Александр ПРОЗОРОВ
БОЯРСКАЯ СОТНЯ 1-7

ЗЕМЛЯ МЕРТВЫХ
ЧЕРЕП ЕПИСКОПА
ДОНОС МЕРТВЕЦА
ЦАРСКАЯ ДЫБА
ДИКОЕ ПОЛЕ
ЛЮДИ МЕЧА
СЛОВО ШАМАНА


    Александр ПРОЗОРОВ
    БОЯРСКАЯ СОТНЯ I
    ЗЕМЛЯ МЕРТВЫХ






ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Они всего лишь хотели сыграть  в  ролевую  игру.  Воссоздать  великую
битву далекого прошлого. Но - что-то случилось. Прошлое само настигло их
и стало реальностью. Вихри времени забросили  людей  нашего  столетия  в
кровавую  эпоху  царя  Ивана  Грозного.  В  страшные  годы  опричнины  и
бесконечных войн с Ливонским орденом. Здесь надо уметь сражаться.  Здесь
надо учиться выживать...
   Читайте  "Земля  Мертвых"   -   роман,   продолжающий   новую   серию
"исторической фэнтези".

Глава 1
ЗАДАЧА МАСТЕРА

   Свой меч Костя Росин вложил в ножны, аккуратно завернул в  тряпицу  и
уложил в длинный боковой карман рюкзака. Боевой топорик  -  в  карман  с
другой стороны. Ну, а  что  касается  щита  -  то  этот  диск  метрового
диаметра  спрятать  все  равно  невозможно.  С  ярко  начищенным  медным
умбоном, с рисунком черной оскаленной медвежьей пасти на алой  мешковине
он издалека привлекал с себе внимание всех прохожих, но тут уж ничего не
попишешь, придется терпеть. Впрочем, висящий на плече щит при поездке  в
метро или автобусе был отличным подспорьем - с его помощью Костя и толпу
без труда раздвигал и, закрыв им угол  салона,  легко  отгораживался  от
всеобщей толкотни.
   Броню Костя тоже уложил в рюкзак, а вот поножи укрепил  на  голени  и
спрятал под брюками - а то вечно в  толпе  кто-нибудь  норовит  по  ноге
стукнуть. Широкий ремень с поясным  набором  не  особенно  отличался  от
ремней всякого рода штангистов-металлистов - впрочем,  под  курткой  его
все равно не видно. Два тонких шерстяных одеяла хорошо легли к спине, за
ними Росин спрятал островерхий шишак,  собачий  малахай,  поверх  уложил
длинную красную рубаху, годную на все случаи жизни,  шелковые  шаровары,
чистую рубашку и галстук.
   В  наружный  карман  запихнул  кресало,  зажигалку,  упаковку  сухого
горючего на случай дождя, сверху -  аптечку,  состоящую  в  основном  из
бинтов, жгутов  и  стрептоцида  на  случай  рубленых  ран  или  открытых
переломов, аспирина от простуды и укропной воды от неизбежного похмелья.
   - Вроде, все... - Константин осмотрелся. На  креслах,  диване,  столе
ничего  заготовленного  в  поход  не  осталось,  ничего  не  забыл,  все
уместилось в недра пухлого зеленого "Ермака". А, нет! Телефон...
   Росин повесил сотовый телефон на пояс, между  кистенем  и  охотничьим
ножом, сходил на кухню, перекрыл идущий к  плите  газ,  кран  стиральной
машины, потом выключил пакетник электросчетчика. Кажется, теперь  все  в
порядке. Протечь или замкнуть ничего не может,  а  дней  через  пять  он
вернется - если, конечно, его не подстрелит ливонский арбалетчик или  не
проткнет длинная татарская стрела.
   Константин закинул рюкзак за спину, повесил на  плечо  щит,  крутанул
колесики на панели блока сигнализации и вышел на лестничную площадку. До
битвы на Неве оставалось немногим больше суток.
