н. - Если  с  вашим
очаровательным носиком произведут ту же самую операцию, это будет  настоящей
трагедией.
   Я инстинктивно прикрыла нос рукой, и Карлтон тут же утешил меня:
   - Не бойтесь! Я никогда не позволю этого сделать. Однако следует помнить,
что самый добродушный король может время от времени дать резкий ответ.
   - Надеюсь, театры вскоре снова откроются, - сказал дядя Тоби.
   - Вы можете быть  убеждены  в  том,  что  Киллигрю  и  Довенант  радостно
потирают руки, ожидая блестящих перспектив, - сказал  Карлтон.  -  Когда  мы
будем абсолютно уверены в безопасности, вы должны еще  раз  посетить  театр,
кузина. Любопытно, будет ли там играть прекрасная Харриет Мэйн?  Несомненно,
дядя Тоби, она вас заинтересует.
   - Я всегда любил смотреть на прекрасных дам, мой мальчик.
   - Посмотрите, дядюшка, посмотрите.
   Наступил февраль, и король вместе с герцогом Йорком вернулся в  Уайтхолл,
а суд вновь разместился  в  Вестминстере.  Карлтон  отправился  в  Лондон  и
отсутствовал несколько недель. Именно в это время в  Эверсли  явилась  Тэмси
Тайлер.
   Я знала Тэмси, поскольку Барбари, приезжая в Эверсли, брала с  собой  эту
девушку  в  качестве  камеристки.  Тэмси  была  большой   специалисткой   по
прическам, умела правильно подрумянить щеки и в  точности  знала,  на  какое
место нужно приклеить мушку, чтобы выгодно подчеркнуть  те  или  иные  черты
лица. Она была пухленьким и довольно приятным созданием, и я не сомневалась,
что  она,  как  и  ее  хозяйка,  испытывает   сильное   влечение   к   лицам
противоположного пола.
   Теперь Тэмси стала совсем иной, и приехала она одна.
   Она показалась в воротах, изможденная, худая, со стертыми ногами.  В  это
время я была в саду и не сразу узнала ее.
   Я  решила,  что  это  какая-то  нищенка,  и  пошла  к  ней  с   некоторым
беспокойством - уж очень жалко она выглядела. Когда  я  приблизилась,  Тэмси
воскликнула:
   - Госпожа Арабелла.., ох.., госпожа Арабелла.., помогите мне!
   Чуть не потеряв сознание, она села на землю. Я не могла  поверить  в  то,
что передо мной кокетливая  Тэмси,  и  только  знакомый  тембр  ее  высокого
резковатого голоса позволил мне убедиться в этом.
   - Тэмси! - воскликнула я. - Что случилось? Бедняжка! Поднимайся,  пройдем
в дом. Где твоя хозяйка?
   Она едва передвигала ноги. Я сказала:
   - Сейчас я позову Эллен.
   Взяв ее за руку, я поразилась, какой тонкой была эта рука.
   - Я думала, что не доберусь сюда, - пробормотала Тэмси.
   Появилась Карлотта.
   - В чем дело, Арабелла? - спросила она.
   - Это Тэмси, - сказала я.
   - И Барбари с ней? Тэмси покачала головой.
   - Госпожа... - Она переводила взгляд  то  на  меня,  то  на  Карлотту.  -
Госпожа Барбари умерла. Это было несколько месяцев назад. Где-то уже ближе к
концу мора. Я все время ухаживала за ней и заразилась сама.
   - Тэмси! - в ужасе воскликнула я, немедленно подумав об Эдвине.
   - Со мной все в порядке, госпожа. Я одна из немногих, кто выжил. Говорят,
если однажды переболеешь, то больше никогда не  заразишься.  Я  здорова  уже
месяца два или больше. Я бы не пришла сюда, если бы не была уверена.
   - Нужно проводить ее на кухню, - сказала  Карлотта.  -  А  вот  и  Эллен.
