тешествие  по
воздуху с помощью джинны обошлось ему баснословно дешево.
   Лакшми уставилась на  монетку,  побормотала,  сделала  несколько  пассов.
Монетка сверкнула и исчезла, а в следующее мгновение в руке Лакшми  оказался
кувшин для воды.
   - Постараюсь узнать все,  что  смогу,  -  кивнула  она  и  направилась  к
колодцу.
   Мэт проводил ее взглядом и невольно залюбовался плавностью ее  походки  и
красотой фигуры, которую не могла скрыть даже паранджа. А еще  он  завидовал
легкости, с которой Лакшми использовала  волшебство  для  самых  тривиальных
целей. Стоило бы то же самое сделать ему, как по всему городу  сработала  бы
магическая "сигнализация", и ее трезвон услышали  бы  все  колдуны  и  жрецы
Аримана. А вот Лакшми сама была волшебным созданием, и  для  нее  волшебство
было настолько же естественным, насколько для Мэта ходьба. Колдуны могли  бы
обратить внимание на то, что где-то в округе болтается кто-то из джиннов, но
не более того. Но скорее всего они бы даже этого не  поняли,  а  решили  что
колдует кто-то из коллег.
   Мэт, не торопясь, пошел по  улице  мимо  лотков  и  циновок,  на  которых
восседали факиры. Как ни странно, глядя на них, он вспоминал Нью-Йорк,  хотя
ни у кого из этих ребят в руках молниеносно  не  мелькали  карты.  Он  щупал
тонкие ткани, поглаживал циновки, нюхал  фрукты,  при  этом  не  отвечал  на
шуточки торговцев - пока он  предпочитал  помалкивать  и  осваивать  местный
диалект.
   Вскоре Мэт оказался около того лотка,  где  Лакшми  произвела  магическую
покупку. Лоток Мэт признал по монетке, которая лежала между двумя свернутыми
в рулоны паранджами. На всякий случай Мэт купил одну  из  этих  паранджей  -
только для того, чтобы привлечь внимание торговца к тому, что кое-что из его
товаров исчезло. Торговец сначала ругался,  но,  увидев  серебряную  монету,
расплылся в довольной улыбке.
   Набросив паранджу на плечи на  манер  накидки,  Мэт  пошел  дальше  вдоль
лотков, искренне радуясь  тому,  что  может  насладиться  редкими  моментами
отдыха. Он понимал, что торговцы здесь трудятся на  ниве  коммерции,  а  сам
себе он казался туристом-отпускником.  Он  остановился  у  лотка  с  резными
изделиями.., и застыл на месте.

Глава 20

   Мэт не сводил глаз с  тоненькой  деревянной  палочки  из  слоновой  кости
длиной около пятнадцати дюймов, испещренной астрологическими знаками,  между
которыми сверкали маленькие украшения из золота. Дерево,  из  которого  была
выточена рукоятка палочки, было запыленным и потрескавшимся, и все  же  Мэту
казалось, будто палочка просто-таки кричит ему: "Обрати на меня внимание!"
   - А-а-а! Вижу, господина интересует эта древняя вещица! -  Торговец  взял
палочку и положил на ладонь. - Вещица редкостная,  ее  нашли  на  развалинах
Ниневии. Такую диковинку надо бы оценить на вес золота, но я  готов  продать
ее господину за унцию серебра.
   Тут откуда ни возьмись появилась Балкис. Она  вспрыгнула  на  прилавок  и
зачарованно уставилась на палочку, радостно мурлыкая.
   - А я гадал, где тебя носит, -  проворчал  Мэт.  -  Значит,  и  тебя  эта
диковинка привлекла?
   - Брысь, глупая кошка! -  замахал  руками  торговец,  пытаясь  согнать  с
прилавка небольшую белую кошку. - Брысь! Пойди поищи себе рыбью головку!
   Балкис, которая обычно вела себя мирно и послушно, вдруг  прижала  уши  и
зашипела. Купец побагровел от злости и сжал кулаки.
   - О, не стоит так беспокоиться, сейчас я ее возьму, - успокоил  его  Мэт,
снял кошку с прилавка и усадил себе на плечо.  -  Так  вы  сказали  -  унция
серебра? Не дороговато ли за такую бросовую вещицу? А  как  насчет  половины
унции?
   Коготки Балкис впились в его плечо. Мэт поморщился и постарался не думать
о боли. Неужели эта  глупая  кошка  не  понимала,  что  если  он  не  станет
торговаться на восточном базаре, то может вызвать подозрения?
