могли понимать меня, - прогрохотало пернатое чудовище.
   "Козявки"? Химена испугалась. Нужно было во что бы то  ни  стало  отвлечь
птицу от мыслей о пропитании.
   - А.., этот чародей... Не был ли он чуть выше ростом,  чем  мужчина,  что
стоит рядом со мной, и не каштановые ли у него были волосы?
   - Именно таков он собой! Так вот почему мне таким знакомым показался твой
говор! Ты говоришь совсем как он!
   - Значит, ты видела моего сыночка!  -  вскричала  Химена.  -  Скажи  мне,
здоров ли он?
   - Жив-здоров, вот только птицам из-за него уж и полетать  негде  -  всюду
мотается  на  летающей  циновке,  -  проворчала  птица  Рух  -   ведь   это,
естественно, была она. - Я его высадила в Иерусалиме, а он мне прозвище  дал
- Рухи.
   Химена вздрогнула.
   - О да, это мой Мэтью!
   - Вот только он не  доходил  до  такой  наглости  и  не  вытряхивал  меня
заклинанием из гнезда, чтобы я  летела  вокруг  половины  света!  -  сердито
пробасила птица. - И угощения он мне никакого не обещал.
   - О,  если  речь  об  этом,  то  в  нескольких  сотнях  миль  отсюда,  на
северо-западе, есть деревушка, которой угрожает гигантский змей - он вырос в
тамошнем колодце, - утешила птицу Рух Химена.
   - Гигантский змей! - в ужасе ахнул сэр Орин.
   - Жители деревни боятся, что он выползет из  колодца,  -  объяснила  Рухи
Химена, - потому что он уже дорос до  сорока  футов  в  длину  и  продолжает
расти.
   - Лакомая закусочка! Ну, если там и вправду имеется такое угощеньице,  то
я его слопаю и улечу восвояси! - прогрохотала Рухи. - Но если ты меня  опять
обманула, я вернусь и пожру здесь все живое! Прощай, мать чародея!
   И, чуть  было  не  разрушив  замок  взмахами  своих  чудовищных  крыльев,
огромная птица взмыла ввысь и улетела прочь.
   Как только она исчезла, свет  солнца  залил  все  пространство,  до  того
покрытое ее гигантской тенью, и стало видно, что войска всех  трех  герцогов
поспешно отходят от замка к холмам,  гонимые  суеверным  страхом.  Во  главе
войск, как и полагается, ехали герцоги -  вернее  говоря,  скакали  во  весь
опор.
   - Хвала небесам! -  воскликнула  Химена,  провожая  взглядом  отступавших
воинов. - Мы спасены, осада нам больше не угрожает!
   - Зато нам угрожает эта жуткая птица, наша.., спасительница!  -  возразил
сэр Орин. - Этот змей, которого вы ей посулили... Это же дракон, а может - и
что похуже того, если верить слухам. И птицу может спасти только то, что  он
еще довольно юн - у него пока не отросли крылья! Неужто вы  отправили  этого
ястреба на верную погибель, леди?
   - Вовсе нет, - покачала  головой  Химена.  -  Если  от  этого  червяка  и
воспоследует какой-то вред,  то  лишь  только  в  виде  несварения  у  Рухи.
"Рухи"... Это надо же! Как это похоже на моего сынка!
   - Птица стала не так сильно злиться, когда вы заговорили о нем, - заметил
сэр Орин. - Неужто лорд-маг способен нам помочь даже издалека?
   - Похоже, что так, хотя я и сомневаюсь, что у него были такие  намерения,
- задумчиво проговорила Химена.
   Но тут ее обняли сильные руки, и у нее перехватило дыхание.
   - Mi corazon, я так испугался,  когда  увидел,  как  эта  огромная  птица
полетела к этой стене! Хвала небесам, ты жива и невредима. - Рамон  отпустил
жену и заглянул в ее глаза. - Но как тебе удалось прогнать чудовище?
   - Милый, ведь это я позвала эту птицу. - Химена немного отступила назад и
привела в порядок растрепанные волосы.
   - Ты.., позвала ее?  -  Рамон  недоуменно  вытаращил  глаза,  но  тут  же
улыбнулся. - Ну конечно! Она разогнала врагов! Но как ты могла быть  уверена
в том, что сумеешь управлять ею?
   - Понимаешь, я же не  ожидала,  что  она  окажется  такой  громадиной,  -
призналась Химена. - Но зато я  вовремя  вспомнила,  куда  ее  направить  за
вкусной добычей, чтобы она отстала от нас.
   - В Бретанглию, - уныло подсказал сэр Орин.
