на
самом деле, если учесть, как радовался народ в Лондоне, волноваться им  было
не о чем.
   Первым шел сэр Оризан. Он нес на алой подушке королевский скипетр.  Затем
ехала Розамунда, она держала корону. Все отлично знали, что это - их будущая
королева, и потому ее приветствовали с  той  же  страстью,  что  и  высокого
широкоплечего молодого человека, ехавшего следом за нею и одетого в  мантию,
подбитую горностаем, - Бриона, истинного короля  Бретанглии.  За  ним  ехали
лорды, сопровождавшие его войско на  марше  от  побережья.  А  за  ними  шли
командиры крестьянского войска в новенькой, с иголочки форме.
   В соборе короля ожидали герцоги и графы - даже те, что были верны  Джону,
но уже успели  присягнуть  на  верность  новому  королю.  Молодые  вельможи,
которым были пожалованы титулы  отцов,  запятнавших  себя  кровопролитием  и
разбоем, стояли рядом с пожилыми людьми. Многие из их отцов были  связаны  с
деяниями псевдодруидов и теперь томились за решеткой либо были  сосланы  под
домашний арест в свои поместья.
   В собор набилось столько народа,  сколько  он  смог  вместить.  Когда  же
архиепископ возложил на  голову  Бриона  корону,  толпа  так  восторженно  и
громогласно взревела, что удивительно, как стропила не рухнули.
   А в следующее  мгновение  в  огромном  храме  воцарилась  тишина:  король
приказал:
   - Приведите убийцу!
   Первыми вошли двое воинов с алебардами, за ними шли  еще  двое,  а  между
ними шагал закованный в цепи сержант Брок с  забинтованным  плечом,  но  при
всем том - в новой чистой форме. Он опустился  на  колени  перед  Брионом  и
склонил голову, - Ты убил моего брата  Гагериса?  -  спросил  Брион  громко,
чтобы все слышали.
   - Я, ваше величество! - так же громко отвечал Брок  с  горечью  человека,
жестоко раскаивающегося в своих проступках. - Я был глупцом и поверил в ложь
Ниобита.  Еще  большим  глупцом  я  стал,  когда  согласился  исполнить  его
приказание и убил вашего брата серебряным серпом!
   - Ты покаялся в грехах своих? Вперед вышел архиепископ.
   - Ваше величество, он исповедовался мне. Как бы вы  ни  поступили  с  его
телом, душа его отлетит к Господу - со временем.
   Толпа содрогнулась от последних слов архиепископа. Все понимали, что  "со
временем" - означает "после мук в Чистилище".
   - Я покаялся, - сказал Брок. - Я снова стал христианином,  намного  более
преданным, нежели прежде. Но никакой исповедью, никаким покаянием  не  смыть
моего страшного греха! Делайте со мной все, что хотите! Хотите  -  отправьте
меня голым и босым в первой шеренге в бой, а хотите -  отрубите  мне  голову
прямо здесь и сейчас! Пусть будет так, как вы решите,  а  я  покорюсь  вашей
воле!
   С этими словами он снова склонил голову.
   Толпа испуганно зароптала.
   - Убийство наследника престола карается смертью, - сурово произнес Брион.
- Казнью через повешение и четвертованием.  Однако  защищал  тело  истинного
короля и, рискуя собственной жизнью, спас меня. Твое злое  деяние  искуплено
добрым, и я не сомневаюсь в твоей верности мне  и  искренности  твоей  веры.
Поднимись, сержант. Я дарую тебе жизнь!
   Толпа  радостно  вскричала.  Брок  поднялся,  ошарашенно   огляделся   по
сторонам. Казалось, он настолько приготовился к  смерти,  что  даже  немного
огорчился из-за того, что остался в живых.
   Когда шум утих, Брион сказал:
   - Однако такое деяние не может остаться совсем безнаказанным!
   Брок приготовился выслушать приговор.
   - Ты отправишься в изгнание, - объявил Брион. -  В  бою  ты  служил  сэру
Оризану оруженосцем, можешь и впредь служить ему таковым в его  странствиях.
- Он развернулся к рыцарю и обнажил меч. - Сэр Оризан, на колени.
   Рыцарь обескураженно шагнул к королю и опустился перед ним на колени.
   Брион коснулся мечом одного его плеча, затем - другого.
   - За вашу  службу  вашей  принцессе  и  королевству  нарекаю  вас  графом
Оркнейским и моим вассалом! - Он убрал меч в ножны. - Встаньте, милорд!
   Сэр Оризан в полной растерянности поднялся.
   Брион перевел взгляд на сержанта Брока.
