- иди в центральную сообщи, пусть бригаду присылают.
   - Ага, понял,  -  патрульный  с  погонами  рядового  ушел  в  сторону
просыпающегося лагеря, а оставшиеся люди двинулись в сторону домов.
   - Ничего не понимаю, - крутил головой Хомяк. - Вот здесь, вместо этих
столбов с сетями, стояла хибара буржуя. Рядом Лупаска дом, сруб кирпичом
обложенный. Дальше мельничий двор, магазин. Вы же сами  магазин  видели!
Это что шутка, да? Костя, перестань!
   - Никита,  ты  за  кого  меня  принимаешь?  За  Коперфилда?  Куда  я,
по-твоему, кирпичные дома деть могу?
   - Пошли, пошли, не отставайте! - поторопил их сержант, поднимаясь  на
приступку перед дверью дома.
   - Смотрите! - Росин указал на деревянные петли, на которых  держалась
дощатая дверь. В  бревнах  был  вырезан  небольшой  паз,  туда  вставлен
деревянный штырь. На штыри и  одевались  торчащие  из  двери  деревянные
"лапки" со сквозными дырами. - Ч-черт, первый раз такое вижу.
   - Давай, зубы мне не заговаривай, - Степан  вошел  в  дверь  и  издал
возмущенный стон. Росин и Хомяк сунулись следом.
   Темная изба  с  затянутыми  чем-то,  напоминающим  пергамент,  окнами
состояла из одного помещения, в  центре  которого  стояла  сложенная  из
крупных камней большая  прямоугольная  печь,  заваленная  сверху  грудой
тряпья. А  на  полу  лежали  мертвые  тела:  двое  мужчин  в  полотняных
рубашках, залитых кровью; женщина, отрубленная голова которой продолжала
покачиваться рядом с плечами и, что самое страшное - дети. Четверо детей
в возрасте примерно от трех до десяти лет.
   - Кто это сделал?! - повернулся сержант к Росину, хватаясь за кобуру.
- Кто это сделал, мастер хренов?!
   - Что ты на меня орешь?!  -  повысил  голос  Костя.  -  Я  тебе  что,
ваххабит недорезанный, детей убивать?!
   - Твои это! С придурью! Мечами поиграть захотелось!
   - С ума сошел?! Не могут русские таким заниматься! Да я им сам глотки
перегрызу, тварям! На улице они лежат, забыл?
   Люди все  вместе  выскочили  на  пыльную  утоптанную  землю.  Сержант
остановился рядом с закованным в наручники бандитом, несколько раз  пнул
его ботинком в бок:
   - Ты кто такой? Откуда? - но пленник тихо рычал, что дикий зверь.
   - А вот здесь, - Хомяк указал на догорающий сарай, - стоял мой дом. С
подземным гаражом, два этажа. Три машины кирпича  заказывал,  не  считая
фундамента.
   Ситуация казалась настолько бредовой, что  Никита  даже  не  проявлял
беспокойства. Ну куда могла исчезнуть целая деревня в несколько  дворов?
И  если  ее  снесло  некое  стихийное  бедствие,  украли   инопланетяне,
разбомбила авиация НАТО - то  кто  аккуратно  разровнял  землю,  засадил
травой и поставил вместо каменных деревянные дома?
   - Мастер, вы здесь? - поднялся со  стороны  реки  Игорь  Картышов.  -
Идите ко мне, посмотрите.
   - Стоп, без меня никуда не ходить! - предупредил сержант,  направился
ко второму  дому,  заглянул  внутрь  и  испуганно  шарахнулся  назад.  -
Гдатская сила, и здесь тоже... А что у реки?
   - Пошли, посмотрим, - позвал Игорь, спускаясь обратно к воде.
