ви. И к такой магии Малинго готов не был.
   Наступление  войска  Астольфа  замедлилось.  Капитаны   понукали   солдат
криками, их мечи били плашмя  направо  и  налево.  Но  войска  остановились,
сгрудились, несмотря на брань и побои.
   Затем с ревом ярости целые батальоны обратились против своих  командиров.
Удары  копий  сопровождались  словами:  "Господи,  прости  меня!",  "Господи
Иисусе, я раскаиваюсь за каждый удар, который наносил  ради  своего  подлого
властелина!", "Умри, дьявол! Небеса призывают мою душу!".
   В считанные минуты почти треть  армии  Астольфа  повернула  против  него.
Одной песней сэр Ги изменил соотношение сил коренным образом.
   - За Господа Бога и за  святого  Монкера!  -  крикнула  Алисанда,  высоко
поднимая свой меч, и два войска столкнулись.
   Принцесса и Астольф скрестили свои мечи. Но тут же  пехота  оттеснила  их
своим напором друг от друга и разнесла в разные стороны.
   На  левом  фланге  сэр  Ги  косил  врагов,  распевая  воинские  песни,  а
монкерианцы помогали ему в кровавой жатве. На правом фланге Кольмейн,  низко
наклонясь, сбивал рыцарей с их коней и бросал за спинучтобы гномы доделывали
дело. Великаны-людоеды кроили черепа по обе стороны от него.  Верноподданные
королевы сражались против тех, чья жадность перевешивала страх перед адом  и
презрением потомков. Но  к  неприятелю  подошло  подкрепление,  и  численный
перевес внес хаос  в  битву.  По  всей  боевой  линии  завязались  отдельные
схватки.
   Мэт крушил неприятеля направо и налево,  отражая  щитом  удары  и  нанося
ответные. Гул голосов стоял в воздухе: победные  крики  и  стоны  умирающих.
Копья целили в Мэта со всех сторон. Ему было недосуг употребить магию,  хотя
Малинго сейчас как раз не давал о себе знать.
   В правое ухо Мэта вливалась боевая песнь древних греков, в левое - боевой
гимн сестры Виктрикс и ее отряда. Затертый между классикой и средневековьем,
он потерял из виду Алисанду. Он всех потерял  из  виду,  кроме  Кольмейна  и
кроме Стегомана, на котором сидел верхом, и кроме  мечей  и  копий,  которые
метили в него отовсюду. Тут и там над шумом битвы раздавался скрежет металла
о металл, это Макс сбивал с ног целые части вражеского войска.  Дикие  крики
пронизывали воздух.
   Вдруг зловещее карканье прошло по небу. В тревоге Мэт поднял кверху глаза
и увидел стаю гарпий, летящих на  подмогу  неприятелю.  Впереди  них  летели
двенадцатифутовые змеи с крыльями, как у летучих мышей. Они дышали огНем.  -
Господи, защити нас! - крикнул кто-то рядом с ним.
   Адские отродья примкнули к битве. Враг встретил  их  радостным  кличем  и
бросился в бой с новой силой.
   - Ко мне! - протрубил Стегоман, поднимая голову над столпотворением.
   Мэт защитился щитом от  огненного  удара  летучей  змеи  и  проклял  свои
доспехи, которые проводили тепло. Поднявшись в полный рост в  стременах,  он
разрубил змею напополам. Брызнула сукровица, а две половинки еще по  инерции
летели в воздухе, хлопая крыльями. Капля сукровицы попала  Мэту  на  щит,  и
минуту спустя он уже мог смотреть сквозь него в дыру, которую выела ядовитая
жидкость.
   - Ко мне! - повторил свой клич Стегоман. И рев голосов откликнулся ему из
поднебесья. Мэт рискнул стрельнуть туда глазами: сотня  драконов  спускалась
вниз с высоты, веером  рассеивая  впереди  себя  пламя,  -  Глогорог  и  его
волонтеры.
