мы
сможем вызвать его, если сэру Мэтью действительно будет грозить опасность.
   Алисанда еще внимательнее рассмотрела маленький шарик.
   - Интересно, как это мы сможем его вызвать? Там и  язычка-то  нет,  стало
быть, это не колокольчик!
   - Верно, но, если мы произнесем нужные слова,  он  заговорит,  -  заверил
Алисанду сэр Ги. - Тогда точно такой же шарик, который Савл носит на  ремне,
зазвенит, а точнее, запищит. Тогда, как обещал чародей  Савл,  он  сможет  с
нами переговорить, и в том случае, если Мэтью действительно  будет  в  беде,
Савл примчится ему на помощь со всей приличествующей чародею скоростью.
   - Замечательно, - буркнула Алисанда. - И что же это за магические слова?
   - Набор цифр, - ответил сэр Ги и нахмурился - судя по  всему,  эти  цифры
для него ничего не значили. - Девять, один, один.
   - Девять, один, один? - недоуменно повторила Алисанда. -  Интересно,  что
же это за магическое сочетание цифр?
   Закатное солнце прекрасно освещало зал,  однако  посередине  стола  ждали
своего часа четырехрожковые канделябры. По залу  сновало  с  десяток  членов
семейства, весело переговариваясь  друг  с  дружкой.  Сквайр  Джузеппе  ввел
Паскаля и Мэта и возгласил:
   - Сыновья и дочери мои? Послушайте!

