ловно на костер кинули пару старых автомобильных
покрышек. - Сбегать посмотреть?
   - Без толку, - отмахнулся Зализа. - Будь конным, может караульщика бы
и нагнал.  А  пешим...  Ну,  Константин  Андреевич,  что  теперь  делать
разумеешь?
   - Ничего, - Росин  приподнял  мушкетон  и,  поведя  плечами,  сдвинул
ремень немного назад. - Епископ вперед нас разведку сюда заслать не мог.
Значит, кто-то своих односельчан об опасности  упреждает.  А  мы  не  за
добычей идем, пусть прячутся.
   Однако в душе Костя все-таки встревожился, а потому  не  стал  давать
команды на привал, хотя люди уже часов  семь  находились  на  ногах.  Он
заторопился вперед, надеясь обогнать неведомую пока опасность.
   Луг сменился несколькими свежевспаханными делянками -  хотя  жилья  в
пределах видимости по-прежнему не попадалось. Потом дорога нырнула вниз,
во влажно пахнущий тенистый овражек, выбралась наверх,  пересекла  узкую
заросшую осокой верею,  повернула  в  густой  орешник,  понизу  которого
чахлый  шиповник  пытался  растопыренными  ветками  найти  хоть  немного
солнца.   Здесь-то   они   и   наткнулись   на   ровную   стену   щитов,
перегораживающую проход.
   Прямоугольные, похожие на древнеримские, щиты в рост человека  стояли
на земле. Над ними поблескивали металлом разномастные шлемы, большинство
из  которых  относилось  к  рыцарским  "ведрам"  и  "армэ".   Еще   выше
покачивался ровный ряд копейных наконечников. Числом двадцать семь штук.
   - Вот и жопа пришла, -  лаконично  высказал  всеобщее  мнение  Архин,
погладив живот, снял с шеи мушкетон и открыл полку, чтобы  подсыпать  на
нее пороху.
   Впрочем, одноклубникам сразу стало ясно, что  мягкая  свинцовая  пуля
еще способна пробить толстый деревянный щит, но даже если стрелять ею  в
упор - убойной силы, чтобы нанести  серьезную  рану  стоящему  за  щитом
человеку, у нее уже не хватит. А когда на том еще и доспех...
   Росин затравленно оглянулся назад. Чего сейчас не хватало для полного
абзаца, так это появления позади конных епископских сотен.
   Прослав вместе с  лошадьми  торопливо  отступил  назад,  на  узкую  и
длинную полосу вереи, туда же Картышев отвел замученную долгим переходом
Ингу.
   Путники медленно выстраивались перед стеной щитов, на расстоянии пары
десятков шагов, прикидывая свои шансы.
   У местных длинные копья, у путников - сабли и штыки на мушкетонах. На
тесном пространстве зажатой между густыми кустарниками  дороги  короткое
оружие удобнее, если только...
   Если только удаться проломить стену и не напороться  на  острые  жала
длинных копий, которые к этой стене способны просто не подпустить.
   Даже с учетом того, что залп из мушкетонов выбьет кого-то из плотного
строя, шансы на успех получались не очень великими. А то, что  пробиться
без потерь не получится при любом исходе - ясно было каждому.
   - Кто вы такие, латники, и какого хрена делаете  на  нашей  земле?  -
строго спросили из-за стены щитов.
   - А-а?! -  удивленно  встрепенулся  Росин  и  предупреждающе  положил
ладонь на плечо Зализы, уже раскрывшего рот для ответа.
   - Глухие, что ли? - голос  из-за  щитов  зазвучал  громче.  -  Какого
хрена, говорю, сюда приперлись, и кто такие?!
   -  Да,  блин,  расклад  у  нас  стремный  получается,  -  холодея  от
невероятного предчувствия заговорил Росин. - Местный  епископ  на  хвост
упал, когти рвать приходится, как протону на ускорителе...
   - На чем? - стена  щитов  раздвинулась,  и  вперед  выступил  высокий
рыцарь в любовно  начищенных  доспехах,  с  высоким  султаном  на  шлеме
"амбрэ" и с длинным белым плащом за плечами. Он откинул  крючки,  поднял
шлем, красиво положив его на локоть согнутой руки и тряхнул  головой.  -
Кого ты разгонять собираешься? Повтори.
   Росин тоже выступил вперед.
   - А я тебя знаю, - показал на него пальцем рыцарь.  -  Ты  мастер  из
питерского "Шатуна".
   - И твое лицо мне знакомо... - задумчиво зачесал нос Костя. - Видел я
тебя.
   - Еще бы! - звучно расхохотался рыцарь, разводя руки. - Витя Кузнецов
из "Ливонского креста"! Свои!
