лился яростный ифрит.
   Бдит сурово он, не бьет баклуши,
   Рубежи как надо сторожит.

   Эй, ифрит, покинь свой пост немедля
   И сюда скорее прилетай,
   И как нас ты припугнул намедни,
   Так монголов нынче напугай!

   - Что ты наделал! - в испуге воскликнул пресвитер Иоанн. - Ведь мои воины
тоже могут испугаться этого ифрита!
   - Ваши воины не испугаются, - заверил его Мэт. - Ведь я, если вы обратили
внимание, велел ифриту напугать только монголов.
   Со стороны  леса  послышались  испуганные  крики.  Засевшие  там  монголы
посыпались из-за деревьев на поле, нещадно погоняя коней. Некоторые из  них,
завидев воинов Иоанна, выхватили ятаганы, готовясь крушить всех, кто  бы  ни
оказался на их пути, но офицеры прокричали приказы,  и  воины  расступились,
чтобы дать дорогу спасающимся бегством врагам.
   Со стороны леса донесся оглушительный разочарованный стон, и над  дорогой
возник ифрит - чудовище  ростом  вдвое  выше  всадника  верхом  на  коне,  с
длинными клыками и выпученными глазищами. Ифрит, не желая  упускать  добычу,
бросился на спасающихся бегством монголов.  Те  пришпорили  коней  и  с  еще
большей прытью помчались прочь.
   Ифрит  проводил  их  мстительным  взглядом,  пожал  могучими  плечами   и
направился к южному лесочку.
   А через несколько секунд оттуда тоже  с  криками  повалили  не  на  шутку
перепуганные варвары, готовые скакать куда угодно, только не обратно.
   Офицерам войска пресвитера Иоанна  пришлось  изрядно  потрудиться,  чтобы
удержать своих  воинов  от  бегства  при  виде  жуткого  чудовища,  которое,
разогнав монголов, снова появилось в небе над  холмом  и  вид  имело  весьма
расстроенный и устрашающий. Завидев отряды Иоанна, ифрит с мстительным  воем
направился к ним.
   Лакшми вскричала,  мгновенно  увеличилась  в  размерах  и,  взмыв  ввысь,
устремилась наперерез. Марудин бросился следом за супругой, не забыв по пути
возрасти по всем параметрам. Ифрит только глянул на них и с испуганным  воем
испарился.
   - Ну вот, - облегченно вздохнул Мэт. - Дело сделано, все позади.
   Пресвитер Иоанн наблюдал за тем, как его офицеры  успокаивали  испуганных
воинов. Надо сказать, что и сами офицеры страху  натерпелись  предостаточно.
Наконец царь поинтересовался:
   - Неужто твои друзья так  страшны,  что  одного  взгляда  на  них  ифриту
хватило для того, чтобы он пустился наутек?
   - Да нет, - усмехнулся Мэт. - С виду они не такие уж страшные. Просто они
уже разок встречались, - объяснил он, - и во время  этой  встречи  Лакшми  и
Марудин сумели неопровержимо доказать ифриту, что ему против  двоих  маридов
не устоять.

