а мной. Я не видела, но я знаю.
     - Ладно, - сказала я, - теперь он не в состоянии причинить какое-то зло. Его нет больше в доме. Что ты сообщила сэру Фабиану?
     - Я сказала ему, что графиня мертва, дети в безопасности, с вами.
     - Ты так ему это и сказала?
     Она кивнула.
     - Он спрашивает: "Где? Где?" Но я не сказала. Я боюсь, что сюда придет Хансам. Я боюсь, он следит. Я говорю: "Я приведу мисси Друзиллу к вам". Он говорит: "Да, да". И затем я убежала.
     - Я должна пойти к нему, - заволновалась я.
     - Не днем. Подождите до ночи.
     Как я прожила тот день? Я чувствовала головокружение. Меня охватило ликование. Затем я испытала чувство вины. Вокруг меня были сплошные смерть и разрушение. Как могла я радоваться, когда все еще оплакивала смерть Лавинии и всех тех, кто умер вместе с ней?
     Наконец наступил вечер.
     - Оденьте сари, - сказала айя. - Лучше накройте голову. Затем пошли.
     Вместе с айей я шла по улицам, торопясь, не способная думать ни о чем, кроме возможности встретиться с ним, и все еще тревожась, что никогда не увижу его. За каждым углом мне мерещился убийца.
     У меня было неприятное чувство, что за нами кто-то идет. Легкие шаги... быстрый взгляд через плечо. Никого. Только воображение опережало надежду из-за всех тех ужасных случаев, которые произошли в моей жизни за последние месяцы.
     Я должна прожить эти несколько мгновений, оставшихся до встречи с Фабианом.
     И вот дом.
     - Я жду вас в бельведере, - сказала айя.
     Я быстро пошла по траве. Огни были в нескольких окнах; Мне хотелось позвать: "Фабиан. Я здесь, Фабиаы".
     Около дома рос цветущий кустарник. Когда я проходила мимо, я услышала позади себя движение. Я резко повернулась, и в этот момент ужас охватил меня. Я смотрела в кровожадные глаза Хансама.
     - Мисси Друзилла, - тихо сказал он.
     - Что... что вы здесь делаете?
     - Мой дом, - сказал он.
     - Больше нет. Вы предали тех, кто вам доверял.
     - Вы очень смелая, мисси Друзилла, - сказал он. Вы идете... вы берете детей... вы прячетесь. Теперь я знаю где. Я убиваю айю... но первой вас.
     Когда он прыгнул ко мне, я закричала о помощи. Я увидела нож в его поднятой руке. Я снова закричала и изо всех сил оттолкнула его от себя.
     Это было слабым усилием, но оно заставило его немного качнуться назад. Он немедленно восстановил равновесие и стал приближаться. Эти секунды показались мне очень продолжительными. Оглядываясь назад, меня удивило, как много за такой короткий момент промелькнуло у меня в голове. Моей первой мыслью было: "Не предала ли меня айя? Не для этого ли она привела меня сюда?" Нет. Она никогда, не сделала бы этого. Она любила детей. Она любила меня за то, что я сделала для Рошанары. Это была недостойная мысль. В тот страшный момент я поверила, что это был конец. "Я никогда больше не увижу Фабиана, - подумала я. - И кто будет присматривать за детьми?"
     Затем был оглушительный взрыв. Хансам вскинул руки. Я услышала, как нож упал на землю; он закачался как пьяный перед тем, как рухнуть грудой к моим ногам. Фабиан приближался ко мне с пистолетом в руке.
     - Друзилла! - воскликнул он.
     Я почувствовала слабость от шока. Я думала, что, должно быть, умерла и вижу сон.
     Его руки обвились вокруг меня. Он крепко прижимал меня к себе. Я вся дрожала.
     Я услышала, как он пробормотал:
     - С вами все в порядке? Слава Богу, вы живы...
     - Фабиан, - прошептала я. - Фабиан... - Повторение его имени, казалось, успокаивало меня.
     - Пойдемте внутрь... прочь от этого.
     - Он мертв, - прошептала я.
     - Да, он мертв.
     - Вы... спасли меня.