***

   Все замерли и обратили к сквайру любопытные взгляды,  впрочем,  мгновенно
переведя их на  Паскаля  и  Мэта.  Мэт  понял  -  их  особы  были  предметом
оживленнейшей болтовни в доме весь вечер. Одна из девушек протиснулась между
двумя молодыми людьми, чтобы лучше разглядеть гостей, - белокурая  красавица
в шелковом платье с оборочками. Длинная  коса  лежала  на  ее  молочно-белом
плече, большие синие глаза искали Паскаля. А Паскаль, увидев ее,  остолбенел
и теперь напоминал гончую, сделавшую стойку.
   Мэт пригляделся к девушке  повнимательнее  -  судя  по  всему,  это  была
Панегира. По крайней мере красота ее была такова, что стоила  всей  болтовни
Паскаля. О том, что она собой представляет как личность, Мэт пока судить  не
решался.
   Как только все были  представлены  друг  другу  и  расселись  за  столом,
Паскаль прошептал на ухо Мэту:
   - Мне нужно остаться с ней наедине!
   - Спокойно, дружище, спокойно, - пробормотал Мэт уголком  рта,  ухитряясь
при этом улыбаться тем, кто  сидел  напротив.  -  Поспешишь  и  нас  вышибут
отсюда. Жди, и ты дождешься своего шанса.
   - Да нету времени! - срывающимся шепотом отозвался Паскаль. - Ее же могут
замуж выдать через неделю, если не скорее! Надо же действовать!
   - Это кажется мне маловероятным, - ответил Мэт своей соседке слева.
   - Вы считаете союз Латрурии и  Меровенса  маловероятным?  -  переспросила
дама. - Почему же?
   - Тут дело в доверии, - пояснил Мэт.  -  Ведь  столько  времени  вы  были
нашими врагами, и нескольких лет явно недостаточно, чтобы  поверить,  что  у
твоего бывшего врага только добрые намерения.
   - А мне ты собираешься отвечать? - надрывно Прошептал Паскаль.
   - Гм? - удивленно воззрился на своего спутника Мэт и  шепнул:  -  Слушай,
веди себя прилично и успокойся, иначе  тебя  вышибут  отсюда  -  десерта  не
дождешься!
   - Ну, если я отойду  с  ней  в  сторону,  ты  сможешь  хотя  бы  компанию
отвлечь?
   - Это пожалуйста, - вздохнул Мэт. - Но если соберетесь  бежать,  не  жди,
что я буду держать лестницу.
   - Лестницу? - удивилась соседка слева.
   - Я... говорю о дипломатической лестнице, - быстро нашелся Мэт и повернул
голову к соседке. - Когда каждая Ступенька - это  очередное  продвижение  на
пути  к  взаимному  доверию.  А  потом  должны  вступать  в  силу  договоры:
культурный обмен там, торговые соглашения, ну и так далее.
   И когда доберешься до верха, вот тут и образуется самый прочный союз.
   - Может быть, даже династический брак?  -  упорствовала  пожилая  соседка
Мэта.
   Мэт наигранно рассмеялся:
   - Да, но тут придется подождать, пока король Бонкорро женится и  в  обоих
королевских семействах подрастут детишки!
   -  Однако  королева  Алисанда  вполне  могла  бы  избавиться   от   этого
шарлатана-простолюдина, своего мужа.
   Всего секунду - о, всего секунду - Мэт жег взглядом свою соседку.
   - Ты хоть до десерта продержись, - пробурчал еле слышно Паскаль.
   Мэту снова пришлось наигранно рассмеяться:
   - О, не думаю! Вряд ли, ведь она без ума от него!
   - Вот-вот. Обезумела, - высказала свою версию пожилая дама.
   Мэт сдержался, но чего ему это стоило! Да, понял  он,  здесь  надо  вести
себя осторожно, очень осторожно.
   Как  только  подали  десерт,  сквайр  откинулся   на   спинку   стула   и
провозгласил:
   - Менестрель Мэтью! А не споете ли вы нам песенку?
   - Что ж, с удовольствием, - неторопливо отозвался Мэтью. - Но может быть,
для желудка полезнее было бы сначала немного поплясать?
   Вероятно,  его  предложение  прозвучало  для  сквайра  как  чистой   воды
сумасшествие, но зато молодежь восприняла слова Мэта с полным восторгом. Они
тут же повскакивали из-за стола и принялись освобождать место для танцев.  -
Не так быстро! Не торопитесь вы так! - запротестовала пожилая дама,  соседка
Мэта. - Дайте же мне встать и отойти!
   - Ладно, но вы тоже поскорее давайте! -  воскликнул  сидевший  по  другую
руку от дамы молодой человек.
   - Посуда! - в ужасе  вскричала  жена  сквайра.  -  Смотрите  не  разбейте
посуду... О! - Последнее восклицание прозвучало вслед за звоном  разбившейся
тарелки.
   - Раз вы решили убрать столы, так уберите сначала со столов! -  прогремел
бас сквайра.
   - Да уж приберем! - фыркнула одна из девушек. - Только для этого прислуга
имеется вообще-то!
   - Так дайте прислуге время прибраться!
   - Нет, уж лучше мы сами все сделаем - быстрее будет! - выкрикнула  другая
девушка.
   Мэт встал из-за стола и испуганно попятился.
   - Прошу прощения, - извинился он перед сквайром. - Никак не  ожидал,  что
поднимется такая суматоха.
   - Да вы тут, пожалуй что, ни при чем. Они теперь все время такие.
   Скоро убранные столы отодвинули к стенам, молодежь  собралась  посередине
зала, и один из юношей выкрикнул:
   - Сыграйте нам рил <Быстрый шотландский танец.>!
   - Нет, лучше джигу! - возразил другой.
   - Тогда уж хорнпайп <Английский матросский танец.>! - крикнул третий.
   - Хорнпайп - это матросский танец, балда! - пристыдила его девушка.
   - А джигу танцуют только крестьяне, чтоб ты знала, - огрызнулся юноша.  -
Хотя ты такая неуклюжая, что тебе все равно не станцевать ни то, ни другое.
   - А ну, перестань с ней так разговаривать! - крикнул  какой-то  парень  и
загородил собой девушку.
   - Друзья, друзья! - урезонил молодых Мэтью. - А  давайте  так:  я  сыграю
мелодию, а вы уж сами решите, что это за танец!
   Его предложение восторга не вызвало, но Мэт уже  заиграл  мелодию  <Когда
святые  маршируют>,  так  что  молодым  ничего  не  оставалось,  как  только
мало-помалу уловить ритм и пуститься в  пляс.  Старинный  спиричуэл  странно
звучал на лютне, но поскольку слов этой песни здесь никто не знал, то  никто
и не протестовал, что танцевать под песню с такими словами грешно Мэт решил,
что затанцевали молодые люди все-таки  рил  -  во  всяком  случае,  какой-то
быстрый танец, при котором пары движутся строем, друг за дружкой.
   Не успел Мэт извлечь из лютни последний аккорд, как один из молодых людей
выкрикнул - Слишком вяло! Подбавь-ка жару, менестрель!
   - Что такое? - притворно удивился Мэтью - Неужто  вы  вздумали  разогнать
ваших привидений?
   Зря он так пошутил - все тут же, как по команде, оглянулись через плечо -
Привидения у нас, конечно, имеются, - ворчливо проговорил сквайр.  -  Причем
про которых мы вспоминать не любим. Так что сыграй-ка что-нибудь  повеселее,
менестрель, а не то я тебе выделю комнату с призраком на ночь!
   Мэт подумал,  уж  не  будет  ли  компания  призраков  посговорчивее,  чем
компания живых хозяев дома, но сказал.
   - Как скажете, ваша честь, - и  заиграл  изящную  мелодию,  популярную  в
Бордестанге.
   Молодые  люди   удивленно   переглянулись,   потом   закивали   в   такт,
разулыбались, повернулись друг к другу лицом и затанцевали нечто такое, что,
по мнению Мэтью, со временем вполне могло превратиться в менуэт.
   Закончив танец, одна из девушек крикнула:
   - Чудесная мелодия. А слова есть?
   - Есть, - ответил Мэтью. - Могу спеть.

