ешь такую тонкую работу сделать, и металл не  испортить?
Кишка  тонка.  Это  тебе  не  рессорный  обломок  распрямить,  да   края
проковать. Тут мастерство кузнеца компенсирует недостатки материала, а в
наше время все будет наоборот.
   - Надо телевизоры делать! -  неожиданно  выкрикнула  из  своего  угла
Инга. - Здесь их ни у кого нет!
   Клуб ответил взрывом жизнерадостного хохота.
   - Вы чего? - не поняла воспитанница Гнесинки. - Ведь правда ни у кого
нет.
   - Понимаешь, сестренка, - сдерживая улыбку, пояснил  Игорь.  -  Чтобы
люди покупали телевизоры, сперва нужно  организовать  трансляцию.  Чтобы
организовать  трансляцию,  нужно  поставить  телевышки  и   организовать
студии.  Чтобы  организовать  студии,  нужны  образованные  люди.  Чтобы
появились образованные люди, нужно создать институты. Это не говоря  уже
про электроэнергию  и  связанные  с  нею  километры  проводов  и  тысячи
электростанций. Сильно подозреваю, что раньше  двадцатого  века  нам  со
всем этим управиться никак не удастся.
   - Тогда нужно делать машины! - тут же нашлась Инга.  -  Им  не  нужны
никакие электростанции и провода!
   -  Зато  нужны  шоссейные   дороги   и   бензозаправки,   а   значит:
нефтеперегонные  заводы,  трубопроводы,  асфальтоукладчики,  -   покачал
головой Картышев.
   - Извини.
   - Пароход можно построить,  -  предложил  молодой  парень.  -  Вместо
топлива дрова пойдут, воды вокруг хватает.
   - В принципе, реально, - почесал затылок Игорь. - Но  что  мы  с  ним
делать станем?
   - Ну, товары разные возить, пассажиров, - пожал плечами парень.
   - Не знаю, - пожал плечами Картышев и оглянулся за поддержкой на отца
Никодима. - Боюсь только, прогорим мы с ним. Ветер, он ведь  бесплатный,
а  дрова  так  просто  не  дадутся,  металл  тоже   дорог.   Если   вода
нефильтрованная, то котлы станут накипью  покрываться...  Чистить  надо,
менять, ремонтировать. В девятнадцатом веке все это в каждом порту могли
сделать, а  здесь?..  У  парохода  перед  парусником  ведь  только  одно
преимущество: он способен обеспечивать регулярность перевозок независимо
от штилей и встречных ветров. Кто здесь за  точность  расписания  лишние
деньги переплачивать станет? Здесь даже  обычных  постоянных  линий  еще
нет, все попутными судами обходятся. Да и товары каждый  сам  везет,  за
опоздание в месяц-другой никто  неустойку  с  поставщика  спрашивать  не
станет.
   - А если автоматы клепать начнем? - тихо спросил пожилой "ливонец". -
Машинка-то, в принципе, простая.
   - Машинка элементарная, - согласился Картышев. - Вот только патрон  к
ней  штука  чертовски  хитрая.  Пуля  в  каждом  должна  быть  абсолютно
одинакового и совпадающего точно со стволом калибра, чтобы при  выстреле
не застряла. Порция пороха отмерена один-в-один,  иначе  мазать  стрелки
начнут. Гильза тонкостенная, а в ней  капсюль  с  гремучей  ртутью.  Кто
такие устройства изготавливать станет? Их ведь в кузне не откуешь, и  на
пушечном дворе не отольешь.  А  жрет  эти  самые  патроны  "машинка"  со
скоростью по полсотни в минуту, и то при экономной стрельбе.
   -  Порох  нужно  делать,  -  сладко   потянулся   Малохин.   -   Дело
беспроигрышное. Артиллерия и ружейное  дело  только-только  развиваются,
потребности в порохе скоро начнут измеряться тоннами, изготавливают  его
пока кустарно. Если поставить пороховую мельницу, мы  лет  через  десять
разбогатеем, как Рокфеллеры. Закажем каждому по  "Кадиллаку"  с  упряжью
под "птицу-тройку" и серебряный телевизор марки "Самсунг" специально для
Инги.
   - А ты его делать умеешь?
   - Как два пальца... В землю  воткнуть...  -  бывший  учитель  истории
передернул плечами. - Сначала нужно тщательно измельчить селитру,  уголь
и серу в так называемых толчеях  или  бегунах.  Бегуны  -  это  жернова,
потому  и  назвали  пороховые  заводы  мельницами.   После   измельчения
составные части смешиваются и перетираются на тех же бегунах. Смесь надо
перерабатывать влажной, иначе бабахнуть может и  пылить  сильно  станет.