   -  Гениальное  решение  и  восхитительное  угощение!  -  Но   тут   Рамон
нахмурился. - Но если тебе так  легко  удалось  спастись  от  лекарства,  не
кажется ли тебе, что и от самой болезни мы спаслись уж слишком легко?
   - Ты имеешь в виду герцогов? - нахмурилась в ответ Химена. - Ну  что  же,
теперь наша невестка будет знать,  кого  покарать,  когда  она  вернется  из
похода! И все же  мне  кажется,  ты  прав,  Рамон:  решительности  им  точно
недостало!
   - Либо они слишком сильно понадеялись на свои волшебные осадные орудия, -
вставил сэр Орин.
   - Славно подмечено. - Рамон обернулся к рыцарю. - Но зачем им  полагаться
на волшебство, когда их чародеи так неопытны?
   - А может быть, они ожидали подмоги, которая не  подоспела?  -  задумчиво
проговорила Химена.
   Мужчины обернулись к ней с  широко  раскрытыми  глазами  -  Этим  бы  все
объяснилось, - кивнул сэр Орин. - Но зачем бы какой-то  колдун  пообещал  им
победу, но обманул их и не явился?
   - Он ослабил позиции королевы, натравив на нее ее вассалов,  -  задумчиво
проговорил Рамон. - И тот факт, что их не пришлось долго уговаривать, только
усугубляет их вину.
   - Но тогда получается, что истинная цель колдуна состояла не в том, чтобы
захватить замок.
   - Если подумать, то  это  было  бы  величайшей  глупостью,  -  отозвалась
Химена, нахмурившись. - Но если он не к этому стремился, то к чему же?
   - То есть - какова была его истинная цель? - Рамон тоже нахмурился.
   - Ослабить Алисанду, ополчив против нее трех герцогов? - покачал  головой
сэр Орин. - Не может быть, чтобы ради этого  была  затеяна  такая  серьезная
атака.
   - Дети! - Химена вздрогнула, в страхе округлила глаза. - Мы  тут  ерундой
занимаемся, отражаем подстроенные понарошку атаки, и  никто  не  смотрит  за
нашими внуками!
   - Но, - возразил Рамон, хотя он тоже встревожился не на шутку, -  с  ними
всегда няня, и двери в детскую охраняет стражник!
   - Разве это - преграда  для  опытного  колдуна?  -  вскричала  Химена  и,
развернувшись,  подхватила  подол  платья.  -  Скорее,  Рамон!   Мы   должны
удостовериться, что с детьми все в порядке!

Глава 13

   Стражники у дверей, ведущих в детскую, даже не успели  встать  по  стойке
"смирно". Химена пулей пролетела мимо них и вбежала в комнату.  Вбежав,  она
тут же остановилась, и Рамон чуть было не налетел на нее и увидел,  что  она
зажала ладонью губы. Химена издала протяжный  скорбный  стон.  Рамон  обошел
жену и увидел пустую колыбельку принцессы,  пустую  кроватку  принца,  яркие
игрушки, разбросанные по полу, веселые рисунки на стене. Внуков в детской не
было.

***

   Начальник стражи калифа поклонился Мэту.
   - Прости недостойного, о почтенный!
   - Простить - за что? - вытаращил глаза Мэт. - За то, что ты верно служишь
своему господину и защищаешь его, как можешь? Это  достойно  похвалы,  а  не
прощения.
   Начальник стражи выпрямился. Вид у него был недоверчивый и опасливый.
   - А я слыхал, что франки безжалостны.
   - Это все болтовня, - махнул рукой Мэт. - Досужие сплетни. Верховный жрец
гур-хана поклоняется Князю  Лжи,  достойнейший  из  воинов.  Теперь  надо  с
осторожностью верить слухам. Не мог ли бы ты сказать калифу обо мне?
   - Сию минуту, эфенди! -  Начальник  стражи  развернулся,  гаркнул  приказ
своему подчиненному, и этот стражник опрометью бросился к дворцу.  Начальник
стражи отвесил Мэту полупоклон и гостеприимно указал на  ведущие  во  дворец
двери. - Не желаешь ли уйти с солнцепека, почтенный?
   - Да, это было бы славно, - кивнул Мэт, наклонился, скатал циновку и взял
ее под мышку.
   Циновка  весила  фунтов  десять,  и  ноша  сильно  оттянула  плечо  Мэта.
Распрямившись, он покачнулся. Пушистый хвост  Балкис  пощекотал  его  правое
ухо, ее  усики  -  левое.  Мэт  зашагал  к  дверям,  ухитрившись  не  выдать
изнеможения.
