считать
обычным женихом.

***

   Мэб относилась к  Анне  с  некоторой  ревностью.  Она  выискивала  мелкие
недостатки в ее портновской работе и бормотала, что гораздо лучше сделала бы
все сама. Она была расстроена тем, что не стала моей наперсницей. Я пришла к
выводу, что Мэб действительно очень глупая девушка. Она  постоянно  пыталась
завести разговор о детишках.
   - Ох, госпожа Анжелет, - говорила она, - я просто жду не дождусь  первого
малыша. Надеюсь, вы не заставите ждать так долго, как ваша матушка.
   Потом она начинала рассказывать о  своей  сестре  Эмили,  которая  завела
внебрачного ребенка.
   - Такая уж она была, Эмили, - сообщила она, - просто не могла  пропустить
ни одного мужчину, да и они ее тоже. Ну  и  залетела..,  залетела  так,  что
никуда не денешься. А мать ей говорит, что, мол, если и  дальше  так  будешь
таскаться, скоро еще одного принесешь в подоле. Я ей  как-то  говорю:  "Дура
ты, Эм. Ты ведь опять залетишь". А она отвечает, что если уж  случится  так,
то ничего не поделаешь. Такая уж она есть, просто не может отказать.
   Мэб выжидательно смотрела на меня, а я злилась на  нее,  главным  образом
потому, что очень мало знала об этой стороне супружеской жизни и, по  правде
сказать, побаивалась ее.
   Вновь приехал Ричард и сразу явился в Пондерсби-холл, чтобы поговорить со
мной.
   Я спустилась в гостиную. Он взял мои руки и расцеловал их, и я  сразу  же
почувствовала себя  счастливой:  все  сомнения  исчезли,  и  я  поняла,  как
отравила мое существование Карлотта своими намеками на то, что ко мне  могут
отнестись с пренебрежением и в последний момент отменить бракосочетание.
   Я спросила:
   - Вы все еще хотите жениться на мне, Ричард?  Он  изумленно  взглянул  на
меня:
   - Почему вам пришло в голову спросить об этом? Я прижалась  лицом  к  его
камзолу.
   - Не знаю. Просто я так счастлива, что не могу поверить в свое счастье.
   Он поднял мое лицо и пристально посмотрел мне в глаза.
   - Вы милое доброе дитя, - сказал он. - Неудивительно, что я полюбил вас.
   - И мы будем счастливы, да?
   - Мы должны быть в этом уверены.
   - Я буду уверена.
   - Вы сомневаетесь во мне?
   - Нет. Нет, когда вы находитесь рядом.
   - Вы никогда  не  должны  сомневаться  во  мне..,  в  особенности  в  мое
отсутствие. Вы ведь знаете, что меня подолгу не будет дома?
   - Я это понимаю. Всю жизнь у меня перед глазами пример матери.
   - Значит, к этому вы готовы?
   - Да, и.., возможно, у нас появятся дети, и тогда я не  буду  чувствовать
себя одинокой.
   Наступило молчание. Взглянув ему в  глаза,  я  увидела  в  них  странное,
непонятное для меня выражение. Потом он взял меня за руку и крепко пожал ее.
   - Именно этого я и хотел бы, - сказал он. - Да, я очень этого хочу.
   - Я надеюсь.., надеюсь, что не подведу, - пробормотала я.
   Неожиданно он отстранил меня и, бросившись к двери, резко распахнул ее.
   В комнату упала Мэб.
   Я  страшно  разозлилась,  поскольку  она  явно  подслушивала  у  замочной
скважины.
   - Что ты здесь делаешь, Мэб? - воскликнула я. Она неуклюже  поднялась  на
ноги и стояла, не зная, что сказать. Я увидела, как ее глаза, которые только
что горели любопытством, наполнились страхом.
   - Уходи, - бросила я, - мы поговорим позже. Она  выбежала,  захлопнув  за
собой дверь. Я с тревогой взглянула на Ричарда, который был очень рассержен.
   - Эта девушка должна уйти, - сказал он.  -  Мы  не  будем  держать  ее  в
Фар-Фламстеде.
   - Уйти? - удивилась я.
   -  Да.  Ее  следует  отослать  домой.  Я  не   потерплю,   чтобы   кто-то
подсматривал.., или подслушивал.
   - Она просто дурочка. Я дам ей хорошую выволочку и строго предупрежу.
   - Нет, Анжелет, - твердо сказал он.  -  Этого  недостаточно.  Я  не  хочу
видеть ее в Фар-Фламстеде. Ее следует отослать.
