о неоткуда родиться. Но если на планете есть медведи, то на ней водятся
и другие животные. Не бывает же так, чтобы на целой планете завелись
только медведи и никто больше не завелся.
  Профессор Селезнев снимал сверху лес и поляны под большим увеличением, он
опускался в подозрительных местах и залезал в самую чащу, даже смотрел под
корнями и в траве. Но ни одного животного, даже крошечного, он не нашел.
Не говоря уж о таких крупных зверях, как медведи.
  Селезнев был в полной растерянности. Когда он вернулся на корабль,
Полосков, видя, как расстраивается начальник экспедиции, сказал:
  - А может быть, медвежонка и не было? Может быть, вам очень хотелось
увидеть на планете какое-нибудь животное, вот вы и вообразили медвежонка?
  - Вот именно! - сказал Зеленый. - Типичная галлюцинация. Пора нам
возвращаться, а то как бы чего не вышло.
  - Но я же его снимал! - воскликнул профессор.
  - Но не успели снять, - заметил Полосков.
  Профессор понурился, потому что и сам уже сомневался, что видел
медвежонка. Ведь по всем законам биологии его быть на планете не могло. Не
может существовать одно-единственное животное в целом мире. Это или
волшебство, а волшебства почти не бывает, или обман зрения. А обман зрения
на чужих планетах встречается довольно часто.
  Полосков уже готовил корабль к подъему, а профессор Селезнев подошел к
иллюминатору и грустно смотрел на кусты и деревья снаружи, расстраиваясь
оттого, что ему не удалось разгадать эту тайну.
  Когда еще удастся кому-нибудь попасть на эту планету?
  За иллюминатором был туманный, сумрачный день. Планета казалась совсем
мертвой.
  - Что они, вымерли, что ли! - в сердцах воскликнул профессор Селезнев.
  И тут он увидел, как из кустов, по брюхо в тумане, выбежал медвежонок и
встал на задние лапы. Словно он прибежал проводить гостей.
  - Полосков! Зеленый! - закричал профессор. - Что я вам говорил?
  Капитан и механик подбежали к иллюминатору и наконец-то убедились, что
профессор не сошел с ума и не воображает животных.
  - Какой красавец! - воскликнул Полосков.
  - Наверное, ядовитый, - сказал Зеленый.
  - Но он совершенно один на всей планете! - возразил Селезнев.
  - Может быть, возьмем его с собой? - предложил Полосков.
  - Он убежит, - ответил Селезнев.
  - Не берите, - сказал Зеленый. - На нем блохи.
  Селезнев вышел из "Пегаса". Медвежонок на этот раз никуда не убежал.
Наоборот, он поджидал Селезнева у самого люка, и, как только тот вышел,
медвежонок доверчиво протянул ему лапу. Как ручной.
  Когти он убрал, а ладонь у него оказалась теплой и мягкой.
  Медвежонок что-то урчал и тянул Селезнева к люку.
  - А как же твои родители? - спросил Селезнев.
  Медвежонок посмотрел на него, и тут профессор увидел, как из глаз зверя
текут слезы.
  - Ну, не расстраивайся! - сказал Селезнев. - Не надо. Ты сирота? Ты
потерялся? С твоей мамой несчастье?
  Разумеется, медвежонок ничего не понял, но доверчиво прижался к ноге
человека.
  И все попытки Селезнева отправить его обратно в лес ни к чему не привели.
  И тогда, после короткого совета, большинством в два голоса против одного
медвежонок попал на борт "Пегаса".
  И в тот же день все его полюбили.
  Был зверек ласковым, доверчивым, совершенно ручным - можно было допустить,
что он никогда не испытывал вреда от людей. Медвежонок оказался
вегетарианцем. Он ел плоды, которые Селезнев собрал для него на планете, а
когда они кончились, с удовольствием перешел на яблоки и сырую картошку.
  Зеленый, конечно же, ворчал, что по кораблю шастают медведи, но на самом
деле больше всех полюбил медвежонка и даже подолгу разговаривал с ним и
уверял, что понимает желания медвежонка, когда тот урчит или сопит.
Правда, почему медвежонок остался сиротой, понять он тоже не смог.
  Сначала медвежонку постелили в кают-компании, но как-то ночью он проснулся
и залез на пульт управления. Там разорвал лежавший на столе звездный атлас
и справочник кораблей. С тех пор на ночь шалуна запирали в клетку, что ему
страшно не нравилось.