   Следом за начальником стражи Мэт вошел в просторную палату, стены которой
были выложены светлым камнем. После ослепительного  утреннего  солнца  здесь
казалось сумеречно и прохладно.
   - Изволишь ли испить чего-нибудь  прохладительного,  почтенный  гость?  -
услужливо спросил начальник стражи.
   Ответить Мэт не успел - вернулся посланный к калифу стражник.
   - Калиф примет благородного посланника сейчас же!  Следом  за  стражником
появился управитель дворца.
   - Сюда, господин, прошу сюда!
   Он развернулся и поспешил к дверному проему, имевшему форму ланцета.  Мэт
последовал за ним, искренне сожалея  о  том,  что  у  него  нет  возможности
переоблачиться во что-либо более подобающее для встречи  с  калифом.  Шансов
сменить гардероб у него положительно не было с того времени, как  он  угодил
на галеру.
   Управитель провел Мэта не в тронный зал, а в более  скромные  палаты  для
аудиенций, где с поклоном предложил Мэту сесть.
   - Калиф выйдет к тебе через несколько минут, господин,  -  сообщил  он  и
потянулся к Мэту. - Если позволишь, я заберу эту зверушку...
   Балкис выгнула спину и зашипела.
   - Прошу прощения, но это - часть моего магического арсенала,  -  объяснил
Мэт.
   Управитель отдернул руки. Вид у него, правда, был не очень уверенный.
   - Я слыхал, - робко промолвил он, - будто  бы  франкские  ведьмы  владеют
духами в обличье животных, но никак не думал, что такими  животными  владеют
тамошние чародеи.
   - Ты не ошибался, - заверил его Мэт. - Балкис - необычная кошка,  но  она
смертная. Может быть, у нее - девять жизней, но в конце концов, она  все  же
смертная.
   Лицо управителя продолжало выражать сомнение. Однако он решил пока больше
не трогать ни эту тему, ни кошку.
   - Как скажете, господин.
   Он отступил к стене и погрузился в  безмолвие,  как  и  все  прочее,  что
находилось в палатах, включая и стражников, вооруженных ятаганами и стоявших
по двое у каждой стены, сложив руки на груди. При этом пальцы их правых  рук
располагались   в   непосредственной   близости   от   рукояток    ятаганов,
притороченных к широким поясам.
   Мэт не имел ничего против их присутствия. Как бы ни было  важно  дело,  с
которым он прибыл, каким бы высоким ни было его положение, этикет  требовал,
чтобы он ожидал калифа не менее пяти минут. Согласно этикету в  палатах  для
аудиенций должны были присутствовать стражники, хотя особого  толка  от  них
при том, что Мэт был магом, не было. Правда, судя по тем  опасливым  взорам,
которые они время от времени бросали на Мэта, сами стражники  на  этот  счет
придерживались несколько иного мнения. Мэт при  этом  отлично  понимал,  что
любой из них способен отрубить ему голову  еще  до  того,  как  он  закончит
чтение первой катрены, но, видимо, стражники этого  явно  не  знали,  а  Мэт
ничего не имел против этого.
   Точно так же он не возражал и против того, что управитель так и не поднес
ему ничего прохладительного. Честолюбие калифа было бы сильно уязвлено, если
бы он, войдя в палаты, застал своего гостя за потягиванием шербета.
   Помимо более или менее обычной меблировки, в палатах стоял большой резной
стул, а перед ним - низенький столик и менее внушительный, но тоже роскошный
второй стул. Стены представляли собой ширмы, являвшие шедевры геометрической
резьбы. Единственное широкое окно было затянуто  шелком.  Декор  палаты  был
прост, однако создавал безошибочное впечатление роскоши и  власти,  стоявшей
за этой роскошью.
   Распахнулась дальняя дверь. В палаты вошел калиф.
   Мэт встал и коснулся кончиками пальцев лба, губ и груди и поклонился - но
не слишком низко, естественно.
   - Желаю долголетия калифу и гибели - его недругам!
   - И тебе долгих лет, лорд-маг.
   Калиф также прикоснулся ко лбу, губам  и  груди  и  ответил  Мэту  легким
поклоном.
   Мэт выпрямился, после чего они с калифом несколько  секунд  изучали  друг
друга. Каждый пытался оценить слабые и сильные стороны другого. Перед  Мэтом
стоял  высокий  араб  с  орлиным  носом,  пытливыми  глазами   и   аккуратно
подстриженной бородой и усами. Одет калиф был в атлас и шелка, а в  булавке,
скреплявшей его тюрбан с украшением из перьев, сверкал большой рубин.