***

   Иоанн решил, что цепь лесистых холмов представляет собой  неплохое  место
для ночной стоянки. Воины занялись разбивкой  лагеря  посреди  деревьев.  На
следующее утро, к всеобщему изумлению, на дороге появились трое  монголов  с
белым флагом. Иоанн, сдвинув брови, набросил  мантию  поверх  доспехов  и  в
сопровождении  двадцати  гвардейцев  вышел  встретить  парламентеров.  После
ритуала приветствия, от которого Иоанн не отступил даже при  том,  что  имел
дело с варварами, он требовательно вопросил:
   - Чего желает тот, кто послал вас? Если  он  не  желает  сложить  оружие,
можете ничего мне не говорить.
   - Нас послали не к тебе, о владыка, а к твоим спутникам -  франку-чародею
и джиннам. - Монгол развернулся  к  Мэту,  Лакшми  и  Марудину.  Если  он  и
испытывал страх  в  эти  мгновения,  стоило  отдать  должное  его  мужеству:
держался он стойко. - Арьясп, верховный жрец Аримана и  наместник  гур-хана,
приказывает вам немедленно оставить войско этого правителя, иначе он погубит
ваших детей.
   Лакшми в отчаянии вскрикнула, а Марудин, злобно оскалившись,  двинулся  к
монголу-парламентеру. Тот выпрямился в седле и положил руку на рукоять меча.
Пресвитер Иоанн поднял руку.
   - Парламентеры неприкосновенны, принц, - строго проговорил он.
   - Я - марид! - буркнул Марудин. - Какое мне дело до обычаев смертных?
   - Подумай хотя бы о спасении жизни своих детей.
   Марудин мгновенно овладел собой. Он  остановился,  но  при  этом  пожирал
парламентера зловещим взглядом.
   Если монголу и  было  хоть  сколько-то  совестно  пересказывать  условия,
выдвинутые  Арьяспом,  внешне  он  этого  никак  не   показал   и   сохранил
бесстрастное выражение лица.
   Лакшми, совершенно бледная, плохо владея собой, шагнула  к  парламентеру,
готовая в следующее мгновение броситься на него и разорвать на куски.
   Мэт загородил ей дорогу.
   - Дети, - сказал он торопливо. - Помни о детях. Не навреди им.
   Лакшми остановилась рядом с Марудином,  тяжело  дыша  и  заламывая  руки.
Наконец она процедила сквозь зубы:
   - Поди прочь!
   Монгол-парламентер склонил голову: то ли насмешливо, то  ли  уважительно,
этого Мэт не понял -  развернул  коня  и  в  сопровождении  двоих  спутников
ускакал, по пути набирая скорость.
   Когда  всадники  скрылись  из  глаз,  Лакшми  понурилась  и  в   отчаянии
повернулась к Марудину.  Он  обнял  ее,  а  она  прижалась  к  его  груди  и
разразилась горькими рыданиями.
   Пресвитер Иоанн с состраданием смотрел на плачущую  джинну,  а  когда  ее
рыдания утихли, решительно проговорил:
   - Мы справимся и без вас, поверьте. У меня - ключ  от  города,  и  нас  в
тысячу раз больше, чем врагов.
   - Но на их стороне - могущество магии Арьяспа и всех его приспешников!  -
в тоске воскликнула заплаканная Лакшми, оторвавшись от груди мужа.
   - Врагам ничто не поможет, пока мы не подойдем к  городу,  -  заверил  ее
Иоанн. - Я тоже  владею  кое-какими  заклинаниями  и  могу  призвать  духов,
которые встанут на нашу сторону теперь, когда мне ведома суть чар Арьяспа. И
все же вы бы мне очень помогли, если бы сумели разыскать и освободить  ваших
детей и присоединиться ко мне тогда, когда я введу войско в город. Тогда мы,
все вместе, смогли бы одолеть подлого жреца Князя Лжи.
   - Лжи! - обрадованно вскричала Лакшми, не спуская глаз  с  Иоанна.  Затем
она проникновенно посмотрела на супруга. Взгляд ее снова был полон  надежды.
- Этот мерзавец обманывает нас! На  самом  деле  дети  не  настолько  в  его
власти, как он утверждает!
   - И мы на самом деле можем найти их и освободить! -  с  жаром  воскликнул
Марудин. Пресвитер Иоанн кивнул:
   - Так ступайте же и найдите их. Лакшми снова охватила неуверенность.
   - Но как? - озадаченно проговорила она.
   - С помощью этого перстня, - ответил  пресвитер  Иоанн  и  взял  за  руку
Балкис.
   Девушка испуганно посмотрела на него. Крупный  изумруд  сверкал  в  лучах
утреннего солнца.
   - Когда я впервые увидел эту девушку, - объяснил пресвитер, -  я  обратил
внимание на то, что камень в ее перстне всегда светится.  А  когда  появился
ифрит, камень ослепительно засверкал. Станет ли он светиться,  если  вас  не
будет рядом?
   - Нет, - прошептала Лакшми, широко раскрыв глаза.
   - Следовательно, когда  вы  приблизитесь  к  вашим  детям,  камень  снова
вспыхнет, - сказал Иоанн. - Спросите у камня - и он укажет вам дорогу.
   Балкис пристально смотрела на Лакшми. Джинна бросилась к девушке и крепко
обняла ее.

