емени?
   - Да, да, барон, -  поддержали  рижанина  еще  несколько  голосов.  -
Проверьте.
   Француз пожал плечами, ухватил тигель клещами, поднес его к  глиняной
плошке и начал осторожно сливать  свинцовый  шлак.  Слой  расплавленного
металла становился все тоньше, тоньше, пока вдруг...
   - Золото! - не удержавшись,  радостно  выкрикнул  кто-то  из  гостей,
когда под темным слоем свинца сверкнула драгоценная желтизна.
   - Успели все-таки, - удивленно пожал плечами барон, перенес плошку  к
железному столику и. вылил алхимическое золото в углубление. Плеснул  на
получившийся слиток водой, подковырнул его и взвесил в руке:
   - Примерно унция получилась. Не больше.
   - Очень хорошо, - торговец попытался было забрать золото, но дю Тозон
зажал кулак. - Что вы  делаете,  барон?!  Ведь  свинец  мой!  Значит,  и
получившееся золото мое!
   - Но философский камень мой, - напомнил ему алхимик. - И он отнюдь не
дешев. Вы все видели, мсье, что трансмутация свинца  в  золото,  это  не
колдовство и не английские выдумки. Щепотки моего порошка достаточно для
изготовления двух-трех унций золота. Наперстка - для получения не  менее
пяти фунтов. Любой из вас может повторить этот опыт самостоятельно вот в
эти дни и часы, - барон  продемонстрировал  исписанный  лист  бумаги.  -
Сейчас я отправляюсь через Московию и южные орды в  Китай,  за  семенами
дифинбаха  каладиума.  К  сожалению,  тамошние  языческие  правители  не
понимают значения современной науки и способны казнить не понравившегося
им путешественника без всякого повода. Узнав, куда я  направляюсь,  меня
покинули мои собственные преданные слуги.  Но  я  намерен  добраться  до
Китая, добыть несколько тюков этих семян и  вернуться  с  ними  обратно.
Скажу больше: мне удалось узнать, в каких  горах  растет  эта  трава.  Я
разработал заговоры  против  обитающих  там  шестипалых  львов  и  смогу
изготовить противоядие от укусов во множестве  рождающихся  в  китайских
горах гигантских пестрых кобр. Семена можно будет собрать прямо там,  на
склонах, и их останется только тайно вывести  через  несколько  дорожных
заслонов. Надеюсь, среди вас найдутся желающие разделить со мной  тяготы
и опасности пути во имя прогресса и развития алхимии!
   Ответом на авантюрное  предложение  стало  задумчивое  молчание  всех
присутствующих.
   - Вы же видели, мсье, это не обман... -  положил  француз  ладонь  на
шкатулку с драгоценным порошком. Торговцы промолчали. Барон вздохнул.  -
Хорошо, если вы не готовы отправиться вместе со мной,  то,  может  быть,
выделите деньги на покупку  лошадей  и  проводников?  Я  могу,  конечно,
изготавливать   золото   по   пути,   но   ведь   слитками    невозможно
расплачиваться, это привлечет внимание и не  позволит  совершать  мелкие
расходы. Мне нужны мелкие монеты, серебро,  золотая  чешуя.  Я  не  могу
чеканить их сам!
   - Это уже более  понятное  предложение,  барон,  -  ответил  за  всех
собравшихся грузный торговец, оторвавший, наконец, свой взгляд от крепко
сжатого кулака ученого. - Простите нас, но  мы  не  привыкли  к  дальним
переходам по суше. Свои торговые пути мы одолеваем на кораблях.
   -  Жаль,  -  кивнул  дю  Тозон.  -  Я  плыл  сюда  в  надежде   найти
попутчиков... Но я готов обещать вам, что после  своего  возвращения  на
каждый данный мне в дорогу золотой  я  верну  десять,  монетами,  или  в
слитках.
   - Извините, господин барон, - вмешался в разговор хозяин дома,  -  но
после вашего возвращения золото вполне может упасть в цене до  стоимости
свинца. Им начнут стрелять из мушкетов и покрывать крыши.
   - Я все равно отправлюсь в Китай, - твердо заявил ученый дворянин.  -
Для меня интересы науки превыше всего.  К  тому  же,  Берегуччо  Ваноччо
также участвовал в первых опытах,  имеет  такой  же  запас  философского
камня. Эту тайну уже никогда не удастся скрыть.
   - И как долго продлится ваше путешествие?