   Калиф улыбнулся и опустился на стул.
   - Рад приветствовать тебя, лорд-маг. Смею ли я надеяться на  то,  что  за
тобой следует ее величество во главе войска?
   - Она определенно в пути, - ответил Мэт, но не сел,  продолжая  следовать
этикету. - Но при том, какое большое войско она ведет, движется она  не  так
быстро, как я.
   - Конечно. Стало быть, она отправила тебя посланником ко мне?
   - Не совсем так, - ответил Мэт. - Но она, безусловно, была бы рада узнать
о том, что я нахожусь здесь. - Еще бы Алисанда не обрадовалась такой  вести:
ведь это означало бы, что Мэт жив! - Я предварил мою  супругу,  дабы  узнать
как можно больше о нашем с вами общем враге.
   Калиф нахмурился:
   - Мы можем сообщить тебе лишь немногое, кроме того, что врагов  несчетное
множество, что они жестоки и беспощадны и что они убивают всякого, кто смеет
противиться им, и прибегают к помощи колдовства.
   - И еще - что это не один народ, а много народов? О да, мы благодарны  за
то, что вы сообщили нам об этом в вашем послании. На самом деле меня  немало
удивило то, что до сих  пор  у  вас  не  было  никаких  стычек  с  тюркскими
народами.
   - За последние несколько столетий бывало, что некоторые из них  приходили
в мое царство, оседали тут и вели хозяйство. Но таких было немного, - сказал
калиф. - Некоторые племена принимали мусульманскую веру и  вступали  в  наше
войско, но до сих пор никаких нашествий не бывало. - Он сдвинул брови.  -  И
зачем им было тревожить нас, арабов, до тех пор, пока этот гур-хан не собрал
их в Орду?
   - Полагаю, что  причиной  тому  могло  стать  перенаселение,  -  высказал
предположение Мэт.
   Он помнил, что в его мире тюрки покорили арабскую империю в конце  Темных
веков, что в принципе и стало поводом для первого крестового  похода.  Здесь
же, похоже, тюркам что-то помешало. Пока здесь никаких крестовых походов  не
было, и арабы продолжали главенствовать в исламском  мире.  Мэт  гадал,  что
могло помешать такой жуткой военной машине, как турки-сельджуки.
   Но конечно, говорить обо всем этом калифу не стоило.
   - Я уже успел побывать на востоке и узнал еще кое-что.  Калиф  вздрогнул,
выпрямился, широко раскрыл глаза.
   - Так говори же!
   - Орду возглавляет монгол, он носит титул "гур-хан", что  на  их  наречии
означает  "великий  хан".  Источником  его  силы   является   зороастрийский
отступник, жрец по имени Арьясп.
   - О, это истинно так, - процедил сквозь зубы калиф. - Но  в  чем  состоит
его отступничество? Мэт растерялся и спросил:
   - Ведь вы  числите  зороастрийцев..,  гебров..,  среди  своих  подданных,
верно, о свет разума?
   - Это так, - нетерпеливо отозвался калиф. - И не утруждай себя  подобными
цветистыми обращениями. Называй меня просто господином, и я буду звать  тебя
так же.
   - Хорошо, о господин, - кивнул Мэт. - Тогда, стало быть,  тебе  известно,
что ваши гебры поклоняются Ахурамазде, божеству света?
   - Да, они почитают его в виде солнца и огня, ибо и то и другое светит.  И
что же?
   - Этот Арьясп предал их. Он отрекся от  Ахурамазды  и  поклоняется  Ангра
Майнью, божеству тьмы и лжи.
   - Шайтану! - воскликнул управитель и зажал рот ладонью.
   Калиф гневно проговорил:
   - Ты прав, мой верный слуга. Ангра Майнью,  или  Ариман,  как  его  иначе
называют - это всего лишь иное имя шайтана.
   Мэт постарался осторожнее подбирать слова.
   - Но не может ли тогда быть,  о  господин,  что  Ахурамазда  -  иное  имя
Аллаха?
   Калиф задумчиво сдвинул брови и сказал:
   - Думаю, такое возможно, хотя если это и так, то они во многом  ошибаются
относительно его природы.
   - Не исключено, - согласился Мэт. - Но безусловно, он слишком  велик  для
того, чтобы разум любого человека  был  в  состоянии  постичь  его  всецело.
Поклонение единому богу намного важнее, нежели несовершенство нашего  -  или
их - понимания.
   Управитель хотел было вступить в спор, оскорбленный  таковым  заявлением,
но вовремя опомнился и прикусил язык.
