оказалась  пуста,
первое время я только и делал, что отбивался от посещений ростовщиков.  -  К
счастью, вы придумали, как быть.
   - Придумал в перерывах между уроками и... развлечениями. Я рассудил,  что
обнищание короля проистекает из  обнищания  крестьян,  ведь  если  им  будет
нечего отдавать, то королю будет нечего взять у них.
   Мэт кивнул:
   - Разумно. Итак, первое, что вы  решили,  это  то,  что  крестьянам  надо
выращивать больше зерна.
   - Нет, им нужно оставлять себе большую  часть  выращенного.  А  второе  -
нужно добиться, чтобы их господа не отобрали у крестьян то, что те  оставили
себе. Поэтому я понизил налоги и назначил управляющих,  которые  следили  за
тем, чтобы помещики не отбирали у крестьян больше положенного.
   Канцлер свирепо выругался.
   Бонкорро заметил это и улыбнулся ему:
   - Ты моих реформ не одобрял, верно, Ребозо?
   - Нет, ваше величество, и до сих пор не одобряю!  Эти  ваши  нововведения
еще приведут к катастрофе!
   - Но не так скоро, как это случилось бы,  оставь  я  все  по-прежнему,  -
возразил король.
   Итак. Король мог-таки навязывать  свою  волю  даже  доставшемуся  ему  по
наследству лорду-канцлеру. Мэт решил, что Бонкорро сильнее, чем  кажется  на
вид, - а сейчас и вообще происходило нечто странное: силы как бы прибывали к
Бонкорро ежесекундно.
   - Ну а каков был третий пункт?
   Бонкорро обернулся к Мэту:
   - Создание благоприятных условий для торговли. Ведь как бы  ни  старались
мои подданные, сколько бы богатств они ни производили для меня,  я  бы  стал
намного богаче, если бы они ввозили золото из других стран. Я мог  бы  долго
рассказывать, верховный Маг, но главное вот что: король обязан считать  свои
доходы точно так же, как крестьянин считает, сколько канав ему вырыть, чтобы
подвести воду к посаженным растениям, и сколько  положить  удобрений,  чтобы
они хорошо росли, не засохли. Попытка получить прибыли заставляет  крестьян,
торговцев, купцов производить как можно больше. - Король снова очаровательно
улыбнулся Мэту. - До сих пор, по-моему, моя затея работает.
   Мэт кивнул:
   -  Плановая  экономика  в  сочетании  с  частным  предпринимательством  -
неплохой рецепт. Вы опережаете время, король Бонкорро.
   - Вот-вот. - Ребозо ядовито воззрился на Мэта. - А что будет, когда время
нагонит его, а?
   Бонкорро рассмеялся, искренне радуясь.
   - Мне нечего бояться спешки, Ребозо: со мной рядом всегда будешь  ты,  ты
вечно будешь бранить меня, ворчать и одергивать.
   Понятно, меньше всего Ребозо нуждается в  том,  чтобы  кто-то  вдохновлял
короля  на  новые  экономические  подвиги.  Поэтому  Мэт  решил  взять   эту
ответственность на себя.
   - Когда время настигает вас, о король, оно дарует  вам  сокровища  Мидаса
<Мидас - в греческой мифологии  царь  Фригии.  Прикосновением  руки  обращал
любой предмет в золото.>.
   - Это верно. - Бонкорро пытливо взглянул на Мэта. -  Деньги  создают  еще
больше денег, как зерна дают еще больше зерен, но я вижу, тебе это  знакомо,
верховный Маг?
   - Да, я знаю про капитал и капиталовложения.
   - Я запомню это заклинание. - Взгляд Бонкорро вдруг стал пристальным,  он
смотрел на Мэта так, словно хотел впитать его слова и погрузить  их  в  свою
память. - А еще? Еще знаешь что-нибудь такое?
   - Знаю, но рассказывать долго, и то я знаю самую малость. В любом  случае
вы меня опередили.
   - Может быть, - осторожно произнес Бонкорро. - Мои идеи пока не оправдали
себя целиком и полностью.
   - В особенности если вы задумали еще какие-то перемены, - подсказал Мэт.
   Взгляд Ребозо был полон неподдельной тревоги.
   Бонкорро удивленно поджал губы.
   - А ты весьма догадлив, верховный Маг. Теперь я понимаю, почему ты можешь
быть очень опасным врагом.
   - Правильно, - Мэт старательно подбирал слова, - однако  я  так  же  могу
быть и верным другом.
   - Да, если бы мы оба служили одной и той же Силе, но, поскольку  я  служу
исключительно  собственным  интересам,   сомневаюсь,   что   мы   могли   бы
подружиться.