     - Как раз вовремя. Старый негодяй. Это как раз то, что он заслужил. Скажите мне... я так хотел знать... такие кошмарные мысли. Вы дрожите. Пойдемте в дом. Не бойтесь. Они все ушли... когда мы вернулись, уже не осталось никого из них. Сейчас в доме безопасно. Так много надо сказать...
     Он обнял меня рукой и провел в дом. Было тихо.
     - Я поищу немного коньяка или еще чего-нибудь, - предложил он.
     В холл вошел солдат в форме.
     - Джим, не могли бы вы найти немного коньяка? - сказал Фабиан. - Тут произошел ужасный инциндент. Избавьтесь от тела, хорошо? Это старый мошенник, который здесь работал. Он пытался убить мисс Делани.
     - Да, сэр, - сказал мужчина. Его абсолютно не удивило второе приказание, словно оно было таким же безобидным, как и первое.
     Мы вошли в гостиную, не выглядевшую больше знакомой, и через несколько мгновений мужчина вернулся с коньяком и двумя стаканами.
     Фабиан налил коньяка.
     - Выпейте это, - сказал он. - Вам станет лучше. Я взяла стакан трясущимися руками.
     - Тот человек... - начала я.
     - Не думайте о нем. Это должно было случиться с вами или с ним. Поэтому он должен был исчезнуть. Более того, он был причиной многих бед. За ним давно следовало прийти.
     - Лавиния... - сказала я и все рассказала.
     Он был глубоко потрясен.
     - Моя бедная, глупая сестра... она ничему не научилась, не так ли?
     Он сделал глоток коньяка и уставился перед собой. Я знаю, что он заботился о Лавннии, хотя порицал ее поведение и обычно относился к ней с подчеркнутым неуважением. Он сделал все, что мог, для будущего Флер, То, что она была мертва, было для него страшным ударом.
     - Это был тот человек... - сказала я и поняла, что рассказываю ему все, как было. - Веер из павлиньих перьев был на ее ногах. Он был забрызган кровью. Хансам, должно быть, положил его туда.
     Фабиан обнял меня рукой и крепко прижал к себе. Мне казалось, что мы успокаиваем друг друга.
     - Значит, я отомстил за нее, - сказал он наконец. - Я рад, что это был именно я. Мы искали Хансама в течение некоторого времени. Он был одним из лидеров. Воображал себя Нана Сагибом. Слава богу, теперь мы покончили с ним. Друзилла, все будет хорошо. Но остается еще многое, что надо сделать. Мы должны освободиться от всего этого... мы должны оставить все это в прошлом... когда-нибудь мы выберемся из этой кутерьмы.
     Я начала говорить о детях... о Саларе и его мастерской и о том, как он прятал нас все это время.
     - Хороший человек. Егоследует вознаградить.
     - Он не хочет вознаграждения, - сказала я. - Он хочет отплатить за то, что мы сделали для Рошанары.
     - Да, - сказал он. - Мне это понятно.
     - Что здесь делал Хансам? - спросила я.
     - Вероятно, пытался подстеречь меня. Я подозреваю, что он прятался в саду. Такова, должно быть, была его мысль. Здесь есть еще несколько военных, и смею утверждать, что были попытки стрелять из укрытия. Мы Должны быть крайне осторожны.
     - А Дугал? - спросила я. - Где Дугал?
     - На протяжении некоторого времени я ничего не слышал от него. Думаю, что он может находиться в Лакхнау . Элис с Томом тоже могут быть там.
     Я вздрогнула.
     - Если бы только на этом все закончилось.
     - Так и будет, - заверил он меня. - Но пока еще существует масса опасностей. Вы должны вернуться обратно в дом Салара. Пока вы там в безопасности. Дети должны оставаться с вами. Как они?
     - Своенравны... но в других отношениях все в порядке. Я не могу вам сказать, как я обязана айе и ее брату. И все это действительно из-за Рошанары.
     - Ну что же, мы расстроили планы старого дьявола в этом маленьком деле. Приятно осознавать, что он теперь не будет искать мести. Вы постоянно были в моих мыслях, Друзилла... все вы.
     - А вы - в моих... вместе с Дугалом... Элис и Томом.
