но уж, - сказал тогда Пашка. - Я за тобой  залезу  и  буду  тебе
давать руководящие указания. Опускай меня, Алиска!
     Он ударил кулаком по пальцу,  Алиса  медленно  опустила  Пашку  возле
кабины.
     - Спасибо за прогулку, - сказал Пашка.
     Конечно же, путешествие Заури по кабине заняло куда  больше  времени,
чем увеличение Алисы. И  только  через  полчаса  рабыня  присоединилась  к
Алисе. Хорошо, что рядом с ними  была  бабушка.  Она  увидела,  что  Заури
закрыла глаза ладонями и покачивается -  вот-вот  упадет  в  обморок.  Она
подхватила ее.
     - Что с тобой, девочка? - спросила бабушка.
     - Так высоко, - прошептала Заури, - так далеко  от  земли...  Если  я
упаду, я разобьюсь на кусочки.
     - А ты посиди на траве, - сказала бабушка. - Тогда твои  глаза  будут
ближе к земле.
     Алиса принесла черноглазой рабыне свое платье,  вид  которого  вернул
Заури к жизни.
     - Это мне? - воскликнула она. - Навсегда?
     - Как хочешь.
     Заури  тут  же  успокоилась,  и  к  тому  времени,   когда   появился
увеличенный Пашка,  а  потом  Аркаша,  она  уже  ожила,  осмелела  и  даже
улыбалась.
     - Неужели и я была такая? - спросила Заури, глядя на муравья.
     - Нет, это тебе приснилось, - ответил Пашка.
     И тут Заури в первый раз рассмеялась.



                               Часть вторая

                                  КТО Я?


                                 Глава 1

                         РАССКАЗ МАЛЕНЬКОЙ РАБЫНИ

     Вечером, когда все волнения  улеглись  и  увеличенная  до  нормальных
человеческих размеров рабыня Заури уже забыла  о  том,  что  ее  кости  не
выдержат и треснут под тяжестью тела, а котенок  Мордашкин,  которого,  ко
всеобщей радости, бабушка Лукреция оживила, резвился на поляне, все сидели
за столом на веранде и пили чай.
     Алисе казалось, что она пробыла в лилипутском облике  много  дней,  а
чай в последний раз пила чуть ли не в прошлом году. Что же касается Заури,
то ей сначала чай не понравился, и только  после  того  как  Пашка  щедрой
рукой всыпал ей в чашку семь ложек сахара, она признала, что чай -  вполне
сносный напиток,  хоть  и  уступает  марасанге,  которую  пьют  на  сиенде
господина Панченги Мулити.
     Спорить с ней никто не стал.
     - Какая ты хорошенькая, - сказала бабушка Лукреция,  любуясь  рабыней
Заури. И в самом деле - вымывшись и переодевшись из платья в Алисины брюки
и Аркашину гавайскую рубашку, Заури оказалась настоящей красавицей. Лицо у
нее было смуглым, глаза темно-карими, волосы иссиня-черными, блестящими  и
тяжелыми - казалось, что их потоки оттягивают голову назад, и  шее  трудно
удерживать такой груз.
     - Мне говорили об этом, - вежливо ответила  Заури.  -  А  на  корабле
капитан сказал, что готов на мне жениться.
     - Еще чего не хватало! - воскликнул Пашка. - Сколько же тебе, прости,
лет?
     - Откуда мне знать? -  удивилась  Заури.  -  Мне  никто  об  этом  не
рассказывал.
     - А ты в школу ходила? - спросил Пашка.
     - Конечно, ходила, - ответила девушка. - Всю зиму ходила.
     - А ты хоть знаешь, как твоя планета называется?
     - Я не знаю, как называется вся планета, - сказала Заури, -  но  наша
сиенда называется "Розовые Водопады".
     - И там есть розовые водопады? - спросил Пашка.
     - Конечно, - удивилась  девушка.  -  Три  розовых  водопада.  И  один
красный.
     - Почему?
     - Потому что в них падает кровь с неба.
     - Ничего себе, спасли на свою голову! - возмутился Пашка.  -  Это  же
совершенно темное существо.
     И тут-то Заури ударилась в рев. Она рыдала минут пятнадцать, и  никто
не мог ее остановить и утешить.  Сквозь  потоки  слез  она  говорила,  что
теперь ей уже никогда не найти своей сиенды, что ее превратили в  урода  и
что ей теперь не отыскать себе мужа,  потому  что  все  настоящие  мужчины
стали меньше ее мизинца. А она попала к  грубым  и  невежественным  людям,
которые не знают даже, что  такое  Розовые  Водопады  и  сиенда  господина
Панченги.