   Ребозо чуть в обморок от радости не свалился -  настолько  его  успокоили
слова короля. Мэт понял: канцлер жутко боится, как бы он не начал  увещевать
Бонкорро.
   - Но ведь вы запомнили заклинания не только те, что произносили ваш дед и
отец, верно? Были и чародеи, которые убеждали вас служить Господу.
   Ребозо вздрогнул и с ненавистью уставился на Мэта.
   - Верно, - протянул Бонкорро. - Хотя, как ты догадался, для меня загадка.
Но отважный шаг заслуживает достойной награды, я отвечу тебе, верховный Маг.
Мне редко удавалось прогуляться по лесу возле поместья барона  Гарчи,  чтобы
не  встретиться  там  с  каким-нибудь   святым   отшельником-чародеем.   Они
просто-таки выскакивали откуда-нибудь  из  подлеска  и  тут  же  принимались
заваливать меня всяческими чудотворными  заклинаниями,  дабы  показать  силу
Господа. Заклинания я запомнил, но от их веры отказался.
   - Это имело смысл, пока вы были  впечатлительным  ребенком,  -  задумчиво
проговорил Мэт. - Вероятно, они могли бы обратить вас в свою веру,  а  через
час, когда бы вы пришли к власти, - и все королевство.
   - Они были глупцами! - вспыхнул Бонкорро. - С моим отцом они преуспели, и
что с ним случилось? Кинжал в спину  и  ранняя  смерть!  Приспешники  Сатаны
слишком крепко держат эту страну в  своих  когтях!  Они  бы  ни  за  что  не
позволили, чтобы королем стал принц-святоша!
   Ребозо расслабился и презрительно глянул на Мэта.
   - Значит, медленно проговорил Мэт, - ваш дед был сатанистом,  сотворившим
столько грехов,  сколько  мог  придумать,  и  принесшим  горе  бесчисленному
множеству людей. Это вызывало отвращение у вашего отца,  он  взбунтовался  и
посвятил себя Господу Богу и добрым делам. И еще он пытался защитить себя от
Зла, выучивая как можно больше заклинаний, обращенных к Богу.
   - Еще глупее! Ну, и каков результат?
   - Возможно, результат был, но не там, где вы ищете. - Мэт  пустил  побоку
убийственный взгляд Ребозо и продолжал: - Будьте откровенны. Вы  восхищались
им, не правда ли? Вы, возможно, даже любили его  и  решили,  что  непременно
станете таким, как он.
   На мгновение Мэту показалось, что он зашел слишком далеко. Жгучая ярость,
сквозившая во  взгляде  Ребозо,  эхом  отозвалась  в  глазах  Бонкорро.  Мэт
поспешил добавить:
   - Но что может знать маленький ребенок?
   Наверное,  Бонкорро  не  уловил  в  тоне  Мэта  издевки,  поскольку  явно
успокоился, и маска ярости спала с его лица.
   - Все именно так, как ты сказал, Маг, это была детская глупость. И я  это
понял, получив урок от кончика кинжала того убийцы, что отнял жизнь у  моего
отца.
   - Значит, вы выросли, взбунтовавшись и против Добра, и против Зла, однако
вам хватило ума не показывать этого до тех пор, пока не умер ваш дед. А  его
смерть не заставила вас подивиться власти Зла?
   - Нет. Но думаю, после смерти моего отца дед призадумался.  Он  наверняка
понял, что злобность не принесла ему счастья!
   - Нет, сир! - тревожно воскликнул Ребозо. - С чего вы это взяли?
   - Как же? Из твоих рассказов, Ребозо! - Король обернулся к канцлеру. - Ты
разве не говорил мне, что дед последние годы очень тосковал?
   - Нет, ваше величество. Припадки  ярости  вновь  начались  у  него  через
несколько недель  после  смерти  принца  Касудо  и  затем  стали  еще  более
страшными, чем раньше!
   - Почти отчаянными, да? - Бонкорро хитро усмехнулся. -  Словно  он  всеми
силами  пытался  получить  от  жизни   удовольствие,   но   обнаружил,   что
удовольствия нет и в помине, как бы он ни изощрялся?
   - Я такого не говорил!
   - И не надо, - угрюмо улыбнувшись, покачал головой Бонкорро.
   - А миссионеры до сих пор не оставили вас? - неторопливо проговорил Мэт.
   Канцлер дернулся - Мэт даже испугался, что у  Ребозо  сломается  шея.  На
горе, шея осталась цела, вот только взгляд канцлера, устремленный на короля,
был полон неподдельного страха.