   Гарпии заверещали и судорожно взмыли вверх.
   -  Капитаны!  -  Голос  Алисанды  перекрыл  сумятицу  битвы,  сотворенную
воздушным десантом. - Перестройте свои полки!
   Драконы дали им на это время: они набросились на летучих змей, поражая их
пламенем. Драконы помоложе врезались прямо в гущу гарпий,  полыхая  огнем  и
работая когтями и зубами. Гарпии с яростным визгом целыми дюжинами бросались
на драконов, но встречали решительный и гневный  отпор,  и  их  женоподобные
головы падали с воздуха прямо на войско.
   Драконы постарше летали низко, прямо над воинскими шлемами,  расправляясь
с летучими змеями.
   Воины спрятались под своими щитами от огня и ядовитой сукровицы, льющейся
с неба. Командиры  напрасно  выкрикивали  команды  и  пытались  восстановить
порядок.
   Огненный дождь постепенно затихал. Мэт  осторожно  выглянул  из-под  края
своего щита и увидел только несколько гарпий, пытающихся спастись  бегством,
и преследующих их разгоряченных драконов. Змеиные  тела,  уже  без  крыльев,
извивались по земле. Отравляя ее своей ядовитой кровью;
   - А теперь, - раздался где-то впереди голос  Алисанды,  -  проложите  для
меня дорогу к узурпатору! Леди, ко мне!
   Монахини с боевыми криками и вторящие им греки врезались в линию  обороны
врага.
   Лучи луны высветили Астольфа, который бил своих же солдат  мечом  плашмя,
расчищая себе проход к Алисанде. За ним  ехала  фигура  в  плаще  и  длинном
остроконечном колпаке - Малинго, тоже со щитом и мечом.
   Сестра Виктрикс и ее монахини окружили Алисанду. Хотя теперь их было  уже
вполовину меньше, они все так же разили врагов мечами, отражали удары щитами
и  прокладывали  путь  сквозь  битву  для  принцессы,  как  черная   стрела,
направленная острием на Астольфа.
   Вдруг длинное рыцарское копье ударило по доспехам  Алисанды,  сбив  ее  с
коня. Она скрылась из вида в мещанине битвы.
   Мэт завопил:
   - Вперед, Стегоман! Выжги их всех! К принцессе! Дракон взревел и дал залп
огня прямо вперед. Крошечная искорка подлетела к Стегомановой пасти, и  язык
пламени вырос на лишних десять футов. - Спасибо, Макс!
   Мэт свирепо орудовал мечом, прорубаясь к принцессе.
   Однако все еще верные Астольфу части, жадные на посулы и не заботящиеся о
душе, увидели, что могут сорвать большой кущ, если  одолеют  мага,  и  стали
нажимать, одержимые жаждой крови.
   Мэт крушил их своим мечом, как досадную помеху.  Его  сверхострый  клинок
рассекал доспехи и тела. Воины умирали,  но  на  их  место  вставали  новые,
алчущие заполучить его голову. Верхом на драконе Мэт неуклонно продвигался к
кольцу монахинь, окруживших  Алисанду  и  отважно  бьющихся  с  неприятелем.
Неприятель превосходил их числом, и одна за другой они погибали,  но  каждая
убивала за себя троих. Наконец осталась только горстка монахинь,  охраняющих
принцессу.
   Находясь в двадцати футах от Алисанды, Мэт с вершины  Стегоманова  хребта
мог видеть, как она пытается встать,  но  одна  нога  у  нее  была,  похоже,
серьезно  повреждена.  Сердце  его  разрывалось.  Бешено  орудуя  мечом,  он
приближался к принцессе: вот он уже в пятнадцати футах, вот - в  десяти.  Но
уже все монахини полегли - кто без чувств,  кто  без  дыхания,  и  лишь  две
фигуры в черном еще ограждали принцессу от  неприятеля  -  патер  Брюнел  со
щитом в руке и в стальном шлеме, ревя, как  раненый  зверь,  разил  мечом  с
нечеловеческой мощью, и Саесса, у которой было по мечу в каждой руке,  ловко
отражала вражеские удары.
