немногу
облегчая их кошельки,  приближал  отряд  к  конечной  цели  путешествия.
Природа тоже готовилась к предстоящей войне:  солнце  наконец  перестало
нестерпимо припекать плечи и голову, по  небу  поползли  тяжелые  темные
тучи, увозя куда-то в далекие  земли  нескончаемые  массы  долгожданной,
дождевой воды, а пару раз путники и сами попали  под  проливной  ливень,
вынужденные с позором бежать к ближайшему ельнику.
   Как бы то ни было, но  вскоре  после  полудня  тринадцатого  сентября
вразвалку бредущий по дороге отряд с рюкзаками за спиной, поднявшись  на
очередной взгорок, увидел впереди, над вершинами деревьев, зубчатые края
городских башен.
   - Привал... - коротко распорядился Кузнецов, скинул на землю рюкзак и
расправил затекшие плечи.
   Потом оглянулся на своих ребят, устало  развалившихся  в  придорожной
траве. Разумеется, они уже давно мало чем отличались от местных  рыцарей
и  богатых  купцов  -  одежду  проезжие  торговцы   доставляли   им   из
Вайсенштайна, сами они привыкли вести себя, как  наглые  и  уверенные  в
своем  превосходстве  над  окружающими  дворяне,  кое-кто   даже   начал
вставлять в разговор всякие чухонские словечки. Он оставалось два  очень
важных момента. Во-первых,  местные  рыцари  предпочитали  передвигаться
верхом - а одноклубники за все годы  ни  к  одной  из  лошадей  даже  не
прикоснулись. В набеги на соседей они ходили пешком, а когда требовалось
что-то вывезти - телегой  управляли  смерды  Егор  Клепатник  или  Никон
Рядопрях. Во-вторых - если  местные  жители  и  пользовались  заплечными
мешками, то  они  отличались  от  туристских  рюкзаков,  как  лопата  от
бульдозера. И самое главное - богато одетый дворянин с мешком за плечами
выглядел здесь как нищий, просящий подаяние, не снимая с  руки  золотого
"Ролекса".
   За время долгого пути задавать двум десяткам вооруженных людей разные
вопросы не решился никто. Ну, идут откуда-то ландскнехты с добычей.  Ну,
пешком и без повозок. Ну, смогли добыть хорошую одежду. Однако одно дело
- деревня с отрядом караульных из пяти человек, а другое  -  город,  где
только на воротах десяток стражников может  стоять.  Да  еще,  гарнизон,
муниципалитет, какая-нибудь префектура... Не научишься вежливо  отвечать
на вопросы - быстро окажешься в каменном мешке. Да и пустят ли вообще  в
город двадцать вооруженных людей, не способных объяснить, кто они такие?
Крестоносцами назваться нельзя - в ганзейские города их  не  пускали.  А
правдоподобно соврать что-нибудь другое одноклубники не могли,  так  как
плохо владели местным фактическим материалом.
   - Нет, пожалуй в город мы соваться не станем, - задумчиво  проговорил
Кузнецов.
   - А куда тогда? - поинтересовалась Неля.
   - Куда?.. - ставить лагерь в лесу Виктору не хотелось: холодно уже по
ночам. Да и внимание наверняка привлечет.  Возле  города  народу  всегда
много, как в чащу не забирайся, кто-нибудь, да наткнется.  -  Вот  куда!
Подъем, мужики. Привал окончен.
   Сапиместский фогтий свернул с дороги на накатанную колею,  прошел  по
ней через пахнущий сыростью осинник, и сразу  увидел  впереди  то,  чего
хотел: поднимающуюся за усыпанным кочанами  капустным  полем  черепичную
кровлю.
   - Вот нам и гостиница. Только чур мужики - вести себя, как ангелы. Ни
к чему, чтобы серв хозяевам жаловаться побежал.
   Отряд по дороге обогнул поле, вышел к хутору, состоящему  из  дома  и
четырех больших  сараев,  чуть  в  сторонке  от  которых  стоял  высокий
колодезный журавль. Возле журавля две сервки  -  одна  лет  тридцати,  а
вторая от силы пятнадцати, тискали в деревянном корыте белье. Гостей они
увидели, когда до тех оставалось от силы  полторы  сотни  шагов.  Бросив
стирку, бабы с истошным визгом  кинулись  к  дому  и  заскочили  внутрь,
громко захлопнув за собой дверь. Из-под ближнего сарая выскочили собака,
верно, разбуженная воплями, и с истошным лаем кинулась на воинов в атаку
- но в паре шагов от гостей опомнилась и попятилась назад, не переставая
угрожающе рычать, время от времени переходя на лай.