   Это разобьет ей сердце. Я хорошо ее знаю.  Она  живет  в  нашей  семье  с
одиннадцати лет. Моя мама решила, что именно  она  должна  отправиться  сюда
вместе со мной.
   - Она совершенно невыносима, и я не желаю видеть ее в своем доме.
   - Но я же знаю, что это был просто глупый  поступок.  Она  легкомысленная
девчонка и очень интересуется нами.
   - Анжелет, эту девушку надо отослать домой. Она должна  уехать  вместе  с
первым же посыльным.
   Он оставался непреклонным. Он привык  к  тому,  что  его  команды  всегда
выполняются, и хотя я знала, что это будет слишком жестоким  наказанием  для
бедной глупой Мэб, я  понимала,  что  мне  следует  подчиниться:  я  боялась
рассердить его.
   - Хорошо. Она уедет, но это будет слишком жестоко.., и к тому же я  очень
привыкла к ней. Она только-только научилась делать мне прически.
   Он нежно погладил меня по голове.
   - Мы найдем служанку, которая  будет  делать  это  гораздо  лучше.  А  ей
скажите, чтобы готовилась к отъезду.
   Я обещала сделать это и попыталась забыть о происшедшем. Но  это  мне  не
удалось. Я продолжала думать о том, почему он проявил такую настойчивость  в
столь незначительном вопросе.
   И вдруг меня озарило. Подслушивать у дверей! Подглядывать!  Казалось,  он
боялся, что ей станет что-то известно...
   Неужели в Фар-Фламстеде есть нечто такое, что следует скрывать?

***

   Бедняжка Мэб действительно была потрясена.  Она  разрыдалась,  услышав  о
том, что ее отсылают домой. Поначалу  она  только  изумленно  таращилась  на
меня.
   - Но, госпожа Анжелет, я ведь всегда была с вами! Как вы  можете  выгнать
меня!
   - Тебе придется вернуться домой и заниматься тем же, чем ты занималась до
отъезда. Мать позволит тебе это.
   - Но что я такого сделала?
   Я попыталась изобразить гнев, подражая Ричарду.
   - Тебя поймали на подслушивании у дверей. Это  был  глупый  и  некрасивый
поступок.
   - Да я же не хотела ничего плохого. Я просто хотела убедиться, что у  вас
все в порядке. Он выглядит таким.., таким...
   Я встряхнула ее.
   - Ну, каким? - потребовала я ответа.
   - Он выглядит таким  холодным..,  совсем  непохожим  на  мужа.  Я  просто
беспокоилась за вас и хотела увериться...
   - Не пытайся оправдаться, Мэб, - прервала я ее, - ты попалась,  и  теперь
тебе придется расплачиваться за свою глупость.
   Мне очень хотелось простить ее. Сказать, чтобы она впредь вела себя умнее
и перестала подслушивать. Именно так поступила бы на моем месте наша мать.
   Я даже попыталась вновь поговорить об этом с Ричардом,  но  увидела,  что
при упоминании ее имени его лицо стало жестким, и отказалась  от  дальнейших
попыток.
   Когда прибыла очередная партия писем, я с жадностью набросилась на них, а
бедняжка Мэб отправилась в Корнуолл вместе с доставившим письма гонцом.

"КАПРИЗ"

   Итак, десятого мая тысяча шестьсот  сорокового  года  я  вышла  замуж  за
Ричарда Толуорти. Как он и пожелал (а вместе с ним и я), это  была  скромная
свадьба. Посаженым отцом был сэр Джервис,  вместе  с  ним  пришла  Карлотта.
Обряд был совершен в небольшой церкви в Пондерсби. Несколько слуг сидели  на
скамьях, наблюдая за венчанием, а затем мы  вернулись  в  Пондерсби-холл  на
обед.
   Он не был роскошным, поскольку на этом  настоял  Ричард,  а  когда  он  в
середине дня завершился, муж предложил сразу же отправиться в Фар-Фламстед.
   С самого начала мне казалось несколько странным, что я до  самой  свадьбы
не видела свой будущий  дом,  который  находился  не  так  уж  и  далеко  от
Пондерсби-холла. Я даже предлагала съездить туда, и  Ричард  соглашался,  но
всегда в последний момент нам что-то мешало.
   Вначале он заявил, что в связи с моим приездом в доме  необходимо  кое-то
переделать и ему не хочется, чтобы я приехала в  разгар  ремонта.  В  другой
раз, когда я  стала  настаивать,  ему  понадобилось  надолго  отлучиться  по
службе.
   - Ничего, - сказал он тогда. - Если вам  что-нибудь  не  понравится,  это
всегда можно будет переделать.
