- Тогда, когда было захвачено столько земель и людей,  что  сенату  стало
невмоготу ждать тягостного обмена  посланиями  с  провинциями  для  принятия
государственных решений, -  ответил  папа,  нахмурившись.  -  Это  произошло
тогда, когда решения понадобилось принимать быстрее, чем в ходе  дебатов.  А
вы об этом не знаете?
   - У нас не было доступа к книгам.
   - Печально! - Папа покачал головой. - Знайте же, что  первым,  кто  сумел
примирить между собой три власти и проводить такую политику, какая  бы  всех
удовлетворила,  был  Юлий  Цезарь.  Его  политика  либо  действительно  всех
удовлетворяла, либо он заставлял верить в то, что она всех удовлетворяет.
   - Смотрите-ка, и здесь поспел! - воскликнул Савл. - И здесь и политик,  и
полководец!
   - Или просто хороший политик, - уточнил Мэт.
   - Кроме того, он неплохо разбирался в торговле, - сообщил папа. -  И  его
правила торговли действовали в империи до самых последних дней.
   - А вот это что-то новенькое, - признал Савл. - А  преторианская  гвардия
действительно обладала такой властью?
   - Как-как? - переспросил папа. - Гвардия? Кто это такие?
   - Телохранители Цезаря, - объяснил Мэт. - На самом-то деле  по-настоящему
организовал их Август после того, что случилось с его дядей.
   - А что такое случилось с его дядей?
   Мэт вытаращил глаза и осторожно произнес:
   - Насколько я слышал, Цезаря убили.
   - Убили? Ни в коем случае! Он умер в своей  постели.  Он  состарился,  но
сохранил ясность ума, и его все почитали!
   Мэт выпучил глаза, а Савл пробормотал:
   - И ты, Брут!
   - Брут? - Папа глянул на Савла. - Ах  да,  Брут...  Брут  убедил  латинов
признать Августа законным наследником, и Август оказался таким  же  искусным
дипломатом, как его дядя. На что  бы  ему  понадобились  телохранители?  Его
любил народ, его любили патриции! Ходили, правда, байки про то,  что  кто-то
пытался его ударить на улице - какие-то безумцы, но толпа  им  и  близко  не
дала подойти! Весь город был его телохранителем!
   Савл обернулся к Мэту:
   - Может, объяснишь?
   - Внеси изменения в фундамент, и изменится надстройка, - ответил  Мэт.  -
Подробности обговорим позднее. - И Мэт повернулся к папе. - Стало быть,  это
сенат избирал императора, вплоть до последних дней империи?
   - Именно так. Цезарей было много, и всегда было из кого выбрать.
   - Настоящих Цезарей? - уточнил Савл. - Не усыновленных  Клавдиев?  Август
не развелся с первой женой и не женился на Ливии <<Наш> Август первым браком
был женат на Скрибонии, с которой развелся, устав от ее дурного нрава, после
чего вступил в брак с Ливией Друзиллой, которую беременной отнял  у  Тиберия
Нерона. Ее Август любил  и  почитал  до  конца  жизни.  Ливия  родила  сына,
названного Тиберием. Он и стал основателем династии Юлиев Клавдиев. Своих же
детей у Августа с Ливией не было.>?
   - Никогда! Он всегда утверждал, что разводы позорят  патрициев,  и  делал
все, чтобы их стало как можно меньше!
   - Значит, его дети были его настоящими детьми, - медленно проговорил Мэт.
- И империей правил род дипломатов, а не череда безумных садистов. Ну а  как
насчет Калигулы?
   Папа ответил Мэту непонимающим взглядом, но ему на помощь пришел Аруэтто.
   - Он был отпрыском рода Клавдиев и безумцем, как отметил  верховный  маг.
Когда выяснилось, что он совершил инцест с собственной сестрой, его  сослали
на границу, а потом казнили  за  то,  что  он  велел  центуриону  легионеров
напасть на тысячу  германцев.  Легионеры  все  до  одного  погибли,  правда,
уничтожив пять сотен германцев. - Итак, - Мэт принялся  загибать  пальцы,  -
Клавдии тут не приходили к  власти,  а  этруски  и  карфагеняне  разработали
неформальную систему отчетности, так что император  никогда  не  представлял
собой настоящего деспота. А власть не испортила императоров?
   - Ну, может быть, немного, - признался Аруэтто. - Но не больше,  чем  она
портит каких-нибудь бейлифов или шерифов. - Нет абсолютной власти  -  нет  и
абсолютной коррупции, - кивнул Мэт. - Если уж об  этом  зашел  разговор,  то
скажите, сколько стран империи пришлось завоевать в прямом смысле  слова,  а
сколько к ней присоединилось ради выгод на поприще торговли?
   - Ловко подмечено для того, кто утверждает, будто не заглядывал в  книги,
- проворчал папа, а Аруэтто улыбнулся.
   - А я не сомневаюсь, что это воистину догадка, и мне ничего не  остается,
как только подтвердить ее правильность. Да, Юлий Цезарь в торговле  был  так