  Профессор Селезнев на пути домой внимательно проверил все пленки, которые
снял на планете медвежонка, но приборы уверенно показали, что никаких
живых существ крупнее комара на планете не водится.
  Медвежонок не возражал, когда Селезнев осматривал, выслушивал и изучал
его. Профессор даже написал статью в "Вестник космической зоологии", когда
вернулись на Землю, разослал номер всем своим коллегам в других зоопарках
с запросом, не встречалось ли кому-нибудь из них такое животное. Но
оказалось, что никто из зоологов такого зверька не встречал.
  А пока что медвежонок жил в Космозо, стал любимцем публики, и особенно он
любил, когда Елена Федоровна на цепочке водила его гулять по дорожкам
парка после закрытия Космозо. Он ни разу не пытался убежать и никогда не
выпускал своих когтей.
  Конечно, если его никто не пугал...
  Как-то они шли с Еленой Федоровной по дорожке, и служительница провела его
мимо клетки с тигрокрысом с планеты Пенелопа. Тигрокрыс при виде
медвежонка зарычал и начал бить раздвоенным на конце хвостом по полу
клетки. Медвежонок, перепугавшись, кинулся прочь, потащил с неожиданной
силой Елену Федоровну, а когда она пыталась его остановить, принялся
отбиваться от нее и оставил на память об этом два длинных шрама у нее на
руке. Елена Федоровна говорила всем, что сама виновата, а медвежонок,
словно чуял свою вину, так уж ластился к ней, так урчал, что не простить
его было невозможно.
  Правда, и тигрокрыса вскоре наказала судьба. Каким-то образом это чудовище
смогло ночью втащить в клетку грабли, оставленные возле дорожки садовника.
А втащив их, тигрокрыс решил грабли наказать и попытался их сожрать. И
хоть его зубы и желудок могут перемолоть и переварить почти все, грабли в
этот список не входят. Вот и угодил тигрокрыс в госпиталь. Там его усыпили
и вырезали из него куски пережеванных граблей. Нельзя сказать, что после
этого тигрокрыс стал добрее, но по крайней мере осторожнее.
  А однажды медвежонок, которого уже все в Космозо звали Женей, показал себя
храбрецом. И вновь при том присутствовала Елена Федоровна.
  Неподалеку от домика медвежонка располагался вольер с крикушами - птицами,
которые умеют подражать различным звукам и летают вниз головой. А так в
них нет ничего особенного, если не считать, что живут они на самом краю
Галактики, встречаются очень редко, а их гнезда - большие скирды соломы
или сена. Представляете: сама птичка - чуть больше голубя, а гнездо - чуть
ли не с человека ростом. Так что вольер крикуш весь уставлен копнами сена,
словно большими муравейниками.
  Эти птицы почему-то невзлюбили медвежонка. Стоило ему на прогулке
приблизиться к их вольеру, они поднимали страшный шум и норовили просунуть
сквозь сетку свои тонкие длинные клювы, чтобы ущипнуть звереныша.
  Да и по ночам они иногда просыпались и, словно желая повторить дневной
урок, начинали хором, перебивая друг дружку, изображать какой-нибудь новый
звук, который им удалось подслушать днем - то гудят, как сорок пожарных
машин, то плачут, изображая маленького ребенка, который потерял в Космозо
маму. А представляете себе, как могут плакать сорок младенцев! В общем,
медвежонку от крикуш были сплошные неудобства.
  Как-то они гуляли с Еленой Федоровной по дорожке, и, когда миновали вольер
с гнездами из сена, там начался пожар. Словно кто-то кинул внутрь спичку.
Сено занялось мгновенно, птицы, одуревшие от дыма и жары, метались,
стараясь вырваться наружу. И тут еще Елена Федоровна упала в обморок. То
ли она упала в обморок, увидев, как начинается пожар, то ли сначала упала
в обморок, а потом начался пожар... в любом случае медвежонок проявил себя
настоящим героем.
  Елена Федоровна рассказывала, и это подтвердили роботы-пожарные, которые
первыми примчались к горящему вольеру, что медвежонок Женя изо всех сил
тащил лежавшую на земле сотрудницу Космозо, уцепившись когтями за рукава
ее куртки, чтобы языки пламени не достали ее.
  Пожарные раскрыли вольер, оставшиеся в живых птицы вылетели наружу и
разлетелись по окрестным улицам и паркам. К сожалению, те, которых не
удалось найти, стали жертвами ворон и котов, потому что крикуши не знали,
что вороны и коты их не любят.