   - Вы хотите сказать, - прикусил губу француз и машинальным  движением
погладил крышку шкатулки. -  Вы  предполагаете,  что  за  эту  пару  лет
успеете получить полноценную выгоду из этого открытия?
   - К тому времени, когда вы вернетесь, барон, ваш  философский  камень
превратится в корабли, леса, замки и мануфактуры. Для  вас,  как  и  для
нас, стоимость золота перестанет иметь значение.
   - Но как я могу быть уверен, что обнаружу себя владельцем как минимум
половины всего этого, мсье Курст? Боюсь, мне  просто  не  унести  залога
такого размера, который потребуется в таком случае спросить.
   - Мы оплатим ваше путешествие и  дадим  письменное  обязательство,  -
понимающе переглянулся  с  Болевым  грузный  купец,  но  Анри  дю  Тозон
отрицательно покачал головой: сумма сделки получалась  слишком  большой,
чтобы рассчитывать на действенность простого клочка бумаги.
   - Я возьму на себя обязательство не  совершать  алхимических  опытов,
пока вы не закончите свои закупки, - предложил француз, - или пока  цены
на него не начнут падать. И  продам  вам  столько  алхимического  камня,
сколько вы захотите купить, исходя... Исходя из трети стоимости  золота,
которое можно получить с его помощью.
   - Это слишком много, барон, - одновременно  замотали  головами  почти
все купцы. - Новое золото нужно еще изготовить,  оно  все  равно  станет
цениться дешевле.
   - Я предполагаю, что  цена  в  одну  десятую  будет  справедливой,  -
озвучил общее мнение Курст Болев. - Риск слишком велик.
   - У вас есть точный список дней и часов, когда возможна  трансмутация
в вашем городе, - не  согласился  француз,  придвигая  шкатулку  к  себе
поближе. - Достаточно расплавить свинец, хорошо его  прогреть,  посыпать
философским камнем и можно разливать золото. Я могу согласиться на  одну
пятую от будущего золота, но никак не меньше.
   - Я покупаю у вас весь камень, - перекрыл общий гомон голос  человека
в красном. Купцы дружно повернулись к нему, и богатый гость поднялся  со
своего кресла. - Пусть будет одна пятая от возможного золота.
   - Это большая сумма. - не  веря  своим  ушам,  пробормотал  барон.  -
Думаю, вам понадобится больше золота, чем во мне веса.
   - Но ведь оно вернется  сторицей?  -  вопросительно  приподнял  брови
покупатель.
   - Разумеется, э-э...
   - Волею Господа я являюсь епископом Дерпта, господин барон, - склонил
голову щедрый священнослужитель.
   Анри дю Тозон увидел изумленно-восхищенный взгляд Регины,  испуганный
взгляд ее мужа и возмущенные прочих горожан:
   - Простите, господин епископ, - открыто воспротивился  рижский  купец
Горов, - но каждый из  нас  также  хотел  бы  приобрести  немного  этого
порошка.
   - Не возражаю, - неожиданно легко согласился священник. -  Вы  можете
купить столько, сколько сочтете  нужным,  а  все  оставшееся  заберу  я.
Надеюсь, господин барон, вы понимаете, что никто с собой такие суммы  не
возит? Но в моем епископстве есть прочные, глубокие подвалы.  Я  прикажу
своим воинам проводить вас в замок и принять там,  как  дорогого  гостя.
Мне же крайне необходимо совершить один визит, после чего  я  немедленно
вернусь к вам и мы проведем окончательный расчет. Вас  устраивает  такое
предложение, барон?
   - Вполне, - с уважением поклонился епископу французский дворянин.
   - Сразу после рассвета охрана будет ждать вас у ворот дома, барон.  У
вас есть конь?
   - Еще не купил, мсье епископ...
   - Они приведут лошадей для вас и вашего багажа. До встречи  в  замке,
барон.
   Дерптский епископ, не тратя время на изучение полученных в ходе опыта
слитков,  покинул  купеческий  дом  в  сопровождении  местного   аббата.
Алхимик, проводив его вежливым поклоном, выпрямился и  кинул  на  Регину
торжествующий взгляд. Какие  невероятные  совпадения  преподносит  порою
судьба: всего несколько часов назад он оценил эту женщину на вес  золота
- и вот теперь  может  легко  и  просто  оплатить  подобный  каприз.  Не
удержавшись, он обогнул ушедших в общие подсчеты торговцев и приблизился
к хозяйке дома.