     - Хватит! - не выдержал наконец Пашка. - Сейчас я сам разревусь.
     - А почему? - спросила Заури и тут же перестала рыдать.
     - Не выношу женских слез.
     - Тебе меня жалко?
     - Конечно, жалко!
     - Тогда я не буду плакать, потому что ты  мне  понравился  с  первого
взгляда.
     - А вот это лишнее! - вмешалась Алиса, которой слова рабыни совсем не
понравились.
     - Он тебе самой нравится, - сказала рабыня.
     Алиса встала из-за стола и спустилась в сад.
     - Алиска, не обращай внимания! - крикнул вслед Пашка.
     А симферопольская бабушка заметила:
     - Пускай Алиса  погуляет,  каждому  человеку  иногда  хочется  побыть
одному.
     "Спасибо тебе, бабуля,  -  сказала  про  себя  Алиса.  -  Хоть  ты  и
немолодая, но что-то еще в жизни понимаешь".
     Алиса  обошла  кабину.  Лес  погрузился  в  сумерки,  и  небо   стало
бесцветным  и  бездонным.  Заквакала  лягушка  в  прудике.   Алиса   вдруг
улыбнулась -  ничего  себе  соседство  было  у  Аркаши!  Взрослая  лягушка
человечка одной левой с ног собьет!
     Алисе было слышно, о чем шел разговор на веранде.
     - А почему ты оказалась на том корабле?  -  спросила  симферопольская
бабушка.
     Алиса остановилась у сосны и обернулась  -  отсюда  было  видно,  как
висевшая над столом лампа освещает лица и  отражается  в  начищенном  боку
самовара.
     - Потому что меня захватили, - ответила Заури.
     - А давно?
     - Может быть, давно, - сказала девушка.
     Она поднялась из-за стола и спросила Пашку:
     - Можно я возьму такой круглый фрукт?
     Она показала на вазу с яблоками, что стояла на столе.
     - Зачем? - спросил Аркаша.
     - Мне надо тренироваться, - сказала девушка. - А то господин цирковой
хозяин меня не возьмет.
     - Сплошные  тайны  и  недомолвки,  -  проворчал   Пашка.   -   Вместо
благодарности.
     - Я тебя,  Паша,  не  понимаю,  -  возразила  Заури.  -  Разве  я  не
благодарна всем вам и особенно тебе?  Я  очень  благодарна.  Я  сказала  -
спасибо! Но это было раньше. А теперь уже другая  жизнь.  Я  не  могу  всю
жизнь ходить за тобой и говорить: "Спасибо, Пашенька, спасибо,  спаситель,
спасибо, спаси меня снова!"
     Девушка взяла из вазы четыре яблока и, отойдя  от  стола,  начала  их
подкидывать в воздух. Это у нее получалось очень ловко.
     - Осторожнее, - предупредил Аркаша, - чашки разобьешь.
     - Я не уроню, - ответила Заури. И сделала несколько шагов  к  перилам
веранды, не переставая подкидывать яблоки.
     Алиса обратила внимание на то, как  бабушка  внимательно  смотрит  на
Заури.
     - Кто тебя учил? - спросила она наконец.
     Заури, не прекращая жонглировать, сделала сальто назад.
     - Оп-ляля! - воскликнула бабушка.
     Еще сальто - Заури чудом не ударилась ногами о косяк двери, собралась
в комочек, подлетела к самому потолку, и что удивительно, не  уронила  при
том  ни  одного  яблока.  Под  потолком  распрямилась  ласточкой  и  через
мгновение уже сидела на перилах веранды, нога на ногу, и, как ни в чем  не
бывало, продолжала жонглировать яблоками.
     Аркаша и Пашка захлопали в ладоши.
     - Ты гений, Заури! - закричал Пашка. - Тебе в цирке выступать надо!
     - Рано  ей  еще  выступать,  -  ответила  за  рабыню  симферопольская
бабушка.
     - Конечно, рано, - согласилась Заури.
     - Садись за стол, - сказала бабушка,  -  положи  яблоки  на  место  и
постарайся вспомнить.
     - Я ничего не помню!
     - Каждый человек что-то помнит. Где ты раньше жила?
     Заури вернулась к столу, положила яблоки в вазу.
     - Я жила на сиенде, - сказала она. - Наша сиенда лежит на берегу реки
Врог в провинции Альела на нашей планете.
     - На какой?
     - Я не знаю, как вы ее называете, но у нас  на  сиенде  ее  никак  не
называли. Зачем называть свой дом домом?
     - А что такое сиенда?
