нес из своей спальни три
теплых халата.
  - Я специально держу их здесь, - сказал профессор, - у нас в пустыне тепло
бывает только летом. Но тогда наступает такая жара, что хочется зарыться в
песок с головой. Даже речка пересыхает, и все растения прячутся или
погибают... кроме моих!
  В голосе профессора прозвучала гордость.
  По внутренней лестнице они поднялись на плоскую крышу. Крыша была окружена
барьером по пояс человеку и в середине ее на возвышении стояла стеклянная
башенка. В ней была видна установка, похожая на гидропушку, с помощью
которой в рудниках размывают и дробят породу.
  Дул сильный холодный ветер, он гнал низкие серые облака, порой в разрывах
между ними показывалось синее, куда темнее, чем в Москве, небо, и оттуда
ослепительно сияло солнце.
  Профессор подвел девушек к башенке.
  Ему совсем не было холодно, хотя ветер трепал его белую бороду и пытался
сорвать куртку. Порой даже казалось, что он вот-вот свалит старика с ног.
Но Лу Фу и внимания не обращал на погоду.
  - Когда я решил уйти в отставку с поста главного физика Земли, я уже знал,
чем займусь на досуге - я постараюсь помочь тем ученым и простым людям,
которые стараются восстановить природу Земли и, может быть, не только
восстановить, но и помочь ей развиваться лучше, чем раньше. Но как это
сделать? Разводить сады? Это делают многие. Выводить новые сорта растений?
Этим тоже занимаются тысячи генетиков. Но я находился в более выгодном
положении, чем другие спасители земной природы. Я много путешествовал в
молодости и когда-то в одном тибетском монастыре отыскал и купил у
монахов, забывших язык пали, на котором она была написана, рукопись на
пальмовых листьях. Когда-то ее привезли из стран Южных морей. Неведомый
древний мудрец утверждал в рукописи, что сила человеческого духа такова,
что если правильно думать и правильно чувствовать, то человек может
заставить растения быстрее развиваться. И в этой книге, которой уже
исполнилось две тысячи лет, были приведены специальные заклятия и
упражнения, направленные на то, чтобы воздействовать на растения добром.
  - А как это добром? - спросила Алиса.
  - Все существа на свете понимают, что такое зло, а что такое добро.
  - И растения?
  - Все живое! Просто чем дальше от человека находится живое существо, тем
труднее человеку достучаться до него и передать ему свои чувства. Порой
достаточно взгляда другого человека, чтобы почувствовать себя хорошо.
Собака тоже может передать свои чувства взглядом, кошка - мурлыканьем, а
как достучаться до сердца скорпиона?
  - Ой, я не хочу достукиваться до его сердца! - воскликнула Ичунь.
  - Вот видите! - засмеялся старый ученый. - Из древней рукописи на
пальмовых листьях я узнал, что человеку легче найти пути к растениям, чем
к скорпионам. Потому что панцирь скорпиона - это не только защита от
врагов, но и защита от чужих чувств. Есть животные, насекомые или
бактерии, лишенные доброты. Или, вернее, такие, с которыми очень трудно
найти контакт... А растения, оказывается, очень отзывчивы. Если знать, как
к ним обратиться.
  - И вы научились?
  - Сначала я подверг советы этой рукописи сомнению, потому что я ученый и
не верю в волшебство. А уроки рукописи мне показались уж очень близкими к
волшебству.
  Но потом я решил все же проверить мудреца и с помощью древних заклинаний и
упражнений начал ставить опыты на растениях. И что же оказалось? Старинные
заклинания действовали!
  Голос профессора звучал громко и уверенно, словно голос совсем молодого
человека, глаза у него были молодые, и Алиса понимала, что таким же
молодым сохранился разум ученого. И это чувствовала не только она, но и
студентки из Урумчи, которые, наверное, слышали этот рассказ не в первый
раз, но с трепетом внимали профессору.
  - Тогда я задался вопросом, - продолжал профессор, - что же заставляет
растения реагировать на мои заклинания?
  - А как они реагировали? - не сдержалась и перебила профессора Алиса.
  - Вопрос правильный, - согласился профессор. - У растений увеличивалась
скорость роста, они не болели, плоды на них получались больше, а цветы
ярче, чем у обычных растений.
  Алиса кивнула.
