ец преданности, -  кивнул  Мэт,  однако  в  голосе  его
прозвучали нотки сомнения.  -  Ну  а  как  же  бохан  ищет  для  себя  новое
семейство?
   - А он ждет, пока кто-нибудь не остановится на ночлег  в  том  доме,  где
обитало его прежнее семейство, а потом усыновляет этого человека и  остается
жить с ним и с его семейством.
   Тут  Мэту  стало  уж  совсем  не  по  себе.  Однако,  будучи  по  природе
оптимистом, он нарочито бодро проговорил:
   - И ты, само собой, выбрал  сержанта,  да?  Бохан  осклабился  и  покачал
круглой головой.
   - Ну, тогда - рыцаря? Бохан снова покачал головой.
   - Ну, - сдавленно произнес Мэт, - не меня же? Бохан запрокинул  голову  и
опустил ее, сверкнув глазами.  Мэт  вытаращил  глаза,  замер.  По  коже  его
побежали мурашки. Он встряхнулся, прочистил горло и сказал:
   - Боюсь, это невозможно.
   - Еще как  возможно,  -  заверил  его  бохан.  -  Я  тебя  уже  усыновил,
понимаешь?
   - Но я не желаю усыновляться, - решительно ответил Мэт.
   - Ну, тут тебе выбирать не приходится, - объяснил бохан. Его  белые  зубы
блеснули в отблесках пламени. - Короче, я  тебя  усыновил,  и  говорить  тут
больше, милок, не о чем.
   - И все-таки как насчет того, что я на это не согласен?
   - Нельзя никак. А не то пожалеешь.
   - Боюсь, если я соглашусь, я еще сильнее пожалею. Глаза бохана сверкнули.
   - Так ты отказываешься  от  такой  великой  роскоши,  как  мое  общество?
Повторяю: ты горько пожалеешь, если откажешься, смертный!
   И вправду, глаза у него были совсем оленьи. Мэт  прокашлялся.  Он  твердо
решил отделаться от этого навязчивого хобгоблина.
   - Послушай-ка, Бохи...
   - Ну вот, как славненько-то, я уже "Бохи", - мурлыкнул бохан. - Говорю же
тебе: никак тебе от меня не отделаться! Ты  назвал  меня  "бохи",  так  меня
теперь и будут звать, покуда я буду жить возле тебя и твоего семейства!  Так
и действуют мои чары, соображаешь?
   От страха у Мэта засосало под ложечкой.
   - Тогда я сделаю так, чтобы они подействовали наоборот.
   - Да не сумеешь ты этого сделать! Ты ведь по  доброй  воле  вздумал  меня
приручить! Только попробуй  теперь  что-нибудь  нарушить  и  ох  как  горько
пожалеешь!
   - Ну, если я пожалею о чем-то, -  процедил  сквозь  зубы  Мэт,  -  то  ты
пожалеешь еще сильнее.
   - А знаешь ли ты, кто вам соломки тут постелил, чтобы  спалось  мягче?  -
прищурившись, вопросил бохан. - И как тебе  головенка  твоя  подсказывает  -
могу я подстроить так, что все вы пожалеете о том,  что  выспались  на  этой
соломке?
   - Быть может, ты и сумеешь подстроить какую пакость,  если  прежде  я  не
заставлю тебя пожалеть о твоей угрозе, - предупредил  бохана  Мэт,  ткнул  в
непрошеного гостя пальцем и произнес нараспев:

   Никаких усыновлений!
   Эта мысль противна мне!
   Прочь, исчадье сновидений,
   Я наслушался вполне!
   Слышишь стук копыт вдали?
   Это конница зари!