   Ополченцы собирались на Финляндском вокзале, у  паровоза.  От  группы
людей со щитами прочие пассажиры шарахались на добрый десяток метров,  и
вокруг будущих  воинов  образовалось  изрядное  свободное  пространство.
Хорошо обыватели не  знали,  что  в  чехлах  для  удочек  скрываются  не
бамбуковые удилища, а тяжелые копья и тугие луки - а то ведь и войти  бы
на вокзал побоялись.
   - Привет, Юра, - поздоровался Росин  с  высоким,  русым  широкоплечим
парнем, под легкой тренировочной курткой которого поблескивала бронзовая
кираса. - Тебе не жарко в железе ходить?
   - Ништо, мастер, - пожав протянутую руку,  отмахнулся  великан.  -  В
рюкзак, зараза, не лазит.
   Вообще-то звание "мастера" Косте  не  нравилось.  Отдавало  от  этого
чем-то немецким, орденским. А  то  и  вовсе  японским.  Этак  приличного
человека за "сэнсэя" какого-нибудь принять могут. Но так уж сложилось  -
не председателем же ему именоваться?
   - Сам ковал, ополченец, - усмехнулся Росин, - себя и вини.
   - Че, железо крепкое, - пожал плечами Юра. - Инструменталка.
   Юра Симоненко работал водителем в седьмом автобусном парке.  В  парке
имелась своя кузня, с местными  работягами  Симоненко  сошелся  довольно
хорошо, руки у него росли из нужного места - а потому  великан  никакого
вооружения и брони не покупал, все делал сам. И не только для себя, но и
чужие заказы выполнял.
   А вот Сережа Малохин, учитель  истории  из  триста  пятьдесят  шестой
школы,  кроме  способности  ответить  практически  на  любой  вопрос  по
десятому-двенадцатому векам, не умел ничего, и практически все оружие  и
обмундирование  был  вынужден  покупать,  благо  для  своих  это  обычно
делалось раза в три дешевле, чем для "чужаков", - мастер поздоровался  с
худощавым мужчиной в джинсовом костюме. - Зато Малохин отлично  фехтовал
на копьях и алебардах, легко укладывая  на  землю  парней,  внешне  куда
более крепких.
   Впрочем, символом хрупкости и изящности отряда "Черного Шатуна"  была
Юленька, девушка неполных двадцати  пяти  лет  с  большой  сумкой  через
плечо. У нее в чехле для удочек прятались высокий углепластиковый лук  и
два десятка стрел с разными наконечниками. Когда-то она смогла пробиться
в сборную Союза по стрельбе, но высоких  результатов  не  достигла  и  в
конце концов бросила большой спорт.
   -  Долго  еще  нам  тут  париться  мастер?  -  поинтересовалась  Юля,
приспустив большие темные очки. - У меня скоро нос облезет.
   - Сейчас едем, - Росин бегло оглядел  остальных  ополченцев.  Похоже,
собрались  все.  Три  десятка  человек,  из  которых  только   несколько
незнакомых лиц. Как обычно, кто-то прихватил друзей, кто-то  жену-детей,
кто-то подружку. В глаза бросилась яркая блондинка в коротком  ярко-алом
платье, но расспрашивать, кто она и откуда,  Костя  не  стал.  -  Лекарь
здесь?
   - Юшкин, что ли? Здесь, - кивнула Юля, - за  мороженым  побежал.  Вон
его котомка лежит.
   Лепистрада Юшкина, в  миру  участкового  врача,  по  вполне  понятной
причине все называли по фамилии. За что родители наградили  своего  сына
таким именем, и каково с ним жить, Росин  не  знал  -  лекарь  не  любил
разговоров на эту тему. Железа Юшкин  тоже  не  любил,  ограничиваясь  в
тренировках только рукопашным боем, а  в  одежде  -  жутко  напоминающим
выцветшую буденовку суконным куколем, обычной косухой, с которой  спорол
молнию, застежки в виде кнопок и прочие атрибуты современности,  заменив
их пуговицами и большой фибулой на плече. Зато он имел врачебный  диплом
и хорошие навыки в оказании первой помощи.