   Не  обращая  на  псину  внимания,  одноклубники   подошли   к   дому,
подкидывали свои ноши и расселись, кто на ступеньках крыльца, а  кто  на
стоящей у высокого фундамента лавочке.
   - Заткнись, охрипнешь, - посоветовал собаке Комов. - Так,  все  сараи
нараспашку,  коровы  мычат,  овцы  блеют,  куры  возле  колодца  бродят.
Хозяйство, похоже, работает вовсю. Видать, и хозяин  поблизости,  должен
вскоре появиться.
   Леша оказался прав - примерно через час на ведущей  к  хутору  дороге
показалась  запряженная  пегой  кобылой  телега,   наполовину   груженая
капустными кочанами.
   При  виде  множества  вооруженных   людей   серв   натянул   поводья,
остановился. Похоже, в эти мгновения больше всего ему  хотелось  бросить
все и удрать куда-нибудь подальше. Однако впереди  был  дом,  в  котором
оставалась вся его семья, и вся его жизнь - а потому он  все-таки  огрел
лошаденку концами вожжей по крупу  и  покорно  поехал  вперед  навстречу
судьбе.
   - У меня для тебя хорошая весть, раб, - шагнул к нему Кузнецов. -  Мы
поживем у тебя на хуторе несколько дней. Держи.
   Фогтий кинул ему золотую монету.
   - Это за жилье. А это, - он кинул ливонцу второй  талер,  -  за  еду.
Привяжи собаку,  открой  дом  и  заколи  свинью,  коли  есть.  Не  люблю
баранины. Когда станем уезжать, получишь еще столько же.
 
*** 
 
   Утром следующего дня  к  воротам  Гапсоля  подошел  молодой,  высокий
дворянин в бархатном берете, темно-синем журнаде плотного сукна,  из-под
которого выглядывала дорогая  атласная  камизоль.  На  тисненом  кожаном
поясе у него  висел  короткий  широкий  тесак,  а  свободные  коричневые
шаровары уходили в высокие черные сапоги.
   - Конь у меня ногу сломал, пришлось добить, -  по-русски,  хотя  и  с
акцентом,  сказал  дворянин,  подходя  к  сжимающему  длинную   алебарду
стражнику,  потер  пальцами,  и  стражник  увидел  небольшую  серебряную
монетку. - У вас тут лошадьми торгуют?
   - За воротами  сразу  налево  если  свернуть,  -  караульный  быстрым
движением прибрал монету и сунул ее за пояс, - то  шагов  двести  пройти
придется. Там двор постоялый, и коней хозяин часто путникам продает.
   - Налево, - понимающе кивнул дворянин и шагнул под нависающие  сверху
пики падающей в случае опасности решетки.
   Про то, что за вход в город положено заплатить два  артига,  стражник
напоминать не стал. От потери двух артигов муниципалитет не обеднеет,  а
серебро с утра пораньше - это хорошая примета для наступающего дня.
   Дворянин и вправду повернул  за  воротами  в  указанном  направлении,
однако пройдя по узкой, чавкающей вонючей  улочке  две  сотни  шагов  не
остановился  в  поисках  постоялого  двора,  а  пошел  дальше,  уверенно
продвигаясь в сторону  порта,  со  стороны  которого  веяло  чистотой  и
свежестью.
   Вскоре перед ним открылась гавань со  множеством  причалов.  Пожалуй,
для столь мелкого городишки - даже слишком большим количеством причалов.
Однако в порту кипела работа, достойная настоящего торгового центра:  по
истертым широким сходням потные грузчики в холщовых, насквозь  промокших
рубахах скатывали бочки, таскали большие тюки и пыльные  мешки,  высокие
плетеные корзины. На первый взгляд, люди  занимались  сизифовым  трудом,
поскольку точно такие же бочки, мешки, корзины и  тюки  они  затаскивали
обратно на корабли.
   Впрочем, при более внимательном рассмотрении можно было заметить, что
часть грузов перегружается с тяжелых мореходных кораблей на легкие лоймы
- видимо, для отправки в Новгород через мелководный Финский залив. Часть
грузов перекочевывает уже с лойм на  крупные  суда.  Что-то  из  товаров
уходит в обширные портовые склады, а что-то подвозится на телегах  прямо
на причалы.
   Впрочем, дворянина интересовали не столько грузы, сколько корабли.  У
причалов во множестве стояли и угловатые одномачтовые ганзейские коги, и
более округлые одно и двухмачтовые коги английские, пузатые венецианские
нефы. Наконец среди леса мачт удалось разглядеть  и  характерный  силуэт
новгородской ладьи - ровная палуба с  небольшой  надстройкой  на  корме.