 
*** 
 
   - Егор, выпей! - Кузнецов протянул кубок слуге, и тот покорно  осушил
немалую посудину.
   - Что, боишься, отравят? - усмехнулся Костя.
   - Нет, - жизнерадостно расхохотался рыцарь,  снявший  в  своем  замке
кирасу, и оставшийся в бархатном колете с  прорезями  на  боках,  сквозь
которые проглядывала шелковая подкладка. - Просто ходит тут трезвый, как
укор совести. Пусть тоже выпьет.
   Пир еще только начинался. Гости и  хозяева  вперемешку  расселись  за
длинным столом из поставленных на козлы дощатых щитов.
   Многие друг друга узнавали, вспоминая встречи на  ролевых  играх  или
военных инсценировках, а то и совместные  пьянки  в  самом  Питере  -  и
далекое прошлое, оно же  будущее,  теперь  казалось  всем  чем-то  вроде
массовой галлюцинации.
   Кувшины с вином, блюда с жаренными  петухами  и  целиком  запеченными
косулями еще стояли нетронутыми, а стол гудел множеством разговоров так,
словно хмельные напитки успели изрядно развязать  языки.  Только  братья
Батовы собрались на конце  стола  в  молчаливую  кучку,  но  сам  боярин
Евдоким, желая подчеркнуть родовитость, уселся рядом с  хозяином  замка.
Государев человек Семен Зализа, защищая царский статус, уселся по другую
сторону, и Кузнецову приходилось  разговаривать  с  председателем  клуба
"Черный шатун" через их головы:
   - Ну, как устроились, рассказывай?
   - Нормально вроде. Вот, Семен Прокофьевич, -  Зализа  с  достоинством
кивнул, - место нам на  Суйде  отвел.  Построились  мы  там,  хозяйством
обзавелись, две мануфактурки небольшие  поставили,  повыдувке  стекла  и
выделке  бумаги,  летом  хотим  еще  пороховую  мельницу   организовать.
Половина мужиков там осталось, работают. А вы  как  в  замке  оказались?
Давайте, про себя рассказывайте.
   - Ну, что, - Витя отхлебнул из кубка и вальяжно откинулся в кресле. -
Как от вас откололись, Сашка  наш,  Великий  Магистр,  сюда  нас  повел.
Говорил, небольшая фогтия, людей мало, рыцарей мало.  Мы  при  оружии  и
доспехах, неплохих по здешним меркам. Вот и примут. А получилось  малехо
наоборот: рыцари как врюхались, что мы русские, решили разоружить  да  и
продать куда-нибудь на сторону. Ну,  Сашка  лапки  кверху  задрал.  Они,
говорит "великие ливонские рыцари", раз так  решили,  надо  смириться  и
подчиниться. Но тут эти засранцы еще и баб наших  лапать  начали.  Неля,
вон, даже из баллончика кому-то прыснула. Они за мечи схватились,  ну  и
мы тоже. Короче, порубили мудаков в капусту, и  сели  в  замке.  Великий
Магистр наш приссал,  что  Орден  за  них  мстить  примчится,  и  свалил
куда-то, а мы остались.
   Он наклонился вперед, отхватил ножом от косули большой  кусок  ляжки,
зажевал, запил вином и продолжил:
   - Но мстить никто не пришел. Прискакали пару раз  какие-то  придурки.
Штук десять, кого-то спрашивали. Мы их на хрен послали, и  все.  Правда,
поначалу нас и вправду воевать ходили, но не  сюда,  а  деревни  дальние
пограбить.  Ну,  крестьяне  к  нам  жалиться   прибежали,   мы   мозгами
пораскинули, мечи-доспехи напялили и пошли к соседям "в войну играть".
   Кузнецов мечтательно закатил глаза.
   - Добрели до соседа, в Тюрскую комтурию, но деревни трогать не стали,
а прямо к замку. Запалили ему бордель.  Рыцари,  знаешь  ли,  для  своих
блядей избы прямо к  стене  пристраивают.  В  общем,  запалили  бордель,
покидали факелов в окна, стали двери рубить, щитами  прикрываясь.  Через
пару часов хозяева сами из окон заорали, что сознают свою ошибку, больше
не будут и даже отступного чуть не кило золота отсыпали.  Мы  пару  дней
отдохнули, и к другому соседу в гости... Короче, Костя, бардак  во  всей
этой Ливонии полнейший, даром, что немцы  заправляют.  Мы,  блин,  целую
фогтию захватили - а всем по барабану. Законы все,  как  у  нас:  пришел
рэкет, обложил всех, как захотел. Пришел другой, дал первому по  голове,
и сам всех обложил, вот и  вся  конституция.  Особо  крутые  мэны  самих
бандитов обкладывают,  чтобы  по  мелочам  не  распыляться.  Королевская
власть называется.