же ловок, как и в бою, он придумал множество преимуществ  торговли  с  Рэмом
для других стран.  Войска  завоевали  только  те  страны,  которые  пытались
отобрать у Рэма монополию  на  торговлю,  -  пиратские  логова,  разбойничьи
притоны, - а также те, которые вынашивали замыслы покорения Рэма или набегов
на его провинции. По этой самой причине мы покорили  германцев.  -  Покорили
германцев? - вытаращил глаза Мэт. - По другую сторону Рейна?
   - Истинно так.
   - Но когда же распалась империя?
   - Объединенные в империю страны почти все откололись от  нее  к  шестьсот
пятьдесят третьему году от Рождества  Христова,  -  ответил  Аруэтто.  -  Но
только в 704 году, когда умер последний из Цезарей, вестготы напали на  Рэм.
За ними следом пошли остготы и расправились с вестготами, так  что  Рэм  был
разрушен, но один из остготов провозгласил  себя  императором.  Ни  одна  из
стран, входивших в империю, не захотела покоряться тому, кто не был Цезарем,
даже латрурийцу, так что это время и можно считать датой падения империи.
   Мэт нахмурился.
   - Но всего лишь сто лет спустя Гардишан основал свою империю.
   Аруэтто кивнул:
   - Он встал на руинах империи и возродил ее.
   - Стало быть, Темных веков тут как бы и не было. Во  всяком  случае,  они
здорово подсократились, - сделал вывод  Савл.  -  А  каким  образом  Цезарям
удавалось удерживать простонародье? Как вышло, что плебеи  не  разорвали  на
части Рэм?
   - Как? Их в армию и во флот отправляли.
   - А патриции не  возражали?  -  поинтересовался  Мэт.  -  Они  же  теряли
прислугу!
   - О,  всегда  находились  несколько  старых  воинов,  которые  хотели  бы
вернуться в Рэм к своим  семьям  вместо  того,  чтобы  осесть  в  защищенных
провинциях.
   - Ну а сыновья сенаторов? - спросил Мэт. - Как Цезарь добился того, чтобы
они не слонялись около Рэма и не творили безобразия?
   Савл рассмеялся лающим смехом.
   - А как ты думаешь, кто там командовал?
   Аруэтто кивнул:
   - Верно. А сыновья  плебеев  становились  центурионами,  если  не  хотели
отправляться в торговые путешествия.
   - Да уж... - кисло усмехнулся Савл.  -  Торговцы  так  же  способствовали
расширению границ империи, как и воины, верно?
   - О, гораздо больше, чем воины!  Потому  что  сначала  торговцы  начинали
торговать со страной  и  позволяли  ее  жителям  убедиться  в  преимуществах
рэмской цивилизации...
   - То есть заваливали их рэмскими товарами  и  рассказывали,  какие  блага
сулит центральное отопление и общественные бани,  -  растолковал  Мэт.  Савл
кивнул:
   - Ага, и еще забивали юнцам  головы  россказнями  про  головокружительные
чудеса Рэма, Карфагена и города Леванта. Еще бы не захотеть присоединиться к
империи, особенно если учесть,  что  император  всегда  посылал  легион  для
защиты купцов? Верно я говорю? Аруэтто нахмурился.
   - А ты точно не читал книг об этом, чародей?
   - Ваше святейшество! - воскликнул внезапно вбежавший монах. -  Разбойники
нападают!
   - В храм, скорее! - вскричал папа и повернулся к  гостям.  -  Пойдемте  с
нами, ибо сейчас не будет лишней ничья молитва. Пойдемте и взовем  к  помощи
святых!
   Мэт представил себе невидимую молитвенную стену, ограждающую Ватикан.  Он
видел, что Савл вот-вот разразится каким-нибудь издевательским замечанием, и
только собрался помешать другу, как вбежавший монах крикнул:
   - С ними колдуны, ваше святейшество! Они уже швыряют огненными шарами  по
Священному  городу!  Святые  защитили  нас,  и  огненные   шары   упали   на
разбойников,  но  одному  Богу  известно,  что  они  вытворят  в   следующее
мгновение!
   - Богу это известно, и он помешает им, брат Атений, - заверил монаха папа
и позвал гостей: - Следуйте за нами!
   Все поспешили к выходу. Мэт нагнал папу и на ходу поспешно проговорил:
   - При всем моем уважении, ваше святейшество, возможно, полезнее для  дела
было бы, если бы мы с чародеем Савлом остались здесь и вступили бы в  борьбу
с колдовством?
   Папа резко остановился.
   - Но это будет опасно!
   - Нам не привыкать, - бросил Савл.
   Мэт пожал плечами:
   - И в соборе  будет  небезопасно,  ваше  святейшество.  А  нам  и  прежде
приходилось рисковать подобным образом.
   - Что ж, тогда я принимаю ваше любезное предложение с благодарностью!  Но
вы хотя бы заберитесь на самый верх колокольни собора Святого Петра.  Оттуда
вам будет видно все вражеское войско, да и сила наших молитв поддержит вас!