   - Если вы не передумали, я жду письма, - тихо сообщила юная  особа  и
громко продолжила:
   - Курст, дорогой! Я устала, и пойду к себе.
   Купец, занятый переговорами, не отреагировал.
   - Вот так, - вздохнула Регина.
   - Мне кажется, вы приносите удачу, - прошептал барон. - Теперь  я  не
расстанусь с вами ни за что и никогда.
   Регина улыбнулась и, приподняв подол платья, направилась к люку. Анри
дю Тозон, окинув жадным взором  ее  высокую  грудь  и  зажатую  корсетом
талию, вернулся к  столу.  Помимо  епископского  золота  он  рассчитывал
получить хороший куш еще и с горожан.
 
Глава 3 
РЫЦАРЬ 
 
   Коинский лагерь широко раскинулся на берегу мелководной Мятагузе.  На
утоптанных  площадках  между  высокими  белыми  шатрами  горели  костры,
распространяя вокруг запахи жаренного мяса,  отовсюду  доносились  звуки
литавров и лютен, громкий женский смех и  мужские  голоса.  Армия  ждала
наступления.
   Впрочем, ничего другого епископ Дерпта увидеть и не ожидал. Отряды из
городов Вильмы, Пайды и Риги, устав от вынужденного безделья  и  получив
деньги всего за  два  месяца  службы,  ушли  по  домам,  рыцари  Ордена,
исповедующие католичество, разошлись по своим фогтиям, и с сыном Готарда
Кетлера остались  только  самые  преданные  воины  и  местные  ливонские
дворяне, частью связанные вассальной присягой, а частью отправившиеся  в
поход просто развеяться  от  скуки.  Обстановка  лагеря  с  возможностью
веселого коллективного пьянства и разврата этих вояк вполне  устраивала,
а жалованья за службу они все равно не получали.
   О том, что епископ в сопровождении  двух  воинов  въезжает  в  бивуак
святого воинства, а не цыганский табор,  свидетельствовали  только  пара
скучающих у дороги караульных, да развевающиеся у шатров флаги  с  ордей
или родовыми гербами. Караульные одетого в кардинальские  одеяния  гостя
останавливать не решились, хотя и под благословение не подошли, и  гость
проследовал к центру лагеря, мысленно оценивая имеющиеся здесь  силы.  С
высоты седла было видно около сотни  шатров.  Это  означало  присутствие
примерно такого же числа благородных воинов, каждый из которых привел  с
собой от двух до десятка простых латников. Получалось, что в  целом  под
рукой кавалера Ивана находилось  немногим  более  полутысячи  мечей.  На
глазок, около семисот. Если усилить его кнехтами, уже марширующими назад
в лагерь, и епископской дружиной, получится вполне  боеспособная  армия.
Сто лет  назад  великий  магистр  Ульрих  Югинген  повел  на  завоевание
Литовского  княжества  одиннадцать  тысяч  воинов   -   но   тогда   ему
противостояла  объединенная  польско-литовская  армия,  а  не  дикие   и
обезлюдевшие  после  мора  языческие   земли.   Для   взятия   Новгорода
полуторатысячного кулака вполне хватит, а потом...
   Дерптский епископ улыбнулся - потом  он  уедет  в  Рим,  и  отношения
затерявшейся в диких лесах армии и московского царя его уже не коснутся.
   Маленький отряд  остановился  возле  центрального  шатра,  его  глава
спешился и шагнул внутрь. К чести кавалера Ивана, он  всеобщему  разгулу
не предавался, а изучал трактат итальянского алхимика Берегуччо  Ваноччо
об изготовлении пороха. Епископ моментально вспомнил, как совсем недавно
уже слышал имя, вынесенное на обложку поставленной на  пюпитр  книги,  и
мысленно отметил, что  по  крайней  мере  в  знании  современных  ученых
гапсальскому алхимику отказать нельзя.
   - Господин епископ?! - узнал гостя рыцарь,  и  с  готовностью  принял
благословение, поцеловав затем руку священника.
   - Готовитесь к новым битвам, сын мой? - указал епископ  на  раскрытый
трактат.
   - Если мы хотим привести язычников к истинной вере, то нам необходимо
знать их оружие, - с готовностью ответил командующий  ливонской  армией.
Похоже, он уже давно ждал этого вопроса и заранее к нему подготовился.
   - Сие весьма похвально, - кивнул  гость.  -  А  приготовили  вы  сами
пушечные стволы для предстоящей компании? Или вы придерживаетесь  мнения
тех  итальянских  и  немецких  военачальников,  что  считают  артиллерию
никчемным азиатским изобретением, годным лишь пугать коней?