   - Ты видишь больше других, мало что зная, - нахмурился Бонкорро. -  Между
тем все именно так, как ты сказал. Время от времени, когда я гуляю по городу
или по лесу, ко мне может подойти невинного вида бродяга или нищий и  начать
превозносить радости Веры. Неужели они так никогда  и  не  поймут,  что  это
бесполезно?
   - Вероятно, никогда, потому что ваше правление столь  выгодно  отличается
от правления вашего  деда.  Хотя...  я  вот  думаю,  уж  не  больше  ли  душ
перекочевало в лапы приспешников Сатаны за время вашего царствования...
   Бонкорро воззрился на Мэта с искренним интересом:
   - Как же это может быть?
   - Я многое повидал по пути на юг, - медленно начал Мэт. - Получив  лишнее
время и лишние деньги, люди. жаждут заполучить и Царство Небесное при жизни,
на земле. До них долетели слухи, как славно живется в  столице,  вот  они  и
повалили сюда, чтобы получить свою долю восторгов. Они идут к югу,  по  пути
непрерывно празднуя, поглощая бочонки  спиртного  и  предаваясь  похоти  под
каждым кустом. Мужья бросают жен, жены  бросают  мужей,  молодежь  бежит  из
деревень.
   - О, но ведь  здесь  их  ждет  радость,  -  возразил  Бонкорро,  -  а  не
несчастье!
   - Да, но ведь они непрерывно грешат, а когда в конце концов добираются до
столицы, то и здесь их поджидает несчастье! Кажется, словно они за несколько
месяцев потребляют все удовольствия, отпущенные им на жизнь. Они приходят  в
Венарру изможденные,  опустошенные  и  обнаруживают,  что  король  вовсе  не
подносит каждому подданному богатство на серебряном блюдечке, и вдобавок тут
очень трудно честно заработать на  жизнь.  И  они  бредут  обратно,  в  свои
деревни, выжатые, бледные, и умирают по пути.
   - Он лжет, сир! - вскричал Ребозо.  -  Они  действительно  являются  сюда
десятками, но многие остаются в Венарре!
   - Остаются. В борделях и тюрьмах. Девушек тут же берут в оборот  сутенеры
и содержательницы публичных домов, а парни поступают  в  обучение  к  ворам.
Горожанам от этого никакой радости - их жизнь становится опаснее. Новички не
приумножают богатство столицы - они его крадут.
   - Но их никто не заставляет так  делать,  -  возразил  Бонкорро.  -  Хотя
теперь я понимаю, нужно придумать что-то такое, чтобы перед ними  не  стояло
выбора: продать себя или умереть.
   Ребозо так зыркнул на Мэта, что у  того  чуть  кожа  не  задымилась  -  и
задымилась бы, если бы Ребозо имел возможность вслух произнести  заклинание.
Но этого он не мог - при короле.
   -  Вероятно,  стоит  дать  работу  мужчинам,  например,  набирать  их  на
постройку казарм, чтобы  затем  увеличить  численность  войска,  -  принялся
размышлять Бонкорро. - Также можно было бы набирать людей для  починки  всех
мостов,  залов  и  памятников,  которые  при  моем   деде   превратились   в
развалины...
   - Чушь! - фыркнул Ребозо. - Где мы денег на это наберем?
   - Верно, - кивнул Бонкорро. - Нужно найти для этих  людей  такую  работу,
которая приносила бы прибыль в казну, - помимо работ общественных.
   Мэт вмешался, покуда Бонкорро не успел еще  изложить  собственный  <Новый
Курс> <Система экономических реформ президента США Теодора Рузвельта.>.
   - А как быть с женщинами?
   - Вот именно! - Бонкорро  прищелкнул  пальцами  и  обернулся  к  Мэту.  -
Засадить их за вязание кружев! Обучить их тончайшему рукоделию судя по тому,
что умеют крестьянки в поместье  барона  Гарчи,  это  не  так  уж  и  трудно
сделать! Тогда мы сможем торговать  коврами,  вышивкой  и  прочими  изящными
вещицами!
   - Но ведь ткачеством издревле занимаются мужчины! - воскликнул Ребозо. На
лбу канцлера выступила испарина.
   - Я же не говорю - у себя дома, - возразил Бонкорро. - К тому же в других
странах женщины ткут сами. Нет,  нам  следует  создать  новое  производство.
Пусть деревенские мастерицы проявят себя!
   - Корона не может так рисковать!
   - Только корона и может! - с  металлической  ноткой  в  голосе  парировал
Бонкорро. - Иначе корона бы не владела всем, чем владеет!