   Несколько рыцарей разом налетели на них, мечи взметнулись вверх.
   Стегоман бульдозером прошелся по последним копьеносцам, отделяющим их  от
Алисанды, и испустил огненный вздох, усиленный Максом.  Доспехи  на  рыцарях
раскалились добела, и они с воплями отступили. Брюнел  и  Саесса  спрятались
под брюхом у дракона, пока пламя ревело над их головами.
   Соскочив со  Стегомана,  Мэт  встал  на  колени  и,  левой  рукой  подняв
Алисанду, прижал ее к своим доспехам, а  щитом  прикрыл  ее  со  спины.  Она
напряглась, пристально глядя на него. Мэт  откинул  забрало  -  и  принцесса
обвила его шею обеими руками так  порывисто,  что  у  его  шлема  отвалилась
челюсть.
   - Мой маг! Ты пришел! Я думала, ты оставил меня тут на погибель!
   - Ну что вы, леди!  -  Он  поднялся,  держа  ее  на  руках.  -  Пойдемте.
Вставайте на ноги!
   - Не могу. Нога сломана. - Она зажмурила глаза  от  боли.  -  Не  покидай
меня, Мэтью!
   - Конечно. Вам надо сначала вылечиться и  встать  на  ноги.  Я  мигом,  я
сейчас.
   - Нет, не бросай меня! Никогда  не  бросай  меня!  -  Она  всей  тяжестью
повисла на его шее. - Поклянись, что никогда не оставишь меня - никогда!
   - Вы - принцесса, вы - сердце и голова битвы. - Он изучающе  взглянул  на
ее ногу. - Я попробую вылечить вас, прямо на месте!
   - Поклянись! - крикнула она.
   - Быстро, маг! - прогромыхал Стегоман. - Они нажимают, нас окружает сотня
рыцарей. Они возьмут меня числом.
   Выпустив еще один огненный залп, он отбросил рыцарей снова назад - но  не
слишком далеко.
   Мэт бегло взглянул на  нападавших  и  решил  сделать  стишок  коротким  и
прямолинейным.

   Хоть как врач я ее и не трогал пока -
   Но пускай исцелится принцессы нога!

   Алисанда ахнула, с испуганными глазами осторожно ступила ногой  на  землю
и, сделав шаг, выпрямилась гордо и уверенно. Но лицо ее было ледяным, и  она
избегала смотреть на Мэта.
   - Да, леди. Вот оно!
   Мэт обернулся: Саесса отбрасывала в сторону меч. Такая горечь была  в  ее
глазах, что он содрогнулся.
   - Да, - продолжала она. - Вот чего я искала, сама того не зная, - полноты
любви, не одну ее телесную сторону. И в этом мне было отказано. - На миг  ее
глаза поймали взгляд Мэта, потом она подняла подбородок с самым  решительным
видом. - Что ж, пусть моя жизнь хоть на что-то пригодится. Дух!
   - Да, госпожа! - Пятнышко света заплясало перед ней.
   - Час настал. Войди в меня и надели меня своей силой.
   Губы ее раскрылись, и  демон  скользнул  ей  в  рот.  Сомкнув  губы,  она
постояла с  минуту,  словно  бы  глотая  что-то  невкусное.  Потом  сбросила
монашеское платье и кольчугу, оставшись в прозрачной короткой сорочке.  Тело
ее засветилось.
   Рыцари окаменели, все как один уставившись  на  нее.  Мэт  -  тоже.  Вот,
значит, что она задумала!