     - Я знаю, что с вами дети будут в наибольшей безопасности. Дело в том, куда вам отсюда идти? Я не хотел бы, чтобы вы приходили в этот дом... пока. Я чувствую, что это было бы небезопасно. Я собираюсь сделать все возможное, чтобы как можно скорее отправить вас всех домой.
     - Вы сказали, что опасность уменьшается.
     - Боюсь, что это будет медленное угасание. Хотя мы здесь и обладаем определенной силой, опасность продолжает оставаться. У меня на душе было бы немного легче, если бы я знал, что вы и дети не здесь. Жаль, что мы не в Бомбее. Тогда было бы возможным вас отправить. Но здесь... вы должны пропутешествовать по стране и, Бог знает, на что вы можете нарваться. Сейчас же вы должны вернуться обратно к Салару. Оставайтесь там еще в течение нескольких дней, а дальше мы посмотрим, как будут обстоять дела. Я хоть теперь знаю, где вы... и я собираюсь сосредоточиться на том, чтобы вытащить вас из этого дома и страны.
     Я не могла думать четко. Первостепенное значение имело то, что он жив... что мы снова встретились... что он был так тронут и рад меня видеть, ведь именно он спас мне жизнь, когда я была на грани смерти, возможно в таких обстоятельствах люди думают о смерти легче, чем обычно. В эту ночь я увидела, как у меня на глазах убили человека, и я испытала только ошеломляющий шок, который потонул в охватившем меня огромном счастье.
     Он отвел меня обратно в бельведер, где меня ждала айя. Она слышала выстрел и выбралась посмотреть, что случилось. Сначала она подумала, не убили ли меня. Я думаю, что айя, должно быть, почувствовала облегчение, когда увидела мертвого мужчину, поскольку она сама очень долгое время жила в страхе от него. Он, без сомнения, был надменным, жестоким и злым. Я полагаю, что не должна была бы так переживать из-за того, как с ним поступили, ибо он поступал так со многими. Но смерть потрясает, и я не могла оправиться от шока.
     Айя была рада видеть меня, но ее слегка взволновало появление Фабиана и еще больше, когда он сказал нам, что собирается для безопасности проводить нас в дом брата, где я должна была остаться еще на некоторое время. Она была очень обеспокоена. Его не должны видеть вместе с нами. Кто знает, ведь за нами могли следить?
     Она была действительно испугана, и Фабиан понял причину ее страха, поэтому было решено, что мы с ней должны идти впереди него, а он, наблюдая за нами, но соблюдая дистанцию, в случае чего должен был прийти нам на помощь.

***

     Вот так я вернулась обратно в дом Салара.
     Остаток ночи я пролежала ошеломленная на своем тюфяке.
     Жизнь изменилась. Теперь улицы Деди были более безопасными, хотя еще возникали периодические вспышки ярости, но мятеж, безусловно, был подавлен. Англичане добивались одного успеха за другим, и становилось очевидным, что порядок наконец будет восстановлен, хотя на это может потребоваться время. Я уже могла выходить на улицу, но никогда не отлучалась далеко. Фабиан все еще был в доме, и я время от времени виделась с ним.
     Мы очень много говорили с ним о положении здесь. Фабиан никогда не обсуждал будущее. Позже я поняла: это было оттого, что он не верил в возможность нашего общего будущего.
     Смерть несколько отступила. Она уже не была слишком близко, но и не отступила совсем.
     Главной заботой Фабиана было вывезти нас из страны. Он постоянно наводил справки, насколько безопасным было бы для нас путешествие к побережью. Англичане добились больших успехов в Раджпутане , Малзе , Бераре и некоторых других отдаленных местах.
     Теперь для меня было безопасно приходить в дом, но Фабиан не хотел, чтобы я появлялась там слишком часто. Он думал, что некоторые из людей Хансама могут оказаться рядом и попытаться отомстить за его смерть, и с этой целью они могут убить любою, жившего в этом доме. Я должна была прятаться у Салара до тех пор, пока не будет организовано все, связанное с нашим выездом в страну.
     Фабиан не покидал Дели.
     Он сказал мне, что, по всей видимости последние события положат конец существованию Компании как таковой. Стали распространяться слухи, что торговая компания не может управлять страной. Это были не очень хорошие известия, и Фабиан полагал, что, когда все это будет решено, место займут другие формы правительства.