   Да нет, конечно, Балкис  все  понимала.  Но  что-то  было  такое  в  этой
безделушке, что заставило ее забыть об обычной осторожности.
   Глаза торговца алчно загорелись, но он сдержался и сказал:
   - Только пол-унции? Господин, но ведь это будет лишь жалкая  часть  того,
что стоит эта вещица! Да вы только представьте себе! Ведь  этот..,  скипетр,
поди, некогда держал в руке правитель Ассирии! За  девять  десятых  унции  я
еще, пожалуй, готов был бы уступить ее вам.
   Мэт предложил шесть десятых унции. Торговец начал причитать и жаловаться.
Он говорил о том, что такая  сделка  его  попросту  разорит,  что  дети  его
останутся без куска хлеба, а жене придется ходить на  базар  в  единственной
домотканой парандже. Мэт слушал его причитания с  неподдельным  интересом  -
ведь в свое время  он  занимался  литературоведением,  и  его  по-настоящему
очаровала способность торговца ко всевозможным выдумкам, предназначенным для
того, чтобы сбыть товар. Мэт словно бы  беседовал  с  персонажем  восточного
фольклора. Но тут он краем глаза заметил Лакшми, возвращавшуюся от  колодца,
и поднял цену до трех четвертей унции.
   Торговца такая цена более чем устроила, и он проворно сунул Мэту палочку,
пока тот не передумал.
   Мэт замер и вытаращил глаза. В  тоненькой  легкой  палочке  чувствовалась
необыкновенная сила. Держа ее, Мэт чувствовал, как его руку до локтя  словно
бы ударило током. Торговец, прищурившись, смотрел на него - наверное,  начал
подозревать, что продешевил. Поэтому Мэт проворно вынул из кошеля  еще  одну
индийскую монетку и подал ее торговцу.
   - Вот, - пробормотал он. - Сдачи  не  надо.  Собственно,  он  и  не  ждал
никакой сдачи и задерживаться возле лотка больше не собирался. Крепко сжав в
руке палочку, он поспешил навстречу Лакшми.
   - Что это такое? - поинтересовалась она, глядя на палочку.
   - Средство поколдовать, не вызывая подозрений, - объяснил Мэт. -  Ну,  вы
узнали что-нибудь, ваше высочество?
   - Что ж... По крайней мере я выяснила, что женщины обращают  внимание  на
тех, кто захватил город, - ответила Лакшми. - Более всего -  на  колдунов  и
жрецов Аримана, потому что те  способны  напускать  на  воинов  чары,  когда
пожелают.
   - И все они - монголы-кочевники? - спросил Мэт.
   - Нет. Послушав, о чем говорили женщины, я  рассудила,  что  эти  колдуны
собраны изо всех племен,  обитающих  между  Персией  и  Китаем.  Между  ними
попадаются даже люди высокого роста, одетые так, как те, что  изображены  на
стенах руин древних городов Персии, но говорят они, при всем том, на том  же
языке, что и торговцы, приходящие из Индии.
   - Древние персы? - не скрывая волнения, проговорил Мэт. - Но ведь это  же
арии, племя, обитающее высоко в горах, по  сей  день  говорящее  на  древнем
наречии Авесты! Если все, что я слышал об Арьяспе, - правда, то он был одним
из них!
   - Очень интересно, - мстительно процедила сквозь зубы  Лакшми.  -  Еще  я
узнала, что среди колдунов есть даже один  араб,  который  носит  на  пальце
большой перстень.
   - Перстень? - взволнованно переспросил Мэт. - Кто же может быть заточен в
этом перстне?
   - Я так и подумала, - кивнула Лакшми, - и стала выпытывать у женщин  все,
что они только знают об этом человеке, но много узнать  не  удалось  -  лишь
только то, что он постоянно находится  в  городе,  в  то  время  как  другие
колдуны уходят с войсками сражаться.
   - По описанию этот тип смахивает на местного верховного жреца, - заключил
Мэт. - И где он живет?
   - Живет он  в  мечети,  которую  варвары  осквернили  и  используют,  как
пожелают. Думаю, нам стоит встретиться с этим мерзавцем и узнать у него  обо
всем, что ему ведомо.
   - Спору нет, мы действительно могли бы многое узнать у него, - согласился
Мэт. - Полезный, как говорится, источник информации. Увы, при  этом  слишком
опасный.
   - Ты что же, боишься? - дерзко вопросила Лакшми.
   - Честно говоря, да, - признался Мэт. - И все же это меня не остановит. И
сейчас, пожалуй, самое подходящее время для  такой  встречи.  Как  пройти  к
мечети?
   Лакшми в страхе схватила его за рукав.