   - Внимание, слушайте сюда! - у мастера появилось  нездоровое  желание
постучать мечом по щиту, чтобы  перекрыть  гомон  ополченцев,  но,  увы,
оружие было хорошо спрятано. - Берем билеты до четвертой зоны. Кировский
поезд, остановка "Станция Келыма". Это первая стоянка  сразу  за  Невой.
Электричка отправляется через пятнадцать  минут.  Всем  понятно?!  Тогда
встречаемся в пятом вагоне.
   Уже в поезде ополченцы начали потихоньку  облачаться  в  доспехи.  Не
по-настоящему, а так, для показухи, поверх обычной одежды - не догола же
в общем  вагоне  раздеваться!  Прочие  пассажиры,  видя  как  их  соседи
застегивают кирасы, вешают себе на ремни длинные ножи, затыкают за  пояс
топорики, проверяют остроту широких обоюдоострых мечей, надевают  шеломы
и мисюрки, предпочли потихоньку перебраться  в  соседние  вагоны.  Росин
тоже извлек из рюкзака свой куяк и надел его через голову  прямо  поверх
рубашки.
   Бронь он изготовил сам: попросил ребят из лаборатории Опытного завода
нарезать пластин из нержавейки,  после  чего  нашил  их  на  жилетку  из
тонкого брезента  так,  чтобы  верхние  пластины  ложились  внахлест  на
нижние. При толщине пластин в  полтора  миллиметра  куяк  хорошо  держал
скользящие удары,  мог  остановить  пущенную  издалека  стрелу,  вынести
несильный тычок мечом или копьем. Увы, наплечники оказались коротковаты,
и между наручнями и верхними пластинами оставалось сантиметров  двадцать
незащищенной руки. Зато переливалась нержавейка так, словно  доспех  был
изготовлен не из металла, а из маленьких зеркал.
   На платформу дружина Черного Шатуна вышла сверкая шлемами и шишаками,
кольчугами и пластинчатыми  рубахами.  "И  бо  видете  страшно  в  голых
доспехах, яко вода солнцу светло  сияющу",  как  описывала  это  зрелище
Ааврентьевская летопись. Правда,  большинство  ополченцев  металлические
доспехи "не тянули", и обходилось обычными  стеганками  -  кожаными  или
просто суконными куртками, под подкладку которых плотно набивалась  вата
или волос, после чего одежка многократно прошивалась суровой ниткой  или
проволокой. В  бою  такая  "тряпичная  броня"  защищала  ненамного  хуже
металлического, но вот внешний вид у нее - не тот,  не  тот.  Поэтому  в
парадном строю "суконщиков" прятали внутрь  или  в  задние  ряды,  чтобы
дружина выглядела могучей и устрашающей.
   Колонной по три отряд Черного Шатуна спустился по ступенькам на узкую
пыльную дорожку, еще носящую следы былого асфальта, прошел вдоль высоких
металлических оград, защищающих зеленые от морковной ботвы и разлапистых
капустных кочаном огороды, свернул к пионерскому лагерю. Точнее, бывшему
пионерскому лагерю - а ныне ведомственному, Октябрьской железной дороги.
   У богатых свои причуды: территорию  лагеря  огораживала  трехметровая
решетка  из  прутьев   сантиметровой   толщины,   выполненных   в   виде
остроконечных пик. Вдалеке, за футбольным полем  и  широкой  полосой  из
высоких, вековых лип белели трехэтажные кирпичные корпуса.
