вис, заявив,  что  таким  образом  хочет
отметить два счастливых события: мое спасение из рук лондонских  бандитов  и
выздоровление моей сестры. Он пожелал, чтобы это платье принесло мне удачу.
   - Джервис  не  хочет,  чтобы  ты  выглядела  на  балу  у  Мэллардов,  как
деревенская мышка, - сказала Карлотта, пытаясь, как  всегда,  испортить  мне
удовольствие.
   Я же, в свою очередь, смело ответила, что объясняю поступок сэра Джервиса
его добротой. Карлотта лишь пожала плечами.
   Платье, конечно, было делом серьезным. Лиф из розового  шелка,  свободная
верхняя юбка, а нижняя - из нежно-кремового атласа с золотым  шитьем;  очень
низкий вырез - для того, чтобы  открыть  шею.  Карлотта,  хотя  и  неохотно,
признала меня весьма грациозной, но все же заметила, что мой  незрелый  бюст
следовало бы как-то прикрыть.
   Анна,  занимавшаяся  платьем,  шепнула  мне,  что  то,  о  чем   Карлотта
отзывается столь пренебрежительно, объясняется лишь моей молодостью и многим
покажется как раз чрезвычайно привлекательным, так что моя незрелость  менее
всего должна меня беспокоить-Есть множество пожилых дам, которые  отдали  бы
за нее все, - уверяла она.
   Пока мы занимались нарядами, я поняла, что Анна очень интересуется  мной.
Стоя на коленях  рядом,  она  иногда  заводила  разговоры.  Чаще  всего  она
расспрашивала о Берсабе.
   - Вы такие похожие, - сказала Анна, - и в то же время такие разные.
   - Большинство людей не различают нас.
   - Знаете, я теперь, наверное, смогла бы.  Я  рассказала  ей  о  том,  как
Берсаба отправилась за повитухой, потому что очень волновалась  за  одну  из
наших служанок, которая носила ребенка явно дольше положенного срока.
   - Я помню, - сказала Анна, - это  она  предупредила  нас  о  том,  что  в
деревне  готовят  недоброе  против  моей  госпожи..,  и  все-таки...  -  Она
заколебалась. Я смотрела на нее выжидающе, и она наконец закончила:
   - Я не думаю, чтобы моя хозяйка ей нравилась.
   - Я тоже так не думаю, - сказала я, вспомнив о Бастиане.
   - Но все же она нас предупредила.
   - Конечно, она должна была предупредить  вас.  Люди  бывают  так  ужасны,
сбиваясь в толпу. Когда-то я видела, что они сделали  с  ведьмой.  Это  было
жутко. Есть в толпе что-то  пугающее.  Самые  обыкновенные  люди  собираются
вместе и превращаются в диких зверей, а цель, которая кажется им  праведной,
заставляет их творить безумные жестокости.
   - Странная все-таки девушка ваша сестра.
   - О, я хорошо ее знаю. Временами мне кажется, что мы с ней одно целое,  а
временами - что природа поделила между нами  человеческие  достоинства,  дав
какие-то из них одной целиком,  ничего  не  оставив  для  другой.  Например,
Берсаба гораздо умнее меня. Мне и в  голову  бы  не  пришло  отправиться  за
повитухой, хотя я  тоже  знала,  что  Феб  давно  пора  родить.  Я  какая-то
бездумная, то есть думаю меньше других.
   - Мне кажется, госпожа, что вы заполучили львиную  долю  добрых  черт,  -
сказала Анна. - По правде говоря, мне кажется, что вашей сестре их  и  вовсе
не досталось. И было бы ошибкой полагаться на нее в случае, если...
   Я бросила на Анну сердитый взгляд, и она закончила:
   - Впрочем, я что-то заболталась. Давайте-ка взглянем на лиф...
   Меня удивили как ее манеры, так и слова. Похоже, она хотела  предупредить
меня. Настроить против Берсабы! Что за вздор!
   В  то  же  время  она  относилась  ко   мне   очень   дружелюбно,   почти
покровительственно, и я наконец почувствовала, что у меня появились  друзья.
Сенара старалась делать для меня все возможное, хотя вскоре  она  собиралась
уехать в Испанию. Она сказала, что очень рада выздоровлению  моей  сестры  и
что если бы Берсаба умерла, то она  обязательно  поехала  бы  к  нам,  чтобы
находиться рядом с нашей  матушкой.  Теперь  все  благополучно  завершилось,
полное выздоровление  Берсабы  было  лишь  вопросом  времени,  и,  поскольку
исчезла вероятность заражения, я могла в любой день вернуться домой.