   - Здесь же Орден? - удивился Росин.
   - Вообще тут ни хрена нет! - отмахнулся Витя. - Может, когда и  было,
но не сейчас. Никто на нас даже цыкнуть не рискнул. Приходили письма,  в
поход нас собирали. Мы их на хер послали, и ничего,  умылись.  Орденский
оброк в своей  фогтии  отменили  -  и  тоже  съели.  Церковную  десятину
отменили - только один попик ныть приходил, да и то как-то вяло.
   - Немцы,  что  возьмешь,  -  презрительно  хмыкнул  боярин  Батов.  -
Завсегда трусоваты были.
   А внимательно слушавший рассказ Зализа нервно  сгреб  свою  бороду  в
кулак и сильно подергал, хотя вслух ничего не сказал.
   - В общем, мы как в тему въехали, - продолжил Кузнецов, - сразу стали
и стрелки забивать, и границы раздвигать помалеху. В конце  концов,  раз
попали в такую струю, так чего не оторваться? Мы ведь в рыцари с  самого
начала шли, чтобы мечом помахать, кровь разогреть. Короче,  слабаки  они
тут все. Драться всерьез никто не хочет,  вызовов  не  принимают,  сразу
извиняются, деньгами откупаются. В общем, соседей мы на место поставили,
часть крестьян ихних себе увели, девок мужикам набрали. Не аскетов же им
теперь остаток жизни изображать? Нижний  зал  легкими  за  городками  на
комнаты разбили, по паре на каждого.  А  то  раньше  тут  только  фогтий
отдельную  комнату  имел,  остальные  вповалку  спали.  А   теперь   все
чин-чинарем. Нормальное рыцарское семейное общежитие получи лось. Только
фогтий с дамой сердца отдельно в башне ночуют.
   - А кто фогтий? - не сразу сообразил Росин.
   - Как кто? - снова расхохотался Витя и по всему было видно, что новой
жизнью он несказанно доволен. - Я!
   Он размахнулся и от всей души грохнул кулаком по столу:
   -  Я,  Виктор  Кузнецов,  ливонский  рыцарь,  по   праву   питерского
происхождения и  крепкого  меча  есть  единственный  фогтий  Сопиместкой
провинции! На том стояла, и стоять будет русская земля.
 
Глава 6 
Осада 
 
   Когда Флор увидел россох перед сожженным мостом, он  понял  все.  Про
рыцарей Сопиместкой фогтии уже почти  год  ходили  самые  дурные  слухи.
Сказывали, что у воинственных служителей Господа окончательно  помутился
разум, и они начали рубиться с соседями с неуместным безумием, на  битвы
идут со смехом, законов более не блюдут, изгнали  от  себя  как  честных
католических  служителей,  так  и  лютеранских  еретиков,  целибата   не
соблюдают, но и с женами не венчаются.
   Если в набег на замок епископа  пришли  именно  они,  то  становилось
понятно и кощунственное разграбление служителя церкви, и то, что уходили
они не в сторону Руси, а на запад, и кровавое бешенство, с  которым  они
то дрались за бревна на болотной тропке, то вдруг бросали все и  уходили
прочь.
   И все-таки командир дерптских сотен не  стал  поворачивать  в  дурные
земли сразу, а остановил войско на отдых, отправив за реку только  малый
разъезд.
   Всадники вернулись к вечеру,  сообщив,  что  никаких  следов  русских
разбойников на дороге не обнаружили, а потому на  рассвете  Флор  первым
повернул коня на узкую ухоженную дорогу.
   Вскоре по сторонам от скачущих рысью воинов потянулись к небу  темные
дымы.
   -   Предупреждают...    -    недовольно    пробормотал    епископский
телохранитель, пришпоривая жеребца.
   От тракта до замка сопиместкого фогтия было всего  шесть  миль.  Если
поторопиться, то даже предупрежденные об  опасности  хозяева  не  успеют
толком подготовиться к отражению нападения.
   Однажды в Королевстве Польском Флору довелось  подойти  к  шляхтскому
замку в тот момент, когда хозяева были на охоте. И вернулись они прямо в
объятия  обложивших  укрепление  ландскнехтов.  Хотя...  Если   епископа
грабили именно сопиместкие рыцари - к осаде они наверняка  подготовились
заранее.
   Начальник стражи еще наддал коню хлыстом, отрываясь далеко вперед  от
своего отряда и, проскакав мимо густого яблоневого сада  оказался  ввиду
замка.
