нул
скопившуюся во рту слюну. Мэту не за что было винить своих спутников - ему и
самому было ох как не по себе от услышанного. И  все  же  любопытство  снова
задержало его.
   - Гильдия разносчиков? Что же, у вас тут разносчики преступники?
   - Не, ну это токо те, которые продают то, чего в лавках не купишь.
   - А-а-а. - Мэт ничего не мог с собой  поделать.  -  И...  и  что  же  они
продают?
   Глаза у воришки стали еще шире.
   - А чего хошь.
   - Ясно, - Мэт кивнул и отвернулся. - Спасибо, дружище. Пошли ребята,  нам
пора.
   Улицу Грубых Рук они  отыскали  на  закате.  Вышибала  поначалу  принялся
браниться, но как только Мэт объяснил, что  привел  девушек,  которые  хотят
наняться на приличную работу, вышибала тут же отправил одну из  служанок  за
распорядительницей. Она довольно скоро появилась - этакая  матрона  в  синем
платье и белом переднике. Увидев компанию,  произнесла:  <Ах>  -  кивнула  и
спустилась с крыльца, чтобы осмотреть девушек с головы до ног.  -  Ладно,  -
изрекла она наконец. - Вам надо помыться и постирать свои вещички.  Идите  в
соседний дом, там домоправительница накормит вас ужином  и  там  вы  сможете
переночевать, пока не найдете себе другого пристанища.  Плату  за  это,  мы,
конечно, вычтем из вашего первого жалованья, а потом будем из него  вычитать
одну десятую часть все время, покуда вы у нас будете жить.  Кто  бы  вас  ни
взял на работу, платить они будут нам, а не вам, а уж мы вам будем  отдавать
вашу долю. Если будете работать на сторону, в гильдии останетесь, но с  нами
придется распрощаться. Вопросы есть? Тогда все.
   Девушки,   совершенно    ошарашенные,    отвернулись,    готовые    уйти.
Распорядительница глянула на Фламинию и проворчала:
   - А ты что, с ними идти не хочешь?
   - Пока нет, - уклончиво отвечала Фламиния. - Мы  должны  еще  кое  в  чем
помочь менестрелю.
   - Что ж, вид у тебя вполне  порядочного  человека.  -  Матрона  быстро  и
придирчиво оглядела Мэта. - Хотя бы привел бедных овечек сюда, к  нам.  Всех
мы, конечно, взять не можем, но всегда делаем все, что в наших силах.
   Именно поэтому от них и не было человека у городских ворот,  завлекавшего
добровольцев. - Понятно, - кивнул Мэт. - Нет особой нужды в горничных?
   - О, работы полно! - воскликнула женщина. - Город-то у нас так разросся с
тех пор, как на престол  взошел  наш  добрый  король  Бонкорро.  Сюда  сразу
толпами повалили дворяне - прискучило им по деревням-то  сидеть,  захотелось
городского веселья отведать. Теперь-то с этим делом у нас спокойно - ну,  то
есть король не требует, чтобы дворяне ему жен своих отдавали в  постель  или
чтоб сами шли на муки. В общем, они оставляют свои поместья на  управляющих,
а сами все в Венарру стекаются. Ну а им,  вестимо,  надо  и  еду  подать,  и
обстановка чтобы была соответствующая, и новые тебе дома,  и  платье,  ну  и
прочие всякие всякости.
   - Стало быть, у вас тут развелось множество торговцев и купцов?
   - Да, и они все так богатеют на торговле ну а их женушки, конечное  дело,
больше любят по лавкам мотаться, нежели заниматься домашними  трудами.  Нет,
девушек у нас тут много, которые могут прибираться да белье чинить,  но  еще
больше их приходит каждый день.  Крестьянкам  тоже  подавай  теперь  веселое
житье, ну многие находят себе и такое житье, да только не там бы, где надо.
   - Верно, - кивнул Мэт. - Дворяне желают, чтобы их  развлекали,  точно?  А
приличных заведений в городе немного?
   - Как же! - возмутилась женщина. -  Предостаточно,  молодой  человек!  На
каждом углу - по менестрелю, на каждом бульваре  -  по  театру,  вот  только
постановки у них поганые идут, вот что я тебе скажу, там на сцене такое, что
скорее в борделе увидишь, а не в театре, вот как!
   - Ясно, - уныло проговорил Мэт. - А сутенеры быстро понимают, что театр -
отличное место для рекламы, как  на  сцене,  так  и  вне  ее.  А  кто-нибудь
пытается их выдворить?
   - Ага, пытаются. - Матрона снисходительно улыбнулась. -  Кому  это  когда
удалось-то?