Эллен, посмотри, кто пришел. Ей плохо. За ней нужен уход.
   - Тэмси! - воскликнула Эллен. - А где же госпожа Барбари?
   - Она умерла, - сказала Карлотта. - Умерла от чумы.

***

   Благодаря Эллен Тэмси быстро поправлялась.  Уже  через  день  она  меньше
напоминала скелет и могла говорить, не разражаясь  истерическими  рыданиями.
Она вместе с хозяйкой жила в Солсбери, пока там находился двор, а когда двор
выехал, они направились в Бейзингсток, так как джентльмен, с которым  водила
дружбу госпожа Барбари, должен был встретить ее там. Она не  знала,  что  он
приехал туда из Лондона. В течение трех дней они развлекались,  а  потом  он
заболел. Вскоре стало ясно, что у него за хворь.
   Барбари была в отчаянии, ведь она лежала в одной постели с чумой.
   - Мы не успели собраться, как джентльмен умер, и мы остались вдвоем в его
доме, покинутом всеми слугами. Потом моя хозяйка заболела, ухаживать за  ней
было некому, кроме меня, и я ухаживала,  а  она  лежала  в  кровати,  дрожа,
страдая от дурноты и не совсем соображая, что  с  ней  происходит.  Она  все
время звала Карлтона. Было страшно смотреть на нее. Она кричала про то,  что
нужно все начать снова и она готова на все ради этого. Как она встретится  с
ним.., как будет выполнять все его желания,  какой  хорошей  женой  она  ему
будет  и  как  противно  ей  было  иметь  всех  этих   любовников..,   чтобы
рассчитаться с ним за то, что он сделал с ней. Вы уж  простите,  что  я  это
говорю, госпожа, но это ее слова на смертном одре.
   - Ты поступила очень великодушно, оставшись с ней, Тэмси, - сказала я.
   - О, я решила, что мне тоже не избежать болезни. Видите ли, там  был  мой
приятель-слуга, так он тоже заболел.
   Бедная Тэмси!  Бедная  Барбари!  Джаспер  сказал  бы,  что  это  Господне
наказание за их грехи.
   - О, это было ужасно, ужасно! - воскликнула Тэмси. - Видеть ее  ужас,  ее
страх, когда начали появляться эти чудовищные  язвы!  Она  взывала  к  Богу,
умоляя убрать язвы, обещая, что она  сделает  все,  лишь  бы  избавиться  от
них.., а они все появлялись...  К  ним  было  жутко  прикоснуться,  они  все
раздувались,  но  никак  не  вскрывались..,  огромные  язвы,   знаете,   как
карбункулы. Если они прорываются, тогда есть возможность выжить, если же  не
прорываются... А  потом  вдруг  появилась  язва  на  груди...  Она  тоже  ее
увидела.., ее называют меткой. Говорят, когда язва появляется  на  груди,  -
это уже конец. Госпожа увидела метку и возблагодарила  Бога,  потому  что  к
тому времени она молилась только о смерти. Так все и вышло.., госпожа умерла
через час. И осталась я одна.., одна в доме с ней. Приехала телега,  которая
собирала мертвых, и забрала ее. Ночью  я  выходила  и  нарисовала  на  двери
красный крест смерти. Я завернула госпожу в  простыню,  дождалась  телеги  и
выбросила ее через окно. А потом осталась одна в  доме,  помеченном  красным
крестом смерти.
   - Бедная, бедная Тэмси! - воскликнула я. - Ты храбрая женщина!