***

   Они так и сделали - спросили дорогу  у  камня.  Балкис  успела  подзабыть
заклинание, но Мэт подсказал ей последние строчки.  Затем  девушка  вытянула
руку с перстнем и стала медленно поворачиваться на месте. Когда  она  встала
лицом к востоку, камень ярко засиял.
   - В той стороне - Мараканда! - ахнул Иоанн. - Они - в моей столице!
   - Ну конечно! - подхватил Мэт. - Располагая  столь  ценными  заложниками,
Арьясп наверняка держит их при себе!
   - Я убью его, - заявил Марудин и приготовился взмыть в небо.
   - О нет! - Мэт схватил джинна за руку. - Не сомневайся: тем, кто стережет
детей, дан приказ убить их, если погибнет Арьясп!
   Принц Марудин озадаченно глянул на Мэта из-под нахмуренных бровей.
   - Как это, интересно, смертный может убить джинна - даже джинна-ребенка?
   - Не знаю, - в отчаянии отозвался  Мэт.  -  Но  только  наверняка  любого
джинна можно заклинанием загнать в бутылку, закрыть ее пробкой и  запечатать
Соломоновой печатью или еще как-то и потом  спрятать  этот  сосуд  так,  что
никто его не...
   Он умолк и уставился в одну точку.
   - Верно! - воскликнула Лакшми. - И как я только раньше  не  догадалась  о
том, как именно он ухитряется держать в заточении моих детей?!
   - Просто-напросто мы думали, что всякий, кому достало хитрости  и  умения
выкрасть двоих джиннов, владеет колдовством, силы  которого  достаточно  для
того, чтобы удерживать их в плену, - глубокомысленно изрек Мэт. - Ну хорошо,
допустим, он этого добился  с  помощью  проверенного  веками  метода.  -  От
предвкушения победы у Мэта чаще забилось сердце. -  Что  может  представлять
собой место заточения джинна?
   - Бутылка или лампа - без сомнения, - отозвалась Лакшми.
   Марудин в отчаянии покачал головой:
   - Простая бутылка, не более того?
   - Да, - кивнул Марудин. - Любая.  Но  только  на  воске,  которым  залита
пробка, должна быть нанесена печать Соломона.
   - Печать Соломона? - удивился Мэт. -  Чтобы  такой  печатью  мог  владеть
человек, поклоняющийся злому демону? Что-то не верится.
   Все пятеро чародеев переглянулись и с минуту молчали.  Наконец  пресвитер
Иоанн неуверенно проговорил:
   - Но может быть, Арьясп не ограничивается колдовством с помощью Аримана?
   - Верно подмечено, - кивнул Мэт.  -  Наверняка  он  неразборчив  и  готов
пользоваться любыми разновидностями колдовства - лишь  бы  оно  действовало.
Ведь если на то пошло, на самом деле он вовсе не предан Ариману. Он  лжив  и
подл и думает только о себе.
   Пресвитер Иоанн пожал плечами:
   - А я так думаю:  всякое  колдовство  может  быть  поставлено  на  службу
Ариману. В  конце  концов,  все  зависит  только  от  того,  какими  знаками
пользуется Арьясп, и от его намерений.
   - Стало быть, печать может  быть  всего-навсего  подделкой,  -  заключила
Балкис. - И поскольку  джинны  -  совсем  малютки,  этой  поддельной  печати
достаточно для того, чтобы держать их в бутылках.
   - А что, разумно, - кивнул Мэт и посмотрел на Марудина.  -  И  какого  же
размера бутылки нужны для того, чтобы держать в плену  джинна?  Фута  четыре
высотой?
   - И четырехдюймовой бутылки хватит, - усмехнулся джинн. - На  самом  деле
размер не имеет никакого значения. Джинн, помещенный  в  сосуд,  уменьшается
при помощи соответствующего заклинания. Не сомневаюсь: Арьясп  так  уменьшил
всех четверых детей, что их темница кажется им настоящим дворцом!
   - Что ж, - пожал плечами Мэт, - должен заметить, что  существовали  дети,
которых выращивали в  гораздо  более  стесненных  условиях  -  в  пробирках,
например. Ну да ладно. А как еще можно удержать джинна, если  не  с  помощью
лампы, бутылки или какого-либо еще сосуда?
   - С помощью перстня, - ответил принц Марудин.
   Взгляд Лакшми устремился к перстню на пальце Балкис. Мэт покачал головой:
   - Не может быть. Иначе камень постоянно пылал  бы,  как  горящий  уголек.
Кроме того, когда мы завладели этим перстнем, мы находились очень далеко  от
Арьяспа. К тому же он  наверняка  не  отдал  бы  перстень  другому  колдуну.
Проклятие! - Мэт в сердцах стукнул кулаком по ладони другой руки.  -  Теперь
мы знаем, где дети, - до них день  пути  верхом  на  коне.  Но  если  Арьясп
заметит наше приближение, он запросто сможет так упрятать бутылку, что мы ее
никогда не найдем!
   - Ты хочешь сказать, что мы не  сможем  выкрасть  наших  детей?  -  метая
глазами молнии, вопросила Лакшми.
   - Именно это я и хочу сказать, - неохотно отозвался Мэт. - Не сможем.
   - А я смогу, - прозвучал в наступившей тишине голос Балкис.