***

   - <Сила наших молитв!> - ворчал  Савл,  взбираясь  на  колокольню.  -  От
молитв-то какой толк?
   - В этом мире толку больше, чем ты думаешь, - отозвался Мэт.
   Они поднялись на площадку над звонницей, откуда открывался прекрасный вид
на город Рэм. Несколько мгновений двое  друзей  стояли  молча,  не  в  силах
вымолвить ни слова. Наконец Савл выговорил:
   - Слушай, совсем как Рим. Вон Колизей, а вон Форум - вернее, то,  что  от
него осталось.
   - Фонтана Треви  <Фонтан  Треви  находится  в  центре  Рима,  на  площади
Венеции. Он сооружен в 1732 г. по проекту Никколо Сальви. Считалось,  что  в
нем самая вкусная вода в Риме, и ее из фонтана  бочками  возили  в  Ватикан.
Тот, кто хочет вернуться в Рим, но традиции бросает в этот фонтан  монетку.>
еще нет, - отметил Мэт, - а вот акведук, похоже, все  еще  работает  <Трудно
сказать, какой из акведуков - римских арочных водопроводов -  имеет  в  виду
герой. Их в то время в Риме (а значит, и в Рэме) было несколько.>.
   - Дай разбойничкам время, они до него доберутся. - Савл поежился.  -  Вот
не думал не гадал, что воочию увижу Вечный город в средние века.
   - Да и не предполагал, что доведется стоять на вершине колокольни  собора
Святого Петра. - Мэт посмотрел вниз и заметил, что вверх по холму  к  собору
скачет конный отряд. - Ни стены, ни забора. Все открыто, как  на  ладони!  И
как это разбойники до сих пор не овладели Ватиканом? Что их удерживало?
   - Если ты сейчас скажешь: <Сила молитв>, то... Мэт пожал плечами:
   - Зачем я буду это говорить? Ты лучше попробуй остановить этих  всадников
каким-нибудь стишком и посмотри, что получится.
   Савл ухмыльнулся:
   - Нет проблем. Стишок так стишок.

Опять скрипит потертое седло,
   И ветер холодит былую рану,
   Куда вас кони, право, занесло?
   Какого фига мчитесь к Ватикану?

Пора, пора, пораненные, с дырками в боку,
   Вы будете смотреться неприглядно.
   Пускай я во французском не особенно секу,
   Но вам скажу огромное свое <мерси боку>,
   И дам совет: вертайтесь-ка обратно.