Порох после сушки получается в виде твердых лепешек. Лепешку  подвергают
"кручению" - то бишь разбивают  на  мелкие  зернышки.  Это  потому,  что
пороховая пыль - "мякоть" - сгорает слишком быстро  и  из-за  нее  может
разорвать пушечный ствол. Кроме того, "мякоть" легко  отсыревает.  Зерна
же сгорают плавно,  без  "детонации".  Для  кручения  пороховой  лепешки
обычно применялись горизонтальные  решета  из  свиной  кожи,  в  которые
помещались  свинцовые  круги  или  шары.  При  трясении  решета  лепешка
разбивалась шарами, и измельченный  порох  проваливался  сквозь  ячейки.
Точно так же перерабатывается и старый  лежалый  порох.  Это  называется
"перекручиванием". Высушенные зерна пороха обычно полировали, чтобы  они
были гладкими, без острых углов. Для этого порох трясли некоторое  время
на подносах, чтобы зерна терлись друг о друга... Что вы все на меня  так
вытаращились? Думаете, я  просто  так  на  истфаке  учился?  У  меня  по
огнестрельному оружию средних веков две курсовые работы написаны.
   - Что тебе нужно для  мельницы?  -  без  предисловий  поинтересовался
Росин.
   - Жернова, решета, измельчительные  шары,  -  начал  загибать  пальцы
Сергей. - Кроме того, сера и селитра. Ну,  селитру  можно  по  окрестным
деревням насобирать, а вот серу придется где-то купить. Ну, и  мельница,
соответственно, нужна. Можно водяную на  реке  поставить.  Да,  чуть  не
забыл: работать пороховая мельница может только  в  теплое  время  года.
Иначе влажный пороховой полуфабрикат замерзает.
   - Значит, весны ждать... - Росин задумчиво  прикусил  губу.  -  Хотя,
пожалуй, раньше весны нам жернова не раздобыть. И серу еще найти надо.
   - Подождите,  -  спохватился  курчавый  Алексей.  -  Так  ведь  после
Ливонской войны все побережье Балтики Швеции отойдет, забыли?  Это  что,
мы пороховой завод для нее сделаем?
   Члены  клуба  "Черный  шатун"  зашевелились,   отпуская   насмешливые
реплики.
   - Ты, дорогой, - выразил общее мнение Игорь,  -  школьных  учебников,
видать, на ночь обчитался. Никто шведам  нашего  побережья  не  отдавал.
Перепало им две крепости, но и те только на три года. И все. До  здешних
земель они никогда не доходили.
   - Вечно вам, мужикам, то автоматы,  то  порох  подавай!  -  опять  не
выдержала Инга. - Лучше бы стекла  сделали!  А  то  вместо  окон  бумага
натянута. Не видно на улице ни хрена.
   В помещении повисла гробовая тишина.
   - Я что, опять чего-то не то сказала? - забеспокоилась Инга.
   - Блин, а ведь и вправду дефицитом стекло было, - первым  откликнулся
Саша Качин, сидевший рядом с девушкой. - А изготавливается  элементарно.
Черпай песок, да плавь.
   - А это реально? - засомневался Росин.
   - Запросто, - пожал плечами Сергей Малохин.
   -  Дражайший  Алексей  Михайлович  в   середине   семнадцатого   века
стекольный  завод  под  Москвой  поставил.  Так  почему  мы  не  сможет?
Технологии за сто лет сильного изменения не претерпели. Вот только порох
нужен  всем,  это  первое;  и  я  отлично  представляю  технологию   его
изготовления, это второе. А стекло штука темная...
   - Для плавки стекла нужна та же  температура,  что  и  для  получения
железа, - задумчиво произнес Качин. - Около полутора тысяч градусов.  Ее
можно достичь с помощью мехов и хорошего березового угля. Варить  стекло
вместо стали никому просто в голову не приходило. К тому же,  венецианцы
в нынешнее время жуткие тайны устроили из трубочек для дутья. А без  них
ничего не получится, прокатных станов у нас нет.
   - Мельницы для стекла не надо, - свое мнение глава клуба, -  жерновов
тоже. Серу покупать не придется. Нужно только песок, мел и соду. Песок в
реке начерпаем, вместо мела  известняк  можно  пустить,  а  вот  соду...
Кажется, ее из водорослей выжечь можно. Египтяне четыре тысячи лет назад
стеклянные бусы и поддельный жемчуг уже делали, чем мы хуже?