   - Ну, вот в нашей стране удалось, - возразил Мэт. - Но на  это  ушло  лет
сто. Ну а насчет музыки - чтобы, скажем, собралось с  десяток  музыкантов  и
сыграли вместе концерт? Тут особо сутенерам не разгуляться!
   - О, в больших залах у  нас  по  вечерам  играют  целые  оркестры.  И  на
постоялых дворах, и на полях для фехтования. Для простого люда - в  тавернах
играют, а для благородных - во дворцах.
   - Но новеньким, кто  только  что  в  город  прибыл,  вы  туда  на  работу
поступать не советуете?
   Матрона скорчила рожу.
   - Ой, ну это же не для девушек! Вы же  слыхали,  что  я  про  театры  вам
сказала? Ну а танцоры и танцорши - те  же  актеры  и  актрисы.  Музыка,  это
конечно, дело другое, только ведь тогда надо ой как хорошо выучиться  играть
или петь - ну, это тебе виднее.
   - Да, я на лютне играть учился несколько лет, - подтвердил Мэт.
   Нужно же ему  было  чем-то  заняться,  покуда  он  ждал,  когда  Алисанда
назначит день их свадьбы.
   - К тому же танцорам и музыкантам платят маловато, - добавила матрона.  -
Но все же жить можно, я думаю.
   - Да, если больше нечем заняться - Мэт нахмурился.  -  Но  если  пьесы  и
танцы действительно плохи, наверное, им должно быть очень противно играть  и
плясать.
   - Горький у них хлеб, вот что я скажу,  очень  даже  горький.  -  Матрона
покачала головой. Чувствовалось, что она сердится. - Вот  ко  мне  некоторые
приходили наниматься на работу, пожевав такого хлеба, они и жаловались.  Они
мне как говорили-то: что будто бы в театрах есть актеры или  актрисы  такие,
какие ни за какие коврижки из театров этих не уйдут, так  они,  стало  быть,
этому делу преданы. Но вот одна женщина у меня работает, бывшая актриса, так
она говорит, что такие - это  уж  точно  чокнутые,  не  иначе.  Бывает,  они
сорвутся и начинают вопить: какие, дескать,  тупицы  ходят  по  театрам,  не
могут, дескать, таланта ихнего оценить. А бывает, проклинают свою несчастную
долю и нищету, жалуются, что у них души опустели  -  во  как  -  Да,  и  мне
встречались такие актеры, - кивнул  Мэт.  -  Хотя  большей  частью  из  моих
знакомцев так разговаривали художники и поэты. - О том, что  когда-то  и  он
считал себя одним из них, Мэт упоминать не стал. Это бывает  с  ними,  когда
они вдруг чувствуют, что в собственной культуре им питаться нечем.
   Матрона нахмурила брови и непонимающе уставилась на Мэта.
   - Ну, это ты, молодой человек, загнул - ничего не  поняла.  Может,  ты  и
прав. А мне-то бы только крышу дать над головой  всем  тем  бедолагам,  кому
такая жизнь не по душе.
   - Но вы же не можете! - сочувственно проговорил Мэт.  -  Девушек  слишком
много, работы на всех не хватит, и тогда вы перестанете получать прибыль.
   - Прибыль? Это еще что такое? - недовольно проворчала женщина. - Мы  себе
на жизнь зарабатываем, и они тоже.
   Мнение Мэта о распорядительнице сразу значительно ухудшилось.
   - Значит, вы принимаете пожертвования?
   - Пожертвования? - прищурилась женщина. - Это что  же,  чтоб  нам  деньги
дарили? Зачем же?
   - Чтобы помочь большему числу девушек.
   И Мэт извлек из кошелька золотой и вложил его в руку матроны.
   Она уставилась сначала на золотой, потом на Мэта и немного растерялась.
   - Спасибо тебе, молодой человек, но я  твою  монету  отложу  пока.  Зайди
через неделю, вдруг она тебе снова понадобится Мэт кивнул:
   - Очень мило с вашей стороны. Но не думаю, чтобы она мне понадобилась.
   - Все равно отложу, - упрямо мотнула головой матрона. - Но тебе спасибо -
сердце у тебя на месте.
   - Благодарю. - Мэт сардонически усмехнулся. - Как и вам, мне бы  хотелось
сделать больше. - Обернувшись к Паскалю и Фламинии, Мэт сказал:  -  Пора  по
пиву, братцы.
   - Это что значит?
   - Это значит, что пора найти любое  местечко,  где  подают  пиво  и  вино
людям, у которых денег больше, чем мозгов. - Прежде чем уйти, Мэт  обернулся
к матроне. - Спасибо вам, сударыня, и спокойной ночи.