Закончив мелодекламацию, Савл вытаращил глаза:
   - Это еще что такое?
   Мэт почувствовал то же самое - внезапный прилив энергии,  такой  могучей,
что у него даже голова  закружилась:  столько  прибыло  сил.  Ощущение  было
такое, что сейчас он способен подбросить земной шар ракеткой для тенниса.
   - А ты как думаешь: что это такое?
   Все кони как  один  развернулись  и  помчались  вниз  с  холма.  Всадники
чертыхались, натягивали поводья, пытаясь развернуть коней,  но  те  вздымали
головы и протестующе ржали, продолжая бежать, как бежали, -  вниз  с  холма.
Причем онц были не одиноки в своем порыве: везде,  насколько  хватало  глаз,
происходило  то  же  самое.  Все  лошади   разворачивались   и   скакали   в
противоположную от Ватикана сторону.
   Савл перебежал на другую сторону и посмотрел вниз.
   - С этой стороны то же самое, - воскликнул он.
   - Надо же, а я никогда не думал, что <мерси  боку>  -  слова,  обладающие
потрясающей магической силой, - насмешливо проговорил Мэт.
   Савл обернулся и сердито зыркнул на товарища.
   - Как же я ненавижу, когда ты оказываешься прав. - Только в  этот  раз  и
оказался. Гляди! Колдуны предпринимают контратаку!
   - Если это можно назвать контратакой, - проворчал Савл, но все же подошел
и посмотрел в ту сторону, куда указывал Мэт.
   В самой  гуще  войска  разбойников  полыхал  голубой  огонь,  а  от  него
расплывался   зеленоватый   дымок.   Кони   внезапно   притормозили,   стали
разворачиваться и мало-помалу снова поскакали вверх по холму.
   - Так... Значит, они поняли, что им кто-то мешал, - кивнул Савл. - Скажи,
откуда у меня такое чувство, будто бы мы здесь и не нужны вовсе?
   - Может быть, из-за того, что огненные шары обрушиваются на тех,  кто  их
швыряет, - пожал плечами Мэт. - Но с другой стороны, эти  всаднички  уже  на
полпути к собору, и их никто не  останавливает.  Как  думаешь,  может  быть,
святые ждут, когда за дело примемся мы?
   - Хочешь сказать, что нечего нам было вызываться?
   - Нет, хочу сказать: на Бога надейся, а сам не плошай!
   Савл проворчал:
   - Эти-то разбойники не плошают, уж точно! Готовы все  к  рукам  прибрать,
что плохо лежит!
   - Значит, мы должны помочь церковникам так, как  они  сами  не  умеют,  -
заключил Мэт. - Хотя мне очень странно,  что  здесь  у  них  нет  ни  одного
клерикального чародея.
   - В корпоративном-то штабе? - фыркнул Савл. - Кто тут у них  может  быть,
кроме бюрократов!
   - Возможно, ты и прав.  Так  что  же  нам  предпринять,  чтобы  отбросить
разбойников?
   - Ну... - глубокомысленно протянул Савл. - Вероятно, все они служат  Злу,
а я многое слыхал о Божественном аромате...
   И  тут,  издав  негромкий  щелчок,  что-то  взорвалось  прямо  посередине
площадки.

Глава 23

   Грязный дым подползал к колокольне и забирался наверх, к самой верхушке.
   - Газовая атака! - успел  выкрикнуть  Савл,  и  его  поразил  жесточайший
приступ кашля, разрывавшего легкие.
   Он, спотыкаясь, пошел к перилам, перегнулся через них, но  дым  не  давал
ему уйти, полз за ним.
   Мэт  доковылял  до  перил  с  противоположной  стороны  площадки  -   дым
заструился за ним, но  едва  заметный  порыв  ветра  отбросил  клубы  назад.
Несколько нитей дыма потянулись за Мэтом,  и  он  почувствовал,  что  худшее
впереди. Мало кашля, его начало выворачивать наизнанку. Мэт вдруг понял, что
от дурного запаха можно умереть, если он вот такой злостный...
   Мэт, насколько мог, перегнулся через перила и прокашлял:

Ах вы, буки, ах вы, бяки,
   Я от злости трепещу!
   Этой газовой атаки
   Вам вовеки не прощу!

Дым отечества чужого,
   Мерзкий, едкий и густой.
   Мы не нюхали такого
   После первой мировой!

Этим газовым туманом
   Чародеев не убить!
   Ни зарином, ни заманом
   Нас ни в жизнь не отравить!

Вам же, контрам недобитым,
   Послабления не Дам
   Газы, живо по местам!
   Хлорцианом и ипритом
   Возвращайтесь-ка к врагам!

Сработало! Дым начал отступать - казалось, будто бы джинн возвращается в лампу. Вот на полу площадки осталось только
темное пятнышко, послышалось тихое шипение, и все исчезло.
   Кроме душераздирающих звуков  -  это  Савл,  перегнувшись  через  перила,
пытался вести переговоры со своим разбушевавшимся желудком.
   Мэт продекламировал:

Есть боль у вас в желудке - не беда.
   Всех забот на полминутки, да-да-да!
   От изжоги, от икоты,
   Тошноты, запора, рвоты
   Помогут вам наши таблеточки,
   Полезней они, чем конфеточки!
   Прими викалина, дружочек,
   Потом альмагеля глоточек,
   И станешь, приятель, как новенький,
   Зеленый слегка, но здоровенький!