   Далеко-далеко послышался конский топот, зазвучал ближе, еще ближе...
   Бохан подозрительно нахмурился:
   - Это еще что за шутки?
   - Это тебе намекают, что идти пора, - сообщил ему Мэт.
   Топот копыт зазвучал намного громче.
   Бохан усмехнулся, но как-то не слишком уверенно.
   - Вот оно что... А ты кем себя возомнил? Колдуном, что ли?
   - Нет, - покачал головой Мэт. - Я - маг.
   С  топотом,  сделавшим  бы  честь  кавалерийскому  отряду,   по   избушке
пронеслось нечто невидимое. На миг померк огонь  в  очаге.  Звук  копыт  был
настолько громким, что на его фоне  Мэт  едва  расслышал  возмущенный  вопль
бохана. А в следующее мгновение в доме стало светлее, и  ночной  гость  Мэта
исчез.
   Мэту стало немного совестно - но совсем ненадолго.  Он  догадывался,  что
бохану не грозит ничего страшного. Ну, разве  что  его  перенесут  в  другое
место, подальше, и там отпустят. Мэт улыбнулся.  Ловко  у  него  получилось:
использовал стихотворный образ для борьбы с духом.
   Успокоившись, Мэт обвел взглядом комнату. Пора было возобновить дозор. За
порогом мирно спал Стегоман. Сладко сопели на  соломенных  лежанках  сержант
Брок и рыцарь Оризан. Насчет своего заклинания бохан  не  соврал:  если  ему
удалось усыпить и дракона, значит, он и вправду владел кое-какой магией.
   И тут Мэта кто-то пребольно укусил за левую ягодицу. Он вскочил с соломы,
опустился на колени  и  принялся  бешено  отряхиваться.  Опустив  глаза,  он
увидел, что в соломе  копошатся  полчища  клопов,  и  надо  сказать,  весьма
внушительных габаритов.  Мэт  негромко  выругался.  Оказывается,  бохан  был
способен наслать не только крепкий сон. Он не пошутил насчет того, что может
вытворить с соломой.
   Что ж, Мэт мог исправить положение, и сделать это нужно  было  как  можно
скорее, пока клопы не загрызли его товарищей.

   О постельные проклятья,
   Ненасытные вы гады!
   Как начну вас заклинать я,
   Вмиг попросите пощады!

   Да вы сами посмотрите:
   Жить в соломе ой как плохо!
   Не приятней ли на ощупь
   Теплый и косматый бохан?

   Я скажу вам по секрету:
   Боханы людей вкуснее.
   Уяснили перспективу?
   Ну и топайте скорее!

   Клопы как  бы  окаменели  в  нерешительности.  Мэт  представил,  как  они
выпростали крошечные усики. А  в  следующее  мгновение  все  они  до  одного
исчезли без следа.
   Мэт  довольно  кивнул,  склонил  голову  набок  и  прислушался.   Вдалеке
послышался вопль боли, потом стал тише, тише, еще тише'. Мэт ухмыльнулся и с
превеликим удовольствием уселся,  скрестив  ноги,  на  кучу  чистой,  свежей
соломы, благодаря  его  заклинанию  избавленной  от  какой  бы  то  ни  было
живности. Теперь бохан не станет опрометчиво колдовать, общаясь с ним.
   Или все-таки станет? Мэт взволнованно  подумал  о  том,  не  означает  ли
заявление бохана о том, что он его усыновил, того, что сам он, бохан, теперь
не волен над тем, пребывать ему рядом с Мэтом или нет.  В  конце  концов  он
принял решение не смыкать глаз до окончания дозора.