  - А я задумался, - возвратился к своим мыслям профессор, - что же за
секрет содержится в словах рукописи? Почему растения слышат меня? И понял,
что все заклинания, которые я произносил, состояли из добрых слов. Все
движения, которые я производил, были добрыми движениями, такими же, как
ласка рук матери, укачивающей своего ребенка, или движение ладони, которая
гладит животное. Все, что было в этой рукописи, так или иначе оказалось
связанным с добротой. Когда же я догадался, то закрыл книгу, отложил в
сторону опыты и решил, что пришла пора оставить двигатели, корабли,
институт и попытаться в последние годы жизни научить растения расти с
помощью доброты. И вот десять лет назад я скрылся от друзей и
родственников, которые наверняка решили, что я на старости лет сошел с
ума, прилетел сюда и построил домик прямо в сердце пустыни. Правда, я
поставил его на берегу реки Тарим, которая зимой и весной несет воду в
озеро Лоб-Нор. А был разгар зимы...
  - Ой, наверное, вам было очень трудно! - воскликнула Алиса.
  - Да, это была трудная зима и трудная весна. Порой мне хотелось сдаться и
убежать в мой теплый Шанхай. Но я упрямый старикашка. Я своего добился. На
основе уроков и намеков старинной рукописи я, как ученый двадцать первого
века, построил усилитель - ведь любое человеческое чувство, любое движение
ума, любые мысли можно усилить. Мне удалось выделить физическую природу
добра. Мне удалось сфокусировать в тонких лучах эманацию добра. То есть
луч моего аппарата, несущий добро, действует на растение так, как если бы
ему объяснились в любви одновременно сто тысяч детей. Вы не замерзли?
  - Нет, что вы! - в один голос воскликнули три слушательницы.
  - Вы не представляете, как я волновался, впервые включая мой генератор
доброты в этом саду. Росло там всего-навсего три ветки саксаула и
верблюжья колючка. И знаете, что мне пришлось делать в последующие три
дня? Я выпалывал верблюжью колючку, которая под влиянием моего луча
буквально заполонила всю усадьбу! С тех пор я не нарадуюсь на растения.
  Профессор поднялся на площадку к своей "пушке". Он любовно погладил ее.
  - Отсюда, - сказал он, - мой луч может достать до любой точки усадьбы.
Каждый день я обязательно устраиваю два сеанса доброты. И сейчас вы
увидите сеанс, который я проведу специально для моей гостьи Алисы, которая
пролетела через половину Земли, чтобы встретиться со своим коллегой, и
которая, как я надеюсь, построит такие, как у меня, установки в своей
Москве. Сегодня я могу сказать, что первый этап моих опытов удачно
завершен, и с завтрашнего дня я начну готовить письма в научные журналы и
разошлю по заповедникам и лесоводческим хозяйствам чертежи моего
генератора. И я надеюсь еще увидеть тот день, когда в пустынях вырастут
сады и на местах вырубленных лесов поднимется зеленая поросль.
  Профессор включил аппарат.
  Тонкий расширяющийся оранжевый луч вырвался из дула "пушки", и профессор
медленно повел его по кругу так, чтоб дотронуться до всех растений.
Подобно солнечному зайчику, луч освещал цветы, плоды, замирал на секунду у
корней деревьев и пробегал по их листве... И Алиса с удивлением смотрела,
как под этим лучом, словно малыши, принимающие солнечные ванны, растения
прихорашивались, выпрямлялись, выпускали новые побеги, раскрывали свежие
листья и бутоны - казалось, что вся усадьба профессора Лу Фу ожила:
шуршали ветви, распевая песни, кружились над деревьями птицы и
насекомые... Когда "пушка" поворачивалась, луч случайно задел Алису, и она
почувствовала, как ее толкнуло в сердце трепетное чувство радости...
  - Все! - произнес профессор. - Сеанс закончен.
  Алиса окинула взглядом усадьбу. Казалось, что над садом пролился ливень -
такими свежими были растения.
  - Теперь вы понимаете, почему я не хотел раньше времени показывать свою
работу зрителям, - сказал профессор. - Примчались бы репортеры, прибежали
бы глупые туристы, стали бы мне мешать, шуметь и ломать забор, чтобы
достать сувенир.
  Алиса хотела было встать на защиту туристов, но студентки полностью
поддержали профессора. Алиса вспомнила шумный лайнер и Торнсенсенов с их
байдаркой и поняла, как они правы.