   У самого берега, привязанная с толстой березе,  покачивалась  большая
лодка - метров десять в длину, трех в ширину, с высокой мачтой.  Никаких
надстроек-кают на ней  не  имелось,  но  перед  мачтой  стоял  небольшой
парусиновый навес. Росин сразу обратил  внимание  на  толстые  пеньковые
канаты, полотняный парус, на прицепленные  к  бортам  круглые  щиты,  на
лежащие на дне две граненые пищали. Похоже, это судно собирали  по  всем
правилам в каком-то реконструкторском клубе.
   - Неужели новгородские ушкуйники? - покачал он головой.  -  Они  что,
белены объелись?
   - Кто-кто? - навострил уши сержант.
   - Утром несколько лодок должно было из Новгорода подойти,  -  пояснил
Росин. - Шведскую высадку изображать. Вот что мы сделаем: Игорь,  иди  к
стоянке "Глаза Одина", попроси их взглянуть  на  этот  кораблик.  Может,
признают, видели на каком-нибудь сборище. И скажи, пусть  все  в  лагере
доспехи оденут. Если еще какие психи объявятся...
   - Здесь я отдаю приказы! - повысил голос сержант.
   Игорь кивнул и побежал в сторону поляны.
   - Ну... - запнулся милиционер, потом зло сплюнул и пошел следом.
   Лагерь просыпался. Кое-кто  еще  только  потягивался,  брел  к  реке,
умываться, предвкушая веселый интересный день, но  многие  уже  знали  о
случившихся поутру убийствах и озабоченно обсуждали  случившееся.  Совет
надеть  доспехи  был  воспринят  как  сигнал  явной  и  вполне  реальной
опасности - впрочем, совершенно правильно.
   - Степа, центральная  не  отвечает,  -  кинулся  навстречу  командиру
патрульный. - Кажется, рация накрылась: вообще ничего не слышно,  только
треск.
   - Гдатская сила, этого только не  хватает!  -  выругался  сержант.  -
Ну-ка, дай я попробую...
   Пока начальник патруля орал  в  микрофон  рации,  Росин  достал  свой
сотовый, попытался набрать номер, но телефон  упрямо  не  подключался  к
линии. Тогда Костя отошел к палатке, потряс  за  плечо  спящего  там  на
раскладушке Немеровского:
   - Миша, у тебя "труба" с собой?
   - А-а, мастер? - продрал глаза тот. - С собой. А что?,
   - Вызови "скорую". Скажи, есть раненые. С огнестрельными ранениями.
   - Огнестрельные?! - сел на постели Миша. - Откуда?
   - Ты "скорую" вызови, - попросил Росин. - Потом расскажу.
   На улице вокруг палатки мастеров и рядом с милицейской машиной начала
потихоньку собираться толпа. В основном из тех, кто приехал на фестиваль
из любопытства или заодно с друзьями.
   Сержант, наконец, сдался  перед  бунтом  техники,  повесил  микрофон,
поставил ноги на землю и задумчиво почесал голову.
   - Эй, начальник, - окликнули его из толпы. -  Ты  хоть  объясни,  что
происходит! А то, говорят, тут чеченцы целый поселок вырезали!
   - Какие чеченцы? - отмахнулся милиционер. - Ваши же дружки перепились
и резню устроили. Стас, давай так: вы с Лехой  соберите  арестованных  в
один сарайчик, заприте... Убитых не трогайте, пока бригада  не  приедет.
Ну, ты покарауль задержанных, а  Леха  пусть  любопытных  в  деревню  не
пускает, и проследит, чтобы из лагеря никто не ушел до приезда следаков.
   - Нам тут что, на цепи сидеть? -  моментально  начали  возмущаться  в
толпе.
   - У меня собака дома некормленая!
   - А у меня сегодня деловая встреча!
   - Спокойно граждане, спокойно! - поднял ладони сержант. -  Отсюда  до
Кировска  всего  двадцать  километров!  Через  час  сюда  приедут   наши
сотрудники, снимут предварительные показания, запишут ваши данные  и  вы
сможете отправиться на все четыре стороны! Стае, а ты не стой. Работайте
давайте, работайте.