  С тех пор Елена Федоровна еще больше полюбила отважного медвежонка, и он
отвечал ей взаимностью. А что касается нечаянного обморока, то доктор,
который осматривал сотрудницу Космозо, сказал ей, что это случилось из-за
переутомления. В то лето у нее на даче выдался невероятный урожай малины,
смородины и яблок. И чтобы не пропали ягоды, она, сменившись с работы,
мчалась на флаере в Абрамцево и там вечерами собирала ягоды, а ночи
напролет варила варенье, делала компоты и наливки - так что поспать ей
почти не удавалось целых две недели. Вот и довела себя...
  Напоив Женю из бутылочки, Алиса его тщательно расчесала. От этого шерсть
медвежонка еще больше заблестела. Алиса проверила, не попало ли ему
что-нибудь между пальцами, и в очередной раз подивилась странному капризу
природы. На ладошках медвежонка были нарисованы треугольнички с хвостиками
- так иногда маленькие дети рисуют мышек. Когда Алиса рассказала об этих
мышках отцу, тот сначала поднял ее на смех, потом все же пошел, поглядел
на ладошки Женьки и объяснил Алисе, что это пигментация. И пока не удастся
отыскать других медвежат и сравнить их ладошки, нельзя сказать, только ли
у нашего Женьки такой узор на ладошках или у других мишек тоже.
  Медвежонок не любил, когда Алиса рассматривала его ладошки - ему было
щекотно. Он ворчал и вырывал лапы. Алиса засмеялась и оставила своего
мохнатого воспитанника в покое.
  - Алиска! - раздался тут голос ее друга Пашки Гераскина.
  Елена Федоровна, которая его знала, пропустила Пашку внутрь стеклянной
загородки.
  - Ты что здесь делаешь? - удивилась Алиса. - Разве ты не готовишься к
соревнованию?
  Медвежонок вырвался из Алисиных рук и побежал к Пашке, как будто ужасно по
нему соскучился. Пашка подхватил его на руки.
  - Нельзя его так баловать! - возмутилась Елена Федоровна. На самом деле
она так не думала, но ей самой нравился медвежонок, и она хотела, чтобы
баловала его только она сама.
  - У меня собственная программа исследования Женечки, - сказал Пашка. - Я
намерен разбудить в нем разум.
  - Что? - изумилась Алиса.
  - Я убежден, что наш медвежонок обладает зачатками разума, и, когда я его
научу читать и писать, он расскажет нам про свою судьбу. Ведь нельзя же
оставить ребенка сиротой, нельзя не разгадать эту страшную тайну!
  - И как же ты его научишь читать и писать? - спросила Алиса.
  - А вот так!
  Пашка раскрыл свою сумку и высыпал из нее на пол груду картонок - набор
для детей, которых учат читать. На каждой картонке была большая буква.
  Медвежонок подошел к буквам и начал их двигать по полу, как будто понимал,
что от него требуется.
  - Что же дальше? - спросила Алиса с недоверием.
  - Дальше требуется терпение, - заявил Пашка. - И оно у меня есть.
  Он вытащил из груды карточек букву "а", положил перед медвежонком и
произнес:
  - А! Аааа!
  Медвежонок внимательно глядел на Пашку и ничего не отвечал.
  - На что же ты рассчитываешь? - спросила Алиса. - Он же не умеет говорить.
Тем более по-русски.
  - Научим, - сказал Пашка. - И, если у тебя есть другие дела, ты можешь нас
покинуть.
  - Ничего, я посмотрю, - ответила Алиса.
  Пашка продолжал выкладывать перед медвежонком карточки и называл буквы.
Медвежонок слушал его внимательно, как будто что-то понимал. Алисе
хотелось смеяться. С таким же успехом можно было учить грамоте простого
бурого медведя или кота.
  А Пашка терпеливо выкладывал карточку за карточкой, потом принялся
складывать карточки по две. Получались слоги.
  Наконец медвежонку надоело глядеть на игру, которую предложил гость, и он
отвернулся от карточек.
  - Женька, нельзя! - рассердился Пашка. - Мы же с тобой работаем!
  Но медвежонок спокойно сел на карточки, разложенные Пашкой, и стал глядеть
на дверь. Алиса-то понимала, почему он туда смотрит: вот-вот должны
принести его обед.