   - Вы имеете в виду трактат Николло  Маккиавели  "Государь",  господин
епископ? - приподнял брови сын Готарда Кетлера и тут же процитировал:
   -  "Лучше  предоставить  неприятелю  ослеплять  самого  себя,  нежели
разыскивать его, ничего не видя из-за порохового дыма". Преклоняясь пред
гением великого итальянца,  я  не  могу  не  видеть,  что  произведенный
низкородным сервом  выстрел  из  пушки  способен  уничтожить  дворянина,
одетого в  самый  прочный  современный  доспех,  господин  епископ.  Сей
прискорбный факт побудил меня приобрести  для  похода  четыре  бомбарды,
отлитые в Гамбурге в прошлом году.
   - Вижу, вы  хорошо  образованы,  господин  рыцарь,  -  удовлетворенно
кивнул священник. - Это вселяет надежду в успех вашей  кампании.  Вы  не
согласитесь изложить мне план этого похода?
   - Разумеется, господин, епископ,  -  молодой  человек,  волею  судьбы
оказавшийся во главе  армии  заметно  погрустнел.  -  После  наступления
морозов мы двинемся на восток, обойдя  Иван-город  с  юга  возле  Яма  и
Переволока, и осадим город Ям. Этим мы отрежем русских в  Иван-городе  и
поселения в устье Луги от возможных путей снабжения  и  подхода  помощи,
разорим тамошние деревни и понудим к сдаче. Взяв Ям, мы осадим  Копорье.
Захватив таким образом все  побережье  Балтийского  моря,  Орден  сможет
продолжить развивать наступление на Псков и  Новгород,  не  опасаясь  за
тылы и имея хорошие пути снабжения через Нарву и по реке Луге.
   - Вы мыслите  вполне  разумно,  господин  кавалер,  -  признал  глава
Дерптского епископства.
   Увы, господин епископ очень  хорошо  знал,  что  основа  этого  плана
таилась  в  деньгах,  полученных  Готардом  Кетлером  и  его  сыном   от
ганзейских городов.  Купеческий  союз  расстался  с  золотом  при  одном
непременном условии: в ходе войны  должны  быть  уничтожены  построенные
русскими купцами в устье Луги селения, причалы и крепостицы, из  которых
они отправлялись  в  разорительные  для  Ганзы  торговые  путешествия  в
Германию, Швецию и  Данию,  подрывая  монополию  союза  на  связанные  с
русскими товарами прибыли. Тем не менее план казался вполне  разумным  и
выполнимым.
   - Однако я не слышу бодрости в вашем голосе, рыцарь.
   - От меня ушла вся пехота, господин епископ, -  в  бессильной  ярости
сжал кулаки молодой  командир.  -  Пехота  пайдская,  рижская,  немецкие
наемники.  Я  потерял  больше  половины  армии,  еще  не  начав   войны.
Оставшихся сил хватит разве для разорения селений на  Луге,  да  попытке
получения выкупа с Яма, в обмен на уход назад без штурма.
   Золото, золото, золото... Наемники ушли, ганзейское золото потрачено,
результатов нет.  Для  кавалера  Ивану  остался  один-единственный  шанс
оправдаться перед своими главными  кредиторами:  сжечь  селения  лужских
купцов. Ради этой задачи он уже готов отказаться и от захвата Яма, и  от
обложения непроходимыми заслонами Иван-города, и от наступления на Псков
и  Новгород.  Как  изменился  мир!  Еще   совсем   недавно   исполненный
благородной идеей нести язычникам истинную веру, крестоносец, оказавшись
в трудных условиях, стремится теперь только к одному: отработать  золото
никчемных безродных торговцев!
   Под холодным взглядом  епископа  молодой  человек  отступил  к  своей
походной постели, проверил  ремень  с  висящим  на  нем  длинным  мечом,
одернул белый плащ.
   - Я хотел начать наступление еще летом, -  не  выдержал  наступившего
тягостного молчания рыцарь. - Разведать тайные тропы, обойти  Иван-город
и неожиданно ударить на Ям, захватив его  прежде,  чем  гарнизон  успеет
подготовиться к осаде.  Но  начались  дожди...  В  дождь  эти  проклятые
Господом земли совершенно непроходимы!