   - Остров у побережья Шотландии расположен  достаточно  далеко  для  того,
чтобы счесть его подходящим местом для ссылки.  Брок  наконец  все  понял  и
просиял.
   - Но прежде, чем сэр Оризан вступит в правление  своим  новым  уделом,  я
попрошу его об одной услуге. - Брион обернулся к  новоиспеченному  графу.  -
Заклинаю вас, милорд,  отправьтесь  в  Тулен,  на  вашу  родину,  и  скажите
принцессе-матери, регентше принцессы Розамунды, что к тому времени, когда вы
прибудете  туда,  принцесса  уже  станет  королевой  Бретанглии.  Расскажите
регентше о том, что при малейшей  тревоге  за  судьбу  княжества  она  может
просить помощи не только у королевы Меровенса, но и монархов Бретанглии.
   Толпа встретила это  известие  дружным  гомоном.  Розамунда  зарделась  и
опустила глаза.
   Брион повернулся к Розамунде и поклонился ей:
   - Ваше высочество, вы позволите мне  отправить  к  вам  на  родину  этого
благородного господина с вестями?
   - Ваше величество, - проговорила она, - я даю свое разрешение.
   Брион посмотрел на сэра Оризана.
   - Берите же своего оруженосца, сэр. Позволяю вам пробыть с нами  еще  два
дня, а затем скачите в Меровенс, а оттуда - на юг!
   Сэр Оризан поклонился и отступил. Толпа неистовствовала от восторга.
   - Похоже, все одобряют справедливость короля, - отметил Рамон.
   Они стояли неподалеку от алтаря вместе с верховными лордами,  но  все  же
достаточно далеко, так что Брион не мог расслышать их перешептывания.
   - Он славно рассудил, - согласился Мэт. - Но еще вчера вечером,  когда  я
навестил его, он испытывал непередаваемые муки совести.  Убийство  законного
наследника, по здешним поверьям, всегда сказывается на новом короле, но  еще
более - на его будущих детях, если они у него будут.
   - И что же он решил? Мэт пожал плечами:
   - Это я предоставил ему обсуждать с Розамундой.
   - Конечно, - улыбнулась Химена. - Думаю, принцессе из Меровенса  придется
вложить немало сил в правление этой страной, хотя я и не уверена в том,  что
ей так уж хочется узнать об этом.
   - Верно, - кивнул Мэт. - Тем более что она уже столько пережила. Надеюсь,
Брион сумеет стать для нее надежной  опорой.  Для  чего  еще  нужны  короли,
верно?
   - И для этого тоже, - усмехнулся его отец.
   - А как он решил поступить с Ниобитом? - поинтересовалась Химена.
   - Он не допускает мысли о том, чтобы убить колдуна во сне, - ответил Мэт.
- Он полагает, что всякому человеку должна  быть  предоставлена  возможность
исповедоваться и покаяться. Но я объяснил ему, что если он пробудит Ниобита,
то может жестоко за это поплатиться.
   - В буквальном смысле, - мрачно кивнул Рамон. - Ну и?..
   - В Гластонберийском аббатстве есть один молодой монах, подающий  большие
надежды как маг. Химена изумилась:
   - Монах - маг? Мэт пожал плечами:
   - Не мы выбираем себе таланты и призвание, мама. Ты сама мне так говорила
когда-то.
   - Это верно, - кивнула и нахмурилась Химена.
   - И когда этот юный монах повзрослеет, - сказал Мэт, - и  когда  я  смогу
убедиться в том, что он готов  встретиться  лицом  к  лицу  с  пробудившимся
Ниобитом, я вернусь и поприсутствую при том, как  колдуну  будет  предложена
последняя возможность покаяния. Затем Брион быстро проведет суд и казнь.
   - Независимо от того, покается Ниобит или нет?
   - Да, - кивнул Мэт  и  зябко  поежился.  -  Понимаю,  звучит  не  слишком
справедливо, но Брион убежден, что иного выхода нет. Мне же остается  только
надеться на то, что Ниобит не изобретет  какого-нибудь  способа  пробудиться
раньше.
   - Если его приспешники будут за решеткой  или  покаются  и  отрекутся  от
него, у него не будет причин пробуждаться, - покачал головой Рамон. - Что вы
станете делать с ними?
   - Брион намерен отправить всех рвущихся на подвиги молодых рыцарей,  дабы
они прочесали королевство в поисках мнимых друидов. Он собирается оповестить
о таких поисках также всех шерифов и магистратов. При обнаружении шарлатанов
их будут арестовывать на месте.