   Я стала понимать, что у моего мужа есть необычный дар - делать  так,  что
самое невероятное начинало казаться возможным. Это было как-то связано с его
манерой подходить к такого рода вопросам. Судя по случаю с Мэб, он не  любил
эмоциональных сцен, и я подумала,  что  мне  надо  постараться  стать  такой
женой, которая ему нужна, и это будет самым  правильным  решением  в  начале
супружеской жизни.
   Мы выехали из Пондерсби в  середине  дня,  взяв  с  собой  двух  конюхов,
сопровождавших вьючных лошадей, нагруженных частью моих вещей. Остальной мой
багаж - гардероб, составлявший мое приданое, - должен был прийти на днях.
   По пути Ричард был не слишком  разговорчив,  но  я  чувствовала,  что  он
внутренне удовлетворен, словно что-то, внушавшее ему опасения,  благополучно
разрешилось. Меня переполняло чувство нежности к нему, и я  была  счастлива,
потому что знала: что бы ни ожидало меня в моем новом доме, я уверена в том,
что люблю своего мужа.
   По мере того как время шло и знакомые  места  оставались  позади,  пейзаж
изменился,  хотя,  наверное,  скорее  изменилось  мое  настроение.  Я  стала
замечать изгороди из шиповника и растущий у ручья вербенник, напомнивший мне
дни, когда мы с Берсабой собирали целые охапки цветов.
   Нам  пришлось  спешиться,  поскольку  дорога  была  разбитой,   усыпанной
камнями. Муж обратился ко мне:
   - Вы такая тихая, Анжелет. Это непохоже на вас.
   - Сегодня особенный день, - напомнила ему я.
   - Мне хочется верить, счастливый для вас день.
   - Никогда я не чувствовала себя такой счастливой.
   - И больше нет неисполненных желаний?
   - Есть, конечно. Мне очень хотелось бы видеть мать и сестру и познакомить
их с вами.
   - В свое время сбудется и это.
   Мы въехали в деревушку Хэмптон и заехали на постоялый  двор,  где  Ричард
решил подкрепиться. Нас поместили в отдельную комнату и принесли эль и пирог
с куропаткой, который выглядел очень аппетитно. Но мне есть не хотелось,  да
и Ричарду, судя по всему, тоже.
   - Теперь уже совсем недалеко, - сообщил он, и я удивилась, зачем же тогда
мы остановились здесь, но потом внезапно подумала, что он, видимо, не спешит
попасть домой.
   Фар-Фламстед показался к вечеру.
   - Вот здесь,  -  сказал  Ричард,  -  твой  дом,  дорогая.  Я  внимательно
рассматривала его. Он  был  очень  большим  -  больше,  чем  Пондерсби-холл,
сложенным из красного кирпича в виде буквы "Е" с центральной частью и  двумя
крыльями - западным и восточным.  Я  увидела  также  несколько  пристроек  и
прекрасный зеленый газон вокруг всего дома.
   - Здесь красиво, - заметила я. Он был доволен.
   - Надеюсь, вы полюбите этот дом. Мой младший брат живет в замке  Фламстед
в Камберленде, - там наша семья жила в течение многих поколений. Этот  замок
был построен позже, и  мы  назвали  его  Фар-Фламстед  -  Дальний  Фламстед,
поскольку он расположен очень далеко от родного гнезда.
   - Это интересно, - сказала я. - Значит, ваш младший брат  занял  семейный
замок, а вы - Фар-Фламстед.
   - Как солдат я должен был находиться на юге страны. Это оказалось удачным
решением.
   Когда мы подъехали  ближе,  я  увидела,  что  замок  окружен  неглубоким,
наполненным водой рвом, через который был переброшен мост. Взглянув  наверх,
я разглядела внушительный центральный блок. Над  воротами  было  расположено
окно, разделенное на восемь ячеек -  что-то  вроде  наблюдательного  пункта;
отсюда можно было издали увидеть подъезжавших к замку. Мне стало  интересно:
наблюдал ли кто-нибудь за нами?  По  обеим  сторонам  от  центральной  башни
располагались восьмигранные башни восточного и западного крыльев.
   Мы проехали через ворота и оказались во внутреннем дворе, разделенном  на
три части кирпичными стенами с двумя угловыми башенками.
   Когда мы въехали во двор, навстречу нам вышел мужчина. Он  поклонился,  и
Ричард сказал:
   - Это Джессон. Джессон, это твоя хозяйка.
   - Добро пожаловать в Фар-Фламстед,  леди,  -  сказал  мужчина;  слова  он
произносил быстро, отрывисто, и  что-то  в  его  манере  держаться  выдавало
старого солдата.