Куда ты пропала, невеста моя
   Наверно, сбежала в чужие края
   Мне скучно, мне грустно, спрошу не тая
   Жива ль ты вообще-то, невеста моя

   A вдруг ты, невеста моя, не жива
   А вдруг над тобой зеленеет трава?
   И весело птички поют по весне
   Тогда ты навряд ли вернешься ко мне

   - А ну-ка, подпевайте! -  выкрикнул  Мэт  и  повторил  последнюю  строчку
Ответом ему был еле слышный ропот, и он крикнул: - Я вас не  слышу  Молодежь
ответила ему чуть погромче, тогда Мэт повторил последнюю  строчку  еще  раз,
крикнул <Как вы сказали?>- и сделал вид, будто бы прислушивается - Тогда  ты
навряд ли вернешься ко мне! - ответил Мэту хор рассерженных голосов. <Ох,  -
подумал Мэт, - ну и зануды  тут  собрались!>  Приземистый  сквайр  с  хорошо
очерченным брюшком, одетый в бархатный камзол и кружевную сорочку,  которую,
впрочем, успел заляпать жирными пятнами, выругался и проворчал:
   - А ничего более подходящего нету?
   - Сквайр Бесценини собирается жениться на моей дочери,  -  объяснил  Мэту
хозяин - И уж конечно, ему неприятно слушать, что чья-то невеста убежала, да
к тому же еще, может, и померла.
   Собирается  жениться  на  дочери!  Мэт  получше  пригляделся  к   сквайру
Бесценини  Седоватый,  годков  пятидесяти,  не  моложе,  маленькие  свинячьи
глазки, вместо носа - пипка какая-то, жиденькая бороденка От одной  мысли  о
том, что Панегира вступит в брак с этим старым сатиром,  Мэту  стало  дурно.
Однако он заметил, что Паскаль отвел девушку в  сторонку  и  занял  каким-то
разговором, посему счел за лучшее перейти к следующему куплету:

Но верится мне, что невеста моя
   Жива и не смылась в чужие края.
   Пошла она просто в лесок погулять
   Цветочков весенних букетик нарвать!