   Патер Брюнел задрожал и отвел глаза.  Саесса  бегло  скользнула  по  нему
глазами и двинулась  к  толпе  вражеских  рыцарей.  Бедра  ее  при  движении
медленно и томно покачивались в магнетическом ритме, она шла к  стене  живой
стали, и глаза ее были откровенным приглашением и зовом.  Мэт  почувствовал,
как в нем разгорается желание, и поспешно опустил взгляд, Стон  пронесся  по
рядам рыцарей. Один из них сорвал с себя шлем и рванул пряжки  на  доспехах,
его примеру последовал второй, третий и  так  далее,  пока  весь  воздух  не
наполнился звоном и звяканьем срываемых доспехов. Рыцари пошли к Саессе.
   Но взгляд ее устремился сквозь них, ища чье-то  лицо  в  задних  рядах  -
бледное  бородатое  лицо  под  остроконечным  колпаком,  возвышавшимся   над
шлемами. Малинго не сводил глаз с ее тела, конвульсивно дергая губами,  весь
в испарине.
   - Иди ко мне! - позвала она.
   Колдун, казалось, разрывался между страхом и вожделением. Но  он  слишком
долго воздерживался от женщин и теперь не мог устоять перед Саессой, даже  в
разгар битвы. Выхватив меч, он  стал  прорубаться  сквозь  ряды  собственных
рыцарей с криком:
   - Болваны! Хамы! Мусор у меня под ногами! Прочь! Пропустите меня  к  этой
женщине!
   Рыцари в оторопи отшатнулись, и Малинго бросился к Саессе.
   Она обернулась к Брюнелу.
   - За мной, пес! Мы теперь с тобой на равной ноге. Твоя жизнь, как и  моя,
годится только для искупления вины.
   Священник поднял голову - и Мэт содрогнулся. Лицо его было только отчасти
человеческим. Словно рябь пробегала по нему - след борьбы с лунным светом  и
зовом собственной плоти.
   Когда он увидел, как Малинго пробирается к  Саессе,  наступил  переломный
момент.
   С воем патер Брюнел сорвал с себя сутану. Тело его вытянулось,  он  встал
на четвереньки. Нос и рот соединились и вытянулись в пасть,  уши  выросли  и
заострились.  Вырос  хвост,  и  все  тело  покрылось  шерстью.   Превращение
завершилось, и волк прыгнул вперед с глухим рычанием.
   Тем временем вражеские рыцари сообразили, что Малинго соперничает с ними,
и потянулись к Саессе, простирая к ней жадные руки.
   Оборотень ворвался в их ряды, набрасываясь на всех без разбору, вцепляясь
в глотки и яростно урча. Ошеломленные рыцари  успевали  только  загораживать
лица руками. Волк пронесся сквозь их строй,  как  торнадо,  выйдя  прямо  на
Малинго.
   Саесса пробежала по проложенному им проходу, раскинув руки.  Волк,  когда
она поравнялась с ним, побежал рядом.
   Малинго алчно потянулся к ней. Она бросилась к  нему  в  объятия,  в  его
руки, разрывающие на ней сорочку. Их губы слились в долгом глубоком поцелуе.
Вдруг она оттолкнула его, разразясь бурным издевательским смехом.
   Малинго с минуту стоял, совершенно сбитый с толку. Потом снова  потянулся
к ней.
   Волк взвыл и прыгнул, целя ему в глотку.
   Малинго выхватил сверкающий серебром кинжал.  Но  движения  его  были  на
редкость замедленны.
   Волк прыгнул ему на грудь, сбил с ног и,  рыча.  устремился  к  горлу.  С
видимым усилием Малинго всадил сверкающий кинжал волку  под  ребра.  Тот  со
стоном отскочил и покатился по земле, из бока у него хлестала кровь.
   Малинго вынул из рукава огненный шар и вытянул руку к Саессе.
   - Ты, предательница! Какое заклятье ты наложила на меня?
   Саесса покатывалась  со  смеху.  Малинго  бросил  шар,  тот  взорвался  в
воздухе, и пламя взметнулось высоко над телом упавшей Саессы.
   Малинго с трудом встал на ноги, но тут  же  пошатнулся  и  рухнул  снова.
Раненый волк пополз к нему, издавая горлом клокочущие звуки.