   - Еще, еще идут! - послышался звонкий крик и  к  прутьям  моментально
прилипло  полсотни  мальчишек  и  девчонок  возрастом   от   восьми   до
четырнадцати лет. - Дядь, дай меч подержать!  Дядь,  дядь,  а  пулеметом
ваши латы пробить можно? Дядь, а вы за белых или за красных?
   Ратники спокойно двигались дальше, хорошо зная  по  опыту  -  начнешь
такой мальчишеской ватаге отвечать, только на глупые насмешки нарвешься.
Друзья и знакомые  поехавшие  вместе  с  отрядом,  шли  немного  позади,
образуя нестройную толпу, "обоз"  -  как  иногда  в  шутку  называли  их
дружинники. Девушка в алом платье тут же привлекла  внимание  пацанов  и
они восторженно загомонили:
   - Тетка, тетка, у тебя  трусы  торчат!  Дай  за  сиську  подержаться!
Смотри, смотри, какая задница. Да не у тебя! Ишь, обрадовалась... -  Это
Юля остановилась и неторопливо достала из колчана лук.
   - Хочешь, ухо прострелю? - предложила спортсменка сразу всей ватаге и
положила стрелу на тетиву. - Только головой не дергай, а то во лбу дырка
останется.
   Мальчишки моментально прыснули в заросли барбариса. Юля разочарованно
цыкнула зубом, но лука не опустила. Временами то из  ветвей  кустарника,
то из-за бетонных столбов ограды высовывалась чья-то голова,  но  стоило
девушке повернуться, как цель тут же исчезала.
   Выждав, пока "обоз" уйдет метров на сто, лучница  спрятала  оружие  и
пустилась догонять отряд.
   Территория лагеря упиралась в широкую полосу  отчуждения  под  линией
электропередач, а следом начинались дачные участки.  Здесь  за  дружиной
тоже увязались мальчишки, но куда меньшим числом. Глаза у них  светились
любопытством и искренним восторгом.
   - Дяденька, вы  рыцарь?  -  поинтересовалась  у  Росина  голубоглазая
девчушка.
   - Я русич! - гордо поправил Костя. - Ты меня с басурманами не путай!
   - Тогда почему вы весь железный?
   - На битву иду, чадо, берега Невы защищать.
   - А можно мне с вами?
   - Если родители отпустят, приходи, - разрешил  Росин.  -  Нам  каждый
человек дорог.
   Девчонка радостно пискнула и  быстро-быстро  затопала  сандалиями  по
пыльной тропинке.
   Садовые участки заканчивались у Кировского шоссе, а за ним, до  самой
Невы, раскинулся широкий луг. Его  разделяла  надвое  широкая,  заросшая
бурьяном канава - то ли оросительная, то ли сточная.  На  поле  выше  по
течению уже стояло полтора десятка больших белых шатров, еще выше, вдоль
низких ивовых зарослей - столько же вигвамов. Вигвамы от шатров отделяла
площадка, огороженная низкой, в две жерди, изгородью. Там, хищно кружась
друг напротив друга, дрались на топорах двое латников. Грохот от  ударов
в щиты раскатывался на сотни метров.  У  изгороди  толпились  женщины  в
свитах, поневах и малицах, и ребятня - в джинсах, футболках, в шортах.
   На стороне поля ниже по течению начиналась цивилизация: здесь имелись
две большие армейские палатки, полевая кухня, автобус,  три  грязных  по
крышу жигуленка и один джип, а вдоль самого берега торчало  три  зеленых
щита, сообщающих,  что  "Лимонад  "Тархун"  -  единственный  напиток  из
натуральных трав".
   - Ну вот, ливонцы уже здесь, - плечистый Юра вышел из  строя,  скинул
на траву вещмешок и недовольно почесал кирасу под левым соском. -  Опять
лучшее место заняли.
   - Зато викингов пока нет, - утешил его Росин. - Устраивайтесь у воды,
перед рекламой, а "Глаз Одина" пусть ютится, где хочет.