Глава 29

   Все, как по команде, повернулись к ней.
   - Я должна одна идти на поиски детей, - умоляюще проговорила Балкис. - Не
могу позволить, чтобы четверо котят.., то есть детишек, остались оторванными
от своих матерей.
   Мэт видел в ее глазах страх пополам с решимостью.
   - Ты уверена? - спросил он у девушки. - Ведь это не твоя беда.
   - И моя тоже, - покачала головой Балкис, провела рукой по  лбу,  прикрыла
глаза и покачнулась так, словно у нее  на  миг  закружилась  голова.  Лакшми
бросилась, чтобы поддержать ее, но Балкис открыла глаза и махнула  рукой.  -
Почему-то я всей душой чувствую, что ваша борьба имеет ко мне  самое  прямое
отношение. Волшебница Идрис говорила мне о  том,  что  я  родом  с  Востока.
Караванщики, к которым я пристала, шли с востока на запад, в Европу. Кто  бы
ни отправил меня с  ними,  наверняка  пострадал  от  злодеяний  этих  подлых
варваров. - Глаза ее гневно полыхнули. - Арьясп  украл  у  меня  часть  моей
жизни, и мне все равно, ведал он сам о том  или  нет,  и  хотя  добрые  духи
даровали мне защиту, это  нисколько  не  извиняет  злодея.  Пусть  он  и  не
помышляет о том, какую боль мне принес, пусть не ведает о том, скольких  еще
людей он обездолил, но тем больше причин наказать его!
   Пресвитер Иоанн слушал девушку, не сводя с нее глаз.
   - Хорошо, - вздохнул Мэт. - Смотри только, чтобы наказанной не  оказалась
ты.
   - Не бойся за меня, - дрожащим  голосом  успокоила  его  Балкис,  махнула
рукой, и в то же мгновение ее с головы до ног обволокла непроницаемая дымка.
А в следующий миг из-за  пелены  тумана  вышла  маленькая  светло-коричневая
кошечка.
   - Поди сюда, малышка, - сказала Лакшми, наклонилась и протянула руку. - Я
отправлю тебе прямо в покои верховного жреца.
   - Только осторожно, - предупредил пресвитер Иоанн.
   - Я произнесу такое заклинание, что через полчаса Балкис вернется к  нам,
- заверила его Лакшми, усадила кошку к себе на ладонь  и  произнесла  строфу
по-арабски. Крошечный смерчик завертелся над ладонью  джинны,  подскочил  на
пару футов и исчез.
   - Храбрая девочка, - прошептал Мэт, у  которого  от  волнения  за  Балкис
засосало под ложечкой.

