знал, обижаться ему или нет.
  Но тут Крот остановился перед большим сухим деревом, размахнулся своим
тупым топором - и на коре осталась вмятина.
  - Смотреть противно! - заявил Пашка.
  Крот спокойно и не спеша колотил по дереву, в одно и то же место.
Постепенно вмятина становилась все шире и глубже.
  Пашке тоже захотелось постучать, но Крот ему топора не дал.
  - Ну, как хочешь, - сказал Пашка. - Только не обижайся, когда я изобрету
настоящий топор и тебе его не дам. Понимаешь?
  - Понимаю, - печально ответил Крот, которому, видно, все-таки очень
хотелось получить новый топор. - Но я буду понемножку старым рубить.
  - Ну, до завтра, - попрощался Пашка.
  "Совершенно дикие и даже психованные люди, - подумал он. - Крот проведет
все ближайшие дни возле этого несчастного дерева, а ведь потом надо будет
пилить на куски..."
Пашка поднялся к пещере. Все там были заняты какой-нибудь работой, но
делали все как-то по-уродски.
  Женщины скребли шкуры, чистили их, потом Тигр потащил шкуры к реке - мыть.
Мама - большой мастер - оббивала куски кремня, чтобы получилось некое
подобие ножей. Ну будто ничего другого делать не умела! Старуха Туча
обжаривала на костре куски мяса впрок. Пашка подумал, что еще день-два - и
он помрет без соли. Как они без соли обходятся - непонятно! Одно слово -
дикари.
  Пашка подходил ко всем по очереди и предлагал свою помощь. Но все отвечали
ему, что такой великий охотник должен охотиться, а не тратить время на
домашнее хозяйство.
  Тогда Пашка отправился на охоту. Встретился ему рыжий заяц с висячими
ушами - видно, предок нашего. Пашка погнался за ним, а заяц не спеша
улепетывал. Потом остановился, обернулся и покачал головой. Пашке стало
стыдно: чего он гонится за таким красивым зверем, чтобы убить?
  Погуляв по лесу, Пашка хотел было набрать грибов, но он давно не был в
лесу и, честно говоря, вообще знал только два вида грибов - белые и
мухоморы, все остальные считал поганками. Так что, если бы ему держать
здесь экзамен, он провалился бы, как Ора.
  Пашка вернулся к пещере.
  И был буквально потрясен. Оказывается, пока он отсутствовал, Крот приволок
огромное бревно, и теперь ребятишки долбили камнями ствол, чтобы
получились чурбачки.
  "Наверное, дерево было внутри пустое, - подумал Пашка. - Иначе бы он так
быстро не справился". Пашке очень не хотелось признавать, что троглодиты
отлично обходятся без его изобретений.
  Так прошел первый день Пашкиной практики.
  Ночью ему снилось, что он выкопал громадную яму, и в эту яму валятся один
за другим мамонты и тигры. А сам Пашка спускается туда по веревке и
связывает жертвам ноги, чтобы соплеменники могли вытянуть добычу наверх.
  Пашка проснулся от холода и с мыслями о том, как надо учить троглодитов.
  Все они, даже дети без имени, уже вскочили и выбежали греться на солнышко.
Старуха раздувала почти погасший за ночь костер. Остальные сидели снаружи,
завтракали - доедали вчерашнее мясо и рыбу и обсуждали планы на будущее.
Пашка немного обиделся, что его не позвали, но виду не подал. В конце
концов, хоть он и великий охотник, но всего-навсего гость.
  Заметив Пашку, Ура протянула ему мясную косточку.
  Он стал есть как дикарь - дикарские порядки Пашке нравились: руки мыть не
надо, купаться не надо, о ноже и вилке можно забыть, даже причесываться ни
к чему.
  - Сейчас Медведь придет, - сказала Ура шепотом. - Ты знаешь Медведя?
  - Это зверь или человек?
  - Ой, какой ты умный, Седой! - ахнула Ура. - Конечно, он сразу и человек,
и зверь. Он страшный, как зверь, и главнее всех людей.
  - Он из нашего племени? - спросил Пашка, решив, что, может, кто-то уходил
на долгую охоту, а теперь возвращается.
  - Не притворяйся, - обиделась Ура, - все знают Медведя.
  Пашка не успел ни о чем больше спросить, как из-за скалы вышел большой,
широкоплечий, сутулый охотник. Он был совсем лысый - вот уж Пашка не
думал, что троглодиты бывают лысыми! Это все равно что лысый лев.