   - Но большая часть их бежала на юг, - заметила Химена. Мэт кивнул:
   -  Я  отправил   Стегомана   на   разведку.   Большинство   псевдодруидов
действительно  попали  на  остров  Джерси.  Теперь  они  там  неистовствуют,
лишившись паствы; и каждый пытается перетянуть одеяло на себя.
   - Что же с ними делать?
   - А я уже  кое-что  сделал,  -  усмехнулся  Мэт.  -  Я  погрузил  Бохи  в
магический сон и нанял рыбака, чтобы тот перевез его на Джерси.  Как  только
лодка ткнулась в берег, он очнулся и сошел на сушу. - Мэт пожал  плечами.  -
Ну а дальше - дальше он займется деятельностью по своему усмотрению. Так что
через месяц все "друиды", которые еще не перебили друг дружку, будут  готовы
покаяться и сдаться Рамон усмехнулся:
   - Значит, тебе все-таки удалось отделаться от бохана?
   - Так это и есть та последняя  услуга,  о  которой  ты  его  попросил?  -
улыбнулась Химена.
   - Ага, и очень надеюсь, что она действительно окажется последней... Тихо!
Начинается вторая часть церемонии!
   Невидимые, неизвестно где разместившиеся музыканты заиграли торжественную
и радостную мелодию. Толпа расступилась, образовала проход.  По  нему  пошла
Розамунда, с головы до ног наряженная в белые кружева, с букетом в руке. Сэр
Оризан бросился к ней и занял место рядом.
   Подведя невесту к алтарю, сэр Оризан передал ее Бриону Тот сжал ее руки в
своих, с восторгом глядя на ее сияющее невинное лицо.
   - Вот так все это и должно было закончиться, - проговорила Химена. -  Так
всегда должно заканчиваться.
   - И начинаться тоже, - добавил Рамон, бросив многозначительный взгляд  на
сына. -  Но  это  только  свадьба.  Теперь  же  начинается  великий  труд  -
построение семьи.
   - Мне можешь об этом на рассказывать, - усмехнулся  Мэт.  Он  смотрел  на
пару, вставшую на колени перед архиепископом, но  на  самом  деле  видел  не
жениха с невестой. Он видел Алисанду. 


    Кристофер СТАШЕФ
    МАГ VII
    МАГ-КРЕСТОНОСЕЦ

    Перевод Н.А. Сосновской


Анонс

   С отдаленных  диких  гор  катится  на  более  цивилизованные  земли  орда
кровожадных до неприличия варваров. Королевство за королевством  падают  под
напором нового могущественного врага, и следующая цель,  похоже,  несчастный
Меровенс. Как остановить темную  силу  захватчиков?  Да  проще  всего  -  НЕ
ДОПУСКАТЬ их до Меровенса! Отважный Мэт Мэнтрел,  маг  и  супруг  прекрасной
королевы Алисанды, намерен  дать  недругам  бой  на  территории  королевства
Иерусалимского. Притом в союзниках у него - как бы это выразиться.., короче,
принцесса джиннов, гигантская разумная (порой даже СЛИШКОМ разумная)  птичка
да маленькая волшебница-оборотень. Самый  невероятный  "отряд  крестоносцев"
начинает - и... Что - "и"?
   Прочитайте - и узнайте сами!

Глава 1

   Королевское семейство наслаждалось одним из тех редких часов,  когда  оно
ощущало себя семейством. Королева Алисанда и ее супруг, лорд-маг,  сидели  в
саду и любовались своими детьми - сыном  и  дочерью.  Детишки  резвились  на
траве под деревьями, озаренные золотистыми лучами закатного солнца.
   - Как славно, что они играют на воздухе, - довольно вздохнула Алисанда, -
и что они с нами. Признаться, порой я жалею о том, что я - королева. Тогда я
могла бы проводить с детьми часы за  часами,  стоило  бы  мне  только  этого
захотеть.
   - Если бы ты не была королевой, - заметил Мэт, - у тебя и  выбора  бы  не
было. Тогда бы ты непременно проводила с детьми часы за часами, хотела бы ты
этого или нет.
   - О.., но если бы я была, скажем, графиней или...
   - Ну тогда - да, - рассеянно кивнул Мэт. - Но на самом деле  этой  стране
грозила бы большая беда, если бы ты не была королевой.
   - Ну а я не сомневаюсь, что кто-то другой так же, как я, сумел бы править
страной, - поскромничала Алисанда, однако улыбнулась - похвала  пришлась  ей
по сердцу. Однако она тут же нахмурилась. - И все  же  бедняжкам,  наверное,
порой бывает скучновато от того, что они играют только друг с дружкой.