   Росин решительно хлопнул ладонями по столу:
   - Решаем так: Саша прикидывает, что нужно сделать для пробной  плавки
стекла,  а   дальше   посмотрим   по   результатам.   Дело,   в   общем,
беспроигрышное. Не получится стекло прозрачное, оконное -  можно  всякие
там  чашечки-рюмочки  из  мутного  или  цветного  лепить.  Не  пропадет.
Пороховую мельницу оставляем в качестве запасного варианта. Для нее  все
равно жернова, решета и серу покупать нужно, и весны ждать. Начинаем  со
стекла. Вопросы или возражения есть?
   - Только нужно сперва на счет реализации поинтересоваться, - поднялся
со своего места Качин. - А то мы на заводе пару раз крепко обожглись.
   - Это мы сделаем, - кивнул Росин. - Наш общий друг Зализа,  помнится,
появлялся в Кронштадте с одним  местным  торговцем.  Вот  через  него  и
поинтересуемся. Юшкин! Поедешь к  опричнику  перевязку  делать,  попроси
узнать, согласятся ли местные купцы  стекло  у  нас  покупать.  Ну  что,
мужики? Посмотрим, на что годится современное высшее образование?
 
*** 
 
   Впрочем, несмотря на надежду о будущем богатстве, в день  сегодняшний
община нуждалась в мясе, рыбе и грибах, а  потому,  как  всегда,  в  лес
отправились охотники и женщины, а к реке рыболовы. Правда, на  этот  раз
почти половина мужчин осталась в селении, готовая помочь Саше  Качину  в
его начинании.
   - Значит, так, - зачесал голову инженер, еще полгода назад работавший
инструментальщиком на Опытном заводе. - Не  знаю,  как  сейчас,  а  веке
примерно в десятом железо выплавляли в криницах.  То  есть,  кучку  руды
засыпали углем, сверху эту груду замазывали глиной,  оставляя  небольшой
продых. Потом через нижнее отверстие внутренности криницы  запаливали  и
ждали результатов, поддувая внутрь воздух с  помощью  мехов.  Когда  все
прогорало, криницу разламывали  и  забирали  получившийся  слиток.  Если
вместо железа засандалить внутрь песок, прикрытый от угля  тонким  слоем
глины, есть надежда, что он сплавится в стекло. А стекло - это жидкость.
В дальнейшем с ним можно работать и при более низких  температурах.  Оно
будет вязким, как пластилин, и форму ему можно придать любую. Попробуем?
   - Да попробуем, попробуем, - нетерпеливо кивнул  Картышев.  -  Решили
уже. Что конкретно делать требуется?
   - Начинать нужно с угля,  -  загнул  палец  Качин.  -  Его  получали,
окисляя дрова в условиях недостатка кислорода.
   - А по-русски ты говорить умеешь? - поинтересовался Сергей Малохин.
   - То есть, дрова  сваливали  в  яму,  запаливали  и  засыпали  сверху
землей, - объяснил Саша. - Думаю,  пару  человек  нужно  послать  копать
где-нибудь поблизости яму, а остальных отправить за дровами. А  лично  я
пройдусь по реке, выберу песок почище, и известняк присмотрю.
   В этот момент в распахнутые настежь ворота влетел вымазанный в  грязи
всадник, ведя в поводу заводного коня.
   - Здоровы будьте, бояре, - тяжело дыша, спустился он с коня.  -  Воды
глотнуть дайте... И сена коням...
   - Малохин, компота принеси! - оглянулся на  Сергея  Росин.  -  А  ты,
боярин, в дом входи.
   Руководитель клуба узнал паренька, живущего в одной из новообретенных
опричником  деревень,  но  никак  не  мог  вспомнить  его  имени.   Этот
подрастающий воин ходил в засеку вместе с Василием,  давним  зализовским
товарищем.
   Отрок же, видя, что никто к коням не  подходит,  отошел  к  ним  сам,
отпустил подпругу, чтобы они  могли  нагибаться,  подвел  к  кипе  сена,
приготовленной, чтобы постелить перед крыльцом.
   - У нас мясо с грибами горячее  еще  осталось.  Поешь  хоть  немного,
боярин, силы подкрепи, - предложил Росин. - Случилось что?
   - Лойма с воинами в Неву вошла, - паренек схватил поднесенный ковш  с
компотом, принялся жадно пить, проливая часть жидкости себе на  тегиляй.
Впрочем, грязнее кафтан стать уже не мог.
   Молодой воин поймал направленный на себя взгляд и пояснил:
   - Кони три раза оскальзывались. Тропы все дождями размыло, не пройти.
Боярин Василий сказал, что к деревням  прибрежным  не  добраться  будет,
только костры велел запалить. В лодке человек десять будет,  не  меньше.