   - Сейчас? Средь бела дня?
   - А когда же еще? - возразил Мэт.  -  Согласно  верованиям  зороастрийцев
полдень - это время, когда Ахурамазда сильнее всего, поскольку солнце светит
ярко.
   - А Ариман, стало быть, в это время всего  слабее,  -  сдвинула  брови  и
понимающе кивнула Лакшми. - Кроме того, большая часть войска сейчас за много
миль от Багдада. Варвары снова тронулись к Иерусалиму.
   - А уж это, в свою очередь, означает, что этого старика-араба охраняют не
так бдительно, как в те дни, когда город битком набит воинами,  -  подхватил
Мэт. - Не желаете ли немного  пройтись  и  осмотреть  достопримечательности,
принцесса? Думаю, крайне любопытно было бы осмотреть главную мечеть.
   - Не возражаю, - кивнула Лакшми, поставила на землю кувшин  и  решительно
зашагала в сторону высокого минарета. Мэт бросился следом за ней.

***

   Мечеть и вправду была  великолепна.  Белокаменный  фасад,  изящные  арки,
изразцовый орнамент, от красоты  которого  захватывало  дух.  Вокруг  мечети
через каждые тридцать шагов стояли внушительного и сурового вида  стражники.
Мэт принялся восторженно и громко охать и ахать.
   - От лицезрения чудес Востока франк  лишился  дара  речи?  -  высокомерно
осведомилась Лакшми.
   - Еще бы! - отозвался Мэт, не спуская глаз с  великолепной  постройки.  -
Между прочим, - добавил он еле слышно, - чем  больше  я  охаю  и  ахаю,  тем
меньше подозрений вызываю у стражников. Вам  бы  я  тоже  посоветовал  бурно
выражать восторги, принцесса.
   Лакшми вопросительно взглянула на него, понимающе кивнула и обернулась  к
мечети.
   - О, как она высока! - воскликнула она. - И как белы  камни,  из  которых
она сложена! Разве такое увидишь у нас дома!
   Ближайший стражник услыхал ее восклицания  и  снисходительно  усмехнулся.
Похоже, он самую малость успокоился.
   Мэт и Лакшми пошли  вокруг  мечети,  то  и  дело  громко  восторгаясь  ее
красотой. Их восклицания поначалу забавляли стражников, но вскоре повергли в
скуку. Однако очень скоро Лакшми вдруг застыла на месте, изумленно  раскрыла
глаза, а в следующее мгновение взгляд ее наполнился страхом.
   Мэт сразу перестал ахать и шепотом спросил:
   - Что такое? Что случилось?
   - Он знает, что я здесь, - хрипло, натужно прошептала Лакшми. - Он знает,
кто я такая.., и хочет пленить меня с помощью своего перстня! Я  ощущаю  его
могущество. Меня тянет к нему. Он  лишает  меня  воли,  старается  заставить
повиноваться!
   Мэт быстро оценил ситуацию и сказал:
   - Ну.., ты ведь не хочешь  заставлять  его  ждать,  верно?  Лакшми  резко
развернулась, уставилась на него и ошеломленно вопросила:
   - Ты что же, хочешь, чтобы я угодила в плен? А может быть, ты даже хочешь
вступить со мной в единоборство, когда я стану рабыней перстня?
   -  И  в  мыслях  такого  не  было,  -  покачал  головой  Мэт.  -  Пока  я
всего-навсего посоветовал тебе ответить на его призыв.  Но  я  ни  слова  не
сказал о том, что ты должна делать, как только окажешься внутри мечети.
   - И что же, ты защитишь меня от власти колдовского кольца? -  недоверчиво
осведомилась Лакшми. Стоило ей только упомянуть о  зловещем  талисмане,  как
глаза ее затуманились.
   - Конечно, - заверил ее Мэт, - если понадобится. Но почему ты  все  время
твердишь о том, что будешь пленена перстнем? Почему бы не поступить наоборот
и самой не завладеть им?
   Взгляд Лакшми тут же стал задумчивым.
   - Поторопись, завладей им, - посоветовал ей Мэт, - и не позволяй никому и
ничему встать на твоем пути. А если кто-то попытается помешать тебе, истреби
того!
   Лакшми молча развернулась  и  плавной  походкой  устремилась  к  входу  в
оскверненную мечеть.
   Балкис протестующе мяукнула.