     - Сиенда - это место, где живут, где сеют зерно и сажают деревья.
     - Как здесь? - Аркаша обвел рукой вокруг себя.
     - Нет, что ты! Сиенда - это очень большое  место.  Там  живет  тысяча
человек, может, даже больше.
     - А кто там начальник? - спросил Пашка.
     - Как так начальник?
     - Кто говорит - что делать, куда везти, куда ставить...
     - Господин Панченга Мулити, кто же еще? - удивилась девушка. -  Он  и
говорит, он награждает и наказывает.
     - И твои родители тоже там живут?
     - Не надо меня расстраивать, - Заури шмыгнула носом. - Я  никогда  не
видела ни мамы, ни папы!
     - Они умерли?
     - Я не знаю, что с ними случилось. И нет ни одного человека,  который
захотел бы сказать мне правду! Сколько я себя  помню  -  я  всегда  только
презренная рабыня. Меня можно обидеть, избить, продать и даже убить.
     - Так не бывает! - возмутился Пашка.
     - Все бывает в нашей Галактике,  -  возразила  бабушка.  -  Галактика
большая, разные люди, разные обычаи...
     - Неужели тебе никто не сказал, откуда ты  появилась  на  этой  самой
сиенде? - спросила Алиса, подходя к веранде.
     - А там много таких, как я. Нас  так  и  зовут  -  найденыши.  Только
неизвестно, где нас нашли, кто нашел. Мне кажется, что я иногда вижу  маму
во сне. Но лица ее никак не могу разобрать.
     - И больше ничего? - спросил Аркаша.
     - Я помню, как  ходила  в  поле  собирать  колоски,  как  пропалывала
курпицу, как собирала ягоды выри, я помню, как стирала и гладила.  Но  все
это - уже на сиенде.
     - А почему ты не спросила у взрослых?
     - У каких взрослых? - печально улыбнулась Заури.
     - Ну там же есть воспитатели, учителя, врачи...
     - Зачем воспитатели и врачи рабам?  Если  раб  умрет,  на  его  место
придет другой. Вот и все.
     - Позор! - произнес Пашка.
     - А я к этому привыкла, - сказала Заури. - Я и не знаю другой  жизни.
Когда я была поменьше, я иногда спрашивала у надсмотрщика: "Кто  я  такая?
Откуда я? Где мои отец и мать?"
     - А он?
     - А он бил меня за это. Такие вопросы задавать нельзя.
     - И больше спросить было не у кого?
     - Мы жили в большом доме, где  была  одна  комната.  В  этой  комнате
стояло сто кроватей. Мы все там были одинаковыми - никто из  нас  не  знал
своих родителей. И мы были уверены, что родились в этой самой комнате. Там
у нас был уголок для самых маленьких. Иногда утром мы  просыпались,  а  на
свободной кровати лежит новенький малыш. Мы думали, что он появился,  пока
мы спали.
     - Странно, - сказал Пашка. - В наши  дни  в  цивилизованном  обществе
этого не бывает.
     - А кто тебе сказал,  что  она  жила  в  цивилизованном  обществе?  -
спросил Аркаша.
     - Погодите,  мальчики,  -  сказала  Алиса.   -   Не   мешайте   Заури
рассказывать. Ведь интересно!
     - Я не знаю, что рассказывать. Я же другой жизни не знала,  для  меня
это все было обыкновенно...
     - Тогда рассказывай по порядку.  Какой  был  у  тебя  день.  Кто  вас
кормил, кто вас будил, как вы ели, что делали потом, - сказала бабушка.
     - Будили нас колоколом, - сказала  Заури.  -  Колокол  начал  бить  -
скорей выскакивай. И беги мыться. Потому что умывальников мало, а  умыться
надо всем. Не успел первым к умывальнику, можешь  остаться  без  завтрака.
Утренний суп и кашу принесут, а потом унесут. Кто опоздал, тот голодный.
     - Я бы лучше не мылся, - сказал Пашка.
     - А госпожа Чистоль придет? Она у всех руки проверяет и ногти. У кого
грязные - десять плетей, не хочешь? Настоящие плетки, не игрушечные.
     - Что? Вас били? - сказал Пашка. - Детей били?
     - И правильно делали, - сказала  рабыня.  -  Если  нас  не  бить,  мы
распустимся, вообще ничего делать не будем. Я  это  знаю.  Человек  только
из-под палки и работает.
     - А ты здесь яблоками жонглировала, - спросила Алиса, -  тоже  из-под
палки?