   - Храбрая? А что мне  еще  оставалось?  У  меня  кружилась  голова,  меня
тошнило, и я была одна в доме. Не знаю, может, как раз потому,  что  я  была
одна... Я должна была позаботиться о себе и поэтому в шутку сказала: "А если
я умру, как же узнают в Эверсли? Господин Карлтон так и не узнает о том, что
он вдовец. Поэтому мне нельзя умереть!" Может быть, немного несерьезно,  что
человек хочет остаться в  живых  по  такой  причине,  но  у  меня  в  голове
помутилось от лихорадки, и я  просто  чувствовала,  что  обязана  выжить.  Я
видела, как по всему моему телу идут жуткие язвы,  но  знала,  что  знак  на
груди не появится. Потом язвы начали открываться, и чума стала  выходить  из
меня. Тогда я поняла, что буду жить. Постепенно  язвы  исчезали,  тошнота  и
лихорадка тоже отступили. Я осталась живой в зачумленном доме...  Я  села  у
окна и, когда подъехала чумная телега, стала кричать: "Я здесь! У меня  была
чума, но я выздоровела". Они  не  приближались  ко  мне  два  дня,  а  потом
прокричали, чтобы я сожгла все,  что  есть  в  доме.  Я  разожгла  несколько
костров, сожгла одежду и постельное белье. Вначале мне передали еду, а потом
кое-какую одежду, и я вышла из дома.  Люди  приходили  посмотреть  на  меня.
Немного было таких, кто пережил чуму. А потом я отправилась в  Эверсли-корт,
потому что обязана была сделать это. Я должна была явиться сюда и рассказать
господину Эверсли о том, что он теперь вдовец

ОБОЛЬЩЕНИЕ

   Джоффри настаивал на том, чтобы я исполняла свое обещание,  и  в  течение
года мы несколько раз встречались.  Он  находил  всевозможные  предлоги  для
визитов, так что складывалось  впечатление,  будто  у  него  здесь  какие-то
важные дела Эдвин и  Ли  с  нетерпением  ждали  его  приезда  и  наперегонки
бросались к нему, желая покататься у него на плечах. Он возил их на себе  по
всему дому и позволял рисовать  мелом  на  потолочных  балках  кресты  -  на
счастье.
   Карлтон воспринял весть о смерти жены без особых  эмоций.  Думаю,  с  его
стороны было бы фальшью изображать горе, принимая во  внимание  характер  их
супружеских отношений. Он лишь пожал плечами, сказав:
   - Бедняжка Барбари! У нее всегда был особый  талант  попадать  в  опасные
ситуации. - Он вопросительно посмотрел на меня и продолжал:
   - Вы, конечно, считаете, что наиболее неудачным ее поступком был брак  со
мной. И вы не ошибаетесь Он уехал в Лондон,  но  вскоре  вернулся,  взяв  за
обыкновение проводить время в моем обществе Нельзя  сказать,  чтобы  я  была
этим недовольна, хотя и внушала сама себе, будто все как  раз  наоборот  Это
было довольно глупо, но, боюсь, в то время я вообще  вела  себя  не  слишком
умно.  Мне  стало  ясно,  что  визиты  Джоффри  имеют  вполне   рациональное
объяснение. Мы нравились друг другу. Мы оба овдовели, оба любили и  потеряли
любимых, и, наверное, оба искали возможность заполнить ту пустоту  в  жизни,
которую ощущали.
   Джоффри был предусмотрительным человеком, и это восхищало меня в нем.  Он
был не из тех, кто старается развить  взаимоотношения  без  предварительного
тщательного обдумывания. Я полагала,  что  в  данный  момент  он  взвешивает
ситуацию. Он хотел узнать обо мне  побольше  и  удостовериться  в  том,  что
вместе мы будем счастливы.
   Это разумно, говорила я себе, и если даже это не  столь  романтично,  как
моя любовь к Эдвину и предположительно его любовь к покойной  жене,  то  все
это вполне оправдано.
   Я продолжала внушать себе, что никого не смогу полюбить так,  как  любила
Эдвина. Но разве следует отвергать радости брака лишь оттого, что я не  могу
разделять их с Эдвином?