   Женщина проводила их взглядом, тревожно выгнула бровь и покачала головой.
   Вид у Паскаля и у Фламинии был растерянный.
   - А в этом городе больше дурного, чем я думал, - признался парень.
   Мэт пожал плечами.
   - А чего же ты ждал, если  этот  город  столько  лет  был  столицей  Зла?
Интересно, она назвала Бонкорро добрым королем, но если это и  так,  он  все
равно за несколько лет не успел переделать город целиком и полностью.
   - А судя по тому, что я слыхала, -  добавила  Фламиния,  -  он  вовсе  не
предан Добру. Все дело в том, что он не служит Злу, и все.
   - Но при его правлении многое произошло! - возмутился  Паскаль.  -  Много
разного! И хорошего, но и плохого тоже.  Это  при  нем  дворяне  повалили  в
столицу и стали тут питаться невинными жертвами - несчастными крестьянами.
   - Это одна сторона медали, верно, - нахмурясь, проговорил Мэт. -  И  пока
что старания Бонкорро привить своим подданным мировую культуру при том,  что
им не прививаются никакие моральные ценности, привели только к  еще  большим
страданиям и эксплуатации несчастных и слабых, но, с другой  стороны,  никто
не голодает и не остается без крыши над головой.
   - Я видел много нищих, - возразил Паскаль.
   - Однако голодающими их назвать все же нельзя, - возразила ему Фламиния.
   Мэт кивнул.
   - И потом, на улицах нет трупов, хотя, может быть, это днем. Нет,  прежде
чем я что-то решу про этого короля, я должен с ним встретиться и  поговорить
с глазу на глаз.
   - Встретиться с королем? - глянула на Мэта испуганными глазами  Фламиния.
- Ты шутишь!
   - Шутит, конечно, - согласился с ней Паскаль. - Ведь повидаться с королем
- оно, конечно, интересно, спору нет, но и очень опасно!
   - Нет, я вполне серьезно хочу с ним повидаться, - решительно заявил Мэт.
   - А я нет, - отрубила Фламиния.
   - А придется, - проговорил чей-то голос в самое ухо Мэта.
   И только он собрался обернуться и посмотреть,  кто  это  сказал,  как  на
голову его обрушился тяжеленный удар, Мэт почувствовал дикую боль в макушке.
Он падал и все же пытался остаться  в  сознании,  но  только  и  успел,  что
увидеть Паскаля, который бился в лапах у какого-то верзилы, в то  время  как
второй размахнулся дубиной, да еще услышал, как кричит Фламиния,  к  которой
подошли  еще  двое  мужчин.  Мэт  разглядел  на  них  форму,  и  его   объял
непроглядный мрак.

Глава 16

   Первое не до конца осознанное впечатление у Мэта было такое: он лежит  на
куче щебенки. Примерно через минуту до него  дошло,  что  дело  вовсе  не  в
камнях. Затем он понял, что  рядом  с  ним  никого  нет,  хотя  в  некотором
отдалении народу масса: выстроились там и стоят, тыкают в  него  пальцами  и
машут руками. А потом навалилась жуткая головная боль. То есть  на  самом-то
деле она никуда и не девалась, просто для того, чтобы ее ощутить, нужно было
всего-навсего прийти в сознание, вот и все.  Видеть  Мэт  продолжал  как  бы
сквозь туманную пелену. Он застонал.  Он  умолял  свое  сердце  успокоиться,
потому что от каждого удара его несчастная голова раскалывалась на части.
   К счастью, умолял Мэт не в стихах.

***

   Сквозь слепящую  боль  прокралась  мысль:  жить  и  действовать  с  такой
головной  болью  нельзя,   следовательно,   остановить   ее   можно   только
одним-единственным способом. Вот именно, и нечего бояться?  Кто  бы  тут  ни
работал главным колдуном, все равно он знает, где сейчас Мэт. Так что...

Эффералган, и аспирин УПСА,
   Или хотя бы детский панадол -
   Мне все равно. Болитне описать!
   О, хоть бы кто-нибудь из вас пришел!
   Согласен даже я на цитрамон -
   Пусть исцелит меня от боли он!

Улучшение просто-таки поразило Мэта. Ни с того ни с сего от боли осталось только тупое нытье в затылке. Наверное,
прочти он этот стишок за границей Латрурии, от боли вообще бы и следа не осталось, но тут и на том спасибо. Мэт
приподнял руку, чтобы пощупать то место, где сохранилась боль, но передумал. Зачем ему новый взрыв боли? То, что
осталось от его разума, подсказало, что при удобном случае можно будет найти зеркало и посмотреться. Найти? О,
конечно, скорее сотворить.