   И вот наступил день бала. Я была потрясена, увидев себя в самом роскошном
и изысканном платье, какое только можно себе представить. Анна пришла  лично
удостовериться в  том,  что  Мэб,  помогавшая  мне  одеваться,  сделала  все
наилучшим образом. Анна шепнула мне, что  очень  бы  хотела  сама  причесать
меня, но ее светлость потребовали, чтобы  Анна  занималась  только  ею.  Она
одобрительно отозвалась о платье и сказала, что я ему  вполне  соответствую,
хотя прическу все-таки стоило бы подправить, и она постарается так или иначе
выкроить для этого время. И действительно, чуть позже Анна зашла  и  красиво
уложила на затылке мои длинные густые волосы.
   Резиденция  Мэллардов  представляла  собой  большое   здание   с   садом,
спускавшимся  к  Темзе.  Нас  встретили   хозяева,   которые   с   интересом
рассматривали меня. Тут же к сэру Джервису и Карлотте подошла большая группа
гостей, видимо, их хороших знакомых, и меня представили  молодому  человеку,
наряженному в великолепные атласные штаны, напомнившие мне меха,  с  помощью
которых мы дома раздували огонь в камине. Я  улыбнулась  про  себя  и  стала
гадать, что подумал бы этот джентльмен, угадай он мои мысли,  -  ведь  штаны
были из бледно-голубого атласа и подвязаны у колен пучком разноцветных лент.
   Молодой человек был несколько вялым,  и,  танцуя,  я  все  время  боялась
сбиться с такта, что, вероятно, удивляло его.  Я  почувствовала  облегчение,
когда музыка умолкла и в зале воцарилась тишина. Это означало,  что  прибыли
король с королевой, и все присутствующие тут же выстроились в  две  шеренги,
между которыми прошла королевская чета. Я имела честь видеть  Их  Величества
вблизи. Государь, несомненно, был мужчиной красивым, с  правильными  чертами
лица, хорошо ухоженной бородкой и вьющимися, спадающими на  плечи  волосами.
Что же касается  королевы,  то  ее  обаяние  объяснялось,  видимо,  огромным
жизнелюбием, которое чувствовалось даже в ее улыбке, и хотя  она  отнюдь  не
являлась красавицей из-за слишком длинного носа и выступающих зубов,  у  нее
были большие темные глаза, светившиеся интересом ко всему окружающему, а  ее
бледная кожа выглядела изящно и утонченно.
   Меня глубоко тронуло происходящее, и, делая в соответствии  с  полученной
ранее  инструкцией  реверанс,  я  думала  о  том,  с  каким  восторгом  буду
рассказывать об этом Берсабе.
   Мой   вялый   партнер,    несомненно,    воспользовался    подвернувшейся
возможностью, чтобы найти более подходящую пару, и в  тот  момент,  когда  я
несколько растерянно выискивала взглядом в  толпе  гостей  Сенару  или  сэра
Джервиса; рядом раздался голос:
   - Вот мы и снова встретились.
   Возле меня стоял мой спаситель.
   Я почувствовала, что вся вспыхнула от  радости  и  некоторого  волнующего
трепета, который вызывал во мне его голос. Ричард продолжил:
   - Я так и думал, что мы скоро встретимся.
   - Надеюсь, я достойно поблагодарила вас?
   - Ну конечно. Ваша признательность была совершенно явной.  Не  хотите  ли
потанцевать?
   - Я очень люблю танцевать, но боюсь, что недостаточно искусна.
   - Сказать по правде, я тоже. Правда, я могу  похвастать  тем,  что  очень
неплохо исполняю деревенские пляски.  На  мой  взгляд,  они  наиболее  верно
передают сам дух танца, гарантирую вам, что делаю это превосходно.
   Я расхохоталась.
   - Я обожаю эти танцы. Мы танцуем их под Рождество, а после  сбора  урожая
делаем из снопов чучела, чтобы будущая осень была обильной.
   - Ах, вы заставляете меня тосковать по  незатейливым  сельским  радостям.
Знаете, что мы сейчас сделаем? Убежим  в  сад,  присядем  там  где-нибудь  и
поболтаем. Вы не возражаете?
   - С огромным удовольствием!
   - Тогда идемте. Попытаемся уйти  незаметно.  Он  проложил  дорогу  сквозь
толпу гостей. Оказавшись на свежем воздухе, я очень обрадовалась, тем более,
что вечер, к счастью, был теплым. Сад был  очень  красив,  а  плеск  воды  о
ступени каменной лестницы, спускавшейся к воде, придавал  всему  окружающему
неповторимое очарование.