   А кроме того, у меня был сын, который нуждался в отце. Эдвин был  окружен
любовью, ему всего хватало, и, тем  не  менее,  я  замечала,  как  он  любил
находиться в обществе Джоффри, который мог дать ему нечто такое, на что я не
была способна.
   Вот такие мысли роились в моей голове в чудесный солнечный июньский  день
тысяча шестьсот шестьдесят шестого года.
   Я срезала в саду розы, которые любила ставить в вазы и украшать ими  дом.
Мне доставлял удовольствие аромат роз в  комнатах.  Особенно  мне  нравились
дамасские розы - наверное, потому, что моя прабабушка родилась в те времена,
когда Томас Линейкр привез их в Англию, и получила свое  имя  в  честь  этих
роз.
   Услышав, как кто-то въехал во двор,  я  сразу  подумала  о  Джоффри.  Как
всегда во время его визитов, меня мучил вопрос: не случится ли это сегодня?
   Я всегда надеялась на то, что этого не произойдет, поскольку  у  меня  не
было окончательной уверенности. Я видела множество причин  ответить  "да"  и
столько же причин для отказа. Такой хороший отец для Эдвина, и мне  он  тоже
нравился. Добрый, приятный,  очаровательный.  Мужчина,  на  которого  всегда
можно положиться совсем иной, чем...
   Почему именно в этот момент я вдруг подумала о Карлтоне?
   - Карлтон!
   Он стоял, улыбаясь, и я почувствовала, что глупо краснею.
   - Очаровательная картина! - сказал он. - Дама с розами. - Он взял корзину
из моих рук и понюхал цветы. - Они прелестны, -  сказал  он,  поглядывая  на
меня.
   - О, благодарю вас, Карлтон.
   - Кажется,  вы  ожидали  кого-то  другого.  Джоффри  Джиллингхэм  слишком
зачастил к нам в дом. Знаете, я начинаю раскаиваться в том, что  привел  его
сюда.
   - Отчего же? Мы все очень любим его.
   - А он любит нас.., по крайней мере, некоторых из нас... А  некоторые  из
нас, возможно, любят  его  больше,  чем  остальные.  Дайте-ка  мне  корзину,
присядем возле ивы. Мне нужно поговорить с вами.
   - Я еще не закончила срезать розы. Хочу набрать побольше.
   - Уже достаточно.
   - Позвольте мне судить об этом.
   - Дорогая кузина Арабелла, вы можете положиться на мое  суждение  в  этом
вопросе. То, что я собираюсь сказать вам, гораздо важнее, чем корзина роз.
   - Так скажите.
   - Не здесь. Я хочу, чтобы вы сели и отдали мне все ваше внимание.
   - Вопрос настолько серьезен? Карлтон кивнул со значительным видом.
   - Эдвин?.. - начала я.
   - Да, это касается Эдвина.
   - Карлтон, что-то произошло?
   - Пока все в порядке. И, может быть, все будет хорошо.., очень хорошо...
   - Умоляю, скажите мне, в чем дело? Что вы ходите вокруг да около?
   - Это как раз вы  ходите  вокруг  да  около..,  розовых  кустов.  Давайте
присядем, и я все расскажу вам.
   Он встревожил меня, и я последовала за ним к каменной скамье, стоящей под
плакучими ивами.
   - Ну? - спросила я.
   - Я хочу жениться на вас.
   - Вы?!
   - Почему бы и нет? Я свободен, вы тоже. Это было  бы  наилучшим  решением
всех проблем.
   - Всех! Боюсь, я не...
   Он неожиданно схватил меня, лишив возможности сопротивляться. Его поцелуи
и ласки напомнили мне поцелуи Эдвина.
   Я пыталась оттолкнуть его, но силы были  явно  неравны,  и  он  оставался
хозяином ситуации.
   - Как вы посмели!
   - Ради вас я готов на все, что угодно, - сказал он. - Не нужно стыдиться,
Арабелла! Вы же знаете, что хотите меня так же, как я хочу вас. Зачем делать
тайну из столь очевидных вещей?