  - Совсем еще ребенок, - проворчал Пашка и, оттолкнув Женьку, собрал
карточки в сумку. - Только пускай он не воображает, что я отступлюсь. Вы
плохо знаете Гераскина. Я научу этого болвана читать!
  И он пошел к выходу.
  Медвежонку принесли обед - большое блюдо различных фруктов и овощей. Он
сразу забыл о гостях, схватил большой банан и, забыв очистить, принялся
жевать.
  Вслед за Пашкой покинула клетку и Алиса. Она догнала друга.
  Пока они шли по дорожке к выходу, Алиса вспомнила.
  - Пашка, - спросила она, - ты не обращал внимания на странный рисунок на
его ладошках?
  - Ладошки как ладошки, - ответил Пашка, который не выносил, если кто-то
знал о чем-то больше его. - А что?
  - Там вот такие треугольники с хвостиками, как мышки.
  - Нет, - сказал Пашка, - я стараюсь не смотреть на мелкие детали, чтобы не
отвлекаться от большого и главного. А что твой отец говорит?
  - Он считает, что это пигментация. То есть это у него от рождения.
  - Профессору Селезневу лучше знать, - ответил Пашка.




                                  Глава вторая


  Незаметно прошло несколько дней. Новостей особенных не было. Пашка
регулярно ходил к медвежонку и упрямо раскладывал перед ним карточки, а
медвежонок так же упрямо в карточках не разбирался. Елена Федоровна
рассказала Алисе, как был наказан один глупый подросток, который дразнил
медвежонка.
  - Я как раз собиралась выходить из домика. Вдруг слышу - Женечка рычит.
Это для него так нетипично. Гляжу: за стеклом какой-то перекормленный
дурак передразнивает Женечкину манеру ходить - ну, знаешь как,
вразвалочку. Я думаю - вот сейчас выйду и сделаю ему выговор. Вышла. Вижу
этого хулигана. Подхожу к нему - и тут сознание потеряла, на одну секунду.
Очнулась на полу. А рядом лежит этот хулиган, и на лбу у него здоровая
шишка. Я, конечно, к нему: что случилось, почему вы упали? А он,
представляешь, что мне сказал? Он сказал, что это я его по голове каблуком
стукнула. Будто бы я сняла с ноги туфлю и по голове его стукнула. Ты
представляешь, чтобы я была на это способна?
  Алиса засмеялась. Конечно же, Елена Федоровна была к такому совершенно не
способна. Она очень маленькая и хрупкая пожилая женщина, у нее уже два
внука есть, она никого в жизни ни разу не ударила. Тот парень, который
медвежонка дразнил, не стал, правда, никому жаловаться - стыдно стало с
бабушкой воевать. Но Елена Федоровна так переволновалась, что ей пришлось
лечь в постель.
  Так как специального опекуна медвежонка на эти дни не стало, то Пашка с
Алисой сговорились приходить к нему, чтобы медвежонку не было скучно.
  Алиса брала с собой книжку. Или карманный компьютер, чтобы готовить уроки.
Женечка никогда ей не мешал. Он дремал, лежа у ее ног, или смотрел на
дисплей компьютера, как будто что-то мог понять.
  На третий или четвертый день Алисе пришлось удивиться.
  В Космозо был выходной, посетителей нет, дорожки пусты.
  Она пришла немного раньше, чем обещала, и Пашка еще не кончил урока. Алиса
остановилась в дверях, чтобы не мешать, и стала смотреть, как ведет себя
медвежонок. И тут она к своему изумлению увидела, что Женечка складывает
из карточек слова "девять вечера". Именно "девять вечера". Не "мама" или
"папа", как можно было бы ожидать от очень способного инопланетного
медвежонка, а весьма сложные слова, которые не каждый первоклассник
напишет.
  Первая мысль Алисы была: "Пашка гений!" Научил читать инопланетного
медведя!
  И тут Женечка заметил Алису.
  В мгновение ока он смешал карточки и отвернулся от Алисы, словно ее и не
было в домике.
  - Что за тайны? - засмеялась Алиса. - Я все видела, от меня не скроетесь.
  Но тут же ей пришлось оборвать смех, потому что медвежонок страшно,
низким-низким голосом зарычал, а с Пашкой тут случилось что-то совсем уж
невероятное. Он вскочил, пошатнулся, словно был не в себе, кинулся к
Алисе, и Алиса мгновенно поняла, что Пашка не владеет собой.
  - Паша! - крикнула она.