***

   Химена проснулась от стука в дверь. Она поцокала языком,  мысленно  ругая
себя за то, что так долго спала.
   - Входите! - крикнула она и села в кровати.
   Дверь открылась и вошла горничная.
   - Доброе утро, миледи! - поприветствовала она Химену  с  должным  уровнем
оптимизма.
   - И тебе доброе  утро,  Мег,  -  улыбнулась  девушке  Химена,  Мег  ловко
удержала поднос одной рукой,  прикрыла  дверь  ногой,  поставила  поднос  на
одеяло  перед  Хименой  и  взбила  подушки.  Химена  со  счастливым  вздохом
откинулась. До того, как они с Рамоном попали в Меровенс, она  завтракала  в
постели два раза в году - в праздник, именуемый Днем матери, и в своей  день
рождения. Так приятно было вот так начинать день.
   В данном случае завтрак  в  постели  был  еще  и  полезен.  Мег  занялась
открыванием штор, и Химена спросила у нее:
   - Такая же трудная неделя выдалась у прислуги, как и у нас, а, Мег?
   - Ой, просто ужас, что за неделя была,  миледи!  -  обернулась  к  Химене
горничная. - Эти принцы! Ни  одна  девушка  не  отваживалась  к  ним  спиной
повернуться!
   Мег смутилась и прикрыла рот ладошкой.
   - Будет тебе, будет смущаться! - успокоила ее Химена. - Мне ли не  знать,
на  что  способны  мужчины.  Стало  быть,  даже  тогда,  когда  вы   к   ним
поворачивались лицом, это не спасало вас от  их  приставаний?  Что  скажешь?
Среди благородных  господ  всегда  попадались  такие,  которые  думают,  что
женщины из простонародья, принадлежат им по праву и они вольны делать с ними
все, что пожелают. Только принцы себя так вели или их папаша тоже?

