качала головой Алисанда. - Это же  Мэтью,  а  не
кто-нибудь другой.
   Она  отвернулась,  ощутив  внезапный  прилив  сильнейшей  тревоги.  Такую
тревогу она теперь ощущала животом, и потому рука ее автоматически легла  на
живот, но Алисанда тут же отдернула руку.
   - Ваше величество! - вскрикнула леди Констанс и подбежала к  Алисанде.  -
Ваше величество, прибыл гонец от сэра Ги де Тутарьена!
   В сердце Алисанды затеплилась искорка надежды.
   - Ведите его сюда, ведите скорее!
   - Он сейчас войдет, - отвечала фрейлина.
   Гонец быстрым шагом подошел к королеве и опустился на одно колено.
   - Да ладно тебе, - нетерпеливо поторопила гонца  Алисанда,  -  теперь  не
время для всех этих церемоний! Говори, что тебе велели передать!
   - О, ваше величество, - проговорил гонец, встав во весь рост,  -  сэр  Ги
просит передать, что откликается на вашу просьбу и  отправляется  на  поиски
лорда Мэтью с тем, чтобы присоединиться к нему.
   -  Хвала  Небесам!  -  воскликнула  Алисанда,  однако  радость  сменилась
удивлением. - Как удалось так скоро отыскать его?
   Гонец пожал плечами.
   - Я поскакал к западным горам, и, как только они завиднелись, меня нагнал
всадник. <Привет тебе, герольд>, - сказал он. <Привет и  вам>,  -  говорю  я
ему, обернулся, разглядел его получше и добавил: <Сэр>. Он, правда, был  без
доспехов, однако подпоясан рыцарским ремнем. <В горах нечего делать  одному,
- сказал  незнакомец.  -  Кого  вы  там  собирались  искать?>  <Сэра  Ги  де
Тутарьена, - отвечаю я. - У меня к нему послание от королевы>. <А я он самый
и есть, - отвечает рыцарь. - Что за послание?> Леди Констанс ахнула:
   - Он знал, что ты будешь искать его! Но как он узнал об этом?
   - Как-как... - Алисанда раздраженно пожала плечами. -  Кто  знает?  Земля
сказала травке, травка сказала деревьям,  а  деревья  сказали  сэру  Ги.  Он
настолько плоть от плоти этой земли, что тут сам воздух выбалтывает ему  все
тайны. Так что <как?> не имеет никакого значения. Главное, что он все  знает
и отправляется на помощь!
   - Он также посоветовал,  чтобы  теперь  вы  меня  отправили  за  чародеем
Савлом, - сказал герольд. - Он сказал, что два  чародея  всегда  лучше,  чем
один.
   - Все ясно! Отдохни и отправляйся.
   - Но Черный Рыцарь просил вас об одолжении, ваше  величество,  -  добавил
герольд.
   - Пусть только скажет, что ему нужно!
   - Он просит, чтобы до его возвращения вы приютили его супругу и ребенка.
   - Ну конечно! - Алисанда посмотрела на того из рыцарей, что стоял  к  ней
ближе других. - Собрать отряд рыцарей в эскорт для леди Иверны!
   - Он сказал: она сама прибудет?
   Алисанда в ужасе уставилась на гонца:
   - Благородная дама будет путешествовать без охраны?  Да  еще  с  малышом?
Надеюсь, когда-нибудь настанет то счастливое время, когда мне не надо  будет
волноваться в моей стране?
   В это мгновение на восточной башне закричал дозорный. Алисанда обернулась
и посмотрела в ту сторону, в какую он указывал. Оттуда, размахивая  крыльями
в лучах утреннего солнца, летело очень странное чудовище: с головой дракона,
телом льва и орлиными крыльями - ну то есть если  бы  у  орлов  когда-нибудь
могли отрасти крылья размахом в пятьдесят футов. - Это  дракогриф  Нарлх!  -
вскричала Алисанда. - Но кого он несет!