   Резиденция  местного  фогтия  немногим  уступала  по  размерам  замку
дерптского  епископа.   Сложенная   из   темно-красного   кирпича,   она
прикрывалась единой двускатной крышей из покрытой мхом черепицы.  Фасад,
смотрящий в открытое поле, украшала круглая башня со множеством  бойниц,
с каменными зубцами и пустым флагштоком наверху. Как и в доме  епископа,
над узкими бойницами на высоте  полутора  человеческих  ростов  шел  ряд
широких и высоких окон, забранных толстыми стальными прутьями.
   - Эй, вы, в  замке!  -  прогарцевал  он  в  паре  сотен  шагов  перед
запертыми воротами. - Если вы немедленно вернете господину епископу  его
скакунов, певунью и прочее добро, взятое в его замке, и заплатите тысячу
талеров отступного, то господин  епископ  смилостивится  и  простит  ваш
набег!
   - Да пошел ты в задницу! -  крикнули  из  бойницы.  -  Повесь  своего
епископа себе на яйца, и крась на пасху! Вали, пока цел!
   Флор, не дожидаясь, пока кто-нибудь начнет стрелять, повернул коня  и
отъехал на пару сотен шагов, спешился. Он не очень надеялся на  согласие
сумасшедших рыцарей вернуть добычу, но изложить условия  мира  следовало
обязательно. После начала  осады  фогтий  наверняка  призадумается,  что
выйдет ему дороже - упрямо держаться за награбленное, или лишиться своих
деревень, которые будут разорены ищущими поживы кнехтами, потерять замок
и многих  из  своих  воинов.  Наверняка  уже  через  неделю  он  захочет
поторговаться и снизить сумму отступного, а если осада пойдет  удачно  -
то согласится и на отступное.
   Начальник епископской стражи не знал, как подступаться к  лежащим  на
дороге и ощетинившимся мушкетными стволами деревьям - но  уж  замки  ему
приходилось обкладывать не один раз.
   - Латоша, Кирилл, - начал он быстро  и  четко  отдавать  распоряжения
подошедшим воинам. - Возьмите полусотню, ступайте в деревню, что на  том
конце поля. Разбейте там сараи, дома разберите  и  несите  бревна  сюда,
будем осадную сену ставить и флешь к воротам вести. Алексей, возьми  два
десятка дерптских латников, ступай в лес и свалите  хорошее  дерево  для
тарана. Притащите сюда, обтешите его на виду, пусть фогтий знает, что мы
не шутим. Эрнст, вы с рыцарями и их кнехтами обойдите  замок  и  станьте
дозором  с  той  стороны,  дабы  тайными  ходами   местные   крестоносцы
пользоваться не могли и вестников каких не послали.
   Усталых лошадей наконец-то расседлали и пустили пастись в сад. Как ни
хотелось Флору потравить местные поля, но на них  еще  не  появилось  ни
ростка, и коняги не испытывали желания бродить по пустой пашне.  Латники
бродили между снятых вьюков, разминая затекшие ноги, кое-кто  уже  начал
развязывать походные сумки. Среди прочих сидел на поставленном на  землю
седле дерптский епископ, сверля замок  ненавидящим  взглядом.  Начальник
стражи подумал было подойти к нему, доложиться о начале осады,  но  ноги
как-то  не  понесли.  Отказались  приближаться  к  правителю  приозерных
земель, и все! Словно волны исходящей от ограбленного священника  ярости
хлестали, минуя сознание, прямо  по  обутым  в  толстые  юфтовые  сапоги
конечностям, наполняя их страхом.
   - Неудачный поход, - тихо пробормотал себе под нос  телохранитель.  -
Половину людей и коней уже  побило,  три  десятка  насмерть  убило.  Как
проклятие какое-то над нами. И еще эти мушкетоны...
   Ему уже приходилось мчаться в атаки на  польские  ручницы  и  они  не
произвели на ливонца особого впечатления:  стреляют  шумно,  но  близко,
доспеха не пробивают. Лук страшнее - стрела с  граненым  наконечником  с
двухсот шагов насквозь прошить может, да и стреляет лучник не  в  пример
быстрей и сноровистей.
   И огненно-свинцовые смерчи на узких лесных  тропинках  оказались  для
него настоящим шоком - после  них  среди  пошедших  в  атаку  воинов  не
оставалось почти ни одного целого. И хотя доспехи от смертельных ранений
спасали, счет раненым каждый раз шел на десятки.