   - Не переживай, - успокоил ее Мэт. - С ней ничего дурного не  случится..,
если она все сделает правильно. - С этими словами он снял кошку  с  плеча  и
опустил на камень у подножия стены. Рядом с ней он положил  приобретенную  у
торговца палочку и присел на корточки. - Если эта штука  будет  действовать,
как другие волшебные палочки, с которыми  мне  доводилось  иметь  дело,  она
сможет исполнить любое твое желание,  но  при  этом  сила  заклинания  будет
сосредоточена  на  ограниченном  пространстве   -   то   есть   ты   сможешь
воздействовать одновременно на двух-трех человек. Однако при  этом  действие
заклинания будет значительно усилено, и эта маленькая палочка, я так  думаю,
способна кое-что в этом смысле добавить от себя. Внимательно следи за нами и
помоги нам,  если  понадобится  помощь.  -  Мэт  положил  рядом  с  палочкой
купленную ранее паранджу и, подумав, добавил:
   - Это тебе тоже может понадобиться. Назовем это маскарадным костюмом.
   Балкис жалобно мяукнула.
   - Послушай, ты же  так  хотела  заполучить  эту  палочку,  -  укоризненно
проговорил Мэт и выпрямился. - Только смотри, не рискуй.  Выжидай,  пока  не
будет  никаких  лишних  препятствий.  Тогда  произноси  заклинание  и  беги,
понятно?
   Балкис утвердительно, но не слишком уверенно мурлыкнула.
   - Будем надеяться, что тебе ничего не придется делать, - стал успокаивать
ее Мэт. - Но если что-то напугает тебя, поищи надежное место и спрячься.
   - А что же мне делать, если  вы  не  вернетесь?  -  в  отчаянии  спросила
Балкис.
   Мэт вздрогнул. Он, конечно, давно успел  свыкнуться  с  тем,  что  с  ним
путешествует говорящая кошка, но то, что она обратилась к  нему  на  местном
наречии, его очень удивило.
   - То же самое, что ты делала прежде. Заведи дружбу с  местными  духами  и
продолжай свой путь. Но я почти уверен, что мы вернемся.
   Он отвернулся и поспешил, чтобы догнать Лакшми. Увы, это ему не  удалось.
Как только джинна подошла к  входу,  на  нее  обратил  пристальное  внимание
здоровенный стражник с длинной бородой и крючковатым носом. Голову стражника
украшал высоченный тюрбан,  его  оголенная  грудь,  едва  прикрытая  вышитым
жилетом, дыбилась могучими  мышцами.  Из-под  широченных  шальваров  торчали
загнутые носы туфель без пяток. Видимо, стражник решил, что эта женщина мало
похожа на верующую фанатичку, и загородил ей дорогу.
   С его стороны это была большая ошибка. Уже тогда, когда  Мэт  посоветовал
Лакшми сметать с пути любого, кто вознамерится ей помешать,  она  находилась
под властью колдовского перстня, и тут выяснилось, что джинна восприняла его
совет буквально. Она  устремила  на  стражника  испепеляющий  взгляд,  и  он
мгновенно рухнул на камни, лишившись сознания. Лакшми как ни в чем не бывало
перешагнула через него и проскользнула внутрь мечети.
   Мэт последовал за ней. Ему стало весьма не по себе от лицезрения того,  с
какой легкостью джинна избавилась от помехи на своем пути в  лице  здоровяка
стражника.
   И не одного... Увидев, что стряслось с  их  товарищем,  другие  стражники
бросились к входу, мстительно вопя. Лакшми медленно обернулась и одарила  их
взглядом, в который вложила все возмущение, весь  гнев,  на  который  только
способна джинна, столкнувшаяся с сопротивлением со стороны простых смертных,
дерзнувших встать на ее пути к кольцу, которое звало ее все более  громко  и
властно...
   Стражники застыли на месте - так, словно налетели на невидимую стену, а в
следующее  мгновение  рухнули  на  камни  как  подкошенные.   Мэт   проворно
наклонился, взял из обмякшей руки одного из  стражников  ятаган  и  бросился
следом за Лакшми. На бегу он обернулся и увидел входящую в мечеть женщину, с
головы до ног закутанную в паранджу. В  ней  трудно  было  признать  Балкис.
Волшебную палочку Мэт не заметил, но не сомневался, что  девушка  прячет  ее
под паранджой.
   Когда Мэт обернулся, он обнаружил, что Лакшми успела уйти далеко вперед -
намного дальше,  чем  он  думал.  Ее,  словно  зомби,  неудержимо  влекло  к
колдовскому перстню и тому старику, что владел им.