Мимо крепости на Ореховом острове им не прорваться, а чухонцев пограбить
могут.
   - Поешь иди, - кивнул в сторону столовой Росин. - Чего тут  во  дворе
стоять?
   - Зализу упредить потребно... - засечник вернул ковш и утер  губы.  -
Что вороги на Неву пришли.
   - Так ранен же он!
   - Его государь рубежи стеречь  поставил,  -  упрямо  тряхнул  головой
паренек. - Его упреждать завсегда надобно.
   - Иди, поешь, боярин! - приказным тоном указал  на  еще  не  убранные
столы Росин. - Лошади все равно торбы мгновенно не опустошат,  это  тебе
не бензин в бак налить!
   Про бензин и топливный бак уроженец шестнадцатого века  знать  ничего
не мог, но устрашающие слова произвели  должное  впечатление:  засечник,
расстегивая крючки тегиляя, пошел в столовую.
   - Ну и что делать будем? - Картышев, подвесивший к  лошадиным  мордам
полотняные торбы, вернулся к мастеру.
   - Ты о чем?
   - Опричник ранен. К тому же, пацану до него еще почти  день  скакать,
еще день людей там собирать придется, плюс обратная дорога. Дороги после
дождей непроезжие. Хрена лысого они на Неву успеют.  Пираты  там  десять
раз все разграбить и спалить смогут, и ноги унести.
   - А мы что сделать можем? - пожал плечами Росин.
   - От нас до Невы всего сорок километров.
   - Какая разница, если дорог нет?
   - Если в сторону Тосно пойти, то в шести километрах от нас  протекает
речушка такая, Лустовка называется, -  начал  быстро  и  четко  излагать
бывший офицер. - Она впадает в Тосну. Два часа ходу  до  реки,  еще  час
срубить простенькие плоты,  чтобы  по  паре  человек  выдержали.  Сейчас
дожди, вода в реке высокая. Пройдем. К вечеру спустимся до Тосны, а  она
река  судоходная,   течение   хорошее.   Сорок   километров   часов   за
десять-пятнадцать проскочим. Завтра к вечеру, когда Зализа только-только
своих ополченцев на коней посадить успеет, мы уже  на  Неве  будем.  Там
всего-то две деревни. И в обеих мы бывали, найдем без проблем.
   - Нам что, больше всех надо? - не удержался Малохин.
   - Сережа, - повернулся к нему Картышев. - Полчаса назад кое-кто очень
красочно излагал, что все мы находимся на воинской службе.  Ты  случайно
не помнишь, кто бы это мог быть?
   Росин  поморщился,  сделав  пару  шагов,  заглянул  в  столовую,  где
белокурая Зинаида навалила гостю полную миску варева. Парень уплетал  за
обе щеки: явно оголодал, даром что храбрился и рвался продолжать скачку.
   - Черт, черт, черт! - у мастера не было ни  малейшего  желания  снова
бросать своих друзей в мясорубку рукопашного боя, но  получалось,  кроме
них прикрывать стоящие на Неве деревни больше  некому.  -  Черт!  Игорь,
Сергей, Алексей... Кто еще у нас полный доспех имеет?  Юра  Симоненко  и
Миша Архин. Быстро одеваемся. А остальные остаются  с  Саней  заниматься
стеклом. Черт! Давайте быстрее мужики, раз уже решились.
 
*** 
 
   Никита  уже  возвращался   после   проверки   сетей,   когда   увидел
подпрыгивающую на  берегу  и  размахивающую  руками  Настю.  Она  что-то
кричала и указывала в сторону соседнего  селения.  Хомяк  повернул  туда
голову и увидел поднимающийся к небу густой дым.  В  памяти  моментально
всплыло предупреждение одного из собратьев по несчастью:  "Увидишь  дым,
прячься. Так предупреждают о нападении врагов". За полгода  относительно
спокойной, размеренной жизни он совсем забыл о  том,  что  в  этом  мире
человеку грозит опасность в  любую  минуту,  и  что  первый  день  после
попадания в прошлое начался именно со зрелища разоренной деревни.
   Рыбак налег на весло, спеша пересечь Неву, и  с  опаской  посматривая
вниз по течению, откуда в любой момент могли появиться враждебные  суда.
То, что по суше сюда способен добраться только местный,  хорошо  знающий
все ходы и выходы человек, он уже усвоил.
   - Скорее! - поторопила его Настя. - Ужо полдня сырость  жгут.  Свиней
уводи.