Безлошадный гость Гапсоля направился туда, к ней, остановился у  сходен,
пытаясь угадать среди суетящихся на борту людей хозяина судна.
   - Кого ищем, господин кавалер? - окликнул его с кормы воин из судовой
рати.
   - Купца Баженова. Знаете такого?
   - Илью Анисимовича? Как же не знать! Он,  вроде  бы,  к  венецианским
купцам торговаться пошел. Вина у них несколько бочек взять хочет.
   - А ладья его где?
   - Дальше, в самом конце. Он ноне без ладного товара пришел,  сгружать
ничего не станет. Вот и оставил на воде ладью, на якоре.
   Дворянин пошел вдоль причалов дальше, к самой стене, огораживающей  с
суши подходы к порту с внешней стороны.  Там,  среди  покачивающихся  на
рейде кораблей и вправду обнаружилась еще одна  ладья  с  привязанной  у
борта  лодкой.  А  стало  быть,  забирать  хозяина  моряки  должны  были
откуда-то отсюда. Поправив берет, дворянин уселся на  влажный  береговой
валун и приготовился к долгому ожиданию.
   Примерно через час послышался шорох береговой  гальки  -  со  стороны
порта к стене приближался одетый в высокую бобровую шапку,  длинную,  до
середины  сапог,  валянную  епанчу,  отделанную  серебряным  кружевом  и
украшенную коричневыми яхонтовыми пуговицами купец, с солидным,  заметно
выступающим вперед брюшком и длинной ухоженной бородой.
   - Да уж, с немцем наших людей не перепутаешь, - усмехнулся  дворянин,
и громко окликнул:
   - Как вино, Илья Анисимович, сторговал?
   - Не сторговал, добрый человек, -  вздохнул  купец.  -  Цену  большую
голландцы ломят.
   - А сказывали, ты к венецианским торговцам ходил.
   - И к венецианским ходил, и к немецкими,  и  к  голландским.  Подняли
цену на вино схизматики окаянные, ни деньги скинуть не хотят.
   - Чуют,  наверное,  что  скоро  им  всем  напиться  захочется,  -  не
удержался дворянин.
   - А с чего бы это, добрый человек? - моментально насторожился купец.
   - А с того, что не "добрый я человек", а Виктор Кузнецов. И  у  тебя,
Илья Анисимович, посылка ко мне должна быть.
   - Есть, коли должна, - понизил тон купец. - Да  только  тяжеловата  в
порту разгружать.
   - Да и мне она в  городе  только  мороки  доставит,  -  оглянулся  по
сторонам  Сапиместский  фогтий.  Может,  за  стенами  лучше  встретимся?
Где-нибудь поблизости...
   - Нехорошо поблизости, - покачал головой Баженов. - Стража  береговая
заметит, в контрабанде заподозрит.
   - А мы выгружать ничего  не  станем,  Илья  Анисимович,  -  улыбнулся
Кузнецов. - Мы сами к тебе поднимемся.
   - Уговора такого не было...
   - Так договоримся, - кивнул Виктор. - Тем паче, посылка эта нам здесь
ни к чему. Она нам понадобится на Эзеле.
   - На Эзеле? - купец задумчиво зашевелил губами. -  Пожалуй,  медь  в.
слитках, сукно и кружева все-таки сторгую... А зеркал и кошельков и  так
хватит. Это с погрузкой день целиком  уйдет...  Давай  так  договоримся,
господин кавалер: на восток от города, за большой  бухтой  мысок  вперед
выступает, от сторожевых башен берег закрывая. Ты с сотоварищи жди  меня
там завтра, после полудня. А как шлюпку спущу, зараз в нее садитесь,  не
медля. Много вас?
   - Двадцать душ.
   - Ну, коли  волн  на  море  не  станет,  за  два  раза  перевезем,  -
перекрестился  купец,  развернулся  и  снова  пошел  в  сторону   порта:
торговать медь, сукно и кружева.
 
*** 
 
   Удалось Баженову купить в предчувствии неладного  европейский  товар,
или нет, Кузнецов так и не узнал - но к оговоренному месту ладья  пришла
вовремя. С плеском шлепнулся в воду якорь, от  борта  отвалила  лодка  с
двумя гребцами и торопливо направилась к берегу. Торопясь  переправиться
скорее, одноклубники набились в нее так, что воде не доставала  до  края
борта от силы  пару  пальцев  -  но  Бог  миловал,  добрались  до  судна
нормально, и лодка вернулась за оставшимися воинами. На  этот  раз  челн
осел не так сильно, и Неля даже позволила себе на ходу пополоскать руки.