   Стоило чудовищу подлететь поближе, и ответ на этот вопрос стал  очевиден:
на его спине, между крыльями, сидела женщина и что-то держала на руках.
   - Это же леди Иверна! - воскликнула леди Констанс.
   А потом всем пришлось отвернуться и прикрыть ладонями рты: столько  песка
и камушков поднял дракогриф с земли  при  посадке.  Отвернулись  все,  кроме
Стегомана. Тот только прищурился и выкрикнул:
   - Здорово, кошачий хвост! Каким ветром тебя сюда занесло?
   - Будто сам не знаешь, - фыркнул Нарлх. - Летать-то я терпеть не могу.
   - Тем более любезно с твоей стороны  было  все-таки  согласиться  довезти
меня, - проворковала дракогрифу леди Иверна.
   - Только для вас, мадам, - проурчал Нарлх, обернулся и посмотрел на  свою
пассажирку.
   Та наклонилась и чмокнула его в нос. Он отдернул  голову,  но  чешуйки  у
него вроде бы покраснели.
   К дракогрифу  уже  подбежали  двое  рыцарей,  чтобы  помочь  леди  Иверне
спуститься.
   - Сходите вниз, леди! Или, может быть, вы  сначала  передадите  нам  вашу
ношу?
   - Это ношу я передам только женщине, - решительно заявила Иверна.
   Алисанда  в  сопровождении,  леди  Констанс  и  леди  Элизы   подошла   к
дракогрифу. Королева протянула руки, и леди Иверна передала  ей  драгоценный
сверток. Алисанда отогнула уголок одеяльца,  увидела  крошечное  хорошенькое
личико. Малыш моргал.
   - Ой, какой славненький! - воскликнула Алисанда.  -  Скорее,  миледи,  он
просыпается!
   - Это она, - поправила королеву Иверна и соскользнула с дракогрифа.
   Рыцари поддержали ее за талию, чтобы она не ударилась о землю. Она  взяла
ребенка у Алисанды и улыбнулась.
   - Господь милостив ко мне, и мое первое дитя - девочка. Однако я' надеюсь
порадовать сэра Ги и молю Бога, чтобы вторым у нас родился мальчик.
   - Я тоже на это надеюсь! - с энтузиазмом воскликнула Алисанда.
   Сэр Ги был тайным потомком императора Гардишана, но  крайне  отрицательно
относился к возможности занять престол, однако очень важно для  безопасности
Европы, для торжества Бога и Добра, чтобы род Гардишана по мужской линии  не
прерывался.
   - Пойдемте, вы, наверное, устали с  дороги!  -  И  Алисанда  повела  свою
гостью к замку. По пути она обернулась и крикнула: - Спасибо тебе  огромное,
Нарлх! Принесите этому благородному дракогрифу быка на съедение!
   - Благодарю за честь, ваше величество! - откликнулся  Нарлх,  после  чего
повернул голову к Стегоману. - Твое семейство просило передать тебе  привет,
если я вдруг случайно напорюсь на тебя где-нибудь, рыбья рожа.
   - Надеюсь, они оказали тебе достойный прием, ощипанная курица.
   И двое чудищ отправились к стойлам, добродушно обмениваясь оскорблениями.
   Но Алисанда этого не слышала. Она с головой ушла в беседу с гостьей.
   - О, как вам повезло! У вас так скоро родилось дитя!
   - Ну, мне же не нужно отвлекаться на государственные дела,  -  улыбнулась
леди Иверна. - Поэтому мое тело служит своим прямым задачам. А вам следовало
бы больше нагрузить вашего супруга, ваше величество. - Тут она посмотрела на
Алисанду более пристально и добавила: - Да, и поскорее!
   Алисанда, покраснев, отвела глаза.
   - Неужели уже заметно?