   - Очевидных! - воскликнула я. - Для кого?
   - Для меня. Я ощущаю это всякий раз,  когда  мы  встречаемся.  Вы  просто
взываете ко мне, так вы меня хотите.
   - Вы слишком высокого мнения о своем обаянии. Уверяю вас, в данный момент
я ничего не хочу так сильно, как избавиться от вашего присутствия.
   В глазах Карлтона светилось озорство, рот искривился в притворном испуге.
   - Не правда, - сказал он.
   - Истинная правда. Как вы посмели оторвать меня от моих...
   - Роз, - подсказал он.
   - От моих занятий, затащив меня сюда под фальшивым предлогом?
   - Что за фальшивый предлог?
   - Намек на то, что с Эдвином что-то произошло.
   - С  Эдвином  действительно  кое-что  происходит.  Он  быстро  становится
испорченным ребенком, привыкшим держаться за мамочкину юбку.
   - Как вы смеете!..
   - Говорить правду? Мальчик нуждается в сильной руке. В моей руке. И он ее
получит. Ему придется узнать, что в мире существует нечто более важное,  чем
любовь и поцелуи.
   -  Из  того,  что  я  слышала,  следует,  что  эти  вещи  играют   весьма
значительную роль в вашей жизни.
   - Вы говорите о моей репутации, которая вас интересует. Говорят, нет дыма
без огня, и я действительно могу назвать себя мужчиной с опытом...
   - Не подходящим для воспитания ребенка.
   - Как нельзя более  подходящим.  Если  бы  не  я,  ваш  покойный  муж  не
превратился бы в мужчину, которым он все-таки был. Именно  я  воспитал  его.
Именно я сделал из него мужчину.
   - Любопытно, что сказал бы по этому поводу его отец.
   - Он подтвердил бы мои слова. Он часто отсутствовал дома, а  мать  Эдвина
нянчилась с сыном точно так же, как вы с его тезкой.
   - Как бы то ни было, Эдвин покинул Англию, когда ему было десять лет, и с
тех пор, я полагаю, ваше блестящее воспитание успело улетучиться.
   - Самые важные годы - те, когда формируется личность, от пяти  до  десяти
лет.
   - Как вы хорошо разбираетесь в этих вопросах!
   - От вашего внимания не могло уйти, что я  хорошо  разбираюсь  во  многих
вопросах.
   - От моего внимания не ушло ваше чрезвычайное самомнение.
   - Всегда приятнее считать себя самым  лучшим.  В  конце  концов,  слишком
многие так вовсе не считают. Я хочу жениться на вас. Вы слишком  молоды  для
того, чтобы жить такой жизнью. Вам нужен муж. Вам нужен  я.  Я  хотел  этого
давно, но теперь у меня есть возможность сделать вам предложение и нет нужды
затягивать с решением.
   - В этом действительно нет нужды. Предложение отклоняется.
   - Арабелла, я собираюсь жениться на вас.
   - Вы забываете о том, что для брака необходимо согласие обеих сторон.
   - Вы согласитесь, я вам обещаю это.
   - Не стоит быть столь щедрым на обещания. Именно это  наверняка  окажется
невыполненным.
   Он взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему прямо в глаза.
   - Я могу дать еще  одно  обещание:  однажды  став  моей,  вы  никогда  не
захотите покинуть меня.
   Я рассмеялась. Меня охватило неистовое  возбуждение.  Откровенно  говоря,
уже давно ничто не доставляло мне такого удовольствия. Было  так  чудесно  -
иметь возможность сбить с него спесь, дать ему понять, что я не  намереваюсь
подчиняться его приказаниям.
   - Что ж... Говоря вашими словами, я никогда не стану вашей.
   - Не будьте столь уверены.
   - Я абсолютно уверена в этом.
   - Вы совершаете ошибку, Арабелла - Отвергнув ваше предложение?