***

   Балкис ощутила, что мир вокруг нее перестал вращаться. Она пошатнулась  -
голова у нее все же еще немного кружилась - и постаралась не упасть. Ей было
так страшно, что и описать невозможно. Наконец она решилась  сделать  шаг  и
оглядеться по сторонам.
   Она стояла на персидском ковре посреди большой  комнаты.  Справа  от  нее
возвышалась огромная кровать, застланная парчовым покрывалом, слева - стулья
и столы, инкрустированные перламутром, пышные подушки, разбросанные по всему
полу и лежащие горками около низких столиков. На одном столе, более высоком,
были разложены книги и  пергаментные  свитки.  Одна  толстенная  книга  была
раскрыта. Верная  своему  слову,  Лакшми  перенесла  Балкис  прямо  в  покои
Арьяспа.
   На счастье, Арьяспа в комнате не оказалось. Да и вряд ли он  сидел  бы  у
себя в покоях днем - ведь он был фактическим правителем Мараканды, а также -
мозговым центром всех военных операций варваров. Как бы то ни  было,  Балкис
порадовалась его отсутствию.
   С часто бьющимся сердечком Балкис принялась более внимательно обследовать
комнату. За исключением ковра и парчового покрывала особой  роскоши  она  не
обнаружила, что ее несколько удивило, с одной стороны,  но  обрадовало  -  с
другой: меньше было мест, где можно было спрятать  плененных  детей.  Балкис
взглянула на перстень, надетый на правую переднюю лапку.
   Изумруд сверкал так ярко, что кошка едва не ослепла.  Окрыленная  удачей,
Балкис отвела взгляд от перстня. Дети были совсем рядом! Кошачье любопытство
сделало свое дело, и Балкис пошла по  комнате,  заглядывая  во  все  уголки.
Вроде бы она слышала как-то пословицу о  том,  как  пагубно  сказывается  на
кошках любопытство ,   но
предпочла об этой пословице забыть: ведь она не просто шныряла по комнате  -
она вела поиски.