   Малинго поднял нож, как будто тот весил тонну.
   - Будь проклят тот, кто украл мою силу! Но сила ненависти у меня осталась
- и я направляю ее на своего врага! Пусть плоть его пойдет страшными язвами,
а душа его пусть горит в аду!
   Волк преодолел последние дюймы и приподнялся, чтобы  броситься  на  грудь
Малинго. Колдун выставил нож так, что  волк  напоролся  на  его  острие.  Но
челюсти уже сомкнулись на горле колдуна. Крик  перешел  в  бульканье,  когда
кровь забила фонтаном. Но скоро фонтан сник и превратился в ручеек.
   Волк лежал на  груди  колдуна,  медленно  превращаясь  обратно  в  патера
Брюнела.
   На поле брани стояла мертвая тишина.  Рыцари  и  пехотинцы  окаменели  от
ужаса.
   Это все демон, подумал Мэт. Когда Саесса передала его Малинго изо  рта  в
рот с поцелуем, он высосал из колдуна всю его силу, всю энергию до последней
капли. А волк просто добил его.
   Вдруг тишину нарушил нарастающий зловещий гул.  Он  превратился  в  дикий
хохот, и небо заполнили хлопающие крылья и тела в красной чешуе. Целая  орда
бесов спикировала вниз на колдуна с криком: "Он наш!.. Вот падаль для ада!..
Берите его душу!.. Тащите в белый огонь, на веки вечные..."
   Пока они сновали вокруг, все остальные крики перекрыл один самый  громкий
крик полного отчаяния - плач души, осознающей, что она гибнет.
   Первый бес коснулся тела колдуна, и оно разверзлось.
   Небо и землю сотряс титанический раскат  грома.  Огромное  темное  облако
вылетело из тела и воцарилось в небе  над  полем  брани,  затмив  все  своей
тенью. Запахло серой. И Злом.
   Мэт почувствовал, как его душа забилась  куда-то  в  дальний  уголок  его
существа и с удовольствием втащила бы  его  за  собой.  Все  живое  на  поле
съежилось, замерло, ища укрытия там, где укрытия не было. Из облака  донесся
голос:
   - Поклонитесь, черви,  Властелину  Ада!  Облако  начало  принимать  форму
невероятных размеров дьявола. И голос его гремел над полем:
   - Я скрепил договор кровью с этим жалким колдуном. Я дал  ему  свою  силу
взамен на его душу и на согласие, что я буду жить в нем. Но теперь  я  вышел
наружу! Теперь я хозяин! Падите же ниц и поклонитесь мне, черви, или умрите!
   Чувство протеста вспыхнуло в Мэте независимо от его сознания.  Он  поднял
голову и выкрикнул:

   Помоги нам, охраняющая Сила,
   А иначе мы погибнем в этот час!
   Как столетия ты Каприна хранила,
   Так сейчас спасешь от дьявола и нас!

   - Это кто тут пищит? - разгневался дьявол. - Кыш!
   Гигантское щупальце высунулось из облака и потянулось вниз к Мэту.
   Другой голос грянул над долиной:
   - Зло должно знать свое место!
   Все глаза обратились к северной стороне гор. Там, на вершине, возвышалась
величественная фигура в раззолоченной ризе и в митре. Сияние окружало голову
фигуры, но Мэт сумел разглядеть лицо.
   - Священник, который исповедовал меня и Саессу!
   - Нет, - сказала Алисанда. - Это святой Монкер!
   - Кто тут хочет осквернить долину Господню? - прогремел голос святого.  -
Убирайся туда, откуда явился! И вы, бесы, слушайте: я пришел, чтобы  пресечь
вашу власть. Именем того, кому я служу, приказываю: убирайтесь!
   Облако заколебалось, заколыхалось и разразилось угрозами на языках  более
древних, чем человеческие. Почва долины задрожала.