   - Для всякой, кто выносил дитя,  -  да,  только  не  спрашивайте,  как  я
поняла. О, я так рада за вас, ваше величество! И за вас, и за всю страну!  -
Но лицо Иверны тут же исказилось тенью тревоги. - И в такое время  лорд  Мэт
разыгрывает из себя бродячего рыцаря?
   - Увы, - уныло кивнула Алисанда. - А я еще глупее, потому  что  я  его  и
послала! Но ему не сиделось на месте, а я  поначалу  не  усмотрела  в  своей
просьбе ничего опасного. И не подумала о том,  что  это  путешествие  займет
много времени. - Она покрепче закрыла за собой  дверь  балкона  прямо  перед
носом изумленного стражника. -  О,  садитесь  скорее  у  окна  да  покормите
малышку. Она уже хнычет!
   - Да, бедняжка, она проголодалась. Спасибо, ваше величество.
   Иверна села, распустила шнурки на корсаже платья  и  прижала  младенца  к
груди. Глядя на личико крошки, она вздыхала от умиления и радости.
   У Алисанды и у  самой  сердце  забилось  чаще  при  виде  радости  другой
женщины.
   - Сожалею, что не могу составить вам компанию и остаться с вами.
   - Не можете остаться! -- Леди Иверна в ужасе посмотрела  на  Алисанду.  -
Ваше величество! Только не говорите, что вы  хотите  отправиться  по  следам
вашего супруга! Вам нельзя! В такое время!
   - Но что же мне делать, - просто отвечала Алисанда, - если он ко  мне  не
возвращается?

Глава 6

   Мэт не понимал, что потрясло его больше - то, что он был  на  волосок  от
гибели, или сам мантикор.  Во  всяком  случае,  на  новую  попытку  пересечь
границу он решился не раньше, чем стемнело, тем более что возникал  логичный
вопрос: а куда, собственно, торопиться? Не наблюдалось же ничего похожего на
то, будто Латрурия собирается напасть на Меровенс! Или наблюдалось?
   Что там такое происходило, в этой Латрурии, что король  Бонкорро  так  не
хотел показывать одному из магов Алисанды?
   Так что в некотором смысле мантикор и  сам  по  себе  был  ответом.  Если
король или кто-то из его приближенных, ну, скажем,  лорд-канцлер,  натравили
чудовище на Мэта, чтобы не пустить его в страну, значит, на то  должна  быть
действительно веская причина!  В  общем,  Мэт  собрался  с  духом,  побродил
немного при луне и наконец нашел складку в земле, мимо которой мог  запросто
пройти даже при дневном свете. Складку эту можно было  назвать  ложбинкой  -
футов семь в глубину и в ширину не больше того, но Мэт мог  пройти  по  ней,
развернувшись боком. Ложбинка,  видимо,  некогда  был  прочерчена  на  земле
ледником, отступавшим в горы на долгое лето.
   Мэт рассудил так: раз он  просмотрел  эту  ложбинку,  может,  и  мантикор
просмотрел ее? При условии, конечно, что у него с обонянием  не  очень.  Да,
предположение смелое. Даже слишком.  Мэт  на  цыпочах  взбирался  по  склону
ложбинки, бормоча под нос стишок, предназначенный для того,  чтобы  отогнать
любого, кто вознамерился бы на него напасть, просто так, на всякий случай:

Держись подальше от меня,
   Любая тварь, любая тварь!
   Иду, пою, себя храня, -
   Меня попробуй кто ударь!

И только его голова показалась над краем ложбинки, как раздался победный вопль, и в небе засверкало два лишних
полумесяца.

***

   - Эй, не торопись, успеешь! - крикнул Мэт, удирая во все лопатки.  -  Иди
тихонько, послушайся моего совета!
   Он на полной  скорости  рванул  к  Меровенсу,  не  оглядываясь,  пока  не
почувствовал себя в безопасности. Оглянулся он только тогда,  когда  чудище,
изрыгая проклятия, рухнуло на землю - в который раз. Мантикор,  правда,  тут
же взял разбег и снова ринулся вслед за Мэтом. Он подпрыгнул и крикнул:
   - За меня отомстят! Скоро и страшно! Моему  повелителю  ничего  не  стоит
отменить это паршивое заклинание!