   Однако Хомяк, бегом взбежавший на взгорок, в первую  очередь  выдавил
из широких стенных проемов окна. Снятые с брошенных на лугу автомобилей,
они были единственными на всей планете. Укради  их  пираты,  или  просто
разбей из баловства - и заменить ровные, прозрачные  каленые  стекла  не
удастся уже ничем и никогда.
   Правда, стекло не боится не воды, ни грязи, и не выдает себя шумом, а
потому Хомяк просто отволок рамы в кустарник и притопил в торфяной луже.
Затем засыпал лаз в погреб, опрокинув на люк заранее приготовленную кучу
песка, добавил для естественности немного поросячьего навоза.
   - Уходи, Никита! - закричала сверху женщина. - Не успеешь!
   Забрав с собой лопату - может  тайник  выдать  -  хозяин  поднялся  к
сараюшке,  откинул  жердину,  открыл  дверь.   Свиньи,   словно   почуяв
надвигающуюся угрозу, с  готовностью  выбежали  наружу  и  потрусили  по
уходящей  в  сторону  Орехового  острова  тропе.  Хомяк,  оглянувшись  в
последний раз на  дом,  решительно  махнул  рукой:  всего  не  спрячешь,
побежал следом. Перед поворотом оглянулся:
   - Настя! Сюда давай!
   - Иди, я берегом догоню! Лодку в затон спрячу!
   Никита кивнул и  погнал  похрюкивающее  стадо  в  сторону  березняка.
Примерно через полтора километра он обошел  розовых  свиней  со  стороны
реки, взмахнул руками,  отпугивая  их  в  сторону  темного  ельника.  За
плотной   стеной   елей   начиналась   заболоченная   прогалина,   летом
пересыхающая, а  в  сезон  дождей  намокающая  так,  что  крупные  хряки
проваливались по самое брюхо, а поросят приходилось нести на руках. Зато
на воде не оставалось никаких следов, а догадаться,  что  в  паре  сотен
шагов,  за  длинным  продолговатым  холмиком,  стоит  несколько   крытых
лапником шалашей, было просто невозможно.
   Загнав животину за холм. Хомяк несколько  минут  постоял  на  гребне,
ожидая Настю, а потом  спустился  следом  за  скотиной.  Каждую  из  них
следовало привязать за лапу или шею к  деревьям  -  чтобы  ненароком  не
сбежали с островка и не выдали убежища чужакам. А Настя про схрон знала:
именно она и рассказала про него нечаянному супругу.
   Молодая женщина, выглядящая от силы лет на четырнадцать, в это  время
загнала лодку в находящийся немного выше по течению небольшой  затончик,
в котором уже стояла полузатонувшая плоскодонка, слегка выволокла ее  на
берег,  потом  осторожно  выбралась  под  вервями  склонившейся  к  воде
плакучей ивы. Оглянулась. Высокие плетеные корзины  с  уловом  явственно
проглядывали на фоне темной воды. Настя вернулась, с  натугой  выволокла
одну корзину, оттащила ее в колючий шиповник, потом  туда  же  перенесла
вторую,  полупустую.  Теперь  рассмотреть  скрытые  берегом  лодки  было
невозможно.
   Настя побежала на холм, метнулась в избу,  пробежалась  вдоль  полок,
собирая чугунки, приоткрыла  в  углу  лаз  в  подпол,  кинула  их  туда,
подальше  от  жадных  глаз,  кинулась  к  дверям,  но  в  последний  миг
остановилась, схватила с печи тряпицу с солью,  запихала  ее  в  стоящую
рядом миску, выскочила наружу, спрятала под  крыльцо.  Побежала  было  к
тропе, но, спохватившись, воротилась, снова заскочила в дом,  схватилась
за лежащие у стены тюфяки и, поднатужившись,  перетащила  их  на  лаз  в
подпол. Бросилась к выходу,  но  в  последний  миг  взгляд  ее  упал  на
металлический черпак. Она  метнулась  к  нему,  схватила,  остановилась,
оглядывая избу, а потом решительным движением по самую рукоять утопила в
бадейке со свиным варевом.
   Теперь точно все! Настя повернулась к двери и видела  расплывшиеся  в
довольной улыбке  лица  двух  смуглых,  взъерошенных  воинов,  одетых  в
длинные кованые куртки, спускающиеся до середины бедер. Носить штаны они
считали ниже своего достоинства, ограничившись на ногах  только  мягкими
тапочками, оба имели в руках палаши весьма внушительного размера.
   Женщина попятилась. Один из  воинов  подступил  ней  ближе,  с  силой
толкнул, опрокинув на сваленные г  углу  тюфяки,  резким  рывком  задрал
подол сарафана принялся шарить  грязной  руко