   Он захлопнул дверцу, завел мотор. Минуту выждал,  давая  маслу  время
разойтись по двигателю, после чего тронулся и медленно двинулся к выезду
с поляны. Там "УАЗик" остановился. Сержант вылез наружу, присел на землю
и принялся рассеянно ковырять пальцем землю.  Росин  побежал  к  нему  -
толпа хлынула следом.
   Выезд с  поляны  на  шоссе  огораживали  несколько  высоких  тополей.
Деревья стояли на месте, но вот шоссе - шоссе не было! Сразу за тополями
начиналась заболоченная низина,  утыканная  редкими  низкими  березками.
Патрульный расковырял ямку глубиной сантиметров десять, поднял глаза  на
Росина:
   - Ты смотри, как его уничтожили. Никаких следов не осталось.
   - И что делать будем?
   - Придется пешком идти, - выпрямился сержант.
   - От деревни должна быть дорога. Иначе как они тут живут? До Кировска
доберусь, там разберемся. Боюсь только, не поверят они мне.
   - А нам что, до завтра тут торчать, пока вы все туда-сюда бродите?  -
выступил вперед молодой человек в капроновом спортивном костюме.  -  Мне
сегодня в три нужно быть на Витебском вокзале. Я из-за вас работу терять
не намерен!
   - А у меня собака не кормлена! - поддакнул женский голос.
   - Мне нужно сделать сегодня в два важный звонок, - добавил стоящий  с
края полный лысоватый мужчина.
   - А телефон здесь почему-то не работает.
   - Сделаем так, - сдался сержант. - Все,  кому  срочно  нужно  уехать,
пойдут со мной. В отделении с них снимут показания, после чего отпустят.
Только имейте в виду: идти  придется  больше  двадцати  километров.  Это
тяжело.
   - Двадцать  километров,  это  часов  пять  идти,  -  покачал  головой
мужчина. - Как бы не опоздать. Девятый час уже.
   - Ну, кому нужно, идите за мной, - сержант двинулся  через  поляну  в
сторону разгромленной деревни.
   - Мастер, а телефон-то крякнулся, - окликнул Росина Немеровский. - Ни
ответа, ни привета. Словно мы в пустыне  Сахара  сидим,  а  не  рядом  с
городом.
   - Мой тоже не работает, - кивнул Костя. - И милицейская рация.
   - Может, буря электромагнитная?
   - Вполне может быть, - пожал плечами мастер. - Она и бакены  по  Неве
утопила, и дачи на том берегу снесла, и  дома  в  деревне  подменила,  и
шоссе кировское сжевала.
   Немеровский круто развернулся на одном месте:
   - От блин! И правда ничего нету! Слушай, мастер... Ну  ладно,  бакены
утопить можно, а дачи-то куда делись? Нет, снести дома можно - но откуда
вместо них лес?
   - Ты дежурных на кухню назначал? Пусть кашу на завтрак варят.  Сейчас
сержант  свалит,  сходим  лодку   одну   внимательно   осмотрим.   Потом
позавтракаем и совет мастеров соберем.  Может,  к  тому  времени  что  и
уяснится.
 
*** 
 
Когда вместо шоссе за поляной обнаружилась низкая болотина, Степану стало жутковато. Он мог понять, как опившиеся водкой и чокнутые на мечах мужики полезли грабить соседние дома - кто их знает, может, они себя викингами вообразили? Но исчезнувшее шоссе... От этого веяло настоящей чертовщиной, и сержант даже тихонько незаметно перекрестился. 
   Упрямство свидетелей, вечно норовящих ради своей копейки  плюнуть  на
чужую жизнь, на этот раз его только порадовало  -  топать  в  Кировск  в
одиночку ему совсем не хотелось. Поэтому Степан разрешил  всем  желающим
идти за ним, а потом с независимым видом двинулся к деревне.