     - Вы имеете в виду, что мы по-прежнему сохраним в Индии свои интересы?
     - Скорее всего, да. Тут нет вопроса. Но я уверен, что будет действовать новое законодательство.
     Я любила время, проводимое с ним. Казалось, что близость между нами росла, Я очень смягчилась, поскольку меня навсегда изменили те жуткие обстоятельства, свидетелем корых я оказалась. Я никогда не смогу забыть Лавинии, распростертой поперек кровати. Я никогда не смогу избавиться от воспоминания о веере из павлиньих перьев. Я всегда буду помнить взгляд удивления и ужаса, застывший на ее лице. Я так часто думала о ней... о ней, которая жила в мире грез, где она всегда была прекрасной сиреной, обожаемой галантными рыцарями. Что она подумала, когда оказалась лицом к лицу с ужасной реальностью? Возможно, ответ был в этих дико смотрящих глазах.
     Я часто произносила ее имя вслух. "Лавиния... Лавиния, почему ты не пошла со мной, когда я умоляла тебя об этом? Почему ты помедлила? Действительно ли ты поверила, что Хансам был твоим преданным рабом и что тебе не будет причинен никакой вред, пока он там? Ох, бедная заблуждавшаяся Лавиния!"
     Фабиан был глубоко потрясен всем случившимся, но он был реалистом. Лавиния была мертва. Ничто не могло вернуть ее. Ее смерть была результатом ее собственной глупости. И теперь в первую очередь нам следует подумать о детях.

***

     Приход нового года совпал с концом восстания в Бенгалии и большей части Центральной Индии. Бахадур Шаха, последнего Могола, судили, признали виновным в государственной измене и выслали в Бирму. Порядок потихоньку восстанавливался. Я все еще продолжала много думать о Дугале, Элис и Томе. Казалось, что все они еще должны были быть в Лакхнау, поскольку мы не имели от них никаких известий. Я очень боялась, что с ними могло что-то случиться.
     Жизнь стала более сносной. Мы все еще жили в доме Салара, но теперь были свободнее, и для нас не было необходимости скрывать, кто мы такие. Наши люди вернулись в Дели. У нас не было причин бояться сикхов, которые всегда были настроены лояльно по отношению к правлению англичан и сознавали пользу, которую те им приносили.
     Я не стала перебираться с детьми в дом, потому что боялась пробудить их воспоминания и вызвать вопросы относительно их матери. Фабиан сам приходил в. дом Салара. Все были рады его видеть, но были несколько сдержанны в проявлении своих чувств, поскольку все еще немного боялись его.
     Он изменился. Теперь он был серьезнее. То, что случилось с Лавинией, подействовало на него более глубоко, чем я предполагала. Кроме того, в этом разгроме он потерял нескольких друзей и коллег. Я полагала, что уже никто из тех, кому пришлось пережить все это, никогда не сможет стать вновь таким же беззаботным, как раньше. Каждый будет воспринимать жизнь серьезно.
     Наши беседы теперь были очень реалистичными, и мы много говорили о том, что происходило в этой стране. Между нами больше не было тех словесных битв. Я чувствовала, что наши отношения - какими бы глубокими они сейчас ни были - должны измениться, когда мы вернемся к более нормальной жизни. Возможно, мы сблизились более тесно, но эти отношения могли оказаться поверхностными.
     Я часто думала о том, что уже никогда не буду той, какой была раньше. Я неоднократно повторяла себе, что не должна придавать слишком большого значения своим новым взаимоотношениям с Фабианом, поскольку мы оторваны от нормальной жизни.
     Время шло. В любой момент я готова была услышать, что настало время отъезда.
     И вот этот момент наступил. Я должна была приготовиться выехать в Бомбей в двухдневный срок, взяв с собой детей. Айя должна была оставаться в доме своего брата. Мне предстояло путешествовать в компании женщин и детей. Планы отправки их домой строились в течение долгого времени.
     - Итак, - беспомощно сказала я, - я уезжаю одна.
     - Я буду сопровождать вас до самого Бомбея, - сказал Фабиан. - Я не могу позволить, чтобы вы проделали это путешествие, которое может быть крайне опасным... без меня.
     Я почувствовала, что мое сердце подпрыгнуло от радости, хотя и ругала себя за свою глупость.