  - Можно спуститься вниз, выпить чаю и погреться. К сожалению, я не могу
предложить вам настоящего обеда, которого требуют ваши молодые желудки,
потому что сам я питаюсь только овощами. Но я думаю, что вы не откажетесь
выпить со мной еще по чашке чаю.
  Когда они снова пили чай, Алиса высказала свой восторг по поводу того, что
увидела, а профессор, которому было приятно слышать восторженные слова о
своем изобретении, отнекивался и повторял, что ничего особенного он не
сделал и что при желании это мог бы сделать каждый. И если бы Алиса с
друзьями не увлеклись музыкой, может, и они догадались бы о существовании
лучей добра.
  Алиса спросила, можно ли будет и завтра посмотреть, как работает
генератор? Профессор ответил, что он будет рад увидеть Алису завтра,
потому что он должен рассказать ей, как сделать генератор доброты для
московских школьников. Сейчас же профессор устал...
  - Не беспокойтесь, учитель, - быстро сказала Ичунь. - Мы уже улетаем.
Алиса останется у меня, а завтра утром я ее привезу сюда снова.
  Профессор вышел проводить гостей к воротам, и, поднимаясь на флаере, Алиса
видела в иллюминатор маленькую фигурку в синем костюме. Профессор стоял,
подняв руку, а за его спиной начиналась зеленая чаша его сада.
  Профессор дал девушкам с собой целую сумку с апельсинами и яблоками,
которые созрели ранней весной. Всю дорогу до Урумчи девушки ели фрукты, и
во флаере весело пахло апельсиновой кожурой.


                               Глава вторая


                               ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

  Комиссар Милодар, шеф земной службы Интернациональной Галактической
полиции, позвонил своему агенту Коре Орват среди ночи, потому что имел
гадкую манеру звонить всегда не вовремя. Сам он почти не спал и не
выносил, когда спали его подчиненные.
  Спросонья Коре показалось, что обвалился потолок и оттуда в спальню
ворвалась стая визгливых гиен. А это был всего-навсего звонок видеофона.
  - Ты что делаешь? - сурово спросил комиссар.
  Кора достаточно проснулась, чтобы ответить:
  - Собираю апельсины.
  Ее шутка не возымела действия, потому что комиссар удивленно откликнулся:
  - Кто тебе сказал про апельсины?
  Кора окончательно открыла глаза и посмотрела на часы: четыре часа тридцать
пять минут. Самое время для того, чтобы поговорить об апельсинах.
  - Мне приснился сон, - ответила Кора, - что я собираю апельсины и варю из
них компот.
  - Чепуха! Я не верю в сны! Признавайся, откуда ты узнала про апельсины?
  - Комиссар, если вы будете на меня и дальше кричать, я выключу связь.
  - Нельзя. Раз ты проснулась, значит, начался рабочий день.
  - Тогда расскажите мне тихим голосом, что произошло, - попросила Кора. -
Только очень тихим голосом. У меня разыгрались нервы.
  - Неправда! Ты еще такая молодая, у тебя нет нервов!
  - Еще тише, умоляю!
  - Еще тише невозможно. Я сам себя не услышу.
  - Это совсем не обязательно, - сказала Кора. - Вы же знаете, о чем хотите
мне сообщить.
  Милодар тяжело вздохнул. Он не любил упрямства Коры и ее умения оставить
за собой последнее слово, но признавал ее профессиональный дар.
  - Говорит ли тебе что-нибудь, - спросил он приглушенным голосом, - имя Лу
Фу?
  - Разумеется, как и любому интеллигентному человеку, - ответила Кора. -
Это великий китайский ученый, физик и философ, лауреат Нобелевской премии.
Каждый школьник знает о четырех принципах Лу Фу. Шестьдесят лет назад он
изобрел гравитационный двигатель, и благодаря ему мы можем за считанные
дни пересечь всю Галактику.
  - И это все?
  - Я знаю, что он очень старый и живет где-то в горах или в пустыне, где
разводит розы.
  - Молодец, девочка! - похвалил Кору комиссар Милодар. - У тебя хорошая
память. Я могу добавить только, что уважаемому профессору Лу Фу через
неделю должно исполниться сто лет и во всех странах мира, а также на
многих планетах готовятся к этому празднику. Ведь Лу Фу воспитал сотни
учеников, не говоря уж о почитателях.