  Пашка прыгнул на нее и попытался схватить за горло. Алиса отбивалась от
Пашкиной хватки, и в ее ушах все время звучало странное рычание медвежонка.
  Вообще-то Пашка и Алиса по силам примерно равны - им уже приходилось
сражаться, правда шутя, не так, как на этот раз. Но в Пашку словно
вселился злой дух - руки у него были стальными и пальцы как железные
крючья.
  И неизвестно, чем бы окончилась борьба, если бы дверь в домик не
отворилась. В дверях стояла Елена Федоровна с узелком в руке.
  - Что такое? - Елена Федоровна так ничего и не поняла, потому что Пашка
тут же отпустил Алису и выбежал на улицу.
  Медвежонок замолк и мгновенно забился в угол. Лишь Алиса осталась стоять у
стены, растирая оцарапанное Пашкиными ногтями горло.
  - Что-нибудь случилось? - спросила Елена Федоровна. - Вы поссорились?
  - Нет, - ответила Алиса, проглотив слюну. - Нет, ничего особенного.
Паша... просто очень спешил.
  Ну, не будешь же ты малознакомому человеку объяснять, что твой друг напал
на тебя, как дикий зверь, и пытался задушить.
  Все это было загадочно и даже страшновато.
  Алиса сделала шаг к медвежонку. Он поднял на нее сиреневые глаза. Глаза
были печальные-печальные и очень виноватые.
  - Ну, как ты все это объяснишь? - спросила Алиса у медвежонка.
  А тот заскулил, как побитый щенок.
  Алиса посмотрела на карточки, разбросанные по полу. Если бы она что-нибудь
понимала!
  А Елена Федоровна, решив, что все ей почудилось, радостно произнесла:
  - Здравствуй, мой звереныш! Я не смогла усидеть дома - так по тебе
скучала. Видишь, испекла тебе пирог с яблоками. Ты же любишь пирог с
яблоками?
  Медвежонок поднялся и, переваливаясь, потопал к Елене Федоровне.
  Подойдя, он протянул лапку к узелку.
  - Понимает! - обрадовалась Елена Федоровна. - Умненький ты мой!
  Алиса, не прощаясь, ушла.
  Из дома она провидеофонила Пашке. Того не было дома. Интересно, как он
объяснит свое нападение? Может быть, он хотел сделать сюрприз? Удивить
весь мир тем, что научил медвежонка грамоте, и обиделся на Алису за то,
что она подглядела и испортила сюрприз?
  А что означало рычание медвежонка? Может, он просто перепугался, когда
Пашка напал на Алису?
  Когда Алиса пришла домой, мама была на кухне. На плите стоял бак, в
котором варился борщ.
  Алиса сразу догадалась, кто к ним будет в гости, - только громадный,
ростом со слона, добродушный и вспыльчивый космический археолог и знаток
галактических древностей Громозека мог съесть целый бак борща за один
присест. Он любил мамин борщ так, что готов был перелететь половину
Галактики для того, чтобы его отведать.
  - Ой, мама! - обрадовалась Алиса. - Неужели Громозека прилетел?
  - Он был на конференции, - сказала мама, - и по пути домой решил нас
навестить.
  Тут загремел старый кухонный комбайн, в который отец засыпал два ведра
картошки и, конечно же, его перегрузил.
  И Алиса, забыв о Пашке, и медвежонке, и всех странностях Космозо, о
которых только что собиралась рассказать отцу, принялась помогать
родителям готовить обед для дорогого гостя.
  Громозека заявился не один. Он сделал замечательный сюрприз своим друзьям.
Когда он втиснулся в дверь и пробился в прихожую, то тут же вытащил из
мешков, пришитых к его одежде и называемых им скромно кармашками, двух
маленьких громозек. Оказывается, у него родилось четверо детей. Двоих он
оставил со своей женой, а двоих взял с собой на конференцию, чтобы они с
детства приучались к научной обстановке. Одного маленького громозеку звали
Помогризом, а второго Земогроком, их было трудно различить, правда, один
был в синем костюме, а второй в красном. В красном был Помогриз, и хобот у
него был короче, чем у брата, а в синем был Земогрок, и у него было на два
щупальца больше. А вообще-то малыши были ростом побольше Алисы, а в объеме
раз в пять крупнее ее. Так что пока Алиса и отец развлекали гостей, маме
пришлось срочно ставить на плиту вторую порцию борща - на этот раз в
ведре, - потому что, оказывается, папа Гр