   - Зверушка, - решительно  объявил  Мэт.  -  Им  нужен  какой-то  домашний
зверек.
   - Зверек? - изумилась Алисанда. - Чтобы  принц  и  принцесса  возились  с
каким-то животным?
   - Неплохо было  бы  завести  собаку.  Это  научит  их  ответственности  и
состраданию.
   - Как же, интересно, собака может научить состраданию?
   - Когда имеешь  дело  с  собакой,  приходится  учитывать  ее  чувства,  -
объяснил Мэт. - Если слишком сильно потянешь за хвост, она даст тебе понять,
что это ей не нравится, а если будешь делать это слишком часто, со  временем
она просто перестанет с тобой играть. Собаке-то, понимаешь, все  равно,  кто
ее хозяин - принц или нищий.
   - Но ведь собака может укусить ребенка, - опасливо проговорила Алисанда.
   - Она должна быть хорошо выдрессирована, - ответил  Мэт.  -  А  дрессируя
собаку, дети сами выдрессируются.
   - Дрессированная принцесса?! - Алисанда поежилась и  перевела  взгляд  на
детей. - Неслыханно!
   - Между прочим, я замечал, что ты неплохо ладишь с  лошадьми,  -  заметил
Мэт. - Да и с гончими отлично управляешься.
   - Да, но.., это на охоте! - воскликнула Алисанда.  -  Несомненно,  всякий
принц и принцесса  должны  быть  обучены  верховой  езде.  Но  ухаживают  за
лошадьми конюшие, а за собаками - псари. Мы не держим гончих во дворце, и уж
тем более - лошадей!
   - Это верно, - согласился Мэт. -  Я  имел  в  виду  животное  поменьше  -
какую-нибудь симпатичную, дружелюбную, неуклюжую собачку,  пожалуй.  Пуделя,
ретривера - кого-нибудь в этом роде.
   Алисанда явно была недовольна и, пожалуй, даже оскорблена, но постаралась
проявить здравый смысл.
   - Но как животное может научить ребенка ответственности?
   - За счет заботы о нем, - ответил Мэт. - Надо объяснить детям, что  никто
не станет за них кормить животное или выводить на прогулку, потому  что  оно
принадлежит им. Да и само по себе обладание  собственным  животным  способно
сотворить чудеса с чувством  собственного  достоинства.  Кроме  того,  когда
ребенку одиноко, принадлежащий ему питомец становится  для  него  прекрасной
компанией.
   - Детям  из  королевских  семейств  часто  бывает  одиноко,  -  задумчиво
проговорила Алисанда, запрокинула голову и вспомнила собственное детство.  -
Товарищей по играм у наших детей нет, кроме детей  наших  родственников,  но
они приезжают нечасто. - Она брезгливо поежилась. - Но все-таки.., кормить и
поить животное... Нет, это вряд ли годится для особ королевской крови.
   -  Годится,  если  больше  никому  не  будет  позволено   прикасаться   к
королевскому любимцу, - возразил Мэт.
   Алисанду это, похоже, не слишком убедило. Она проговорила:
   - Собака - животное слишком грязное и  неуклюжее,  чтобы  держать  ее  во
дворце. Вот кошка.., кошка - другое дело.
   - Уж лучше кошка, чем ничего, -  согласился  Мэт.  -  Но  кошек  не  надо
выгуливать, и ответственности с ними в общем-то никакой. Кошка  не  составит
тебе компанию, если только сама того не пожелает. Есть у них такое противное
свойство.
   - Но они маленькие и такие грациозные,  -  заметила  Алисанда.  -  Собака
скорее разобьет вазу или кувшин, а  кошка  лучше  годится  для  того,  чтобы
поселить ее в доме.
   -  Я  думал  о  маленькой  собаке,  -  уточнил  Мэт.  -  О  спаниеле  или
скотч-терьере. Какой-нибудь такой, чтобы ее можно было  взять  на  колени  и
погладить.
   - Как кошку? - улыбнулась Алисанда. - Но тогда почему не  завести  именно
кошку?
   - Собака может сама вспрыгнуть тебе на колени, принести брошенный  мячик,
- возразил Мэт. - С собакой можно играть.
   - Ну да, - фыркнула Алисанда. - Собака принесет мячик, весь его  оближет,
а потом ребенок возьмет этот мячик в руки? С кошками тоже можно играть - они
гоняются за веревочками. И они не такие противные.
   - Ну, в общем, я бы предпочел собаку, - заявил Мэт, - но и  против  кошки
ничего не имею. Ну, где мы ее отыщем?