     - Если не  тренироваться,  -  рассудительно  сказала  девушка,  -  то
разучишься. А разучишься, никому не будешь нужна. Вот тебя  и  отправят  в
подземелье горную пряжу чесать.  Там  ты  от  кашля  и  помрешь.  Там  все
помирают.
     - Темная сила! - сказал Пашка. - Откуда только тебя привезли!
     - Погоди, Пашка, не мешай человеку, - сказала Алиса.
     - Я могу и  не  рассказывать,  -  заявила  девушка.  -  Чего  я  буду
рассказывать, все равно твой Паша не верит.
     - Рассказывай, - смилостивился Пашка. - Только коротко и правдиво.
     - А я по-другому и не умею.
     Девушка хлопнула себя по щеке - убила  комара.  Потянулась,  зевнула,
прикрыв рот ладошкой - видно, хотела спать, но не могла признаться в этом,
потому что остальным было интересно слушать ее рассказ.
     - Потом нас всех, - продолжала Заури, - и сытых и голодных, гнали  на
работу. До обеда.  Кого  в  поле,  кого  в  мастерские  -  каждому  работа
найдется, даже самому немощному, даже самому маленькому.
     - А какая работа?
     - Обыкновенная. Тростник резать, грядки перекапывать,  вредителей  по
листьям собирать, мешки с удобрениями носить - мало ли работы в поле?
     - И за вами взрослые смотрели?
     - Не дети же! - Заури даже рассмеялась. - Потом, как  пообедали,  кто
обратно на работу, а кто в школу. Я в школу  ходила,  я  умная,  потому  и
живая, а которые глупые и в школу не ходили, они обязательно помирали - от
усталости. А я в школу ходила, вот теперь считать умею и немного читаю.
     - Значит, ты в школе училась читать и писать?
     - Я в школе много чему училась, - сказала девушка. - В школе человека
на все пробуют - вдруг в нем выгодная способность отыщется,  и  тогда  его
можно будет дорого продать. Нас и считать учили, и рисовать, и  бегать,  и
прыгать - все пробовали.
     - А ты хотела отличиться? - спросила бабушка.
     - Конечно. Я хотела, чтобы меня продали.
     - Зачем? - удивился Пашка. - Ведь это унизительно!
     - А ты хотел, чтобы я на всю жизнь осталась на сиенде,  чтобы  каждый
день до самой смерти гнула спину над грядками и рассадой? Чтобы  меня  бил
кнутом надсмотрщик? У нас, у рабов, одна  надежда  -  чтобы  тебя  выгодно
продали. На другую планету. А я мечтала еще, что попаду в другой мир,  что
стану сама богатая и куплю билет на звездный корабль, буду на  нем  летать
от планеты к планете и буду искать моих папу и маму. Они, наверное,  и  не
знают, что я живая. Они, наверное, думают, что я давно уже умерла...  -  и
Заури снова зарыдала.
     Все ждали, пока она успокоится. "И это странно, - подумала  Алиса.  -
Такого быть не может! Сидит  на  веранде  Аркашиной  дачи  девушка,  очень
красивая, худенькая, черноволосая и плачет, потому что она - рабыня и даже
не знает, есть ли у нее родители".
     - А как получилось, что ты стала  жонглировать?  -  спросила  бабушка
Лукреция.
     - Очень просто, - сказала Заури. - Мы проходили спортивные испытания.
Прыгали, бегали, подтягивались, кидали разные предметы. Господин наставник
развития тела приказал мне гнуться и прыгать. А потом дал шарики кидать. И
потом говорит: "Очень интересно, в этой паршивке что-то есть". Он  доложил
моей комнатной  госпоже,  а  комнатная  госпожа  самому  Панченге  Мулити,
господину хозяину сиенды.
     - А потом?
     - Давайте перенесем разговор на  завтра,  -  сказала  симферопольская
бабушка. - Уже совсем поздно, а у вас был такой длинный и трудный день.
     - Нет, бабушка, пожалуйста! - взмолилась Алиса. - Еще совсем немножко
осталось. А завтра некогда будет.
     Бабушка развела руками.
     - Давай, рассказывай! - велел Пашка рабыне.
     - Мне сразу лучше стало жить, - сказала  девушка.  Она  даже  закрыла
глаза, так ей приятно было вспоминать те дни, что последовали за открытием
ее таланта. - Меня стали кормить лучше других. Мне  мясо  стали  давать  и
сахар, представляете?
     - Представляю, - сказал Пашка.
     - От сахара только  вред  один,  -  сказал  Аркаша.  -  Многие  врачи
советуют не есть сахара.
     - Плохие врачи, - сказала Заури. - Вы их не слушайте.
     - Значит, тебя отделили от остальных детей? - спросила бабушка.