На этот раз хор дружно подхватил последнюю строку, и Мэт, окрыленный успехом, завел новый куплет:

Давно я, жених мой, не вижу тебя!
   И верно: нельзя разлучаться, любя!
   Ночами я вижу тревожные сны,
   Как будто бы ты не вернулся с войны

Иль где-то еще ненароком убит
   И в землю сырую навеки зарыт.
   А может, ты даже лежишь под водой?
   Увижу ль тебя я, единственный мой?!

Хор не очень охотно подпел Мэту при повторе последней строки - все, кроме сквайра Бесценини. Этот побагровел и
буркнул:
   - Ты, менестрель, видать, решил тут всех отправить в могилы!

***

   Стало тихо-тихо. Все семейство смотрело на сквайра.

***

   - Прошу прощения, ваша честь, - извинился Мэт. - Вот не знал, что  у  вас
есть сын.
   - Нету у меня никакого сына! Только ты явно  намекал  на  человека  моего
возраста!
   Мэт улыбнулся с нескрываемым облегчением:
   - О нет, добрый сквайр. О возрасте там не было и речи!
   И пока сквайр не успел опомниться, Мэт ударил по струнам и громко  пропел
последнюю строку. Молодежь вопреки его ожиданиям дружно  подхватила:  <Увижу
ль тебя я...>, - продемонстрировав редкостное единодушие.  Мэту  показалось,
что молодые не прочь позлить сквайра Бесценини. Тот  уже,  весь  лиловый  от
злости, приготовился в  очередной  раз  что-то  возразить,  однако  по  лицу
хозяина было видно, что его гораздо больше забавляет согласие в семействе  -
судя по всему, вещь редкостная  для  этого  дома.  Паскаль  и  Панегира  тем
временем отправились к занавеси, за которой скрывался коридор, и Мэт  решил,
что пора как следует занять хозяев и дать им почву для размышления.

Жили-были два семейства
   За рекою, возле гор.
   Жили-были, не тужили
   И дружили с давних пор.

Так дружили, что казалось,
   Не разлить их и водой -
   Это Хэтфилдов семейство,
   И соседи их, Мак-Кой.

Как-то раз, труды закончив,
   В город дружною гурьбой
   Вместе вышли поразвлечься
   Братья Хэтфилд и Мак-Кой.

Крепко выпив без закуски,
   В кабачке пустились в пляс.
   Что за танец был, не знаю,
   Но, видать, не па-де-грас!

Был ли скользкий пол виною
   Или кто-то перепил -
   Врать не стану. Но Мак-Кою
   Хэтфилд палец отдавил.

И пошло,тут, братцы-други,
   Хоть ложись и волком вой:
   Через пару дней соседу
   Прострелил башку Мак-Кой.

Вслед за тем Мак-Кой-папаша
   Вывел войско на покос,
   Чтобы, значит, отыграться.
   Но случился перекос:

Возле хэтфилдова сада,
   Под прикрытием плетня,
   Ожидала их засада,
   Грозно вилами звеня.