Глава 7

   - Миледи! - ахнула Мег и побледнела от смущения.
   - Кроме нас, тут никого нет, и я никому ничего не  расскажу,  -  заверила
горничную Химена. - Тебя самая мысль, высказанная мною, так напугала или то,
что я осмелилась заговорить об этом?
   - Не знаю даже, что и сказать...  -  Мег  отвела  взгляд.  -  Но  как  вы
узнали?
   - По тону его голоса, по тому, как смотрела на него его супруга, когда он
разговаривал с женщиной помоложе. - Химена не стала  уточнять,  что  женщина
помоложе была невестой принца  Гагериса.  -  Стало  быть,  он  обращался  со
служанками так, словно все они существуют для того, чтобы его ублажать?
   - Да, миледи, хотя он и не звал нас в свою постель, как его сыночки.
   - Ну, так он себя вел только  потому,  что  был  при  жене,  -  заключила
Химена. - Ну и как же вы обходились с принцами?
   - Мы поговорили с сенешалем, сэром Мартином, а тот поговорил  с  королем.
Что уж там были за разговоры,  мы  не  знаем,  но  только  коридорные  слуги
слыхали, что король сильно кричал на сэра Мартина,  так  сильно,  что  через
дубовую дверь толщиной в три дюйма было слыхать. И  говорили  они,  что  сэр
Мартин вышел суровый, а король жутко гневался и велел послать за  сыновьями.
После того они перестали уговаривать  нас  лечь  с  ними  в  постель,  но  с
поцелуйчиками и объятиями все равно  привязывались  и  шептали  нам  на  ухо
всякие гадости.
   Химена сделала в уме заметку: следовало  поближе  познакомиться  с  сэром
Мартином. Он был настолько благородным рыцарем, что даже король не осмелился
наказать его.
   - Что, даже принц Брион?
   - О нет, он нам  не  докучал,  ваша  светлость,  хотя  и  бросал  на  нас
восхищенные взгляды. - Мег зарделась. - Пожалуй, больше  чем  восхищенные..,
но все-таки не похотливые. И еще мы частенько видели, как он говорил с сэром
Мартином и сэром Оризаном, и разговоры они вели все  больше  про  рыцарство,
про то, что означают рыцарские обеты.
   - Но не о любви рыцарей к прекрасным дамам?
   - Принц Брион ни о какой даме не говорил, - протянула  Мег.  -  Речи  они
вели о том, как прекрасно любить издалека, о том,  как  вести  себя  рыцарю,
ежели он влюблен в даму, за которой нельзя  ухаживать.  Наверное,  вели  они
беседы и о том, когда рыцарь может воспользоваться благосклонностью дамы,  а
когда - нет.
   Во время турнира рыцарь мог повязать на руку платок, принадлежавший даме,
для того чтобы показать, что она надеется на его победу, даже  если  они  не
были влюблены друг в друга. Однако Химена всерьез подозревала, "что  влюблен
Брион в невесту своего брата. Подслушанные служанкой высказывания говорили о
том, что Брион вряд ли отважился бы  на  убийство  брата.  Это  было  бы  не
по-рыцарски.
   Химена вздохнула и устремила взгляд на потолок,  разрисованный  звездами,
солнцами и лунами.
   - Трудно понять, как они живут вместе, под одной крышей, когда так  часто
и жарко ссорятся.
   - Так ведь королевское же семейство, - просто сказала Мег. - И  вовсе  им
не надо жить под одной крышей. Есть куда разбежаться.
   - Это верно, - задумчиво проговорила Химена. - Они могут  жить  в  разных
замках. - Она улыбнулась горничной. - И кто бы смог их за это обвинить?
   - Уж очень они... - начала, но не договорила Мег.
   - Очень неприятные люди? Не бойся, договаривай, милая, я же обещала тебе,
что никому не расскажу о нашем с тобой  разговоре.  Впрочем,  говорят  ли  в
замке об этом или помалкивают, но так думает  большинство,  от  королевы  до
посудомойки.
   - Посудомойка! Она ни капельки не хорошенькая, и то принцы к ней... - Мег
снова осеклась.
   - Если ты будешь то и дело прикусывать свой язычок, ты  прокусишь  в  нем
дырку, - предупредила горничную Химена. - Значит,  они  приставали  ко  всем
женщинам, даже к некрасивым?
   - Это принц Джон, - пояснила Мег.
   - Что ж, рыбак рыбака... Можно не сомневаться, король всех  нас,  женщин,
винит за то, что мы так пеклись о своей добродетели. Он, видно, думает,  что