Примерно через полчаса после того, как судно бросило якорь, последний из
воинов "Ливонского креста" уже перевалился через борт, и Илья Анисимович
с облегчением махнул кормчему:
   - В море поспешай, Торокуша, от берега. Скрыться с  глаз  хочу,  коли
были такие, и поскорее.
   Купеческая ладья, о которой  одноклубники  раньше  судили  только  по
картинам Рериха или силуэтам, проплывающим  где-то  на  горизонте  ввиду
Березового острова, вблизи оказалась не просто большой  -  она  поражала
своими размерами. В длину она составляла, в привычных размерах, примерно
два "Икаруса" типа тех, что возят пассажиров на оживленных маршрутах.  В
ширину - три "Икаруса". Борт возвышался над водой  примерно  на  полтора
человеческих роста, и еще на столько же уходил под воду. Получалось, что
в ее трюмы  без  особого  труда  влезло  бы  пять-шесть  железнодорожных
вагонов какой-нибудь ерунды вроде леса или  стиральных  машин.  А  кроме
того, поскольку никакие  надстройки  не  предусматривались,  купец  имел
возможность заставить грузом еще и всю палубу.
   Зато на счет удобств для отдыха строители судна особо задумываться не
стали. В двух помещениях, на носу и  на  корме,  каждое  метров  пять  в
ширину и метра три в длину, сетчатые гамаки висели в три яруса -  и  все
равно мест получалось примерно на треть меньше, чем требовалось для всей
команды.
   "Наверное, лишние спят на палубе", - решил  Кузнецов,  направляясь  к
купцу.
   - На Эзель правим, Илья Анисимович?
   - На него, куда же еще,  -  вздохнул  Баженов.  -  Ты  как,  господин
кавалер, место какое для высадки задумал, али просто  куда-нибудь  сойти
хочешь?
   - Куда-нибудь подальше от  чужих  глаз,  -  кивнул  Кузнецов.  -  Там
разберемся. А посылка где?
   - В светелке моей. Ты, господин кавалер, ее пока  не  трогай.  Негоже
товар,  что  в  сумах  завернут,  людишкам  простым  видеть.   Спужаются
понапрасну, в порту  чужом  ляпнут  не  подумавши.  Не  нужно,  господин
кавалер.
   Кузнецов внутренне подготовился к долгому путешествию, однако еще  до
того, как он успел проголодаться, прямо по носу ладьи  появилась  темная
полоска, которая очень быстро превратилась в низкий лесистый берег.
   - Эзель, господин кавалер, - кивнул купец, -  Море  здесь  мелкое,  к
берегу близко не подойти. Вы уж не серчайте.
   - Да ладно, - кивнул Виктор. - Поселки ближайшие далеко?
   - Не очень. Деревня Леси вправо верстах в пяти. Орисари верст  десять
влево. Коли Аренсбург нужен, то он на той  стороне  острова.  По  прямой
верст тридцать. Но стражи береговой здесь нет. Берег большой, а  людишек
на острове живет мало. Можно не спешить.
   На этот раз одноклубники усаживались в лодку всего лишь  по  четверо,
забирая с собой рюкзаки. Вдобавок моряки спускали  к  ним  по  одной  из
посланных Росиным сумок - продолговатых и довольно  тяжелых.  А  если  к
этому добавить, что до берега  приходилось  грести  саженей  триста,  то
становится понятно, что высадка затянулась до темноты.
   - Вот, - прежде чем  Кузнецов  спустился  в  лодку,  Илья  Анисимович
протянул ему довольно тяжелый мешочек. -  Это  главное.  Да  благословит
тебя Господь, господин кавалер.
   - Спасибо на добром слове тебе, купец, - Виктор  спрятал  драгоценную
посылку за пазуху. - Прощевай. Не поминайте лихом.
   Он спустился в лодку. Гребцы откинули веревочный  конец,  взялись  за
весла. Вскоре  фогтий  вместе  с  Нелей  и  двумя  одноклубниками  легко
выпрыгнули на каменистый берег. Моряки, не задерживаясь, отвалили назад,
торопясь вернуться на судно до наступления темноты - сумерки сгущались с
пугающей быстротой.
   - Ну, вот мы и на Эзеле, - подвел итог долгому путешествию  Кузнецов.
- Половина дела сделана. Осталось только этот остров покорить.