   Ричард нашел место, где можно было присесть. Это была  небольшая  беседка
со входом, обращенным к  воде,  стены  которой  прикрывали  нас  от  легкого
ветерка.
   - Расскажите мне о ваших местах, - попросил он.
   Я с готовностью рассказала ему о нашем доме и о том,  как  из-за  болезни
Берсабы я была вынуждена уехать в Лондон.
   Молодой человек поздравил меня с тем, что в  конце  концов  все  обошлось
благополучно, и спросил, собираюсь ли я возвращаться домой. Я ответила,  что
рано или поздно сделаю это.
   Он  предположил,  что  моей  сестре  придется  после  болезни  еще  долго
восстанавливать силы. В этом он был уверен, поскольку одному из его  друзей,
тоже болевшему оспой, посчастливилось выжить. И добавил:
   - Поверьте мне, это действительно редкое везение  и  большая  удача.  Мой
друг считает, что уже стоял одной ногой в могиле, и рассматривает  как  чудо
то, что ему все-таки удалось выкарабкаться.
   Я вздрогнула, и Ричард спросил, не холодно ли мне.
   - Нет, - ответила я, - я просто подумала, смогла  бы  я  жить  без  своей
сестры?
   - Ведь вы близнецы... Скажите, она очень похожа на вас?
   - Настолько, что единственный человек, который с  уверенностью  различает
нас - это наша мать.
   - Значит, она выглядит как вы и разговаривает как вы. Скажите, а  думаете
вы тоже одинаково?
   - О, вот здесь есть разница, причем заметная. Берсаба гораздо умнее меня.
Она всегда решала за меня арифметические задачки и  писала  сочинения.  А  я
занималась рукоделием за двоих.  Это,  пожалуй,  единственное,  что  у  меня
выходит лучше, чем у нее. Ну вот, теперь вы знаете о  нас  все,  что  хотели
знать.
   - Вовсе нет, ведь я очень любопытен. Это был, наверное, самый  счастливый
день с тех пор, как я уехала из дома. Я вдруг ощутила,  что  окружающий  мир
прекрасен. Свершилось чудо, и Берсаба, стоявшая  на  краю  могилы,  пережила
кризис, выздоравливает и со временем вновь станет бодрой и жизнерадостной. Я
нахожусь в  Лондоне,  в  очаровательном  саду  и  разговариваю  с  генералом
королевской армии, который заинтересовался мной и признался,  что  хотел  бы
узнать меня поближе.
   Я бы никогда не познакомилась с ним, если бы не то ужасное приключение. Я
бы  никогда  не  почувствовала  такое  огромное  облегчение  при   вести   о
выздоровлении Берсабы, если бы ее  болезнь  не  была  такой  страшной.  Так,
вероятно, обстояло дело и со всем остальным: каким бы тревожным ни  казалось
событие в начале, завершалось оно благополучно.
   Я сказала:
   -  Мы  все  время  говорим  лишь  о  моих  делах.  Вы  совсем  ничего  не
рассказываете о себе.
   - Я не знаю, что могло бы вас заинтересовать.
   - Ведь вы военный. Должно быть, вы пережили  немало  приключений,  в  том
числе и за границей.
   - О да. Мне довелось служить на заморских территориях. Закончив Кембридж,
я понял, что  хочу  стать  воином.  Собственно  говоря,  это  наша  семейная
традиция. Отец послал меня в Нидерланды изучать военное искусство.  Позже  я
воевал в Испании, а потом во Франции.
   - Но ведь сейчас мы ни с кем не воюем.
   - Солдат всегда готов к войне.
   - Но пока вы не собираетесь за границу?
   - Нет, до тех пор, пока в этом нет нужды.
   -  Значит,  вы  муштруете  своих  подчиненных  и  находитесь   в   боевой
готовности... А у вас есть свой дом?
   - За городом. На  севере  страны  у  нас  есть  имения,  которыми  сейчас
управляет мой младший брат. Он не пошел  служить  в  армию.  У  меня  дом  в
Фар-Фламстеде. Это к западу от Хэмптона.  Конечно,  у  меня  есть  городская
квартира.
   - Как и у Джервиса.
   - Это необходимо, так как он служит при дворе.
   - А ваше поместье старинное?
   - Нет, прошлого столетия, как и большинство из них.
   - И  вы  отправляетесь  туда,  когда  вам  хочется  насладиться  сельской
идиллией?