   - Все готово? - спросил Ричард, спешившись и помогая мне сойти с коня.
   - Да, сэр, - ответил Джессон. - Мы ждали вас с середины дня.
   Ричард взял меня под руку, и мы  вошли  в  двери  холла.  Первое,  что  я
увидела, - это люди,  выстроившиеся  в  шеренгу,  готовые  встретить  нас  и
воздать традиционные почести новой хозяйке.
   Их было восемь человек - не так уж много для такого  большого  дома,  три
женщины и пять мужчин.
   - Мы проделали дальний путь и устали, - сказал  Ричард,  -  но  я  должен
представить вас моей жене. - Он повернулся ко мне. - Джессона вы уже знаете.
Миссис Черри, прошу.
   Из шеренги вышла полная женщина и сделала реверанс. Я  подумала,  что  ей
очень подходит ее имя: она была такой кругленькой, и щеки ее  имели  оттенок
спелой вишни.
   - Миссис Черри - наша экономка, а мистер Черри - ее муж.
   Вперед вышел мужчина.
   - Черри служил вместе со мной, пока не был ранен в ногу. Теперь он служит
мне здесь, в Фар-Фламстеде.
   Двум другим женщинам было лет по тридцать. Это были Мэг и Грейс  Джессон,
дочери человека, который встретил нас во дворе.
   Остальных тоже представили мне, но я не запомнила их  имен.  Я  не  могла
избавиться от чувства, что принимаю  армейский  парад.  Вряд  ли  это  могло
доставить удовольствие.
   - Итак,  -  сказал  Ричард,  -  вы  со  всеми  познакомились.  Теперь  мы
отправимся в наши комнаты и там поедим, так как вы, конечно, проголодались.
   Я  отчетливо  ощущала,  как  меня  изучают  восемь  пар  глаз.  Это  было
естественно. Они, должно быть, сгорали от любопытства, поджидая жену  своего
хозяина. И, видимо, вздохнули с облегчением оттого, что я так молода.
   Холл был очень высоким, футов пятьдесят в длину, потолок его опирался  на
Т-образные балки - как в Пондерсби.  Пол  был  выложен  мраморными  плитами,
стены побелены и увешаны знаменами, военными трофеями и  множеством  оружия.
Посередине стоял полированный стол, а по его сторонам - дубовые  скамьи.  На
столе стояла оловянная посуда, и я обратила внимание, что она, как, впрочем,
и все в холле - от скамей до  оружия  на  стенах,  начищена  до  зеркального
блеска.
   Слуги отступили на несколько шагов назад, провожая меня  взглядами,  пока
Ричард вел меня через холл к лестнице. Мы поднялись на  галерею,  прошли  по
ней и, поднявшись еще выше по другой лестнице, оказались в нашей спальне.
   Признаюсь, я немножко струсила, войдя в комнату и увидев большую  кровать
с пологом на столбиках. Полог был из малинового бархата, а  покрывало  -  из
атласа того же цвета.
   Ричард закрыл двери, и мы остались наедине. Он снял с меня шляпу и бросил
ее на кровать.
   - Вещи, которые вам понадобятся сегодня, прибыли  вместе  с  нами,  и  их
скоро принесут, - сказал он. - А остальной багаж доставят завтра.
   - Да, - сказала я, - мне этого будет достаточно. Он осторожно  взял  меня
за плечи и развернул к себе.
   - Вы дрожите, - сказал он. - Вы чего-то боитесь?
   - Нет.., не совсем... Просто.., мне хочется надеяться, что я не разочарую
вас.
   - Милый, наивный ребенок...
   - Но мне пора уже перестать быть ребенком, раз я стала вашей женой.
   - Вам следует всегда оставаться самой собой, -  сказал  он,  -  и  именно
этого я хочу.
   - Этот дом немножко...
   - Что?
   - Ну, немножко подавляет. И здесь так много слуг-мужчин.
   - Это потому, что я солдат. Все они  когда-то  служили  вместе  со  мной.
Страна не слишком благодарно относится к солдатам, которые больше  не  могут
воевать за нее.
   - И поэтому вы собрали их здесь?
   - Все это люди, которым я могу доверять.
   - Значит, в доме будет всего четыре женщины?
   - А разве нужно больше? В качестве камеристки вы  можете  взять  Мэг  или
Грейс Джессон. Денек-другой присмотритесь к ним и сделайте свой выбор.
   - А чем они занимаются сейчас?
   - Я даже не знаю. Этим ведают мистер и миссис Черри. Вам следует в случае
необходимости просто отдать им приказание.
   - Здесь все выглядит таким ухоженным. Он улыбнулся.