  Но Медведь был хитрым лысым: он перекидывал длинные черные пряди волос
из-за ушей поперек лысины и еще смазывал чем-то, чтобы держались. Так что
лысина у него была полосатая, как спина зебры.
  На шее у Медведя висело ожерелье из медвежьих зубов. "Ну вот, - подумал
Пашка, - мне, значит, нельзя, а какому-то приходящему Медведю можно целое
ожерелье".
  Медведь ему не понравился с первого взгляда. Сразу было видно, что он куда
более знаменитый охотник, чем Пашка.
  За Медведем шел воин с большой дубиной.
  Оба незнакомца были чем-то похожи - низкие лбы, не больше, чем у
неандертальцев, глазки маленькие, а челюсти тяжелые, скошенные. Это были
люди, но похожие на неандертальцев.
  Мама вела себя с достоинством, хотя Пашка почувствовал, что Медведя она
побаивается.
  Правил приличия люди еще не выдумали, так что Медведь не поздоровался, а
сразу прошел к пещере, возле которой собралось в кружок все племя, и,
отодвинув в сторону Уру, уселся. Его помощник, или телохранитель, положил
дубину на колени и опустился рядом, скрестив ноги, притом так сильно
стукнул мальчика, у которого еще не было имени, что тот заныл и убежал в
пещеру.
  На земле лежали остатки мяса. Мама сама взяла два куска получше и
протянула их гостям.
  Телохранитель откусил, пожевал и произнес:
  - Ленивца поймали. Редкая добыча.
  - Седой поймал. Он молодой, но хороший охотник, - сказал Гром.
  Медведь покосился на Пашку:
  - Чужой. Гоните его.
  - Мы знаем, кого гнать, - сказала Мама.
  "Вот молодец, - подумал Пашка, - а я уж испугался, что они меня предадут".
  Медведь тоже попробовал мясо, но оно ему не понравилось.
  - Плохое мясо, - сказал он и бросил кусок себе за спину. Пес с лаем
кинулся туда, решив, что это его угощают.
  Медведь загоготал. Остальные молчали. Пашка подумал, что им, очевидно, не
нравится, когда мясо кидают собакам. Мясо еще поймать надо. Он хотел было
все это сказать нахальному Медведю, но Умница - недаром имя такое получила
- толкнула его в бок и одними губами произнесла:
  - Молчи.
  - Надо вам идти в мое племя, - заявил Медведь.
  Никто ему не ответил. Только телохранитель, который доел свой кусок и
выкинул кость, сказал:
  - Маленькое племя - одни беды. Завтра вас разбойники чу съедят - кто
поможет? Большой Медведь далеко.
  - Мы придем в твои пещеры, - заговорила Мама, - охотники будут приносить
мясо, а ты будешь его есть? Ты возьмешь себе наших женщин, чтобы они
кормили и развлекали тебя? Ты этого хочешь?
  - Я не приду, другой придет, - сказал Медведь. - Маленьких всегда едят.
  - Когда большая охота, мы идем, как все, - возразила Мама. - Что ты хочешь?
  Медведь скривился - ему не понравилась речь Мамы. Потом он протянул руку и
схватил оставшийся кусок мяса - словно нечаянно. Но было видно, с какой
жадностью горели его глаза.
  - Чу очень мешают, - сказал Медведь. - Чу много развелось. Надо чу всех
убить и сделать из их шкур одеяла.
  Все молчали.
  - Чу надо убить, - наконец согласилась Мама. - Это верно. Сегодня чу
подбирались к нашему жилищу. Хорошо, что наш новый воин Седой увидел их и
прогнал.
  - Хэ! - крикнул Медведь. - Этот детеныш не охотник! У него не должно быть
имени!
  - Племя решает, кому давать имя, - сказала Мама. - Это закон леса.
  - Ты пожалеешь, - пригрозил Медведь.
  - Что надо делать? - спросил Гром.
  - Чу уходят от зимы, - сказал Медведь. - Многие собираются в Долину
Горячей Воды. К ним можно подкрасться незаметно. Мы подойдем и убьем всех
чу.
  - Убьем всех чу! - закричали дети.
  - Убьем чу! - закричали взрослые.
  Все радовались, словно их ожидала удачная охота.
  - А зачем их убивать? - спросил Пашка.
  Все посмотрели на него с осуждением.
  - Но они же плохие, - сказала Умница.
  - Они разбойники, - сказала Ура.
  Но главное сказал Медведь:
  - Они - другие. Значит, их не должно быть. Есть только люди. Большие
коричневые люди. И тебя, чужой, тоже надо убить.