   Святой Монкер простер руку и завел речитатив  на  звучной  латыни.  Языки
пламени заплясали над долиной, вытягиваясь в длину и ширину. Люди  сжимались
и стонали в страхе. Голоса на древних языках дошли до пронзительного  крика.
Но латынь крепла, гремела и перекрывала их. Святой  взял  свой  жезл  обеими
руками и поднял над головой. С громоподобным "In Nomine Domine"  он  простер
его к дьяволу. Яркий луч света  вонзился  в  недра  адского  облака.  И  оно
взорвалось с грохотом, потрясшим долину.
   Когда все стихло, Мэт увидел на поле только дрожащих, перепуганных людей,
совсем не похожих на прежнее колдовское войско.
   Посреди же  войска,  в  широком  кругу  на  выжженной  земле  лежало  два
обугленных тела - мужчины и женщины. С отчаянным  криком  Астольф  сорвал  с
себя стальной шлем и бросил в круг свой меч.
   - Спаси мою душу! Делай что хочешь с  моим  телом,  но  сначала  дай  мне
священника, чтобы он отпустил мои грехи! - Астольф упал на колени, сложив на
груди руки и склонив голову. - До сей минуты я не веровал по-настоящему ни в
небеса, ни в ад! Теперь я верю и осознаю всю мерзость моих деяний! Колесуйте
и четвертуйте меня, если пожелаете, но только причастите меня  святых  тайн,
прежде чем предать меня смерти, которую я заслужил!
   Он закрыл лицо руками, и плечи его  затряслись.  Явный  перебор,  подумал
Мэт, но потом вспомнил,  что  Зло  убрало  свое  влияние  с  этого  поля,  а
присутствие Добра все еще длилось.
   - Убейте меня, но спасите мою душу от ада! -  крикнул  один  из  баронов,
выпуская из рук меч и падая на колени.
   - Дайте мне умереть воцерковленному! - воскликнул другой.
   Мэт только  успевал  поворачиваться  во  все  стороны:  воины  неприятеля
сдавались один за другим,  и  вот  уже  все  войско  стояло  на  коленях  со
склоненными головами.
   - Они просят у вас пощады, леди! - торжественно  произнес  сэр  Ги  из-за
плеча Алисанды.
   Она  мельком  взглянула  на   Черного   Рыцаря,   потом   посмотрела   на
неприятельское войско. Спина ее выпрямилась, подбородок был гордо вздернут.
   - Принимаю вашу просьбу, - объявила она. - Гномы, соберите у них мечи!
   Дружным победным кличем встретила  это  известие  армия  Алисанды.  Гномы
пошли по полю, собирая оружие.
   - Вы должны вынести им приговор, ваше высочество. -  Аббатиса  с  суровым
взглядом подступила к Алисанде. - Вы одержали победу. Решайте же их судьбу.
   - Нет, - отвечала Алисанда, и в ее голосе было не меньше твердости.  -  Я
не имею права. Я еще не коронована, и здесь нет такого, кто был  бы  облечен
властью короновать меня.
   - Такой есть, - раздался голос Кольмейна. Он шагнул по полю к сэру Ги.
   - Да, не сомневайтесь, такой есть. - Рыцарь запрокинул голову,  и  только
одно слово пронеслось по долине, сорвавшись с его губ: - Монкер!
   - Я здесь, сэр Ги де Тутарьен! - откликнулся голос, идущий сверху, и Мэт,
обернувшись, снова увидел святого с нимбом на вершине скалы. - Все сошлось к
тому, что принцесса должна быть немедленно  коронована.  Пусть  же  Алисанда
поднимется ко мне! Сэр Ги, будьте ее сопровождающим!
   Алисанда оперлась на руку, которую предложил ей сэр Ги, и они  прошли  по
полю до подножия горы. Вглядевшись, Мэт увидел,  что  на  вершину  ее  ведет
дорожка, не слишком ровная, но вполне подходящая для подъема.  Была  ли  она
там раньше? Он не мог припомнить. Поддерживаемая  рыцарем  принцесса  начала