   Неожиданно  в  воздухе  повисло  молчание,  и  я  взглянула   на   своего
собеседника. Черты его лица застыли, словно маска, и он медленно произнес:
   - У меня нет для этого  никакой  возможности.  Мой  долг  вынуждает  меня
находиться в Лондоне.
   Я вспомнила, как сэр Джервис говорил о том, что с этим  связана  какая-то
история, которую он не мог припомнить, и что генерал потерял свою жену.
   Конечно,  я  не  посмела  расспрашивать  его  на  эту  тему,  но  веселое
настроение куда-то пропало. Его манера держаться изменилась, и он стал вести
себя суше.
   Я продолжила свой рассказ о  доме,  хотя  мне,  конечно,  гораздо  больше
хотелось послушать его. Но  он  всячески  поощрял  меня,  явно  демонстрируя
интерес к моему прошлому, объяснявшийся, как мне показалось, тем, что в этом
случае он мог молчать о себе.
   Мы все еще разговаривали,  когда  услышали  приближающиеся  шаги.  К  нам
подошли мужчина  и  женщина.  Очевидно,  они  были  хорошо  знакомы  с  моим
собеседником, поскольку мужчина обратился к нему по имени.
   Мне были представлены Люк Лонгридж и его сестра Элла, и у меня  сложилось
впечатление, что они отнеслись ко мне не совсем  одобрительно.  Впервые  мне
пришло  в  голову,  что  я,  возможно,  каким-то  образом  нарушила  этикет,
оказавшись в саду наедине с мужчиной.
   Эта пара была одета не столь изысканно  как  большинство  других  гостей,
которые, как мне показалось, держались с ними весьма холодно.
   Люк Лонгридж попросил позволения немного посидеть с нами.
   Некоторое время разговор шел о цветах и о необычайно  мягкой  сегодняшней
погоде, а потом Лонгридж вдруг заявил, что  король,  очевидно,  пребывает  в
полной безмятежности и не подозревает о сгустившихся над его головой тучах.
   - От монарха и не следует ждать иного поведения, - возразил генерал.
   - Королева же, как всегда, легкомысленна, - продолжал Люк Лонгридж.  -  Я
готов поклясться, что она не думает  ни  о  чем,  кроме  танцев  и  светских
сплетен, если, конечно, не считать  мечты  о  введении  в  нашей  стране  ее
религии, но это ей никогда не удастся.
   - Разумеется, - ответил генерал.
   Элла Лонгридж взволнованно заметила:
   - Придется хорошенько побороться за то, чтобы ей это не удалось.
   - Его Величество никогда не позволит этому произойти. Ему  известна  воля
народа, - заявил Ричард Толуорти.
   - После смерти Бэкингема (слава Богу, что это случилось!) королева  стала
его главным советником, - сказал Люк Лонгридж.
   - Это преувеличение, - возразил генерал.
   - Теперь король Карл просто без ума от нее  -  это  после  того,  как  он
многие годы просто  игнорировал  ее  и  ненавидел  свой  брак,  и  вдруг  он
становится любящим мужем, позволяет дурачить себя, а  за  нос  его  водит..,
фривольная француженка-католичка!
   - Король счастлив в браке, который принес плоды, - сказал сэр Ричард, - и
вы должны признать, друг мой, что для страны это  благо.  Не  правда,  будто
государь находится под влиянием своей жены. У Его Величества  очень  развито
чувство долга.
   - Так не оттого ли в стране началась смута? - спросил Люк Лонгридж. - Это
не может продолжаться до бесконечности, уверяю вас, генерал. В народе  зреет
недовольство, страна расколота, и, клянусь Богом, я знаю, на чьей стороне  я
окажусь в решающий час.., не на стороне короля!
   - Полегче, Лонгридж, - это попахивает государственной изменой, -  заметил
генерал.
   - Я говорю то, что думаю.
   - Осторожней, Люк, - вмешалась его сестра. Мне тоже захотелось  попросить
генерала быть осторожней. Я умоляюще смотрела на  него,  но  он  не  замечал
этого.
   Люк Лонгридж вспыхнул от гнева и внезапно закричал:
   - Я предвижу конец всего этого! К тому все  идет!  Король,  правящий  без
парламента...
   Я неожиданно вспомнила мужчин у позорного столба. Несколько  минут  назад
вечер казался мне чудесным, и внезапно все так переменилось.  Я  всего  лишь
видела сон, а теперь меня возвратили к жестокой действительности.  Ничто  не
являлось тем, чем казалось. В большом зале любезный король и его обаятельная
жена принимали почести от своих подданных, не зная, что  некоторые  из  них,
вроде Лонгриджа, готовы организовать заговор. Или уже организовали?