   - Рад, что этого не произойдет при мне,  -  дрожащим  голосом  проговорил
Мэт, развернулся и зашагал прочь, в то время как мантикор,  подпрыгнув,  еще
не приземлился.
   Пройдя футов двадцать, Мэт услышал топот и победный вопль, потом  ужасный
удар и визг ярости. Мэту казалось, будто он воочию видит, как мантикор снова
и  снова  разбегается  и  бьется  об  Октройскую  стену.  И   он   не   стал
оборачиваться. Он прибавил шагу. Если уж король Бонкорро такой упрямый и так
решительно отказывается принимать у себя  собратьевволшебников,  пусть  себе
подыхает от тоски в одиночестве - ну то есть в интеллектуальном одиночестве,
без возможности время от времени перекинуться парой слов с коллегой.
   Однако Мэт пока окончательно не сдался. В нем опять заговорило то  жуткое
упрямство, из-за которого он в свое время и угодил в Меровенс. Тогда  он  ни
за что не хотел отказываться от попыток перевести  непереводимый  пергамент.
Он твердил и твердил по слогам то, что там было написано, и в  конце  концов
бессмысленные слоги обрели смысл... и он оказался  в  чужом  городе  и  стал
понимать на слух язык, на котором никто никогда не говорил в его мире - мире
университетов и агентств для безработных актеров. Теперь по  этой  же  самой
причине он пытался прорваться  через  границу.  Он  шел  и  шел  вдоль  нее,
чувствуя, как с каждым шагом все сильнее наваливается усталость.  Но  всякий
раз, когда он прятался за очередным камнем, а потом выглядывал из-за него  и
смотрел на юг, там стоял мантикор, жадно пожиравший его голодными глазами  и
сверкавший острыми зубищами. Небо чуть-чуть посветлело. У Мэта от  усталости
набрякли веки. Он уже не смотрел, куда ступает, не старался ступать легко  и
бесшумно, именно поэтому он и зацепился ногой  за  что-то,  что  вскочило  и
подняло ужасный крик. Мэт не удержал равновесие и грохнулся оземь.
   - Простите, простите! - смущенно забормотал Мэт, картинно прижав  руки  к
груди. - Я вовсе не хотел будить вас,  не  собирался  натыкаться  на  вас...
Паскаль!
   - Ба, да это же Рыцарь из Ванны! - Паскаль отбросил одеяло, протер глаза.
- Как вы сюда попали, дружище?
   - Пытался прорваться в  Латрурию,  нанести...  гм-м-м...  визит,  но  мне
подставили подножку.
   - Ясно. Это я, значит?
   - Ну, я уже попросил прощения. Теперь ваша очередь.
   - Чего - моя очередь? Прощения просить? - Паскаль лупал  глазами,  гадая,
то ли обидеться, то ли не стоит.
   - Да нет! Сказать мне, что вы тут делаете!
   - А-а-а! - наконец догадался Паскаль. - А я того, тоже пытаюсь прорваться
в Латрурию и... нанести визит.
   Мэт улыбнулся. Ему стало забавно.
   - Что ж, получается, что нам по пути. А что же это вы устроились ночевать
по эту сторону границы?
   Интересно, видел ли молодой человек мантикора?
   - Да вроде не с чего торопиться-то, а тут  ручеек  рядышком,  -  объяснял
Паскаль. - А вы что же еще в Меровенсе? Вы ведь на день раньше меня отбыли.
   - Да так, возникли кое-какие трудности, - уклончиво ответил Мэт. -  А  вы
что же тронулись в путь прямо из замка графа, даже домой не заглянули?
   - Угу, - буркнул Паскаль сердито. - Тоже трудности. В общем, я  повздорил
с папашей.