***

   Полчаса, отведенные Балкис для поисков,  неумолимо  истекали.  Сердце  ее
замирало всякий раз, когда ей казалось, что она близка к цели. Увы, пока  ей
не удалось обнаружить никакой бутылки, хотя изумруд и светился так, что  его
сияние могло поспорить со светом  солнца,  лучи  которого  проникали  сквозь
резные ставни.  Балкис  внимательно  осмотрела  все  лампы,  но  изумруд  не
засветился ярче ни возле одной из них.
   В конце концов Балкис вышла на середину комнаты, встала головой к двери и
стала медленно поворачиваться на месте, следя за тем, как  меняется  яркость
свечения камня. Она успела совершить половину оборота, когда за дверью вдруг
послышались шаги.
   Балкис в отчаянии обвела взглядом комнату. Сердце ее от страха колотилось
так, словно готово было выскочить из груди. Спрятаться она могла только  под
кроватью или посреди подушек на полу. Она выбрала кровать.
   Парчовое покрывало свисало до самого пола. Балкис юркнула под  кровать  и
немного успокоилась, обретя хоть какую-то  безопасность.  А  перстень  вдруг
ярко вспыхнул.
   Балкис не могла отвести глаз от пылающего камня. Он горел так сильно, что
озарил все пространство под кроватью и Балкис был  виден  каждый  узелок  на
веревках, которыми была подвязана перина. Но  где  же,  где  же  могла  быть
спрятана бутылка? Перстень подсказывал,  что  малютки-джинны  где-то  совсем
близко, но где? Балкис  проворно  пробежалась  под  кроватью,  заглядывая  в
каждый уголок, но не нашла ни бутылки, ни лампы, ни перстня  -  кроме  того,
который был у нее на лапке. Она услышала, как отворилась дверь, хотя  сердце
ее билось так громко, что она с трудом различала  другие  звуки.  Запрокинув
голову, кошка-Балкис  в  отчаянии  воззрилась  на  перину  снизу,  ожидая  и
страшась того, что на кровать сейчас уляжется хозяин комнаты.
   И вдруг она увидела, что  к  одной  из  веревок,  поддерживавших  перину,
приколота брошь, в оправу которой вставлен большой кристалл розового кварца.
   Человек, вошедший в  комнату,  неторопливо  прошагал  к  рабочему  столу.
Балкис услышала, как зашуршал пергамент. Хриплый, сердитый голос произнес:
   - Они не смогут одолеть нас без  могущественных  чародеев!  Неужели  этот
махди-самозванец так  верит  в  своих  слабосильных  колдунишек,  что  готов
выставить их против наших прославленных колдунов?
   - Господин, наверняка на его стороне джинны,  -  ответил  кто-то  робким,
дрожащим голосом.
   Балкис легко представила того человека, которому принадлежал этот  голос,
-  пожилого  толстяка,  трепетавшего  перед  Арьяспом  так,  что   все   его
многочисленные подбородки дрожали от страха.
   - Джинны изгнаны! - взревел Арьясп. - Мы добились того, что они  покинули
войско пресвитера из страха за жизнь своих  драгоценных  отпрысков.  И  даже
если они  все  же  решатся  их  разыскивать,  они  все  равно  должны  будут
отделиться от Иоанна!
   - Но быть может, они оставили кого-то вместо себя,  -  робко  предположил
собеседник Арьяспа.
   - И кто  же  тогда,  спрашивается,  будет  управлять  этими  наместниками
джиннов? - гневно возопил Арьясп. - Опять-таки чародеи! Вряд ли среди них  -
лорд-маг Меровенса. Я не запретил ему искать детей, поэтому  не  сомневаюсь:
он наверняка займется их поисками! Пусть ищет, - зловеще прошипел Арьясп.  -
Ничего хорошего не добьется, - самодовольно добавил он.
   - А  может  быть,  он  тоже  оставил  вместо  себя  каких-нибудь  младших
чародеев? - предположил собеседник Арьяспа.
   - Они не смогут достойно  сразиться  с  теми  колдунами,  которые  прошли
выучку у меня! И все же дела наши не так уж хороши: пресвитер Иоанн вырвался
из плена! Нам нужна защита!
   - Посланные нами варвары наверняка смогут  сдержать  его  наступление,  -
высказался тот человек, что говорил  с  Арьяспом.  -  А  если  не  они,  так
городские стены...
   - Конникам нужно будет дать приказ вернуться в город - нельзя рисковать и
выставлять их против целого войска. В конце концов, это всего лишь гарнизон,
но если они встанут на защиту городских  стен,  мы  сможем  продержаться  до
прихода помощи. - Скрипнул стул, зашуршал пергамент - это Арьясп  уселся  за
стол. - Еще этого Тафу ибн Дауда принесло на нашу  голову!  У  него  слишком
много воинов, и они слишком