если бы принц Гагерис нашел для себя утешение  в  стенах  замка,  он  бы  не
потащился в город и остался бы жив.
   - Может, король так и думает, - мрачно проговорила Мег, - да  только  это
не правда. Гагерис был готов на каждую бабу кинуться,  и  все  бы  ему  было
мало.
   - Да, он бы не успокоился, пока вокруг него  не  осталось  бы  непорочных
женщин, - согласилась Химена.
   - Плевать он хотел на непорочность, - заметила Мег. - Прошу  прощения  за
откровенность,  ваша  милость.  Ну,  может,   ему   поинтереснее   было   бы
девственницей овладеть... - Девушка поежилась. - И все равно, будь  он  хоть
злодей из злодеев и развратник из развратников, лучше бы он  живой  остался.
Чтоб вот так неделя закончилась - страшнее не придумаешь!
   - Верно, и  он,  и  его  родня  позаботились  о  том,  чтобы  эта  неделя
получилась такой мерзкой. Принца Бриона я  исключаю,  и  леди  Розамунду.  -
Химена сочувственно покачала головой. - Бедная девочка! Интересно,  что  она
поделывала, пока ее суженый предавался разврату?
   - О, на этот вопрос я вам могу ответить! - воскликнула Мег.
   Химена только этого и ждала.
   - Правда? И где же она была?
   - Когда принцы отправились развлекаться,  она  ушла  к  себе  в  комнату,
сославшись на головную боль.
   - Еще бы, - кивнула  Химена,  припомнив  подробности  обеда.  -  Надеюсь,
головная боль у нее прошла?
   - Она вроде бы сразу уснула, потому что заперла  дверь,  а  когда  пришла
горничная и принесла ей вина,  чтобы  крепче  спалось,  принцесса  Розамунда
через дверь сонным голосом ответила, что вина ей не надо.
   - Потом она уснула, и хорошо сделала, потому  что  ее  ожидало  невеселое
пробуждение, - задумчиво проговорила Химена и покачала головой.  -  А  мы-то
порадовались тому, что трое принцев хоть на несколько часов покинули замок!
   - Не все принцы уходили в город, миледи.
   - Не все? - бросила взгляд на Мег Химена. - Значит, Брион остался?
   - Нет, Брион ушел бражничать вместе с братом, а сэр Оризан пошел с  ними,
чтобы их охранять, и еще несколько гвардейцев. - Мег покачала головой.  -  В
замке принц Джон остался.
   - Принц Джон? - требовательно спросила Химена. - Ты уверена?
   - Еще как уверена, миледи, - отвечала Мег. Похоже, ее  несколько  смутила
настойчивость госпожи. - Он был в замке, это точно. Слонялся по кухне,  звал
меня к себе в постель, а когда я его отшила, он поплелся в  коридор  и  стал
приставать к бедняжке Элии. Она  ему  тоже  дала  от  ворот  поворот,  и  он
потащился в свою комнату несолоно хлебавши. А потом Кокилла понесла ему вина
со специями, да назад-то и не вышла.
   Химена выпрямилась, прищурилась.
   - Только не говори, что он силой заставил ее остаться!
   - Да нет, что вы, - хихикнула Мег. - Кокилла - она  женщина  расчетливая.
Невинность свою она давно потеряла. Тот тип обещал, что женится  на  ней,  а
потом бросил ее, вот она и решила, что впредь будет брать с  мужчин  звонкую
монету и больше ей от них ничегошеньки не надо.  А  поутру  она  честно  нам
призналась, что до полуночи кувыркалась в постели с  принцем  Джоном  и  что
деньги за это взяла с него и до, и после утех.
   Гагерис был убит  около  одиннадцати,  стало  быть,  у  Джона  появлялось
надежное алиби. Химена нахмурилась. Она ожидала, что Джон окажется  хотя  бы
косвенно замешан в убийстве брата.
   - Все равно он мог нанять убийцу,  -  сказала  она  Рамону,  когда  после
завтрака они отправились прогуляться по саду.
   - Точно так же, как Драстэн или Петронилла, - напомнил жене Рамон. -  Мне
и в голову не приходит, чтобы они могли убить Гагериса своей рукой, и тем не
менее они были с нами до десяти вечера.
   - А потом? Ведь убийство, если на то пошло, произошло всего через час.
   Проверю и выясню, не выходил ли кто-то из них из замка, - пообещал  Рамон
и улыбнулся. - Знаешь, порой полезно водить дружбу с простыми  солдатами,  а
особенно с теми, что стерегут королевские покои.