   - Нет, думая, что я не сумею взять вас.
   - Вы говорите так, будто я шахматная пешка.
   - На самом деле вы - исключительно важная фигура, моя королева.
   - Которая будет делать ходы в соответствии с вашими желаниями.
   - Да, - подтвердил Карлтон, - в соответствии с моими желаниями.
   - Ну, с меня достаточно, - промолвила я и встала.
   - А с меня - нет, - сказал он, поднимаясь вместе со  мной,  положил  руки
мне на плечи и заставил меня вновь усесться на скамью.
   - Я вижу, из вас получился бы муж с весьма дурными манерами, - сказала я.
   - Когда этого требуют обстоятельства. Но  при  любых  обстоятельствах  вы
найдете меня очень подходящим для вас мужем.
   Я серьезно сказала:
   - Существовал лишь один человек, который мне подходил, и я благодарю Бога
за то, что он был моим мужем, пусть и недолго.
   Карлтон возвел глаза к небу.
   - Причисленный к лику святых Эдвин, - сказал он.
   - Умоляю, не смейтесь над этим.
   - Вы такая же, как все,  Арабелла.  Вы  меня  разочаровываете.  Я  всегда
думал, что вы  другая.  Как  только  сердце  мужчины  перестает  биться,  он
становится святым.
   - Я  не  сказала,  что  Эдвин  был  святым.  Я  говорила,  что  он  самый
замечательный человек из всех, кого я знала или когда-нибудь  узнаю,  и  что
никто не сможет заменить мне его.
   - Нельзя обожествлять людей, Арабелла.
   - Я любила Эдвина и все еще люблю его. Неужели вы  не  понимаете?  Никто,
никто не может занять его место в моем сердце.
   - Вы ошибаетесь. Кое-кто может вытеснить его. Именно это  вы  и  узнаете,
выйдя за меня замуж.
   - Я больше не хочу вас слушать.
   - Вы будете меня слушать. Я собираюсь сказать вам...
   Он вдруг умолк, и я удивленно посмотрела на него.  Его  настроение  резко
изменилось. Он сказал:
   - Неужели вы думаете, что я боюсь мертвого? Я никого не боюсь,  Арабелла.
И уж, во всяком случае, не святых на глиняных ногах. Таких  святых  несложно
повергнуть.
   - Перестаньте насмехаться над Эдвином. Вы недостойны  расшнуровывать  его
сапоги.
   - Сапоги нынче без шнуровки, а это ваше замечание Джаспер счел бы  весьма
непочтительным.
   - Меня не интересует Джаспер.
   - Но вас должна интересовать правда.
   - Я возвращаюсь к своим розам, - сказала я. - Ваша  жена  совсем  недавно
умерла...
   - Барбари первой расхохоталась бы, услышав ваши  слова.  Вы  знаете,  что
представлял собой наш брак.
   - Это еще одна причина, по которой я отвергаю ваше предложение. Она  была
живым примером того, как не следует поступать.
   - Но вы не Барбари.
   - Вы никогда не будете верны одной женщине.
   - Бросаю вам вызов,  дрожайшая  Арабелла.  Подумайте  только,  как  будет
интересно сделать меня таким.
   - Возможно, эта задача не стоит трудов. Барбари не бралась за нее.
   - Бедная Барбари! Для нее это действительно было безнадежно. Но почему мы
постоянно говорим о мертвых? Я жив. Вы живы. Мы - двое живых людей.  Правда,
все эти годы вы были живы лишь наполовину. Вылезайте  из  своей  раковины  и
живите.
   - Я живу полной и интересной жизнью. У меня есть ребенок.
   - Э, бросьте! Вы заперли себя с мертвецом. Вы  сотворили  себе  кумира  и
поклоняетесь ему. Это фальшивая святыня. Эдвин мертв. Вы живы.  У  вас  есть
ребенок. Вам нужен я. Я могу сделать вас счастливой, помогу воспитать