   Калиф снова задумался. Мэт догадался, что тот  пытается  решить,  к  чему
отнести употребленное им местоимение "нашего" - то ли к тому, что  христиане
недостаточно полно понимают природу Аллаха, то ли к тому, что и христиане, и
мусульмане недостаточно полно понимают суть единого бога.  Видимо,  все-таки
калиф  решил,  что  слова  Мэта  относятся  к  вероисповедальной  уязвимости
христиан, поскольку сказал:
   - Несомненно, преданность Богу важнее человеческой слепоты.
   - Вера способна двигать горы,  -  согласился  Мэт.  -  А  верховный  жрец
парсов, с которым мне посчастливилось беседовать, так же зол на Арьяспа, как
мы с тобой, о господин. Но он тоже боится его.
   - Это разумно, хотя и не говорит о храбрости.
   - О нет, он выказал большую храбрость и спас  меня  из  рук  приспешников
Арьяспа, когда те захватили меня в плен, - сухо возразил Мэт.
   Все арабы вытаращили глаза. Балкис нервно заерзала и  вонзила  коготки  в
плечо Мэта. Мэт постарался  не  обращать  внимания  на  ее  праведный  гнев,
вызванный тем, что он не упомянул о ее роли в его спасении. Порой не  мешает
иметь карту в рукаве, а Балкис уже  не  раз  доказала,  что  способна  стать
козырным тузом.
   Калиф спросил:
   - Но как же они ухитрились взять в плен чародея?
   - Точно так же, как ты, о господин, способен взять в плен  лучшего  воина
другого владыки. Для этого нужно всего  лишь  напасть  со  всех  сторон  без
предупреждения. Трусливый прием, но безотказный.
   - Да, пожалуй.
   Калиф не спускал с Мэта глубокомысленного взгляда. Управитель смотрел  на
него с подозрительным прищуром.
   Мэт решил, что неплохо бы обзавестись магическим  эквивалентом  надувного
купола.
   - Но конечно, - сказал он, - одно дело - взять мага  в  плен,  но  совсем
другое - пытаться удержать его. И уж совсем неразумно вставать на его  пути,
когда он решает вырваться на волю.
   Управитель явно устыдился своих мыслей. Вид  у  него  стал  виноватый,  а
калиф искренне заинтересовался:
   - И что же случилось с недостойным  приспешником  Аримана,  когда  против
него выступил верховный жрец Ахурамазды?
   - Дастур сделал так, что того объял и поглотил мрак, - ответил Мэт.  -  А
затем дастур залил темницу ярчайшим светом. Мы слышали вопли злодея, но  они
вскоре утихли во мраке.
   Стражникам почти удалось сдержать дрожь, а вот управителю - нет. Калиф же
только надменно произнес:
   - Он заслужил такой конец. Стало быть, теперь ты знаешь, как расправиться
с этими варварами?
   - О да, - заверил его Мэт. - Дастур обучил меня кое-каким заклинаниям.
   - Тогда, вероятно, ты смог бы помочь нам в том, в  чем  недостает  умения
моим чародеям, - заключил калиф Сулейман. - Они способны разделаться  только
с теми колдунами, которые черпают помощь от шайтана.
   - Я  так  и  думал,  что  ваши  чародеи  без  труда  отражают  колдовство
шайтанистов,  -  кивнул  Мэт.  -  Однако  им  намного  труднее  бороться   с
заклинаниями, обращенными к Ариману. Обращение к  иному  аспекту  Князя  Лжи
меняет пропорцию намерений и эффекта.
   Калиф нахмурился:
   - Это чародейские речи.
   Мэт попытался выразиться более доступно:
   - Все дело в том, чтобы добиться  нужного  коэффициента  эффективности..,
впрочем, ладно. Пока я не видел варваров в деле, но если увижу, быть  может,
пойму, как на них воздействовать - то есть как их сокрушить.
   - Тогда пойдем. - Калиф проворно поднялся. -  Близится  заход  солнца,  а
варвары начинают атаку с наступлением темноты.
   - Они нападают по ночам?  -  вытаращил  глаза  Мэт.  -  Ну  конечно,  они
нападают по ночам, если служат  Ариману.  Несомненно,  о  господин.  Давайте
взглянем на их боевые порядки.

***

   Химена, которая была способна  без  дрожи  и  слез  противостоять  целому
войску, зажала рот ладонью, чтобы приглушить рыдания, раздиравшие ее  грудь.
Широко открытыми от ужаса глазами она озирала опустевшую детскую.
   Рамон обнял жену и, обернувшись, отдал совершенно бесполезный приказ:
   - Обыщите дворец и все