   Поднявшись на холм, он оглянулся: следом вытянулось в  цепочку  шесть
человек. Две девицы, какой-то хиппи  с  дымящейся  самокруткой  во  рту,
лысоватый мужчина и две парней в спортивных костюмах. На душе стало чуть
спокойнее  -  Степан  ни  разу  не  слышал,  чтобы  лешие  или  "зеленые
человечки" связывались  с  такими  большими  группами  людей.  С  лесной
нечистью сталкиваются чаще всего одиночки.
   Поравнявшись со своим  подчиненным,  сидящим  на  березовом  чурбаке,
сержант остановился:
   - Ну как у вас тут, Стас?
   - Сволокли их всех вместе. Ножи всякие, сабли, кистени и прочее в том
доме, за дверью сложили. Леха двоим ноги прострелил.  Врач  из  этих,  -
милиционер кивнул в сторону поляны, - лапы перевязал, но нужно скорую. И
еще один... В куртке был, в кожаной, а внутри железо  зашито.  "Макаров"
куртку не пробил, но кости у него,  кажись,  все  переломаны.  Долго  не
протянет.
   - Ладно, смотри тут, больше не пей. Я скоро вернусь.
   От деревни вниз с холма действительно  вела  узкая  тропинка.  Степан
пошел по ней, надеясь, что вскоре выйдет на более проезжую дорогу. Он не
видел, как к оставленному им  часовому  подошла  босоногая  девушка  лет
семнадцати в простой полотняной рубахе ниже колен и протянула деревянный
ковшик:
   - На, трудник, испей кваску с устатку.
   - Спасибо, - с самого утра Стасу в рот не попало еще ни капли воды, а
пить  после  вчерашнего  хотелось  страшно.  Он  с  наслаждением   выпил
холодный, чуть кисловатый пенящийся напиток:
   - Ох, хорош квасок, забористый. Спасибо.
   - Сама варила, сама ставила, сама стерегла, - девушка забрала  ковшик
и  поклонилась  патрульному  в  пояс.  -  Благодарствую  тебе,  вой,  за
станишников злобных. Ты спи, беды не чуй. На тебя затайки не держу.
   - Да что ты, все хорошо... - Стае почувствовал, как у него  слипаются
глаза. - Черт, вставать только рано пришлось.
   Гостья выпрямилась  и  молча  ждала.  Милиционер  клюнул  носом  раз,
другой, а потом повалился с чурбака на бок. Девушка отошла к  сметанному
неподалеку от сарая стожку, принесла охапку сена,  подложила  Стасу  под
голову. Потом сходила еще за несколькими охапками, торопливо  обкладывая
ими  сарай  с  арестованными  бандитами,  больше  всего  навалив   около
подпертой двери.
   Стас перевернулся на спину и начал раскатисто похрапывать.
 
*** 
 
Тропинка продолжала вилять по лесу вдоль Невы, обходя буреломы и заболоченные впадины, ныряя в овражки и забираясь под низкие березовые кроны - но так и не думала выводить путников на дорогу. Наконец, когда впереди открылась небольшая поляна, лысоватый мужчина взмолился: 
   - Ребята, давайте отдохнем немного! Задыхаюсь.
   - Ладно, перекур, - разрешил сержант, останавливаясь рядом с  активно
лезущем из широкой ямы ивовым кустом и доставая пачку "Мальборо". - Рано
задыхаться начали, пяти километров еще не прошли.
   - Вообще-то, тут шоссе должно быть, - прижал ладонь к боку мужчина. -
И масса проселков. А вы нас какими-то кабаньими тропами ведете.
   Парни и девушки, собравшись кружком,  защелкали  зажигалками.  Хиппи,
ничуть не стесняясь сержанта, принялся сворачивать "косяк".