Мэту удалось целиком и полностью завладеть вниманием аудитории. Вот только выражения лиц слушателей ему не очень-
то нравились - такого он не ожидал. Но песня была в самом разгаре, и он не мог взять и бросить ее на самой середине, а
Паскаль с Панегирой уже исчезли за занавеской, поэтому Мэт счел за лучшее допеть до конца. Балладу он допел, причем
уничтожению обоих семейств посвятил больше подробностей, чем их имелось в оригинале.
   Как только Мэт поведал слушателям о том, как папаша Хэтфилд, после смерти
попавший в ад, встретился там с чертом, все явственно задрожали и  принялись
пугливо  оглядываться.  Когда  Мэт  закончил  повествование,   сквайр-хозяин
поинтересовался:
   - Стало быть, менестрель, Паскаль рассказал тебе историю нашего дома?
   - Нет, дядя, я ничего не рассказывал, - откликнулся Паскаль,  который  на
последних строчках баллады появился в зале в сопровождении Панегиры.
   Та зарумянилась и была чем-то очень довольна. А вот  у  Паскаля  вид  был
такой понурый, что сердце у Мэта ушло  в  пятки.  Паскаль  явно  нуждался  в
моральной поддержке, и Мэт поторопился:
   - Да-да, ты мне,  Паскаль,  не  рассказывал,  что  у  вас  здесь  водятся
призраки.
   Паскаль глянул на Мэта, но не понял, к чему тот клонит.
   - Призраки? Ну... а как им  тут  не  быть?  В  старых  домах  они  всегда
водятся.
   Мэту было ужасно любопытно, что же такого сказала  Паскалю  Панегира,  но
он, конечно, не мог вот  так  взять  и  спросить  друга  об  этом.  Пришлось
продолжать разговор о призраках.
   - Это понятно, вот только признаюсь, большинство из  тех  призраков,  про
которых мне рассказывали, не были злобными, их просто неправильно понимали.
   Паскаль вздрогнул и мигом стряхнул угрюмое настроение.
   - Что ты! Только не здешний призрак? Он, наверное, самый ужасный из  всех
призраков на свете!
   - Верно, - довольно-таки спокойно проговорил сквайр. - И к тому же ты его
не видел, ты только слыхал о нем. - Он повернулся к Мэту: - Мы считаем,  что
это призрак моего предка Спиро, того  самого,  который  выстроил  этот  дом.
Наверное, он думает, что он до сих пор тут хозяин.
   - Что, не желает уходить?
   - Ушел бы, если бы смог. Но он приколдован к той комнате, где умер.
   Мэт усмехнулся:
   - К той самой,  куда  вы  хотели  меня  отправить  ночевать,  если  бы  я
провинился, да?
   - О нет, на самом деле я бы, конечно, не сделал этого! -  прижал  руки  к
груди хозяин, но Мэт ему ни капельки не поверил.
   Оказавшись в конце концов в отведенной ему комнате, Мэт  не  сумел  ни  к
чему придраться. Похоже, комната действительно предназначалась  для  гостей,
поскольку тут  явно  впопыхах  прибирались,  а  копоти  в  камине  собралось
столько, что ее слой просто-таки просился  на  радиоуглеродное  датирование.
Древние гобелены на стенах, казалось, того и гляди рассыплются,  но  вышивка
была чудесная - стоило полюбоваться. На одной стене висела неплохая картина,
вот только обнаженные красавицы,  на  вкус  Мэта,  смахивали  на  женщин  из
каменного века. Поразмыслив о том, почему его выселили из  комнаты  Паскаля,
Мэт решил, что, вероятно, это было  сделано  по  просьбе  Панегиры.  Мэт,  в
общем, не возражал, поскольку Паскаль во  сне  довольно  внятно  похрапывал.
Только Мэт принялся раздеваться, как послышался стук в дверь. Мэт замер,  не
успев расстегнуть первую пуговицу, и тихо спросил:
   - Кто там?
   - Паскаль, - послышался приглушенный голос. - Впусти меня, умоляю!
   Вот называется выселили! Мэт подошел к двери, отодвинул защелку и впустил
Паскаля.
   - А я думал, что ты собирался провести ночь в другом месте.
   - Мэтью! - возмущенно вытаращил глаза Паскаль. - Неужели ты подумал,  что