   Когда  боль  уменьшилась   до   переносимого   уровня,   Мэт   попробовал
сосредоточиться и понять, что произошло. Он вспомнил,  что  его  ударили  по
голове... вспомнил... Похищение Фламинии!
   В ужасе Мэт оглянулся, ища глазами Паскаля, но увидел...
   ...стену косматой шерсти.
   Секунду Мэт пялился на эту шерсть,  гадая,  почему  так  далеко  отбежали
зеваки. Потом он поднял глаза и увидел белозубую ухмылку.
   - Здорово, Мании.
   - Приятно вновь видеть тебя  живым,  смертный.  Мэт  не  без  труда  сел,
стараясь шевелиться как можно осторожнее.
   - А меня снова кто-то пытался убить, а?
   - Угу. Один из солдат в ярко-красной форме.  Но  как  только  я  спрыгнул
позади тебя, он сразу взял и передумал.
   - Спрыгнул? Да как ты в город-то вообще попал?
   - Как-как. Запрыгнул на стену, потом перелез на крышу, а потом так и  шел
все время по крышам.
   - Как и подобает уважающему себя коту, - добавил Мэт.
   - Я за вами весь вечер следил и все жалел, что вам совсем не нужен.
   - Готов об заклад биться, ты обрадовался, когда на нас напали?
   - Это так. Но как только девушку схватили, а главный из солдат занес  над
тобой нож, я понял: мой час пробил. До этого момента мне никак  нельзя  было
вмешиваться, а уж тут я спрыгнул с крыши позади  тебя,  весело  посвистывая.
Тот, что собирался  тебя  ножичком  пырнуть,  немного  испугался,  как  меня
увидел.
   - Еще бы! Ну, и что с ним стало?
   - Удрал. Слишком быстро.
   - Так быстро, что ты не смог догнать?
   - Угу. Он прокричал какие-то слова на очень древнем языке -  давненько  я
такого языка не слыхал - и исчез, а вместе  с  ним  и  все  солдаты,  и  наш
лакомый кусочек, девушка.
   По поводу последнего заявления с мантикором  вполне  мог  быть  солидарен
Паскаль. Но где он?
   - Паскаля видел? - спросил Мэт у Манни.
   - Да. Он с другой стороны от меня. - Манни повернул голову. - Вот. Только
очухался.
   - Значит, в порядке, более или менее. Так ты, говоришь, узнал,  на  каком
языке болтал тот солдат?
   - Угу. Это язык с Востока.
   - С какого Востока?
   - Из Персии - по-моему, так называл свою страну  маг,  явившийся  в  Рэм,
чтобы научить жрецов по-новому читать злые и добрые предзнаменования.
   - Да, это действительно важно. - Стало быть, язык был персидский - фарси?
Или еще древнее? Халдейский? Шумерский? - И что сказал этот главный?
   - Всего только: <Вернемся туда, откуда  явились!>  -  Мантикор  задумчиво
нахмурился. - Всего-то ничего, несколько словечек, а какой эффект!
   - Не так уж впечатляюще, если ты все понял. А как он выглядел?
   - Трудно сказать. Он же в маске был,  понимаешь?  Седые  волосы,  борода,
высокий, тощий, в ярко-оранжевой мантии.
   - Самый стандартный  колдун,  вот  только  цвет  мантии  смущает.  -  Мэт
нахмурил брови. - Это мог быть любой из старших магов. А какие-нибудь особые
приметы?
   - Вот только то, что он знает древний колдовской язык, да еще то, что  он
пытался обработать меня заклинанием на этом же языке.
   Мэт изумленно глянул на мантикора: - И не получилось?
   - Конечно, не получилось, - с отвращением произнес мантикор. - На  мне  и
так давным-давно заклятие, наложенное предком твоего дружка Паскаля,  а  тут
этот молодой человек его  еще  и  обновил.  И  предок  его,  и  сам  Паскаль
преисполнили меня духом Добра, а он всегда сильнее, чем  источник,  движущий
этим колдуном. Для того чтобы получить власть надо мной, ему  надо  было  бы
сначала снять заклятие Паскаля.
   - Значит, тебя защитила верность нам?
   - Да, это верно сказано.  -  Мантикор  поежился.  -  Уж  больно  противно
работать под началом у колдуна! Бывает, что выпадет  вкусная  кормежка,  это
верно, но ведь большую часть времени приходится на привязи сидеть, когда так
хочется побегать! Вот если бы я смог отомстить всем колдунам,  которые  меня
заставляли себе служить!