   Сам Костя прямым ходом направился  к  джипу  -  изрядно  потрепанному
"Ланд-Крузеру" с помятым левым крылом:
   - Эй, Миша, ты здесь?
   - Здесь я, мастер, - послышался голос от одной из палаток.
   На свет вышел воин в ерихонке и бахтерце с длинной кольчужной  юбкой,
с висящими на ремне кривым длинным ятаганом и  шестопером,  и  обутый  в
красные  сафьяновые  сапоги.  Михаил   Немеровский,   хозяин   небольшой
строительной фирмы, не имел возможности регулярно  посещать  тренировки,
зато вполне мог позволить себе заказать совершенно  аутентичный  доспех,
вооружение, сапоги, единственный в дружине имел  официальное  разрешение
на ношение всей этой красоты, а кроме того - имел массу знакомых в самых
неожиданных местах и  организациях.  В  большинстве  случаев  именно  он
находил способы сделать игры  и  фестивали  если  не  доходными,  то  по
крайней мере не убыточными, получал  всякие  разрешения  и  заботился  о
множестве важных мелочей, без которых фестивалю не выжить.
   - Это что за ужас такой, Миш? - указал Росин  на  рекламные  плакаты,
перед  которыми  начали  вырастать  купола  синих,  оранжевых  и  желтых
палаток.
   - Это "Тархун", мастер, - ничуть не смутился  Немеровский.  -  Помимо
этих плакатов мы с них имеем три мешка пшенки, мешок гречи и пять мешков
риса, ящик масла и два ящика тушенки для полевой  кухни,  оплату  аренды
совхозного луга, гарантии для кировской администрации и  целый  грузовик
упаковок с бутылками. Они за палаткой мастеров  сложены.  Надо,  кстати,
лимонад ливонцам и индейцам раздать: я обещал, что когда туристы приедут
или телевизионщики, все будут пить только эту  зеленую  жидкость.  Иначе
неустойку платить придется.
   - Ладно, раздадим, - согласился Росин. Похоже, зеленые плакаты у воды
уже окупили все затраты  на  фестиваль.  Ради  этого  можно  и  травяную
настойку пососать.
   - Военные две палатки дали, - продолжил свой отчет ратник. - В одну я
нам пару раскладушек поставил, а вторую вам под штаб отдам. Надо  только
пластырь медицинский со всех  аптечек  стрясти  и  буквы  наклеить.  Еще
полевую кухню привезли. Потом отдать придется.
   - А солдат не дали?
   - Нет, не дали, - разочарованно развел руками Немеровский.  -  Самим,
говорят, не хватает. Но я трех бомжей по дороге подобрал. Они за харч  и
бутылку водки на нос весь фестиваль вкалывать готовы. Сейчас  яму  роют,
за кустами. Обнесем брезентом,  будет  сортир.  А  то,  если  под  кусты
бегать, тут к утру все вокруг провоняет. Полигон-то  маленький...  Чего,
другого места выбрать не могли?
   - Это телевизионщики, -  вздохнул  Костя.  -  Хотят  заснять  высадку
шведов на берега Невы, а потом разгром их  князем  Александром  Невским.
Дата какая-то круглая у епархии, юбилей. Вот и стараются.
   - А почему именно  здесь?  Он  ведь  верст  десять  ниже  по  течению
католиков рубал?
   - Единственное свободное место на реке осталось, - усмехнулся мастер.
- Все остальное или застроить успели,  или  запакостить.  Не  похоже  на
дикие чухонские леса.
   - Не похоже, - согласился  ратник.  -  Кстати,  а  кто  шведа  играть
будет?