   Впрочем, лесные тропы остались позади, а ныне перед ним стоит обычный
провинциальный замок. И  взять  его  можно  без  особых  потерь  -  дело
привычное. Сперва подвести косую стенку, которую  ни  один  мушкетон,  и
даже арбалет пробить не сможет,  потом  поставить  толстый  навес  перед
воротами, дабы сверху на голову воинам никто  ничего  сбросить  не  мог,
вынести под навес таран, и расколотить ворота.  Неделя-другая  -  и  они
окажутся внутри.
 
*** 
 
   - Господин фогтий, дымы! - ворвался в залу пожилой воин.  -  Опять  с
юга!
   - Вот как?  -  Кузнецов  уселся  в  постели,  тряхнул  гудящей  после
вчерашнего  обеда,  затянувшегося  далеко  за  полночь,  головой,  потом
решительно откинул одеяло и подошел к окну.
   - Что там? - Неля из-под одеяла вылезать не стала, но голос ее звучал
тревожно.
   - Два дыма, - Витя зевнул. - То ли конные, то ли много  очень  народу
идет. Ну да ладно, посмотрим. Никодим, буди гостей. Наверняка они  хвост
привели. Помнится, даже говорили про что-то вчера... - он опять  зевнул.
- Не помню.
   Фогтий начал торопливо одеваться. Оставшаяся  после  двадцатого  века
одежда успела обтрепаться -  на  добытые  у  соседей  "откупные"  деньги
рыцари "Ливонского креста" купили новую, и теперь ничем не отличались от
прочих дворян своего времени: снизу льняные рубахи  и  тонкие  шерстяные
чулки, которые привязывались к  рубахе  шнурками;  сверху  -  бархатные,
суконные, парчовые кафтаны, дублеты, манто. Женщины  получили  настоящие
баскиньи и вестидо - и теперь на любом историческом фестивале  могли  бы
смело претендовать на приз  за  аутентичность  наряда.  Причем  довольны
оказались  не  только  три  дамы,  провалившиеся  в  прошлое  вместе   с
фестивалем, но и местные сервки, взятые рыцарями в наложницы - они  и  в
тайных мечтах не  могли  представить,  что  когда-нибудь  станут  носить
богатые дворянские платья.
   - Ты спи, Неля, - успокоил Кузнецов женщину, и перекинул через  плечо
перевязь с мечом. - Заварушка еще не скоро начнется.
   Когда он спустился в  зал,  где  вместо  стоявших  днем  столов  было
насыпано сено, в котором гости и ночевали, те поднялись уже  почти  все.
Видать, известие о появлении неизвестного  отряда  встревожило  их  куда
сильнее, чем обитателей замка.
   - Ну что, "шатуны", - хмыкнул фогтий. -  Рассказывайте,  кто  тут  за
вами гонится?
   - Я же тебе вчера  говорил,  -  поморщился  Росин,  ощупывая  лоб,  -
дерптский епископ украл племянницу Игоря  Картышева.  Мы  ее  отбили,  и
теперь за нами гонятся его прихвостни.
   - Сколько?
   - Думаю, боярин, сотни две епископ послал, - подал голос Зализа.
   - Всего? - хмыкнул Кузнецов.  -  Пожмотился  епископ,  недооценивает.
Полтора десятка ваших ружей, да несколько луков и  наших  арбалетов,  да
полсотни мужиков. Мы же их в порошок сотрем!
   - У дерптского епископа воины умелые, - покачал головой опричник. - С
земли взятые, да в монастырях обученные. И рыцарей  не  меньше  десятка.
Правда, зимой большинство из опытных воев мы  повыбили,  но  многие  еще
остались.
   - Ерунда, - отмахнулся Виктор.  -  Каменную  стену  никакой  опыт  не
заменит. Мы в крепости, они на  улице.  Мы  русские,  они  немцы.  Мы  с
ружьями, а здесь по замках я даже пистолета  захудалого  ни  у  кого  не
видел. Нет у них никаких шансов. Нуль голимый. Еще и пленников  возьмем,
а потом выкуп потребуем.
   Росин только головой покачал - вот уж не думал, что  обычный  слесарь
способен так быстро превратиться в матерого пса войны.
   - Эй, вы в замке! - послышался голос с улицы.
   - Вот и  гости  подоспели,  -  кивнул  фогтий.  -  У  вас  пукалки-то
заряжены? Небось по полчаса заряд запихивать надо?
   - За пару минут управляемся, - обиженно на морщился Костя, забирая от
стенки свой мушкетон. - Чай, не от сохи в армию пришли. Подстрелить
   Конного?
   - Да пошел ты в жопу! - заорал Кузнецов, и тут же спохватился:
   - Извини, Костя, это я не тебе. Повесь своего епископа се