   - О... - Мэт нарисовал в уме картину перебранки, заканчивающейся  смачным
ударом по уху и звучным хлопаньем дверью. - Это из-за Шарлотты?
   - Да. Папашу не порадовало, когда я сказал ему, что  сказал  ей,  что  не
хочу на ней жениться. - Ну а ее папаша тоже взбеленился и наговорил на  меня
моему папаше.
   - А он не смог понять, что не любить - это  вполне  достаточная  причина,
чтобы не хотеть жениться?
   - Угу. Он такого не желает понимать, если это  не  ему  самому  надо  без
любви под венец идти, - с горечью в голосе ответил Паскаль. - Он сказал, что
никакой любви на самом деле нет, что они с мамашей друг дружку полюбили  уже
когда поженились. А я сдуру у него и спросил, с чего же тогда они живут  всю
жизнь так невесело. Ну, вот тогда-то он меня и стукнул, а я ушел.
   - Побоялся, что сам его стукнешь, верно?
   - Точно, - кивнул Паскаль и тоже перешел на <ты>. - Ты, видать,  тоже  со
своим отцом когда-то вот так же поругался?
   - И не раз. Только мой отец не понимал, зачем  мне  понадобилось  изучать
литературу. Но, признаться, в одном твой  отец  прав.  Шарлотта  -  красивая
девушка, и характер у нее, похоже, просто золотой.
   - Это правда! - быстро подхватил Паскаль. - Я и не надеялся, что  у  меня
будет такой верный друг, как она. Вот только люблю я не ее.
   - О... - Мэт запрокинул голову и прикусил нижнюю губу. - Да, ну  что  тут
поделаешь, тогда Шарлотта поневоле покажется менее привлекательной.  Значит,
твоя возлюбленная живет в Латрурии, и ты идешь на  юг,  чтобы  повидаться  с
нею. А как ее зовут, я запамятовал?
   - Она -  дама  редчайшей  красоты  и  изящества,  -  нараспев  проговорил
Паскаль, с глупой улыбкой глядя в одну точку. - Волосы у нее золотые,  глаза
синие, как море, а лицо свежее и прекрасное.
   - Да, похоже, ты действительно влюблен.
   На самом деле Мэту показалось, что если девушка действительно так хороша,
как описывал ее Паскаль, то у него мало шансов на  взаимность.  Внешность  у
сына сквайра была самая заурядная. Лицо длинное, губы тонкие,  щеки  впалые.
Единственной привлекательной чертой этого лица были глаза Паскаля - большие,
темные, выразительные. Мэт еще подумал: и чего в нем такого нашла  Шарлотта?
Ну, с другой стороны, приказы отца и всякое такое...
   - А как ты с этой красавицей познакомился?
   - Прошлым летом наши латрурийские родственники приехали погостить у  нас,
и я увидел Панегиру! Только глянул на нее - и голову потерял!
   - Стало быть, любовь с первого взглядя?
   - Вот-вот. А поговорить с ней с глазу на глаз мне ну никак не  удавалось.
Все она то с сестрами, то с дуэньями, то с тетками. Но я  дождался  удобного
момента, когда другие были далеко. Я сказал ей, как меня зовут, и  восхвалил
ее красоту. Она засмеялась, сказала, что я ей  льщу,  но  я-то  увидел,  как
сверкнули в ответ ее глаза!
   - Влюбленные знают много такого, что на самом деле неправда,  -  медленно
проговорил Мэт. - Пожалуй, я помню что-то насчет того, что вы двоюродные...
   -  Да  нет,  троюродные,  наверное,  а   то   и   пятиили   шестиюродные.
Дальние-предальние родственники. Это не имеет никакого значения.
   - Для влюбленного ничто не  имеет  значения  и  начинает  иметь  значение
только после свадьбы. Значит, она не сказала тебе, что любит, а ты не сделал
ей предложения?