   - Погоди! - возмутилась Алисанда. - Я еще  не  сказала,  что  мы  заведем
животное! Я только сказала, что если заведем, то это будет кошка!
   - Хорошо, давай несколько дней подумаем  на  эту  тему,  -  примирительно
проговорил Мэт. - Идея очень недурна.  Между  прочим,  я  слыхал  о  короле,
который держал на коленях кошку, сидя на троне.
   Он не стал упоминать о том,  что  Людовик  XIV  правил  в  мире,  который
существовал на триста лет старше королевства Алисанды.
   - Можно было бы стать законодателями мод в этом смысле,  -  рассудительно
произнесла Алисанда, не спуская глаз с детей. - Я подумаю.
   Каприн ни с того ни с сего вдруг толкнул сестренку. Она упала,  с  визгом
покатилась по траве, но тут же вскочила и, схватив с травы кубик, швырнула в
братца со всей силой и точностью, на которую  способна  трехлетняя  девочка.
Кубик угодил Каприну по носу. Мальчик согнулся, вскрикнул, зажал нос  руками
и, сверкая глазами, бросился на сестру.
   - Дети! - воскликнула Алисанда и вскочила.
   Ее опередила нянька. Она разняла детей и укорила обоих:
   - Стыд какой,  Алиса!  Поругаться  -  это  я  еще  понимаю,  но  кубиками
бросаться! А вы-то, Каприн, хороши: вам должно быть  отлично  известно,  что
джентльмен никогда не ударит леди!
   - А я еще не джентльмен никакой, - проворчал шестилетний принц.
   - Это вас не оправдывает.
   - Пожалуй, все-таки стоит завести животное, - признала Алисанда.
   - Только не откладывай это решение надолго, - посоветовал ей Мэт.
   Они очень скоро должны были получить ответ на возникший вопрос, и  ответу
этому уже исполнилось шестнадцать лет. Все началось  далеко  на  востоке,  в
северной долине, со всех сторон окруженной горами,  на  самом  краю  пустыни
Гоби. Все началось посреди хаоса, но в течение нескольких  минут  обстановка
была вполне мирная...
   Восточный сад  при  свете  луны  выглядел  волшебно.  Воздух  был  напоен
ароматами экзотических цветов. В  ветвях  цветущих  деревьев  шуршал  легкий
ветерок. Терпеливые  садовники  много  лет  старательно  придавали  деревьям
нужную форму. Мелодично позванивали легкие колокольчики.  Роскошная  лужайка
под луной казалась темно-зеленой. На травинках  серебрились  капельки  росы.
Причудливой формы колючие  кусты  обрамляли  вырезанную  из  слоновой  кости
беседку.
   Такой прекрасный сад должен был бы  хранить  тишину  и  покой  -  тишину,
которую нарушали только шелест листвы да журчание ручейка,  пробегавшего  по
лужайке и вертевшего  колеса  игрушечных  водяных  мельниц  и  покачивавшего
миниатюрные лодочки, на ночь привязанные к крошечным причалам.
   Тишине в саду суждено было царить еще несколько минут,  создавая  иллюзию
мира и безопасности. Но потом за благоухающими деревьями  вспыхнет  пламя  -
запылают казармы воинов-конников, ветер донесет до сада  ржание  обезумевших
от страха лошадей и людей, шум битвы, бряцание стали.
   По лужайке опрометью пробежала женщина. Шлейф ее белого шелкового  платья
метался по росистой траве, почти до земли свисали длинные  рукава.  В  руках
она сжимала небольшую коробку. Подбежав к ручью, женщина упала на  колени  и
опустила коробку на воду.
   Подняв крышку, которой была закрыта  коробка,  женщина  в  последний  раз
устремила взгляд  на  личико  младенца,  завернутого  в  парчовое  одеяльце.
Младенец крепко спал, напоенный молоком, в которое  мать  добавила  капельку
маковой настойки.
   Глаза женщины наполнились слезами.
   - Лежи здесь, мое сокровище, - прошептала она, - и  не  просыпайся,  пока
волны не донесут тебя до безопасного места.
   Все ближе  звучал  звон  мечей.  Женщина  ахнула,  обернулась,  торопливо
накрыла коробку крышкой и подтолкнула.
   - О духи Ручья и Реки! -  воскликнула  она.  -  Молю  вас,  защитите  мою
девочку!  Отнесите  ее  подальше  от  этих  злобных  варваров!  Даруйте   ей
какое-нибудь обличье, дабы оно защитило ее от людской жестокости!
   Маленькая коробка закачалась на волнах. Женщина  провожала