   - Большинство  проселков  ведет  от  населенных  пунктов  к  реке,  -
парировал Степан. - Раз мы не пересекли ни одного, значит их нет.
   - И куда они все внезапно подевались? - саркастически поинтересовался
мужчина. - Волки съели?
   - Придем в Кировск, там, надеюсь,  все  выяснится,  -  пожал  плечами
сержант  -  и  вдруг  увидел,  как  из-под  березовых  ветвей  вылетают,
прижимаясь к гривам коней, закованные в железо  всадники  с  обнаженными
саблями.
   Степан схватился за кобуру, расстегнул - а первый  из  всадников  уже
промчался отделяющие его  от  людей  пять-шесть  метров.  Степан  достал
пистолет - всадник в  островерхом  шлеме  с  посвистом  взмахнул  саблей
направо и налево. Голова стоящей к нему спиной девушки надломилась набок
и повисла на лоскуте кожи, а череп  лысого  мужчины  прорезала  глубокая
рана. Сержант столкнул флажок предохранителя, дернул затвор  -  скачущие
по пятам первого два других всадника располосовали саблями хиппи и обоих
парней, а первый воин уже поравнялся со Степаном.
   Сержант вскинул пистолет, но каленый суздальский  клинок  упал  вниз,
прошелестев мимо его уха и перерубив ключицу и несколько верхних  ребер.
Рука повисла. Двое поотставших всадников дотянулись мечами до  последней
уцелевшей девушки, отрубив ей руку и глубоко исполосовав спину. А Степан
приложил левую руку к разрубленному плечу, посмотрел на струящуюся кровь
и сильно удивился тому, что после всего  этого  остался  жив.  Однако  в
ногах ощутилась предательская слабость. Сержант упал на колени, простоял
так еще несколько секунд, стараясь удержаться в сознании, а потом рухнул
лицом вниз.
 
Глава 3 
ЧЕЛОВЕК ГОСУДАРЕВ 
 
   Трое скачущих одвуконь всадников  стремительно  пронеслись  по  тропе
между  яблоневым  садом  и  капустными  грядками,  проскочили  в  ворота
огороженного высоким  тыном  двора  и  остановились  у  резного  крыльца
бревенчатого дома в два жилья.
   - Никак в нетях все? - усмехнулся русоволосый кареглазый воин, одетый
в зашнурованный до горла  короткий  юшман.  Ноги  его  поверх  сапог  из
толстой бычьей кожи  прикрывал  темный  батарлыг,  на  правой  руке  был
закреплен ярко начищенный наруч. - Государеву  человеку  корец  поднести
некому?
   С левой стороны его седла, у  самого  стремени,  под  круглым  щитом,
болталась потрепанная ивовая метелка, с правой стороны, под  островерхим
шлемом, покачивалась полусгнившая собачья голова. Колчан с  луком  лежал
на крупе вороного коня.
   - Смотрите, чудь белоглазую провороните, - он  спрыгнул  с  седла  на
землю, придержав кривые сабельные ножны.
   Только тогда из ворот длинного сарая, у стены  которого  лежала  кипа
сена, выбежал боярский ярыга и подхватил коня под узды.
   Двое других всадников тоже спешились.  Один  -  совершенно  седой,  с
короткой аккуратной бородой, был одет в  старый  дедовский  колонтарь  и
полотняные порты, на поясе висел прямой меч  и  длинный  косец.  Второй,
молодой безусый парень, красовался в одной косоворотке - правда, у седла
его также висели продолговатый щит-капелька и ляхская железная  шапка  с
бармицей, а на поясе болталась кривая татарская сабля.
   Из дома выбежало еще несколько подворников, а следом за ними появился
и сам боярин Харитон Волошин, в синем опашне поверх блестящей  рубахи  и
портков из повалоки.
   - Не рад государеву человеку, боярин, - укоризненно  покачал  головой
Зализа. - Не ждешь, не привечаешь.