   - Нет, но я не сомневаюсь, что она  точно  меня  любит!  И  я  непременно
попрошу ее стать моей женой!
   - Все-таки мне кажется, это очень легкомысленно -  бросить  все:  родных,
дом и топать к ней на юг!
   - Но я должен! - Паскаль устремил на Мэта  взгляд  лихорадочно  блестящих
глаз. - Потому что вчера один из моих южных кузенов сказал,  что  мою  милую
Панегиру просватали. И что еще того хуже - через  месяц  свадьба.  Я  должен
остановить ее!  Я  должен  сказать  ей  о  своей  жгучей  любви,  чтобы  она
отвернулась от этого старого козла, которого ей прочит в мужья  ее  отец!  Я
должен спасти ее от такой ужасной участи!
   - О! Так он старше нее?
   - Да! Лет на двадцать, не меньше! Урод с гнилыми зубами, с пузом,  и  изо
рта у него несет, как из помойки, -  это  уж  наверняка!  А  Панегире  всего
восемнадцать - разве ж можно такой  чудесный  первоцвет  обрекать  на  такую
ужасную судьбу?
   - А ты всерьез считаешь, что она способна порвать со своим  семейством  и
соединиться с тобой? Плечи Паскаля горестно поникли.
   - Нет. Боюсь, что нет.  Что  мне  ей  такого  предложить?  Ну,  стишки  я
придумывать мастак. Разве что сердце свое готов ей отдать без оглядки?
   - И любовь, - мягко добавил Мэт.
   - И ведь какую любовь! - подхватил Паскаль. - Да от такой любви весь  мир
бы загорелся! От такой любви она на крылышках будет летать всю свою жизнь!
   Мэт  почувствовал  в  словах  Паскаля  поэтичность,   и   это   не   было
преувеличением - он ощутил, как рядом собираются  магические  силы  в  ответ
всего лишь на несколько красочных слов.  Мэту  стало  зябко:  он  повстречал
поэта, который не может держать себя в руках и наверняка  способен  выпалить
стихи в самый неподходящий момент и, соответственно, вызвать всякие странные
вещи.
   - Скажи-ка, ты писать умеешь?
   - Умею, - ответил Паскаль и  недоуменно  поинтересовался:  -А  почему  ты
спрашиваешь?
   - Да так, просто... хочу попросить  тебя,  если  тебе  на  язык  просятся
стихи, ты их лучше записывай, а вслух не говори,  ладно?  Насчет  того,  что
стихи для женитьбы - не самое лучшее оружие, это ты,  по-моему,  уже  и  сам
уяснил?
   - Уяснил, - пробормотал Паскаль  и  опустил  голову.  -  Конечно,  что  и
говорить, кто за меня пойдет? Я беден, лицом и фигурой не вышел,  а  теперь,
когда взбунтовался из-за папашиных притеснений, то и дома в  наследство  мне
не видать как своих ушей, и земли тоже! Только я все равно пробьюсь в  люди,
завоюю и. славу, и богатство! Вот  если  бы  только  мне  удалось  уговорить
Панегиру подождать годик-другой, я бы ей доказал, что достоин ее любви!
   Мэт  решил,  что  скорее  всего   девушке   пришлось   бы   ждать   этого
доказательства лет этак пять-шесть, и то  если  парень  будет  трудиться  не
покладая рук и если ему крупно повезет.
   - Но тебе непременно надо добраться к ней до свадьбы.
   - Да! - Паскаль вскочил на ноги и  лихорадочно  скомкал  свое  одеяло.  -
Нельзя тратить ни минуты! Вот спасибо, что вы разбудили меня, сэр  Мэтью.  -
Неизвестно почему Паскаль вдруг вернулся к обращению на <вы>. - Мне пора!
   Мэт совсем не рассчитывал на такой оборот.
   - Погоди немного, дружище! -  И  он  протянул  руку,  загораживая  дорогу
Паскалю и как бы призывая его к осторожности. - На пустой желудок дал