   - Вы оскорбили короля и королевскую армию! - воскликнул генерал Толуорти.
- Я требую удовлетворения!
   - Вы же прекрасно понимаете, что я говорил вполне разумные вещи.
   - Я прекрасно понимаю, что вы оскорбили монарха и  его  воинов.  Назовите
место нашей встречи.
   - Вы узнаете это в нужный срок.  Люк  Лонгридж  отвесил  поклон  и,  взяв
сестру под руку, пошел прочь.
   - Похолодало, - обратился ко мне генерал. - Позвольте,  я  отведу  вас  к
вашим друзьям. Я решила добиться ясности.
   - Что он имел в виду? Неужели вы собираетесь драться на дуэли?
   - Он не оставил мне выбора.
   - Но он всего лишь изложил свои взгляды.
   - Оскорбив тем самым короля.
   - Но не лично вас.
   - Дорогая госпожа Лэндор, я являюсь одним  из  генералов  короля.  Всякое
оскорбление короля относится и ко мне лично.
   - Неужели дуэль неизбежна?
   - Умоляю вас, не беспокойтесь. Это совершенно заурядное событие.
   - Которое, возможно, закончится смертью одного из вас!
   - Может, да, а может, и нет, - Но...
   - Становится холодно, пора идти. Больше он не произнес ни  слова,  и  мне
оставалось лишь позволить ему увести меня.
   Он провел  меня  к  Сенаре,  оживленно  беседовавшей  с  группой  гостей,
поклонился и ушел.
   Я обрадовалась, когда бал наконец закончился, и мы в  карете  отправились
домой, причем никто не склонен был к болтовне. Я вновь  и  вновь  вспоминала
разговор в саду, расценивая его как глупую ссору, которая тем не менее может
привести к смерти одного из собеседников.
   Я знала, что если Ричард Толуорти будет убит, я не смогу  забыть  его  до
конца своих дней.

***

   Два дня я была в отвратительном настроении. Либо  Ричард  Толуорти  будет
убит, либо он убьет другого  человека,  что  тоже  не  могло  мне  доставить
радости. Как он мог столь бесцеремонно бросить вызов своему  знакомому?  Люк
Лонгридж оскорбил монарха? "Ну что ж, - раздраженно думала я, - пусть король
сам и защищает свою честь".
   Но Ричард был солдатом.., человеком с идеалами.  Конечно,  он  прав.  Так
убеждала я себя, начиная ненавидеть Лонгриджа, спровоцировавшего дуэль.
   Я спросила Карлотту, что бывает, если человека ранят на дуэли.
   - Иногда он умирает. Все зависит от того, насколько серьезна рана.
   - А что происходит с другим?
   - Ему, видимо, приходится бежать из страны.  В  конце  концов,  ведь  это
убийство.
   - Понимаю.
   - А почему ты спрашиваешь?
   - Так, интересуюсь. Ведь я должна  изучать  нравы  и  обычаи  дворянства,
верно?
   - Это нездоровый обычай.
   - Я обратила внимание, что очень многие обычаи можно назвать нездоровыми.
   - О, - усмехнулась Карлотта, - ты весьма наблюдательна.
   Я попыталась  выбросить  все  это  из  головы,  твердя  себе,  что  глупо
волноваться за человека, которого видела всего два раза в жизни, пусть  даже
и при необычных обстоятельствах: один раз - когда он спас меня, и  другой  -
когда он вызвал соперника на дуэль.
   Как бы мне хотелось, чтобы со мной рядом оказалась Берсаба, с  которой  я
могла бы поделиться своими мыслями.  Я  размышляла  о  том,  когда  же  мать
позовет меня домой. Возможно, я буду нужна для ухода за Берсабой.  В  письме
мать сообщила, что Берсаба еще не скоро полностью оправится, и дала  понять,
что в деревне все еще болеют оспой, и она не хотела бы, чтобы я возвратилась
до того, как окрестности, по ее выражению, очистятся.
   Я подумала, что если генерал Ричард  Толуорти  будет  убит  или  вынужден
бежать за границу, то мне нужно как можно скорее  отправиться  домой.  Тогда
все, что произошло в Лондоне, останется  позади,  а  через  некоторое  время
покажется и вовсе нереальным.
   Между тем миновала неделя, и Ричард Толуорти нанес нам визит.
   По счастливому стечению обстоятельств Сенара в тот  момент  находилась  у
соседей с прощальным визитом, так как собиралась на следующей неделе  уехать
в Испа