   - Пульхерия, поднеси гостям сбитеню с дороги, - распорядился Харитон.
- В горницу их проводи, снеди поставь.
   Однако спорить с тем, что гостю он не рад боярин не стал.
   Еще ни разу вслух не повздорил боярин Волошин, считающий свой род  со
времен великого князя Михаила и владеющий самыми обширными поместьями на
Ижорском погосте с опричником Семеном Зализой,  целовавшем  саблю  лично
государю Ивану Васильевичу на верное честное служение и  получившего  на
прокорм  семь  деревенек,  откупленных  у   вотчинника   Антелева,   как
разоренные полным его нерадением. Вслух они  никогда  не  спорили  -  но
взаимная неприязнь выступала в мелочах. Никогда еще корец после  долгого
пути не подносила опричнику дочь или жена боярина Харитона  -  а  только
дворовые бабы. Именно бабы - даже девки молодой  Волошин  к  государевым
людям не подпускал. Никогда не садился боярин с Зализой  за  один  стол,
никогда не кормил вдосталь. Только так, долг свой блюл, и не более.
   Зализа же со своей стороны не забывал поспрошать у старых людей,  как
вели себя дед и отец боярина во время новгородских измен,  и  слова  эти
запоминал; примечал, сколько дворов в деревнях боярских,  сколько  пашни
поднято.
   Правда, боярин пока не обманывал, и по государеву  призыву  выставлял
со своих больше чем двух тысяч вспаханных четей двадцать два всадника.
   Хотя, может, и не дичится боярин опричника, а просто родом своим горд
без меры. Вон, дочке его, Алевтине, уже  шестнадцать  лет  скоро,  а  он
женихов достойных  до  сих  пор  выбрать  не  может.  Вотчинник  Коволин
сватался - прогнал.
   - Что  тебя  в  земли  мои  привело,  человек  государев?  -  вежливо
поинтересовался боярин, глядя как поглощает опричник горячий сбитень.  -
Али дел больше на рубежах государевых нет?
   - Верно молвишь, есть дела на рубежах государевых, - Зализа  стряхнул
последние капли на землю и утер рот. - Да сам знаешь, бояре и вотчинники
земские долг свой забыли. Смердов без меры тяготят, за землями своими не
следят,  порядок  не  блюдут.  Приходится   нам,   слугам   государевым,
станишников ловить.
   - Это ты здесь их ловить собрался? - скрипнул зубами боярин.
   - Нет, возле леса Игнатова, что у деревни твоей, Замежьи.  Пришел  ко
мне намедни афеня почаповский, да рассказал, как у  Игнатова  леса  трое
татей его зацапали, товар и деньгу  отобрали,  да  еще  и  порты  сняли.
Примету назвал ясную: косарь у станишников с рукоятью из  кости  резной,
на собачью морду похож. - Опричник оглянулся на своих людей:
   - Агарий!
   Седой мужчина снял с пояса  длинный  нож,  протянул  своему  воеводе.
Зализа показал трофей боярину:
   - Похожа?
   Чья-то умелая  рука  завершила  истертую  рукоять  оскаленной  песьей
мордой, старательно прорезав каждую деталь.
   - Приметная вещь, - вынужденно признал Волошин.
   - И порты у него тоже приметные, - рассмеялся опричник.  -  Но  их  я
брать не стал, не обессудь.
   - Кто же тати?
   - Как кличут, мы не испрашивали, боярин. Посекли и оставили волкам на
поживу. А поежели ты смердов к осени не досчитаешься, стало быть  не  те
людишки в поместье твое сбиваются, подумай.
   - Ништо, я станишникам не скрывщик. Сам повешу, поежели найду.
   - Ну-ну, - опричник отдал косарь Агарию.
   - Почивать собираешься? Али не притомился? - скромно  поинтересовался
боярин.
   - Нам почивать невместно, -  отмахнулся  Зализа.  -  Завтра  зас