     Как грустно было прощаться с айей. Салар торжествовал. Он полностью расквитался со своим долгом. Айя казалась спокойной, дети были тихими. Для них это была огромная боль - вероятно, первое настоящее горе в их жизни.
     Я успокоила ее:
     - Милая айя, может быть, мы снова встретимся.
     Она подарила мне свою бесконечно грустную улыбку и сказала, что глубоко несчастна, но знает, что должна смириться со своей судьбой.

***

     Даже теперь путешествие в Бомбей представляется мне нереальным.
     Мы устроились в повозке типа дакгхари, в которой я уже путешествовала ранее. Я знала, что в этой грубой повозке, запряженной неопрятной лошадью, мы должны приготовиться к очень некомфортабельному путешествию. Дети, грустные из-за разлуки с айей, были рады избавиться от ограничений, существовавших в доме Салара. Луиза сказала Алану, что они едут домой, и малыш тут же забыл свою печаль при расставании с любимой айей, запрыгал вверх и вниз и запел: "Домой, домой".
     В этом слове была какая-то магия.
     Мы выехали из дома очень рано утром, я с детьми разместилась в повозке, а Фабиан рядом с нами скакал верхом на лошади в сопровождении полудюжины вооруженных людей. Нам не пришлось долго ждать, чтобы присоединились другие участники, и к тому времени, когда мы выехали из Дели, наша численность значительно возросла. Женщины и дети находились в таких же, как наша, дакгхари. К нам также еще присоединились солдаты. Длительный переход начался.
     Мы знали, что мятеж, безусловно, закончился, но вполне возможно, что мы можем подвергнуться нападению со стороны враждебно настроенных местных жителей. То, что среди нас были только женщины, дети и старики, не спасло бы нас. Это была война против народа, а не против отдельных людей. Было трогательно видеть, как все были внимательны друг к другу. Если кому-то было плохо или случалось какое-то самое маленькое недоразумение, все без исключения старались помочь, чем могли. Для меня было удивительно, как нависшее чувство опасности могло повлиять на людей.
     За последние месяцы большинство из нас в той или иной форме столкнулись со смертью; мы знали, что ее тень все еще витает над нами и что любое мгновение может быть для нас последним; но по какой-то причине мы потеряли всякий страх и трепет перед смертью. Мы усвоили, что жизнь преходяща. Возможно, мы стали более одухотворенными, менее материалистичными. Я просто не знаю, чем это можно объяснить. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что это был, как ни странно, облагораживающий опыт, через который стоило пройти.
     Время от времени мы останавливались в дак-бунгало, чтобы поесть, отдохнуть или сменить лошадей. Мы там не ночевали. Вся компания, невзирая на усталость, старалась как можно быстрее отправиться в дальнейший путь. Каждый знал, что мы скорее должны попасть на корабль, пока что-либо не случилось с нами.
     Остановки приносили облегчение. Они означали временное освобождение от жуткой тряски в дакгхари. То тут, то там мы урывали по несколько часов сна. Дети обычно закрывали глаза с заходом солнца и спали всю ночь.
     Я постоянно ощущала присутствие Фабиана, и это успокаивало меня. Я была уверена, что с ним мы в безопасности. В одном смысле мне не хотелось, чтобы путешествие закончилось: я знала, что это означает расставание с ним, однако, несмотря на все неудобства, я находила это путешествие очень приятным.
     Когда мы достигнем Бомбея, ему придется вернуться в Дели, а нам отправиться домой. Мы уже будем в безопасности, а ему надо будет вернуться обратно, где опасность еще существовала. Часто я думала, что же случилось с Томом, Элис и Дугалом.
     Во время наших коротких остановок мы с Фабианом обычно разговаривали. Мы бродили на некотором расстоянии от других.
     Он успокаивал меня:
     - Все будет хорошо, как только вы очутитесь на корабле. Конечно, вам предстоит еще путешествие по суше от Суэца до Александрии... но теперь вам уже известны ловушки, в которые вы можете попасть. Рядом с вами много людей, и вряд ли вы вновь попадетесь на удочку привлекательного незнакомца типа Лассера.
     - Нет, - ответила я. - Я теперь знаю многое.
     - Когда в