  - Я уже говорила, - возразила Мама, - воина Седого никто не тронет.
  Медведь не стал с нею спорить.
  - Пойдем ночью, - сказал он. - Мы их растопчем. Пусть до темноты все
соберутся в моей пещере.
  - Разорвем! - закричал Гром.
  - Шкуру сдерем! - закричал Крот.
  - Старуха Туча! Оставайся и смотри за костром, - приказала Мама. - Ты
знаешь: если мы останемся без огня, мы убьем сначала тебя. Седой, где твой
тигриный клык? Покажи Медведю.
  - Я не пойду убивать чу, - набравшись смелости, выпалил Пашка.
  Очень трудно сказать "нет", когда все говорят "да". Ведь тебя не поймут, а
будут думать, что ты трус.
  Удивительно, но Пашкины соплеменники сразу забыли, что он великий охотник.
Они словно прозрели и увидели перед собой просто чужого мальчишку.
  - Как ты смеешь?! - закричала Мама. - Мы тебя убьем!
  - Надо убить его, - согласился Медведь. - Я приказываю вам убить его! - И
он ткнул толстым пальцем в Пашку.
  Не надо было ему так говорить. Своим нахальством он спас Пашке жизнь.
  - Я - вождь племени, - сказала Мама. - Я здесь говорю. Когда ты покоришь
мое племя, я буду слушаться тебя.
  Медведь криво усмехнулся и пошел прочь. За ним последовал телохранитель с
дубиной.
  Пока племя собиралось в поход, Мама подошла к Пашке.
  - Вместо тебя пойдет Туча. Ты остаешься в пещере один. Главное - береги
огонь. Огонь - наш живой друг. Если огонь умрет, племя тоже умрет.
  - И на что вам только сдались эти чу? - спросил Пашка.
  - Ты чужой, ты не знаешь. Они как дикие звери. Их надо убивать. Пока всех
не убьем, они будут грабить и убивать нас, мешать нам охотиться, отнимать
нашу пищу. Но их уже осталось немного. Скоро мы убьем последних.
  Пашка слушал вождиху и думал: "Вот и разрешилась историческая загадка.
Оказывается, наши прабабушки и прадедушки убили несчастных неандертальцев.
А не убили бы, еще неизвестно, кто бы сегодня владел Землей".
  Уходя, соплеменники старались не смотреть на Пашку, только Мама подошла к
нему и сказала:
  - Сними пояс.
  - Зачем?
  - Это пояс охотника. И отдай нам свое имя.
  - Возьмите.
  - Ты больше не Седой, - сказала Мама. - Ты Пшшшк, как ты сам себя назвал.
И пускай тебе будет стыдно.
  - Стыдно убивать людей, - возразил Пашка. - И еще, наверное, исподтишка.
  - А как же по-другому охотиться? - удивился Гром. - Конечно, надо
подобраться исподтишка. А то могут дать сдачи. Они жутко сильные. - И с
этими словами Гром первым зашагал по тропинке к реке.
  За ним последовали остальные. Даже дети несли маленькие дубиночки.
Последней шла Умница. Она обернулась, и Пашке показалось, что девочка
плачет.
  - Не обращай внимания! - крикнул он. - Все будет хорошо.
  Наконец племя скрылось в листве, и наступила тишина.
  Пашка в одиночестве остался на площадке перед пещерой.


                               Глава десятая

                                  В ПЛЕНУ

  Время Пашка, конечно, определить точно не мог, но солнце двигалось по
небу, и он подсчитал, что прошло больше часа.
  Он ломал голову, чем бы заняться.
  Может, бросить этот проклятый костер и побежать к неандертальцам
предупредить их об опасности? Но Пашка хорошо знал, чем кончается такая
беготня - реанимацией! Достаточно представить себя на их месте. Прибегает
к тебе какой-то марсианин и начинает на своем языке или на языке твоих
злейших врагов что-то втолковывать. Да ты вытащишь бластер и начнешь
стрелять!
  "Какое счастье, что здесь нет бластеров, - подумал Пашка, прервав ход
своих тревожных мыслей, - а то меня давно бы кто-нибудь пристрелил!
Наверное, это очень разумно с точки зрения эволюции: пока люди дикие, у
них дубинки и камни, а пушки и бомбардировщики они изобретают, только
когда становятся культурными..."
Что-то в собственных рассуждениях Пашке не нравилось, но ему не хотелось
особенно задумываться. Пашка был человеком действия, а не рассуждений.
  Человеку действия хочется действовать.