   - Это благодаря армейскому порядку, конечно.  Теперь,  видимо,  вам  надо
умыться, а потом мы поедим. Сегодня у вас был необычный день.
   - О, да, единственный в моей жизни день бракосочетания, - весело выпалила
я и сразу же пожалела об этом: ведь мои слова могли напомнить ему о том, что
у него таких дней было два и даже почти три, если верить словам Карлотты.
   Он вышел, а я, оставшись в одиночестве, хорошенько  осмотрелась.  В  этом
большом помещении находились  огромный  резной  сундук,  буфет  для  посуды,
несколько кресел и стол, на котором стояло зеркало и два  тяжелых  оловянных
подсвечника.
   Я  старалась  не  смотреть  на  широкую  кровать  с  пологом.  Откровенно
признаюсь: мне было не по  себе  при  мысли  о  том,  что  меня  ожидает.  Я
чувствовала, что ужасно невежественна в этих вопросах, и  решила  для  себя,
что главное - не сопротивляться. И тут же мне послышалось хихиканье Берсабы.
Очень странно! Хотя в такой комнате воображение могло и  разыграться.  Я  не
могла не думать обо всех тех женах и мужьях, которые спали на этой  кровати,
и о том, что Ричард делил это ложе со своей первой женой.
   Я подошла к глубокой нише окна,  выполненного  в  виде  амбразуры.  Здесь
располагались приоконные сиденья с вышитыми  бархатными  подушками.  Тяжелые
расшитые шторы были того же цвета, что и полог кровати. Я встала коленями на
сиденье и выглянула наружу. Внизу была зеленая лужайка, а в сотне  ярдов  от
меня виднелись, почти закрытые высокой стеной,  дубчатые  башенки  строения,
похожего на миниатюрный замок.
   Раздался стук в дверь. Это пришла одна из  дочерей  Джессона  и  принесла
горячую воду.
   - Так распорядился хозяин, госпожа, - пояснила она.
   - Благодарю. Тебя зовут Грейс?
   - Нет, госпожа, я - Мэг.
   Пока я мыла руки, появилась  и  Грейс  с  легким  багажом,  прибывшим  на
вьючных лошадях, так что я  смогла  сбросить  одежду  для  верховой  езды  и
переодеться в обычное платье. Когда я покончила с туалетом, вошел  Ричард  и
пригласил меня ужинать.
   Вместе мы прошли в столовую.
   - Я боюсь потеряться в этом доме, - призналась я по пути.
   - Поначалу может и такое случиться, - согласился он, - но немного попозже
вы познакомитесь со всеми помещениями.
   Столовая была просторной, с красивым резным потолком.  Уже  были  зажжены
свечи, хотя на дворе еще не совсем стемнело.  Стены  столовой  были  увешаны
гобеленами,  выдержанными  в  красно-синих  тонах.  На  одной   стене   были
изображены эпизоды войны Алой и Белой розы, а на другой,  как  объяснил  мне
Ричард, - битва при Босворте. Он сказал, что  мне,  так  любящей  рукоделие,
может захотеться и самой сделать несколько гобеленов.
   - Вам будет чем отвлечься во время моего отсутствия, - сказал он.
   - Но ведь пока вы никуда не собираетесь уезжать? - испуганно спросила  я,
вообразив себя одну в этом огромном доме, полном чужих людей.
   - Надеюсь, что нет, но солдат всегда должен быть готов к  тому,  что  его
призовут выполнять долг, Я  восприняла  это  как  предупреждение.  "Впрочем,
завтра, при дневном свете, все будет выглядеть иначе", - подумала я. И вдруг
мне вспомнился Тристан Прайори, где все было таким знакомым и родным.
   За ужином нас обслуживали двое слуг и Джессон. Это было  непривычным  для
меня, поскольку и у нас дома, и в  Пондерсби-холле  за  столом  прислуживали
женщины.  Но,  надо  отдать  им  должное,  слуги   действовали   удивительно
расторопно.
   Подали холодную утку, жареное мясо, баранину  и  оленину,  а  кроме  того
паштеты, которые я даже не попробовала,  так  как  была  не  очень  голодна.
Ричард уговорил меня пригубить мальвазии, которую подали в красивых  бокалах
из  венецианского  стекла.  Попробовав  вина,  я  почувствовала,   как   мое
напряжение слегка ослабло, и я даже улыбнулась через стол мужу. Его  лицо  в
колеблющемся свете свечей вовсе не выглядело суровым, и я подумала, что  мне
все-таки повезло. Я решила, что мне было не по себе оттого, что я так молода
и неопытна, а Трис