   - Но они слишком могущественны?
   - Или слишком быстры. Я ведь этого седобородого  уже  почти  что  зацепил
когтями, но он исчез на полсекунды раньше. Такая жалость.
   - Да, плохо дело.
   Мэт подозревал, что имел счастье лично повидаться с тем  самым  колдунов,
который все время пытался убить его. Очевидно, он подустал - всякий раз  ему
попадались слишком неудачливые наемники - и решил, что пора взяться за  дело
самолично. Вот только Фламинию-то им зачем понадобилось похищать?
   На тот случай, если колдуну не удастся кокнуть Мэта, естественно. В  этом
случае, по расчету колдуна, Мэт должен отправиться по следам  девушки.  Или,
может быть, Фламиния сама по себе играла какую-то важную роль, о которой Мэт
и не подозревал? А может быть, не она, а Паскаль? Вряд ли, но кто знает?
   - Ну как там твой освободитель?
   Мантикор оглянулся через плечо.
   - Поднимается.
   Над спиной мантикора возникла голова  Паскаля.  Он  имел  вид  вчерашнего
фарша, не слишком удачно разогретого с утра, но между тем сумел выговорить:
   - Фламиния!
   - Ее украли, - отозвался Мэт. - Нам нужно ее спасти. - Он и допустить  не
мог иного мнения на этот счет. - Конечно, для начала придется выяснить, куда
она подевалась. - Мэт, покачиваясь, встал  на  ноги  и  тронулся  в  сторону
зевак.
   Они испуганно расступились, некоторые бросились бежать.
   - Да я вас пальцем не трону! - закричал Мэт.  Он  сейчас  неспособен  был
причинить вреда даже тарелке спагетти. - Я просто  хотел  узнать,  чьи  были
солдаты!
   Зеваки и не пытались утверждать, что их не было здесь во время  нападения
солдат на Мэта, Фламинию и Паскаля. Они просто испуганно переглядывались, не
веря собственным ушам.
   - Так ведь он же чужеземец, - промямлил один мужчина.
   - Точно, - кивнул другой. - По выговору сразу слышно.
   Мэт нахмурился.
   - А какая разница, я что-то не пойму?
   - Ну, так ты поэтому и не узнал ихнюю форму-то, - пояснил мужчина.
   - Вы хотите сказать, что их хозяин - кто-то такой важный, что все  должны
узнавать его солдат по цвету формы? - Происходящее нравилось Мэту все меньше
и меньше. - Ну, так кто же он такой?
   Правда, под ложечкой у Мэта так сосало, что он уже мог и не  сомневаться.
Он и не сомневался. Он просто надеялся, что ошибается.
   - На них была королевская форма, - сказал горожанин. - Это солдаты короля
Бонкорро.
   Мгновение Мэт не мигая смотрел на горожанина. Потом коротко кивнул:
   - Спасибо. А не знаете,  с  чего  бы  это  им  понадобилось  красть  нашу
девушку?
   Горожане снова переглянулись, а одна из женщин усмехнулась:
   - Зачем молодому мужчине девушки? Мэт окоченел.
   - Король Бонкорро, он же молодой, как ни крути,  -  пояснил  извиняющимся
тоном один из мужчин. - Король он хороший, но у него аппетиты, как у  любого
здорового человека, а дочек дворянских он  не  трогает  в  отличие  от  деда
своего.
   - Потому-то дворяне и валят толпами в Венарру, - буркнул второй  мужчина,
- и денежки свои сюда волокут. Он с ними обходится уважительно - и с ними, и
с ихними дочками.
   - Стало быть, развлекается он с крестьянками, на  которых  положит  глаз,
да?
   - Или он, или его солдаты, - мрачно подтвердила молодая женщина.
   - Но может и так выйти, что королю  она  не  глянется,  -  сказал  первый
мужчина, видимо, хотел утешить Мэта, - ты не горюй, друг, если она королю не
понравится, ее вернут сюда целую и невредимую. Никто  к  ней  и  пальцем  не
прикоснется, если король ее отпустит.
   - Только он никого не отпускает, - уточнила еще одна женщина.
   - Ну а если она приглянется кому-нибудь из вельмож?
   Женщина хмыкнула и пожала плечами.
   - Чтобы вельможе приглянулась девица, не понравившаяся королю? Нет, никто
не станет так мараться.
   Сказано это было с известной долей чопорности - а что, может,  чопорность
одно из средств самозащиты для этой женщины.
   Мэт призадумался о вкусах короля.
   - Что ж, спасибо, люди добрые. Свистну-ка я своего мант