   - Вы молоды, господин кавалер, - покачал головой гость,  -  и  только
неопытность прощает вам эту ошибку. Разве отец не  говорил  вам,  почему
Орден никогда не наступал на языческие земли вдоль побережья Балтийского
моря?
   - Он говорил, что там не за что воевать, - пожал плечами дворянин.  -
Там есть всего лишь  несколько  нищих  деревень  и  очень  много  болот.
Собираясь  начать  наступление   отсюда,   я   рассчитывал   именно   на
внезапность. Русские нас отсюда не ждут...
   - И опять вы излагаете правильные мысли, господин рыцарь, -  вздохнул
дерптский епископ, подходя к пюпитру и бросая взгляд на латинский текст.
- Но слишком свысока относитесь к людям, прожившим в этих местах не один
десяток лет. Если бы три  месяца  назад  вы  навестили  одного  местного
епископа и спросили его совета, то он бы ответил вам, что никаких тайных
троп между Мятагузе и Яамойне не существует, никогда не было и  быть  не
может. Не может потому, что между  Чудским  озером  и  Балтийским  морем
земли нет! Вообще нет. Здесь  есть  только  болота,  а  на  единственном
проходном месте стоят Нарва и Иван-город. Еще этот епископ  сообщил  бы,
что русские дикари незнакомы  с  благородными  правилами  цивилизованной
войны и никогда не платят выкупов, и что иной дороги к устью Луги, кроме
как мимо Яма, нет, а  значит,  и  безнаказанно  разорить  свои  торговые
селения русские вам не дадут.
   Молодой дворянин прикусил губу  и  стал  внимательно  вглядываться  в
закрывающий  вход  полог,  словно  ожидал  скорого  прихода  кого-то  из
подчиненных.
   -  Сказать  вам,  о  чем  вы  думаете,  господин  рыцарь?   -   мягко
поинтересовался епископ.
   Кавалер Иван отрицательно дернул головой, но гость сделал вид, что не
понял его жеста и продолжил:
   - Вы думаете о том, что теперь поздно  поминать  старые  ошибки,  что
время все равно упущено и покорение языческих земель более невозможно. -
Епископ деланно вздохнул. - А знаете ли вы, рыцарь, что ландскнехты  уже
возвращаются в лагерь?
   На этот раз командующий армией развернулся к гостю, да так резко, что
белоснежный плащ с нашитым на нем крестом взметнулся в воздух.
   - Возвращаются?
   - Мне показалось, господин рыцарь,  -  спокойно  продолжил  дерптский
епископ, - что из вас получится хороший, находчивый командир и вам можно
доверить войска. Однако готовы ли вы, со своей стороны,  следовать  моим
советам?
   - Вы наняли немцев, чтобы вернуть их под мое командование ?
   - Вы получите назад своих жадных пехотинцев и пять сотен  епископских
латников вместе с вассальными мне рыцарями, и две русские  шестифунтовые
пищали, захваченные  Орденом  в  последнем  литовском  походе,  если  не
станете тратить время на ожидание того, чего быть никогда не может.
   - И какой совет вы хотите дать, господин епископ? - ради  возможности
увеличить численность  своего  войска  более  чем  вдвое,  сын  будущего
великого магистра был готов почти на все.
   - Вечера становятся все более и более холодными, господин кавалер,  -
улыбнулся гость. - Скоро осенняя распутица уйдет под  снег,  а  недавние
реки и топи станут самыми надежными путями.  Военные  походы  в  здешних
местах случаются или летом, когда по рекам и озерам можно дойти до врага
на лодках, или зимой, когда до врага можно дойти по льду.  Но  мало  кто
решается передвигаться  по  тонкому,  только-только  появившемуся  льду,
который без особого труда проламывает носом даже легкая лойма. Так  вот,
господин кавалер. Дней через семь к вам сюда подойдут ландскнехты. После
этого вы сниметесь с лагеря  и  направитесь  в  мои  земли,  к  рыбацкой
деревне Кадавер.  Этот  путь  займет  еще  дней  пять.  Там,  в  местном
монастыре, вас будет  ждать  епископское  войско  и  собранные  со  всех
вверенных мне Господом земель лодки. К  тому  времени,  несомненно,  уже
начнутся первые заморозки и озеро подернется  самым  первым,  еще  очень
слабым ледком. Русские  расслабятся  и  перестанут  ждать  опасности  до
зимних, крепких морозов - когда  лед  окрепнет  и  станет  проходим  для
конницы и повозок. Но вы, мой рыцарь, мороза ждать не станете и  пойдете