   Старика охраняли четверо стражников. Двое стояли перед ним и еще  двое  -
позади него. Голову старика венчал высокий конический колпак, а одет он  был
в длинный, до пят, балахон цвета полуночных небес. Длинные волосы  и  борода
старика  были  снежно-белыми,  над  тускло-карими  глазами  нависали   седые
кустистые брови. Старик восседал посреди молитвенного зала мечети на  троне,
который, судя по блеску полировки, был  изготовлен  совсем  недавно.  Правая
рука колдуна лежала на подлокотнике кресла, и на одном  из  пальцев  сверкал
большой перстень с крупным изумрудом.
   - Принцесса! - вскричал Мэт. - Закройте глаза!
   - Изыди, собака! - злобно оскалившись,  воскликнул  один  из  стражников,
шагнул навстречу  Мэту  и  занес  для  удара  свой  ятаган.  За  ним  вперед
устремился второй стражник.
   Мэт парировал удар стражника  своим  ятаганом.  Лезвия  кривых  мечей  со
звоном стукнулись друг о друга. С мест сорвались двое оставшихся стражников,
как, собственно, и надеялся Мэт. Он отступил и продолжил сражение  с  первым
стражником, лавируя из стороны в сторону и стараясь все время держаться так,
чтобы его противник заслонял его от остальных трех злодеев. Мэт понимал, что
долго ему не продержаться, но это и не было нужно - если, конечно, его слова
дошли до затуманеннего трансом сознания Лакшми и та успела закрыть глаза.
   Но если джинна закрыть глаза не успела, то ей суждено  было  стать  новым
орудием колдуна, и тогда уже  не  имело  бы  никакого  значения  присутствие
стражников.
   По крайней мере хотя  бы  в  одном  замысел  Мэта  работал  так,  как  он
рассчитывал: стражники настолько увлеклись сражением с ним, что не  обратили
ровным счетом никакого внимания на маленькую  черно-белую  кошечку,  которая
проворно пробежала мимо них к трону с палочкой в зубах.
   Черно-белая?
   А старик-колдун усмехался, манил Лакшми к себе и зазывно приговаривал:
   - Полюбуйся на этот  прекрасный  камешек,  принцесса!  Погляди  на  него,
загляни в глубь его, еще глубже, еще...
   Лакшми подходила все ближе к трону. Глаза ее были широко раскрыты, зрачки
увеличились. Джинна, не мигая, смотрела на изумруд.
   Стражник в очередной раз занес ятаган для удара. Мэт парировал  удар,  но
тут сбоку забежал другой стражник, размахнулся... Мэт пригнулся,  но  первый
стражник успел стукнуть его по макушке. Мэт отлетел  назад,  голова  у  него
закружилась. Он  всеми  силами  старался  удержаться  на  ногах,  закрываясь
ятаганом. Отчаяние овладевало им, а надежда гасла с каждой секундой.
   Но вдруг старик вскрикнул. В глазах у  Мэта  немного  прояснилось,  и  он
увидел, что его главный соперник в страхе отшатнулся от него.
   Рядом с колдуном стояла девушка в черной парандже, надетой поверх  белого
платья. Она запела по-аллюстрийски, наставив  волшебную  палочку  на  локоть
старика:

   Я тобой повелеваю,
   Мне противиться не станешь!
   Близок локоть - не укусишь,
   Близок перстень - не достанешь!

   Изумрудик зеленеет,
   Дразнит глаз издалека,
   Но сейчас же онемеет
   Твоя правая рука!

   Старик взвыл от боли, когда его рука беспомощно повисла, и сжал ее другой
рукой.
   Трое стражников обернулись, чтобы посмотреть, что стряслось. Четвертый  в
последнее мгновение вспомнил о незнакомце, вторгшемся в мечеть, развернулся,
замахнулся кривым мечом, но Мэт парировал удар и сам занес ятаган для удара.
Его противник успел закрыться, а Мэт улучил мгновение и стукнул его  кулаком
в живот. Стражник выпучил глаза и согнулся пополам, но при этом ухитрился не
выронить меч. Мэт все же выбил ятаган из его руки, подставил  ему  подножку,
да еще - для верности - треснул стражника по макушке рукоятью ятагана.
   А Балкис в это мгновение сорвала перстень  с  пальца  старика  колдуна  и
воскликнула:
   - Смотри, принцесса! Погляди, что я нашла!
   Лакшми устремила  взгляд  на  сверкающий  изумруд  и  замерла  на  месте,
зачарованно глядя на камень.
   Старик выругался и потянулся за перстнем, но его онемевшая рука  лишь  на
дюйм оторвалась от подлокотника.  Тогда  старик  приподнялся  и  протянул  к
перстню левую руку, но Балкис отступила,  держа  перстень  высоко,  так