подняться уже не смогли.
   Всадники спрыгивали с коней, ругаясь на  чем  свет  стоит.  Они  пытались
помочь коням подняться. Некоторым удалось встать на ноги,  но  очень  многие
лошади распластались в трясине и барахтались, но от этого только увязали все
глубже  и  вернее.  Другие  варвары  бросали  своим  товарищам   веревки   и
вытаскивали их на сушу. Кое-кому удавалось вытащить и лошадей, но  многие  и
многие варвары, не разглядев, что творится впереди, галопом летели к  болоту
и неизбежно увязали в нем. Через  несколько  минут  болото  по  всей  ширине
кишело варварами, пытавшимися высвободить коней из липкой грязи.
   - Пусть лучники пустят в них стрелы, - распорядился калиф.
   Военачальник дал сигнал, запели роги. Лучники подняли свои  луки,  запела
тетива, и сотни варваров повалились в зыбкую  трясину,  сраженные  стрелами,
угодившими кому в грудь, а кому - в живот. От  стрел  гибли  и  лошади.  Эта
смерть была быстрее, чем гибель в топкой трясине.
   - Пли! - скомандовал военачальник. - Пли!  Пли!  Небо  потемнело  от  туч
стрел. Варвары  ответили  выстрелами  из  луков,  однако  их  луки  не  были
предназначены для стрельбы по далеким целям - они могли сразить  врага  лишь
на небольшом расстоянии, и потому стрелы, пущенные варварами, не долетали до
арабов. Недоступные для варваров арабы дождем сеяли стрелы вокруг себя, стоя
на возвышении. Наконец варвары стали разворачиваться и пытаться выбраться из
болота, хватаясь за кочки.
   Видимо, хан обратил внимание на их отчаянное положение,  поскольку  решил
прибегнуть к обходному маневру, при  котором  его  люди  не  попали  бы  под
обстрел арабских лучников: тысячи конников поскакали к рекам и стали  искать
брода. Найдя брод,  варвары  переправлялись  через  реку  и  гнали  коней  к
возвышенности. Однако лошади у варваров были  намного  ниже  ростом,  нежели
арабские, и потому реки переходили с трудом. На переправу  у  варваров  ушло
столько времени, что арабы успели соответствующим образом среагировать на их
попытку атаки.
   Военачальник арабов прокричал  приказ.  Половина  лучников  развернулись.
Стрелки перебежали к противоположному  краю  плато  и  выпустили  стрелы  по
скачущим по склону пони. Первая шеренга варваров  пала.  Вторая  перескочила
через нее и с яростными воплями обрушилась на  арабских  пехотинцев.  Однако
ширина перешейка, ведущего к  плато,  позволяла  варварам  выстраиваться  не
более чем по шестеро в ряд, а пехотинцы-арабы выставили перед  собой  копья,
дабы пони налетели на них, а затем стали драться с всадниками на мечах.  Тут
и там варвары оказывались достаточно умелыми в  этом  искусстве  и  успевали
обменяться с  арабами  тремя-четырьмя  ударами,  но  дамасская  сталь  легко
одолевала  кованные  из  более  мягкой  стали  мечи  варваров,  и  те  гибли
десятками. Погибали и арабы, но  всего  один  на  каждые  пятьдесят  врагов.
Бесстрашные варвары продолжали наступать, пытаясь сломить  арабов  числом  и
напором, но преуспели лишь в том, что воздвигли  стену  из  трупов,  которая
поднялась настолько высоко, что при всем своем старании варвары уже не могли
через  нее  перескочить.  Арабы  отошли  назад,  сохраняя  бдительность,  но
выстроенная из трупов  стена  удержалась.  А  когда  солнце  приблизилось  к
полудню, варвары отступили и встали лагерем вокруг  невысокого  плато.  Всем
своим поведением они явно желали показать, что уходить не намерены.
   - Мы осаждены, мой повелитель,  -  сказал  военачальник.  -  Трупы  скоро
начнут разлагаться, и это вызовет болезни.
   - Не для нас, - рассудительно заметил калиф. - Пусть  наши  люди  сбросят
трупы вниз. Что же до павших лошадей, то пусть их освежуют, мясо  пустят  на
жаркое, а кости - на суп.
   Военачальник медленно кивнул:
   -  Если  у  нас  постоянно  будут  дымиться  котлы  с  мясом,  мы  сможем
продержаться несколько недель. Кстати, один из наших воинов  нашел  источник
на плато.
   - Я надеялся, что источник здесь найдется - ведь кругом столько  воды.  -
Калиф постарался не обнаружить испытанного им облегчения.  -  Что  ж,  тогда
действительно можно будет дождаться подхода наших союзников.
   Ответом на эти  его  слова  был  дружный  радостный  крик.  Арабы  запели
победную песнь.
   - Рано праздновать, - хмуро покачал головой военачальник. - Отступлениями
войны не выигрывают.
   - Эту войну можно так выиграть, - возразил калиф.  -  Теперь  наши  воины
сами убедились в том, что варваров можно одолеть, невзирая на их  число.  Но
чт