  - И вы разбудили меня, чтобы сообщить об этом?
  - Ты ошибаешься, Кора. Дело куда серьезнее.
  - Меня выбрали в делегацию ИнтерГпола, которая повезет букет великому
ученому?
  - Не говори глупостей! В делегацию выбирают солидных людей, а не рядовых
агентов.
  - Тогда в чем дело?
  - А в том, что профессор исчез, и вернее всего - убит.
  - Быть не может!
  Кора вскочила с кровати, сна - ни в одном глазу.
  - Ну чего же вы молчите, комиссар! Я вас слушаю!
  - Смотри-ка, проснулась! - усмехнулся Милодар. - Уже готова к бою!
  - Какие будут приказания, шеф?
  - Я решил поручить это дело тебе!
  - Но ведь есть более заслуженные агенты, более опытные.
  - Наоборот, мне нужен агент молодой, быстрый, отважный и, кроме того,
знающий китайский язык. А это ты, Кора Орват! Итак, через пятнадцать минут
прошу быть у меня в кабинете.
  - Я не успею, - ответила Кора.
  Но конечно же комиссар Милодар не стал ее слушать.
  Кора представила, как ее начальник включает хронометр, сидит перед ним,
попивая кофе, и считает секунды. Он уверен, что она не уложится в
пятнадцать минут, потому что это невозможно.
  Ах так?!
  За двенадцать секунд Кора выскочила из постели, добежала до ванной и через
семьдесят секунд уже была на кухне - умытая, причесанная и полностью
одетая. А кухня, привыкшая к тому, что ее хозяйка всегда спешит, уже
сварила кофе, залила молоком кукурузные хлопья и выжала сок из грейпфрута.
  Завтрак занял почти минуту - пришлось подкрепиться, потому что неизвестно
было, когда удастся поесть в следующий раз.
  Хрустя кукурузными хлопьями, Кора включила компьютерную энциклопедию и
сразу увидела на экране доброе лицо старого профессора Лу Фу. Профессор
был совсем лыс, у него были тонкие белые усы, кончики которых спускались к
подбородку, и редкая, клинышком, седая борода. Затем компьютер показал
Коре дом профессора. Оказывается, он уже двадцать лет как отошел от работы
в институте, вышел на пенсию и поселился в очень странном для пенсионера
месте - на краю громадной, грозной пустыни Такла-Макан, одного из
последних не освоенных людьми мест на Земле.
  - Сейчас вы увидите дом профессора Лу Фу, - произнес низкий голос диктора.
Он говорил по-китайски.
  На дисплее потянулась бескрайняя каменистая пустыня, над которой кое-где
поднимались гигантские барханы. Затем показались низкие голые холмы, между
ними - зеленое пятнышко. Пятнышко росло, пока не превратилось в цветущий
оазис, защищенный холмами от ветров и песчаных бурь. Посреди оазиса, рядом
с маленьким синим прудом, располагался небольшой белый дом, окруженный
плодовыми деревьями. На плоской крыше дома поблескивала стеклянная башенка.
  - Здесь, в тишине и вдали от суеты, профессор проводит свои спокойные
годы, размышляя о смысле жизни и стараясь по мере сил принести пользу
людям, - сообщил диктор.
  Лу Фу вновь появился на экране. На этот раз он трудился в саду, разрыхляя
мотыгой грядку. С дерева рядом упал апельсин и покатился к профессору. Ах,
вот почему комиссар удивился сну Коры!
  Кора выключила компьютер. Прошло уже четыре минуты из отпущенных ей
комиссаром Милодаром.
  "Какой благородный старик", - подумала она, выбегая на улицу к своему
флаеру.
  - Что готовить на обед? - крикнула из окна кухня.
  - К обеду меня не жди, - ответила Кора.
  - Когда же это наконец кончится! - взвыла кухня.
  Дверца флаера открылась.
  Садясь в машину. Кора сказала ей:
  - У нас есть девять минут, чтобы долететь до Антарктиды, где меня ждет в
штабе комиссар Милодар.
  - Не успеть, - ответил флаер.
  - А ты постарайся.
  - Пробки, - ответил тот. - Воздушные пробки над Малаховкой и Бермудским
треугольником. Меньше десяти минут не гарантирую.
  - Я тебя очень прошу. Это дело чести.
  - Ну тогда держись! - предупредил флаер. - Ты хорошо пристегнулась?