   Ребозо издал отчаянный вздох.
   -  Несомненно,  корона  владеет  всем!  Но,  ваше  величество,  если  вам
непременно хочется упорствовать в этой глупости, сделайте  по  крайней  мере
так, чтобы вся прибыль шла к вам!
   - Нет, я обязан удобрять свои поля. - Бонкорро уставился в  пространство,
во взгляде его появилась мечтательность. - Мы отыщем предприимчивого  купца,
который будет готов работать по двадцать часов в день  в  течение  ближайших
шести лет, одолжим ему денег на обустройство производства - нет, нужно будет
найти пять таких купцов!

***

   А потом, когда затраты окупятся,  мы  найдем  других  купцов,  чтобы  они
начали такие же производства! Какая восхитительная идея!
   -  Социалистический  капитализм.  -  Мэту  было  жутко  интересно  воочию
наблюдать за борьбой авторитетов. Правда,  Ребозо  вряд  ли  мог  остановить
размечтавшегося   короля.   Либо   канцлер   действительно   не   такой   уж
могущественный колдун, либо таковым является король.
   А возможно, Ребозо просто играет более тонкую игру, чем о том думали  Мэт
и Бонкорро...
   - Как ты сказал, Маг? - с любопытством переспросил Бонкорро.
   - Я бы назвал ваше величество материалистом, - осторожно выговорил Мэт, -
несколько идеалистичным, правда, но все равно материалистом.
   - Согласен, если материализм - не религия. - И Бонкорро  снова  посмотрел
на Мэта, прищурившись.
   - Знаете, для некоторых людей он становится религией, но будьте  покойны,
для вас не станет. Вы, похоже, ухитрились привнести нечто совершенно новое в
средневековое общество.
   - Неужели? Что же именно?
   - Светскость, - ответил Мэт. - Светскость, которая сама по себе ни добра,
ни порочна.
   - Что ж, в таком случае я буду светским королем!  Потому  что  я  напрочь
отказался и от Добра, и от Зла, верховный Маг, в этом можешь не сомневаться.
   - Ничего удивительного. Ведь вы видели, как вашего  деда  убило  одно,  а
вашего отца убили, несмотря на  его  преданность  другому.  Но  насколько  я
понимаю тот мир, в котором мы живем, ваше величество, выбора у вас  нет:  вы
обязаны быть либо таким, либо  другим.  Даже  если  при  жизни  вам  удастся
сохранять некое равновесие, вы не сможете избежать последствий после смерти.
   - Молчи! - крикнул король, - нечего пугать меня концом жизни, пока я  еще
так молод!
   - Memento mori <<Помни и  смерти>  (лит.).>!  -  проговорил  Мэт,  гадая,
насколько близка латынь его родного мира к тому  романскому  языку,  который
мог быть понятен королю.
   Видимо, латынь таки оказалась понятна. Глаза Ребозо смотрели с ужасом. Но
вот Бонкорро, видимо, недоставало образования,  потому  что  молодой  король
только нахмурил лоб и сказал:
   - Я не стану  думать  о  загробной  жизни  до  тех  пор,  пока  не  найду
мистического заклятия, которое поможет моей душе  прекратить  существование,
как только умрет мое тело! Может  быть,  я  лишу  себя  радостей  блаженства
добродетели, но я хотя бы надую Сатану, избежав наказания за грехи.
   Подумать только, а ведь большинство людей так жаждали бессмертия!
   - А как  бы  вы  себя  почувствовали,  если  бы  я,  обратившись  к  вам,
провозгласил: <О король, живи вечно!> - Мысль интересная! А ты знаешь,  Маг,
как этого достичь?
   - Боюсь, что нет, - откровенно признался Мэт.
   - Вместе с  тем  все  равно  весьма  любопытно,  -  задумчиво  проговорил
Бонкорро, - нужно будет разыскать колдуна с научным складом ума  и  поручить
ему поразмыслить над этим.
   Канцлер понял: от этой темы нужно срочно уходить.
   - Ваши подданные очень хвалят вас, ваше величество. Они говорят,  что  вы
добрый король, хороший. Некоторые даже говорят, что великий.
   В конце концов лесть еще никогда до беды не доводила.
   - Я не против. - Бонкорро довольно  усмехнулся.  Однако  взгляд  его  был
осторожен. Лесть он распознал и явно хотел знать, к чему она. - А  вот  твоя
магия, верховный Маг, - ты черпаешь силу от Бога?
   - О да, - ответил Мэт. - Хотя порой и случайно.
   Ребозо так зыркнул на Мэта, словно желал ему лопнуть, а  Бонкорро  только
немного нахмурился.