   - Завтра с Новгорода два ботика обещали подойти, ушкуйники. И  еще  с
Питера, с яхт-клуба пара лодок должна подняться. Есть у них  там  что-то
историческое. Я так думаю, новгородцам  шведов  изображать  придется.  В
крайнем случае, дадим им кого-то из своих  для  толпы.  Ливонцы  дружину
Александра Невского играть станут. Мы, как я и предупреждал,  изображаем
вепское ополчение. То есть, кто в доспехах - суздальскую дружину, а  кто
в стеганках - ополчение. А индейцы: это местное население. Чухонцы.  Как
они на самом деле выглядели, никто не знает -  может,  именно  такими  и
были. Когда все соберутся, проведем совет мастеров, и распределим  людей
окончательно. Телевидение только после полудня появится, успеем.
   - Нет, так нечестно, - замотал головой Михаил.  -  Как  это:  ливонцы
княжескую дружину изображают?! За князя мы должны биться!
   - Не получится, - покачал головой  мастер.  -  У  ливонцев  и  оружие
однообразней,  и  доспехов  больше,  да  и  дисциплины  тоже.  Суздальцы
победнее, у них можно и пересортицу стерпеть.
   - А доспех? У них доспехи на рыцарский манер! Любой поймет, что  лажу
гоним!
   - Если говорить о доспехах, - улыбнулся Росин.  -  То  тебе,  вообще,
нужно  в  тылу  сидеть  и  не  высовываться.  Твой  бахтерец  только   в
семнадцатом веке появился.
   - В шестнадцатом!
   - Да хоть в пятнадцатом! Битва на  Неве  произошла  в  тысяча  двести
сороковом году. Никаких бахтерцов тогда и в помине не было.
   - Куяков тоже, - попытался парировать Немеровский, но мастер в  ответ
только рассмеялся:
   - Так я в дружину Александра Невского и не рвусь. Так что, Миша,  или
соглашайся на суздальца, или я тебя вообще к шведам причислю.
   - А давай иначе, Костя, - хитро прищурился ратник. - Ливонцев посадим
на корабли как  шведов,  ушкуйники  будут  суздальцами,  мы  -  дружиной
Новгородской, индейцы ополчением, а хиппи - чухонцами?
   - Где ты столько хиппи наберешь, Миша?
   - Да их тут уже больше десятка  бродит!  Хиппи  являли  собой  прямое
доказательство самозарождения жизни на Земле. Если в Средние века ученые
считали,  что  черви  самозарождаются  в  тухнущем  мясе,  а  мыши  -  в
оставленных надолго мусорных кучах,  то  хиппи  неизбежно  возникали  на
каждой игре или фестивале возле полевой кухни, у палаточных  лагерей,  у
костров. Причем их никто не привозил - они явно самозарождались прямо на
месте, обвешанные амулетиками, бусами и прочими побрякушками, замотанные
в платки, с длинными грязными волосами и неизменными "косяками" в зубах.
   Иногда хиппи удавалось пристроить к делу - изображать ленивое местное
население или непонятных призраков и духов, иногда они  просто  путались
под ногами, тихие, вялые,  беззлобные  и  безразличные.  Что  интересно,
панки или металлисты на полигонах не появлялись  практически  никогда  -
хотя им, вроде бы,  сам  бог  велел  доспехами  побренчать.  Разумеется,
помаячить на заднем фоне во время разворачивания основных событий  хиппи
могли, но...
   - Индейцы воевать не станут, - покачал головой Росин. - Не первый раз
встречаемся.
   Индейское племя, стоящее на дальней опушке, можно было считать  самым
настоящим: несколько лет  назад  они  побратались  с  индейцами  варроу,
живущими то ли в Венесуэле, то ли в Суринаме, и вроде бы даже взяли себе
в жены представительниц этого народа,  отправив  своих  девушек  взамен.
Временами племя варроу (местный клан) кочевало, перемещаясь по просторам
Карелии и Архангельской области, иногда разбредалось по городским домам.
А может, между "оседлыми" и "кочевыми" индейцами шла постоянная  ротация
- Росин  не  знал.  Время  от  времени  индейцы  появлялись  на  игровых
полигонах, ставили свои  вигвамы  и  невозмутимо  жили