     - Да. Так всегда делают. Если видят,  что  рабыня  выгодная,  что  ее
можно будет хорошо продать, ее обязательно отделяют.
     - А куда можно человека продать? - спросил Аркаша.
     - У нас на планете много желающих. И даже с других планет  на  сиенду
приезжали. Мало ли кому люди нужны.
     - Сумасшедший дом, - сказал Пашка. - Сколько живу, столько  удивляюсь
и возмущаюсь. Человечество уже освоило половину Вселенной, наука ушла  так
далеко, что не видит собственного хвоста. А где-то в уголках таятся  дикие
нравы, рабские планеты и какие-то страшные разбойники. Нет, я решил твердо
- иду в Патрульное училище! Буду  патрульным  разведчиком!  Посвящу  жизнь
борьбе со всякими подонками и мучителями.
     - А пока лучше кончи школу, - сказала Алиса. - Светлана  очень  тобой
недовольна. И знаешь почему?
     - И знать не хочу. В конце  концов  не  все  ли  равно,  где  ставить
запятые. Я их совсем скоро отменю - и людям удобнее, и учителям.
     - Кто же тебя учил, девочка? -  спросила  симферопольская  бабушка  у
рабыни.
     - Сначала наставник с нашей сиенды, а потом господин Панченга  Мулити
призвал из города наставника Трибуци. Он меня учил. И еще меня стали учить
космолингве.
     - Расскажи,  пожалуйста,  подробнее,  -   попросила   симферопольская
бабушка, - чему же тебя учил наставник из города?
     - Как чему? Все тому же. Он учил меня кидать круглые вещи  -  яблоки,
шары, а потом палки, булавы и даже  горящие  факелы.  Три,  четыре  и  так
далее. Я могу кидать девять яблок - только небольших.
     Все смотрела на бабушку и ждали,  что  она  еще  скажет.  Но  бабушка
ничего больше не сказала. Она сидела за столом  и  смотрела  перед  собой,
глубоко задумавшись.
     - Досказывать? - спросила, наконец, Заури.
     - Расскажи, как ты попала на тот корабль, - попросил Аркаша.
     - Господин наставник из города не заставлял меня работать  в  поле  и
бил  меня  очень  редко,  только  когда  я   теряла   предметы,   которыми
жонглировала. Хороший наставник.
     - Ничего себе хороший, - проворчал Пашка.  -  Дай  срок,  я  до  него
доберусь!
     - Нет, хороший! Ты не знаешь, какие бывают плохие, - сказала Заури. -
Он меня все учил и учил. А  потом  позвал  к  себе,  а  там  стоит  совсем
незнакомый  господин.  Такой  странный  господин,  что  я   даже   сначала
испугалась. У него очень черные и густые брови, глаза  светлые-светлые,  а
нос...
     - А нос вот такой! - неожиданно вмешалась бабушка  и  показала  двумя
загнутыми пальцами, какой горбатый нос у того человека.
     - Ты что-то знаешь, бабушка? - спросила Алиса.
     - Нет, только подозреваю, - ответила та.
     - Господин показался мне страшным, - продолжала  Заури.  -  Он  велел
показать, что я умею делать. Я очень старалась и от  страха  уронила  одну
булаву. Мой наставник хотел меня  побить,  а  тот,  с  черными  бровями  и
сломанным носом, приказал меня не трогать. И вообще  пальцем  до  меня  не
дотронулся. Он сказал, что я ему подхожу. И  улетел  к  себе.  А  мне  дал
конфету, честное слово! Я до сих пор фантик храню...
     Девушка провела пальцами по груди, но  тут  вспомнила,  что  она  уже
совсем не та, что была вчера, и если ее фантик  и  сохранился,  то  в  тех
лохмотьях, которые она оставила у кабины.
     Заури сразу опечалилась. Алиса сказала:
     - Ничего страшного. Завтра утром ты найдешь свое бывшее  платье,  оно
никому не нужно и лежит возле кабины. И возьмешь оттуда свой фантик. Если,
конечно, найдешь его.
     - А почему не найду?
     - Потому что он очень маленький.
     Заури вздохнула, видно, ей в самом деле жалко было фантик. Потом  она
закончила свой рассказ:
     - Господин Панченга Мулити долго разговаривал  с  наставником,  потом
мой хозяин сказал, что меня  посылают  учиться  в  Галактическое  цирковое
училище. Чтобы я вела себя там хорошо и  слушалась  господина  начальника.
Потому что он вложил большие деньги в мое образование и  надеется,  что  я
верну ему этот долг.  Я  ему  была  так  благодарна.