Савл выпрямился. Вид у него был совершенно изумленный. Издав вздох облегчения, он посмотрел на Мэта.
   - Вот никогда  бы  не  подумал,  что  мне  будет  приятно  слушать  такую
дребедень!
   -  Что  поделать!  -  вздохнул  Мэт.  -  Рекламные  песенки  -  проклятие
человечества, но они срабатывают.  У  нас  дома  помогают  продавать  больше
товаров, а здесь успокаивают желудки, как видишь.
   - Странно - дома они вызывали у меня эффект с точностью  до  наоборот,  -
проворчал Савл,  обернулся  и  посмотрел  на  вражеское  войско  мстительным
взглядом. - Химическое оружие. Полномасштабное развертывание.
   - Увы, и рад бы сказать, что это не так, да не могу. Не смертельно  и  за
то спасибо.
   - Знаешь, я в свое время столько благовоний нанюхался, и жив, как видишь,
- подтвердил Савл. - Хотя как-то попробовал в  комнате  ладаном  покурить  -
пришлось долго проветривать.
   - Когда в состав входит древесный уголь, такой результат гарантирован,  -
согласился Мэт. - Но мы на  открытом  воздухе,  а  учитывая  обстоятельства,
думаю, ладан - это то, что прописал доктор.
   Савл фыркнул.
   - Какой еще доктор?
   - Врачеватель душ, какой же еще!
   - Лучше бы все оставить, как есть, - послал же ты им газы обратно.  Пусть
страдают от своего оружия, - проворчал Савл. - Зуб за зуб!
   Мэт пристально уставился на войско, осаждающее холм, и заметил  небольшое
волнение в самой середине.
   - Толку мало, - вздохнул Мэт. - Эти паршивцы привыкли к дурным запахам  и
знают, как от них избавляться.
   - Откуда тебе это известно?
   - Они сатанисты. К запаху серы им не привыкать. Итак, решено - ладан.
   - Конечно, чем еще тут, в Ватикане, разживешься? - вздохнул Савл.
   Отравляющими газами Вас, как видно, не пронять.
   С вами, злобными заразами, По другому надо, знать.

Ничего от вас не надо нам,
   Ну а вас совсем не жаль -
   Ваши пальцы пахнут ладаном,
   И ресницы пахнут ладаном,
   И десницы пахнут ладаном,
   И ключицы пахнут ладаном -
   Вот вам, сволочи, печаль!

Повсюду заклубился синеватый дымок. Он струился от земли, прямо из-под ног у лошадей, вокруг подножия холма,
расстилался над головами врагов. Мэт слышал, как кругом кашляют и хрипят, и его ужасно испугали предсмертные вопли и
стоны, пробивающиеся сквозь хрипы и кашель.
   - Кажется, я переусердствовал!  -  вскрикнул  Мэт,  поднял  было  руки  и
собрался произнести заклинание в целях послабления предыдущего,  но  на  его
плечо легла рука Савла.
   - Погоди, ты подумай: а с нами они что собирались сделать? Не горюй,  они
выкрутятся.
   И естественно, войско уже рвануло назад, оторвавшись от дыма. От  бывшего
арьергарда, а теперь авангарда, оторвалось с  десяток  всадников  в  длинных
балахонах, мчавшихся во весь опор.
   - Вот они, твои колдуны, - сказал Савл язвительно. - К несчастью, живы  и
здоровы.
   - Да и остальные за  ними  драпают,  -  отметил  Мэт.  -  Но  на  разгром
непохоже.
   - Будет непохоже, если они просто возвращаются ночевать домой, а дом -  в
нескольких кварталах отсюда. Так и слышу, как солдаты смеются: <Быстро же мы
нынче управились>.
   - Ага, и толкуют о том, как главари опять все испортили.
   - По-моему, у военных так заведено. Гляди, как дружно драпают!
   Друзья провожали взглядом отступающее войско. Авангард  уже  распался  на
отдельные группы и рассасывался, исчезая  в  длинных,  приземистых  зданиях,
имеющих вид вполне постоянных жилищ.  Несколько  таких  домов  стояло  прямо
внутри Колизея, и впечатление создавалось такое, будто бы толпа  болельщиков
валит на стадион за десять минут до начала матча.
   Послышалось шарканье и покашливание, и на площадку взобрался Аруэтто.
   - Аруэтто! - Мэт бросился к старику, подхватил его под локоть, поддержал.
- Что вы тут делаете? Разве вам можно взбираться на такую высоту?
   - Я должен был сказать вам, - тяжело дыша, проговорил ученый. - Но  вы...
наверное... уже и так... все знаете. Разбойники  отступают!  Папа...  просил
передать... свою благодарность!
   - Да пожалуйста, - отозвался Савл. - Но только мы  все-таки  еще  немного
побудем здесь, посмотрим, не надумают ли они еще разок наведаться сегодня.
   - С какой стати? На что им это  сдалось?  -  пожал  плечами  Мэт.  -  Они
уложились вовремя, а теперь пора приступать к вечеринке. А вот завтра  перед
рассветом с