***

   Дракон снизился, лапы его коснулись земли, и он  немного  пробежал  перед
тем, как сложить крылья.
   - Спасибо тебе, Стегоман! - крикнул Мэт и слез со спины дракона. -  Очень
может быть, что ты помог мне ответить на один вопрос.
   - Это на какой же, можно поинтересоваться? - проворчал дракон.
   - Теперь, пожалуй, любому, кто пожелал бы нас преследовать,  пришлось  бы
трудновато - после того как мы одолели пятьдесят миль по воздуху.
   Сэр  Оризан  устремил  на  Мэта  встревоженный  взгляд.  Одной  рукой  он
придерживался за бок Стегомана.
   - Но кто станет нас преследовать?
   - Это никогда никому не известно, - отозвался Мэт. - Ну, как вам нынешний
полет, сержант?
   - Получше, чем вчерашний, - не без страдания ответил сержант Брок,  почти
что упав на землю при попытке браво спешиться. - Думаю, к завтрашнему дню  я
вполне освоюсь.
   - Да не переживайте вы. Отсюда мы пешком пойдем.
   - Пешком? - вспылил Стегоман. - Это с какой же, собственно, стати,  когда
есть возможность лететь?
   - Понимаешь, мы пытаемся собрать какие-то сведения, разведкой занимаемся,
- объяснил Мэт. - Потому наше передвижение  ни  у  кого  не  должно  вызвать
подозрений. Вскоре мы должны пересечь границу Бретанглии, поэтому надо  идти
на своих двоих. Но спасибо тебе огромное за то, что доставил нас сюда.
   - Могу ли я еще чем-то  быть  тебе  полезен?  -  не  пожелал  отступиться
дракон.
   - Очень даже можешь, - кивнул  Мэт.  -  Савл  отправил  Нарля,  дабы  тот
разведал обстановку в Шотландии, посмотрел, нет ли там признаков  вторжения.
Но наверное, его там не очень ласково примут местные драконы. Не мог  ли  бы
ты слетать туда и поглядеть, как там у него дела.  В  случае  чего  поддержи
его, ладно?
   - Этого выскочку дракогрифа? А как же!  -  фыркнул  Стегоман.  -  И  горе
любому дракону, какой бы ни осмелился покуситься  на  его  жизнь.  Да-да,  я
немедленно вылетаю на север!
   - Ну, я не думаю,  что  положение  дел  настолько  критично,  -  урезонил
Стегомана Мэт. - Ты можешь еще разок заночевать с нами. Скушать, скажем, еще
одну коровку, посидеть у костра, поболтать о том о сем.
   - Да, пожалуй. Путь был долгий и трудный, - согласился дракон.  -  Ладно,
слетаю поищу пропитание, а потом разделю с вами компанию еще на одну ночку.
   Мэт облегченно вздохнул. Если бы теперь бохан вздумал  разыскать  их,  он
скорее всего бы семь раз отмерил прежде,  чем  заново  приставать  к  людям,
коротающим ночь в компании с драконом.
   Ну, само собой, если бы бохан снова не усыпил спутников Мэта, и Стегомана
в том числе.
   Гастингский замок был невелик по масштабам королевской крепости. Кастелян
и его семейство проживали в  небольшом  домике  во  внутреннем  дворе,  а  в
распоряжении королевского семейства были двенадцать комнат.  Именно  в  этом
замке было удобнее всего остановиться на пути в Бретанглию из Меровенса.
   Король  Драстэн  стремительно  прошагал  в  главный  зал,  сорвал  с  рук
перчатки, швырнул их сквайру и принялся распекать на чем  свет  стоит  всех,
кто попадался ему на глаза.
   - Я бы сюда мог войти с целым войском, и  никто  бы  меня  не  остановил!
Кастелян! Что, не мог побольше  дозорных  на  стенах  выставить?  Проклятие,
стюард, немедленно пошли кравчего за вином! Видел  ведь,  что  я  въезжаю  в
замок! Значит, должен был поджидать меня с кубком вина в руке!  А-а-а!  Быть
может, дозорные на башнях проспали, паршивцы, и не видели, что  я  въезжаю?!
Хватит мне поклоны отвешивать, служанка! Тащи  быстро  хлеба  и  мяса!  Шут,
думаешь, мне больно весело от твоих ужимок? Лакей, а  ты  что  так  небрежно
кланяешься? Не знаешь, как подобает кланяться королю?
   Следом за королем в зал вошла королева Петронилла.
   Брызгая слюной, она раздавала упреки направо и налево:
   - Сколько лет не скребли эти стены? Эй, уборщик, ты когда в последний раз
выколачивал пыль из этих гобеленов? А сколько пыли на боевых трофеях и  даже
на  королевском  гербе!  Эй,  ты,   и   ты   еще   называешься   садовником?
Погоди-погоди, после обеда я пройдусь  по  саду,  и  если  увижу  хоть  один
сорняк, будешь у меня навоз из конюшни выгребать до конца дней своих!
   Вот в таком духе  королевская  чета  продвигалась  по  замку,  ругаясь  и
немилосердно костеря прислугу. Наконец они  прошли  в  малый  зал,  подобный
солярию в замке Алисанды, и захлопнули за собой дверь. Петронилла  упала  на
стул, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
   - Ой, перестань! - буркнул Д