   - Случайно? Как это можно быть добрым случайно?
   - Кому же это понимать, как не вам! - удивленно воскликнул Мэт. - В  моем
случае это потому, что я жутко занят. Понимаете, обычно меня больше  заботит
сила поэзии, нежели ее источник.
   - О, вот это поистине удивительно! - вскричал Бонкорро. - Мне всегда  так
нравились стихи! На самом деле я намерен учредить премию в  области  поэзии,
как только накоплю достаточно средств!
   - Понятно. Даже королям порой приходится остановиться  и  прикинуть,  что
они могут себе позволить, а что нет, - вздохнул Мэт. - То, что вы  задумали,
безусловно, прибыли не принесет.
   - Верно, но, может быть, ты додумался до того, как  извлекать  из  поэзии
выгоду?
   - О, боюсь, что не додумался. Даже здесь золота стихи не создают.
   - Но как же репутация?! Ведь стихи сделали тебя тем,  кем  ты  стал!  Они
дали тебе власть!
   Мэт смущенно пожал плечами:
   - Перо не более могущественно, нежели меч, ваше величество.
   - Вот как? -  Неторопливая  улыбка  тронула  губы  Бонкорро.  -  А  давай
проведем опыт, верховный Маг. У Мэта по спине побежали мурашки.
   - О... Так вы решили испытать меня?
   - Назовем это так. - Ребозо  зловеще  улыбнулся  Мэту,  продемонстрировав
несовершенство средневековой стоматологии.
   - Да, пусть это  будет  испытание  твоей  силы!  -  поспешил  проговорить
Бонкорро. - Ибо мне не хотелось бы проявить недостаток гостеприимства,  даже
если гость явился ко мне без приглашения. Мы предоставим  тебе  апартаменты,
верховный Маг. Мэт нахмурился.
   - Позвольте мне быть откровенным. Мне необходимо  точно  понять  вас.  Вы
хотите предоставить мне крышу над головой и тем самым проверить, какова  моя
чародейская сила?
   - Все дело в том, что за апартаменты тебе будут предоставлены, -  уточнил
канцлер, сверкая глазами.
   - А-а-а, - вздохнул Мэт и поудобнее пристроил лютню за спиной.  -  Хотите
сказать, что ночь мне придется провести в темнице.
   - Ночь, - кивнул Ребозо. - А может, и не одну.
   - Значит, испытание моей силы состоит в том, сумею я или нет выбраться из
вашей темницы?
   - Если ты такой могущественный чародей, что вынудил меня выслушивать твои
советы, то ты, несомненно, с легкостью сумеешь покинуть мою тюрьму.
   Мэт печально покачал головой:
   - Ох, ваше величество, ваше величество. Я от вас ожидал большего.
   - Да? -  удивленно  воскликнул  Бонкорро.  -  Но  надеюсь,  ты  прекрасно
понимаешь, что я не могу позволить тебе  беспрепятственно  странствовать  по
моей стране, верховный Маг! Что же, ты настолько  уверен  в  том,  что  тебе
удастся убежать?
   Мэт пожал плечами:
   - Прежде я убегал из нескольких тюрем и буду искренне удивлен, если  ваша
чем-то сильно отличается от предшествующих. - Мэт посмотрел  на  гвардейцев,
нервно переминающихся с ноги на ногу. - Ну, пошли, что ли, ребята?
   - Ты что, не возражаешь? - изумленно прошептал Ребозо.
   - Не возражаю? Почему? Возражаю, конечно! Но я не против.  Мне  везет:  в
тюрьмах мне всегда встречаются на редкость интересные люди.
   И вообще, пока Фламиния и Паскаль  пребывают  в  безопасности  где-то  на
природе, в сельской местности, можно и передохнуть  ночку  на  заплесневелой
соломе.
   Канцлер мстительно уставился на Мэта.
   - Для могущественных магов у его величества  имеется  особая  темница!  И
если тебе удастся выбраться из нее, верховный Маг, то  ты  поистине  великий
чародей!
   Вот тут в душу Мэта впервые закрались сомнения. И сомнения эти  буквально
через мгновение превратились в страх, ибо король Бонкорро  раскинул  руки  и
принялся читать нараспев какие-то стихи на смутно знакомом языке.  Вообще-то
Мэт всегда не очень доверял иностранным языкам, особенно с тех пор, как  еще
на первом курсе схлопотал двойку по немецкому. И потом, как  можно  ответить
контр стихотворением, если ты не  понимаешь,  о  чем  тебе  читают?  Правда,
постмодернистов это не остановило...