  Они были над Антарктидой через восемь минут тридцать секунд, трижды
нарушив правила движения и чуть не врезавшись в мыс Горн.
  Еще через полминуты на скоростном лифте Кора понеслась вниз сквозь
двухкилометровый ледяной щит Антарктиды. Там, в глубине и безопасности,
находится штаб ИнтерГпола - Интернациональной Галактической полиции. С
опозданием в четыре секунды Кора вошла в кабинет комиссара Милодара.
  Тот постучал согнутым пальцем по хронометру и сказал:
  - Я бы на твоем месте не успел. Что будешь пить? Джин, виски, самогон,
коньяк?
  Кора не успела открыть рот, чтобы ответить, как Милодар уже протянул ей
высокий бокал парного молока.
  - Спасибо, шеф, - сказала Кора. - Я готова к работе.
  * * *
- Сейчас ты увидишь прилетевшего из Урумчи свидетеля, - сказал комиссар
Милодар. - Этот человек последним видел профессора живым. И первым попал к
нему в дом после его исчезновения. Он сообщил обо всем в криминальную
полицию Урумчи. После этого свидетель нашел в себе силы первым же лайнером
прилететь сюда, чтобы дать показания.
  - Я ничего не понимаю, - сказала Кора, глядя на часы. - Сейчас половина
шестого утра. Когда же ваш свидетель успел посетить сегодня профессора,
узнать, что он исчез, вернуться в Урумчи, дать показания полиции и
прилететь сюда...
  - Тебе ли быть такой наивной, Кора! - расстроился комиссар. - В каком
месте я тебя разбудил?
  - Под Вологдой, - ответила Кора. - Была половина пятого.
  - А сколько в это время было в пустыне Такла-Макан?
  - Наверное, часов на пять-шесть больше. У них уже утро...
  - Умница! Значит, за несколько часов наш свидетель успел прийти, увидеть и
принять меры. Как Юлий Цезарь.
  Кора хотела было поправить комиссара, так как, по ее сведениям, изречение
Юлия Цезаря звучало не совсем так, как цитировал его Милодар, но потом
решила оставить комиссара в неведении. Тем более что она и в самом деле
вела себя как наивная девочка, которая прогуляла урок о часовых поясах и
теперь думает, что Земля плоская.
  - А здесь у меня время произвольное. Как-никак полюс, - продолжал
комиссар. - Вот вы и встретились на равных.
  Милодар щелкнул пальцами.
  - Ввести свидетеля! - произнес он.
  Такой жест приводил в изумление посетителей, попавших к комиссару в первый
раз и не знавших, что за происходящим в кабинете внимательно наблюдает
любимая секретарша комиссара, подлинное имя которой за последние годы
забылось. Но сотрудники ИнтерГпола именовали ее Церберовной. И стоит
комиссару щелкнуть пальцами, как любое его пожелание исполняется.
  Дверь в кабинет отворилась, и вошла высокая девочка лет двенадцати,
светловолосая и голубоглазая. Девочка была одета в дорожный комбинезон с
вышитой на груди эмблемой юных биологов Земли - птицей дронтом. Эту
эмблему придумал замечательный натуралист и любитель животных Джеральд
Даррелл. Птицу дронта много лет назад истребили охотники, и ни одного
дронта в мире не осталось. И, прикрепляя к груди изображение вымершей
птицы, юные биологи клянутся: мы будем охранять всех живых существ.
  - Познакомься, Кора, - сказал комиссар Милодар. - Это Алиса Селезнева. Она
живет в Москве. Должен сказать, что Алиса не совсем обыкновенная девочка,
потому что в своем возрасте она установила рекорд - побывала на двадцати
трех планетах.
  - На двадцати четырех, - ответила Алиса.
  - Нет, на двадцати трех. Я проверил твое досье, - повысил голос комиссар.
  - У меня хорошая память, - сказала девочка. - К сожалению, вы ошибаетесь.
  Коре захотелось захлопать в ладоши, чтобы поддержать девочку. Молодец, что
не оробела под орлиным взглядом комиссара Милодара. Ну, теперь держись!
  - Досье на детей с неустойчивой психикой составляется суперкомпьютером, -
сообщил Милодар, - который просто не способен ошибиться.
  - У меня и психика неустойчивая? - спросила Алиса. - А ты что думала?
Разве может быть устойчивой психика ребенка, который к двенадцати года