  Человеку действия противно сидеть у костра и подкладывать в него дровишки,
которые, кстати, кончаются, а это значит - надо идти собирать хворост или
ломать сухие ветки. Но такой труд - не для великого охотника.
  К тому же Пашка хочешь не хочешь, но должен был помнить, что сам он не
троглодит, а школьник, живет в двадцать первом веке и проходит практику по
истории. И снимает фильм. А раз он снимает фильм, то неплохо бы придумать
интересный сюжет. У костра ничего интересного не снимешь. Значит, надо
идти искать этот сюжет, как делают все киношники.
  В берлогу к пещерному медведю соваться глупо - он тебя голыми лапами
одолеет. Ловить за хвост саблезубого тигра? Отыскать гигантского оленя, у
которого рога в размахе четыре метра - такие висят в кабинете у Ричарда?
  Пашка перебирал в уме всякие варианты, хотя заранее знал, куда пойдет.
Конечно же он отыщет мамонтов, подберется к ним поближе и сделает фильм
что надо!
  Пашка даже знал, где искать мамонтов - там, где проходит тропа на водопой.
  Он высунулся из пещеры. Зарядил мелкий дождик, порывами дул ветер. Жалко,
что Мама отняла охотничий пояс. Жестокие все-таки здесь нравы!
  Погоди-погоди... Мама велела снять пояс, чтобы злобный Медведь видел, как
она наказывает Пашку. А куда она дела пояс? Кинула его в угол, где все
спят, на шкуры.
  Пашка нагнулся, пошарил и сразу нашел свой пояс. Значит, Мама на самом
деле не собиралась лишать его звания охотника. Эта мысль Пашку порадовала,
он снова надел пояс и сунул в карман последний кусок мяса, что лежал возле
костра. Вдруг захочется есть?
  Потом Пашка полюбовался своим кинжалом, обмотал его с одного конца липучей
лианой, затем куском старой кожи, чтобы было удобно держать в руке.
Теперь, звери, берегитесь! Идет хозяин тайги!
  На прощание Пашка позаботился о костре. Он подложил два последних больших
полена, пошуровал, чтобы лучше горело, - до его возвращения хватит.
  За день, проведенный в первобытной эпохе, Пашка немного научился
осторожности. Он уже не бросался в кусты или в речку, не посмотрев
сначала, кто там может его поджидать. Поэтому он простоял целую минуту,
положив руку на кинжал. Тихо. Птицы перекликаются - значит, никого не
боятся.
  Пашка подобрал с земли палку - крепкую и достаточно длинную, чтобы можно
было пошарить ею в кустах, проверить, нет ли там скорпиона или змеи, и
пошел в гору, туда, где лес редел, и начинались округлые холмы с редкими
деревьями на склонах.
  Он шел по лесу и уже узнавал знакомые места. Вот здесь он запутался в
паутине... А вот там мамонты растерзали саблезубого тигра.
  Пашка взглянул на небо: не напал бы птеродактиль!
  Ну как можно было так подумать?! Птеродактили вымерли вместе с
динозаврами. Они ведь и были летающими динозаврами. В ледниковый период
динозавров вообще не осталось. А если бы и остались, то погибли бы от
холода. Во времена динозавров климат на Земле был влажным и теплым, как в
парнике. Но в течение многих тысяч лет ледники наступали с севера, изгоняя
все живое. Остались только те существа, которые не боятся холода. Вот,
например, мамонты - у них шерсть до земли, или медведи и саблезубые тигры
- они, как современные уссурийские тигры, зимы не боятся. Ну, и люди,
конечно. Они к тому времени уже знали, как одеваться в шкуры, как греться
в пещерах, и приручили огонь. Даже вон придумали должность - дежурный у
костра.
  Пашка миновал то место, где погиб саблезубый тигр.
  Волки и коршуны сделали свое дело - на земле валялись лишь разбросанные
кости. Даже клыки пропали - может, здесь кто-то побывал не глупее Пашки и
сообразил, какое это хорошее оружие.
  В траве еще суетились мелкие зверюшки, которые полакомились тигром и
теперь, наверное, ждали, что человек убьет для них еще одного.
  - Не дождетесь, - сказал Пашка, - я сегодня на мирной тропе.
  Он пошел дальше. Шел он долго, где-то с полчаса, пока наконец не добрался
до вершины холма. Перед ним открылся великолепный вид на холмистую
равнину. Далеко-далеко на горизонте ее пересекали голубые горы, на которых
лежал снег.