   В темноте рассматривать вещи уже не стали, а  кое-как  разобрались  с
надувными матрасами и ковриками, и улеглась спать. Зато  утром,  еще  до
завтрака, принялись с интересом изучать, что за подарок  подкинул  им  с
собой мастер из "Черного шатуна".
   В самой объемной из сумок оказались  небольшие,  размером  с  голову,
выдолбленные из цельного деревянного чурбака и  закрытые  деревянной  же
пробкой  бочоночки  с  порохом  -  штук  пятнадцать.  Здесь  же   лежали
матерчатые мешочки с крупной, девятимиллиметровой картечью и отдельно  -
мешочки с пулями примерно двадцать миллиметров в диаметре.
   В трех других сумках  оказались  пищали.  Не  с  гранеными  железными
стволами, как большинство  современных  огнестрелов,  а  с  круглыми  и,
похоже, стальными.
   Приклады подаренных ружей имели привычно  изогнутую  форму,  а  конец
заметно расширялся. Набитая на  торец  толстая  кожаная  прокладка  ясно
показывала, что приклад следовало  упирать  в  плечо,  а  не  засовывать
подмышку, как делали по всей  Европе.  Мало  того  -  на  конец  стволов
крепились,  упираясь  в  специальные  пазы,  самые   настоящие   каленые
четырехгранные штыки  с  глубокими  долами.  Якобы  предназначенные  для
стекания крови, на самом деле они позволяли заметно облегчить оружие без
ущерба для его прочности - Росин успел продумать все до мелочей. В свете
главных усовершенствований железные шомпола, колесцовые  замки  и  ремни
для закидывания пищалей за спину уже никого не удивили.
   - Однако, нехилые машинки Костя для нас сварганил, - покачал  головой
Комов. - Не "Калашников", конечно, но по нынешним временам любому оружию
на свете фору в двести лет даст.
   - Ну да, - недовольно поморщился Кузнецов.  -  Не  считая  того,  что
стоит хоть одному серву увидеть, как по дороге бредет двадцать мужиков с
пищалями на шеях, как  слухи  о  нашем  появлении  разлетятся  по  всему
острову в момент.
   - Можно подумать,  весть  о  появлении  просто  двадцати  вооруженных
мужиков, пусть даже без пищалей, не разлетится с  той  же  скоростью,  -
резонно ответил  Берч,  примеряя  пищал  к  руке.  Он  сделал  несколько
выпадов, уколол  невидимого  врага  штыком,  отбил  воображаемый  выпад,
саданул противника прикладом. - Хорошая вещь. Не знаю, как вы, мужики, а
я по таким игрушкам уже соскучился.
   - Не мужиков, а дворян, - поправил Берча Кузнецов.
   - Он прав, Витя, - подала голос Неля. - Пусть даже мы  выглядим,  как
породистые дворяне, но отряд в двадцать человек незаметным  остаться  не
может. Причем ладно бы еще сервов грязных и  сирых.  А  уж  такую  толпу
дворян - точно заметят.  Тут  небось  во  всем  епископстве  столько  не
наберется.
   - Наберется, -  хмуро  ответил  фогтий.  -  Коли  они  тысячу  воинов
выставить могут, еще больше наберется. Каждый из дворян человек десять в
среднем с собой по призыву  приводит.  Тысяча  человек  армии,  это  сто
дворян.
   - Я так думаю, ты сгущаешь краски, Витя, - покачал головой  Комов.  -
Это на Руси на рать без двух коней минимум никто не  приходил.  А  здесь
конным только рыцарь,  да  его  оруженосец  являются.  Остальные  пешими
позади трусят. Соответственно, с каждой деревеньки  раза  в  три  больше
народу наскрести можно. Дели твоих сто дворян натрое, и  получаем  всего
тридцать господских семей. Тридцать три.
   - Неважно. В общем, по  примерному  прикиду  можно  считать  что  при
тысяче воинов, собираемых по общей  мобилизации,  в  епископстве  должно
проживать примерно полсотни дворянских  фамилий  и  около  десяти  тысяч
населения, которые их кормят. Десять  процентов  призывников  от  общего
населения - для западной Европы это нормально.
   - Десять тысяч? Всего? - Берч облегченно рассмеялся. - Ну, это  мы  и
сами справимся.
   Одноклубники, как по  команде,  повернулись  к  нему  и  с  интересом
уставились, ожидая продолжения.
   - А чего? - тут же смутился Игорь. - Ну, десять и десять... Магеллан,
вон, на Филиппинах с пятьюдесятью моряками против двух тысяч  островитян
сражение закатил.
   - Я помню, - кивнул Комов. - Как раз в этом сражении его и грохнули.
   - Ну