честная девушка Панегира могла бы...
   - Нет-нет, про нее я ничего не думал, я думал, что вот ты мог бы...  -  И
Мэт, защищаясь, поднял руку, дабы предотвратить поток протестов. - Но теперь
я вижу, что ошибся. Нет-нет, конечно, как ты мог бы сделать такое... с  ней,
я хотел сказать. Ну а о чем же вы говорили?
   - Увы! - выдохнул Паскаль и мешком опустился на кровать, обхватив  голову
руками. - Она призналась, что я ей не противен, я ей даже нравлюсь,  но  она
не нарушит волю отца!
   - Значит, она не согласна бежать с тобой, да?
   - Да, не согласна и говорит, что содрогается при мысли о жизни  в  нищете
даже те несколько лет, покуда я смогу заработать и создать для нас достаток.
   Мэт полагал, что на это уйдет больше, чем несколько  лет,  -  по  крайней
мере для создания такого достатка, который Панегира считала бы приемлемым.
   - Значит, она любит пожить на широкую ногу?
   Паскаль отрывисто кивнул.
   - Не сказать, чтобы она обожала роскошь, но мысль о нищете ее  пугает,  и
еще она боится за меня - что, дескать, будет  со  мной,  если  ее  отец  нас
изловит.
   Что ж,  девушка  хотя  бы  была  честна  и  откровенна,  правда,  немного
приукрасила свои чувства. Но... если чувства  Паскаля  такое  приукрашивание
ласкало, то...
   - А сквайр Бесценини? От мысли о нем ее в дрожь не бросает?
   Паскаль поежился.
   - Она твердит, что считает его красивым, хотя я никак в  толк  не  возьму
почему!
   - Есть женщины, которым нравятся мужчины постарше, - медленно  проговорил
Мэт. - Даже такие мужчины, что годятся им в отцы. То ли таких женщин тянет к
силе, то ли к богатству.  Для  них  это  значит,  что  такой  мужчина  будет
хорошим, так сказать, добытчиком. Это возможно, Паскаль.
   Правда, положа руку на сердце, Мэт не сказал бы, что в случае с Панегирой
дело обстоит именно так.
   Молодой человек застонал и снова обхватил голову руками.
   - Она думает, что он станет для нее послушным котеночком, что она  сумеет
уговорить его побывать вместе с ней при дворе короля Бонкорро!
   - Чего только не способны сделать мужчины  ради  хорошенькой  женушки!  -
вздохнул Мэт. - Но чтобы этот тип вывез ее ко  двору...  вряд  ли.  Он  ведь
простой сквайр в конце концов. Нет, Паскаль, она может и передумать.
   - Но что заставит ее передумать? - воскликнул Паскаль.
   - Рыцарство, - внятно и неторопливо проговорил Мэт. Должен же он подарить
парню хоть искорку надежды. - Нужно стать либо  рыцарем,  либо  оруженосцем,
готовящимся в рыцари.
   - Верно! - выпалил Паскаль, и  глаза  его  сразу  загорелись.  -  Женщины
просто преклоняются перед военными. А уж рыцарь - это точно  будет  получше,
чем престарелый сквайр, которому впереди уже ничего не светит.
   <Престарелым> сквайра Бесценини Мэт все же называть бы не стал, однако он
не собирался мешать Паскалю выпускать пар.
   - Это верно, - подтвердил он. - На женщин всегда  притягивающе  действует
военная форма, даже тогда, когда она выкована из железа.
   На деле Мэт не слишком-то верил, что Паскалю удастся быстро подняться  на
ступень вверх по социальной лестнице, да и Панегира вряд ли обратит  на  это
внимание, даже если попытка Паскаля стать рыцарем и окажется  удачной.  Судя
по ее словам, она все-таки скорее предпочла бы  пожилого  богатого  сквайра,
нежели нищего молодого рыцаря. В общем и целом Мэт полагал, что Панегира  не
стоит той преданности, с которой к ней относился бедняга Паскаль. Но  любовь
и разум - две вещи несовместимые.
   Вдруг  пахнуло  холодком,  и  свеча  погасла.  Мэт  замер   во   внезапно
наступившей темноте и спросил осторожно:
   - Паскаль?
   - А? - отозвался тот дрожащим голосом.
   - Я разве оставлял окн