  В долине паслись стада различных животных. В основном они были похожи на
современных, но все же чем-то отличались от них. Наконец-то Пашка увидел
гигантских ископаемых лосей с рогами-крышами, несколько семейств мамонтов,
диких быков и антилоп и даже животное, напоминавшее мохнатого жирафа.
  Пашка подумал, что, наверное, пора назад, в пещеру, но потом решил, что
троглодиты вряд ли вернутся из своего военного похода так скоро. Значит,
можно пройти еще немного и попытаться снять мамонтов.
  Пашка быстро пошел вниз по склону холма. По дороге ничего с ним не
произошло, если не считать, что он чуть было не наступил на большую желтую
змею, которая, увидев Пашку, громко зашипела - может, сама испугалась
больше его; она скользнула в траву и пропала.
  Но выяснилось, что добраться до мамонтов не так просто. То ли они
издевались над Пашкой и не спеша отходили, когда он приближался, то ли это
был просто обман зрения - все время казалось, что они ближе, чем
обнаруживалось потом.
  Но Пашка не сдавался. Он припустил по склону, пригибаясь, чтобы не
вспугнуть стадо, и через несколько минут подобрался уже достаточно близко,
чтобы начать съемки.
  Сами мамонты были очень внушительными - горы шерсти и мяса, бивни такие...
такие... Вдруг Пашку осенило! Когда он научит свое племя охотиться на
мамонтов - делать луки и копать ямы-ловушки, - надо будет отпиливать у
мамонтов бивни, а потом натягивать на них брезент. Получатся замечательные
палатки!
  Правда, сообразил Пашка, придется еще придумать пилу и брезент.
  Один из мамонтов словно услышал Пашкины мысли, такие опасные для жизни, и,
вытянув хобот, громко затрубил. Другие мамонты перестали пастись и
насторожились. Мамонтенок кинулся под брюхо матери и скрылся под ее
свисающей шерстью.
  Вожак медленно пошел к Пашке. Он не переставая трубил, предупреждая
остальных животных в степи: "Осторожно! Среди нас есть пришелец!"
Пашка до последней секунды очень надеялся, что мамонт направляется не к
нему, а просто вообще в его сторону, по своим делам.
  Но не тут-то было.
  Маленькие черные глазки мамонта отыскали в траве присевшего Пашку, и
трубный рев стал еще громче. Пашке показалось, что он различает в нем
слова: "Вот он! Я его вижу! Сейчас я его растопчу!" И тут Пашка понял, что
его в самом деле собираются растоптать, как того саблезубого тигра.
  И тогда Пашка кинулся прочь - еще быстрее, чем бежал сюда, и, конечно,
врезался в стадо волосатых буйволов. Они, правда, его не тронули, но
подняли головы, перестали жевать и с интересом смотрели, догонит мамонт
человека или нет.
  На бегу Пашка успел обернуться - преследователь уже совсем близко. Он даже
наклонил голову, чтобы было удобнее поддеть человека бивнями и подкинуть в
воздух.
  Пашка бежал, как заяц, виляя и пригнувшись, но тут споткнулся о камень и
покатился по земле.
  Бывает, так ударишься, что никакой мамонт тебе уже не страшен! Это
случилось и с Пашкой. Он схватился обеими руками за ногу и скорчился в
высокой траве.
  А мамонт его потерял.
  Когда боль чуть-чуть отступила, Пашка осторожно оглянулся и увидел сквозь
траву, что мамонт стоит всего в двадцати шагах и поводит головой,
отыскивая, куда же делся нахальный человечек.
  Пашка замер. Он старался думать только о том, как болит нога.
  Мамонт затрубил громче прежнего и, покачивая головой, пошел прочь. В его
реве Пашке послышалось сожаление: "Ну что за чепуха! Видно, я старею -
одного человеческого детеныша растоптать не смог".
  Убедившись, что мамонт ушел, Пашка поднялся и прихрамывая двинулся в
другую сторону.
  Сейчас он дойдет до того дерева, а там осмотрится и сообразит, как
побыстрее добраться до пещеры.
  Пашка дошел до высокого раскидистого клена и стал вспоминать, откуда же он
пришел. Но ничего вспомнить не успел, потому что его толкнули в спину, он
повалился носом в траву и только подумал: как же мамонт умудрился
подкрасться сзади?
  И тут его стукнули по голове, да так сильно, что Пашка отключился.
Конечно, он не знал, что отключился, и, лишь придя в себя, понял, кто и
как вывел его из строя.
  Пашка лежал на спине, и потому первое, что он увидел, был