о тебя знаю.
   - Я получила записку, - сказала она.
   - Записку? От кого?
   - От Карла.
   - Ты имеешь в виду Карла... Циммермана?
   Она кивнула.
   - И это, конечно, тебя расстроило. Ты ведь не  будешь  встречаться  с
ним, правда?
   - Этого трудно избежать.
   - Почему? И что он делает в Англии?
   - Он прикомандирован к швейцарскому посольству.
   - Но я считала, что он ушел оттуда и поэтому мог работать  садовником
в "Сосновом Бору".
   - Как бы то ни было, он в Англии.
   - Как он попал сюда?
   - Думаю, он вернулся в посольство.
   - Чего он хочет?
   - Видеть меня.
   - Он знает.., про Эдварда?
   - Как он мог узнать?
   - Он его отец. Не исключено, что он хочет видеть  тебя  именно  из-за
Эдварда.
   Я встревожилась. Что, если он решит забрать Эдварда?
   - Он хочет видеть меня, - сказала  Аннабелинда.  -  Я  не  знаю,  что
делать.
   - Почему бы тебе не рассказать Маркусу?
   - Рассказать Маркусу!
   - Почему ты не расскажешь ему обо всем?
   - Как я могла бы?
   - Просто расскажи ему.., и все.
   - Какая нелепость! Разумеется, я не стану ничего ему говорить.
   - В таком случае, что ты собираешься делать?
   - Я не хочу видеть Карла. Я больше никогда не хочу его видеть.
   - Ну, не отвечай на записку.
   - Но он знает адрес. Хотя я не могу  себе  представить,  как  он  его
раздобыл. Он снова напишет мне.
   - Тогда ответь ему и скажи, что не сможешь с ним увидеться.
   - Но...
   - Но что?
   - Эта записка.., похоже, он не согласится на отрицательный ответ.
   - Согласится, пока не знает, что у него есть сын.
   - Тебе надо обязательно вспомнить об этом!
   - Но это достаточно существенный момент, ведь так? Только об этом  ты
и должна беспокоиться.
   Если он не знает об Эдварде, ты должна ему сказать:
   "Я больше не хочу тебя видеть. Я уже не  романтическая  школьница,  а
женщина, счастливая в семейной жизни. Прощай".
   - По-твоему, все так просто.
   - Проблемы других людей всегда выглядят проще своих  собственных.  Но
мне кажется, что здесь в самом деле все ясно.  Тебе  достаточно  сказать
ему, что ты не хочешь его видеть.
   - Все дело в том, как написана записка. Это почти  угроза.  Я  должна
пойти и увидеться с ним.
   Думаю, он все еще влюблен в меня.
   - Это может оказаться шантажом.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он может угрожать тебе. В самом деле, Аннабелинда, наилучший  выход
- рассказать все Маркусу. Тогда тебе будет нечего бояться.
   - Как я могу рассказать ему!
   - Уверена, что он бы понял.
   Я подумала об Эмме Джонс и  Дженни.  Как  Маркус  мог  строго  судить
Аннабелинду за то, что  у  нее  до  замужества  был  любовник?  Ведь  он
"светский человек". Я догадалась, что Маркус не питал глубоких чувств  к
Дженни. Поэтому он наверняка все понял бы.
   - А потом, - продолжала Аннабелинда, - как же Эдвард? Ну, не  ужасное
ли невезение? Чтобы это всплыло сейчас, когда я так счастлива и все идет
превосходно.
   - Нельзя быть уверенным, что последствия твоих поступков дадут о себе
знать только в подходящие моменты.
   - Перестань морализировать! Что мне делать?
   - Если ты просишь моего совета, то иди и объяснись с Карлом. Если  он
не оставит тебя в покое, то единственный выход - рассказать все Маркусу.
   - Дело не только в Маркусе.., а в его семье.
   Только представь, что Карл пойдет к ним.
   - Как он мог бы узнать о них?
   - А как он узнал мой адрес? О, все шло так замечательно..,  а  теперь
вот это...
   - Тебе надо встретиться с ним, Аннабелинда.
   Объясни, что ты теперь состоишь в счастливом браке.  Не  может  быть,
чтобы Карл знал о ребенке.
   - Ты ведь никогда не предавала меня, Люсинда?
   - Конечно, нет.
   - А могла бы сделать это... - Аннабелинда посмотрела на меня  полными
слез глазами и подошла ко мне. - О, ты верная подруга, Люсинда, а  я  не
всегда хорошо поступала по отношению к тебе.
   Почему ты терпишь меня?
   Я рассмеялась.
   - Я и сама толком не знаю,  почему,  -  сказала  я.  -  Но  ведь  ты,
Аннабелинда, моя задушевная подруга и мучительница. Я всегда  делаю  все
возможное, чтобы помочь тебе.
   - Я не заслужила это, Люсинда. Действительно не заслужила.
   Подобное признание в самом деле встревожило меня. Бедная Аннабелинда!
Мне  редко  доводилось  видеть  ее  такой  испуганной.  Собственно,  это
случилось  только  один  раз,  когда  я  сказала  ей,  что  знаю  о   ее
безрассудном поступке и рождении Эдварда.
   Я искренне хотела помочь ей, но я могла только  дать  совет,  и,  кто
знает, принес бы он ей какую-то пользу?
   - Иди к Карлу Циммерману, - сказала я. - Скажи ему,  что  между  вами
все кончено, и простись  с  ним.  Если  он  порядочный  человек,  то  он
исчезнет и не станет больше тебя беспокоить.
   - Хорошо. Я так и сделаю, Люсинда.
 
*** 
 
   Несколько дней я не получала от Аннабелинды никаких известий и начала
тревожиться.
   Я  пришла  к  ней  домой.  Горничная  сказала,  что  миссис  Мерривэл
отдыхает, и спросила, доложить ли ей о моем приходе.
   К моему изумлению, горничная  вернулась  и  сообщила,  что  у  миссис
Мерривэл болит голова и она сожалеет, что не может  принять  даже  меня.
Аннабелинда уверена, что к завтрашнему дню она оправится и  свяжется  со
мной.
   Я догадывалась, что произошло что-то очень плохое. Нежелание говорить
о своих неприятностях было совершенно не свойственно  Аннабелинде,  и  я
понимала, что она в самом деле сильно встревожена.
   Я вернулась домой. Андрэ сидела  в  саду  с  Эдвардом.  Наш  садик  в
Лондоне представлял собой квадратный внутренний дворик  позади  дома,  в
котором несколько кустов уже начали по-весеннему цвести.
   Эдвард, запинаясь, читал вслух Андрэ.
   - Привет! - сказала Андрэ. - Как поживает миссис Мерривэл?
   - Откуда вы знаете, что я навещала ее?
   - Вы сами сказали, что пойдете.
   - О, разве? На самом деле я не видела Аннабелинды. Она нездорова.
   Андрэ улыбнулась.
   - Вы не думаете?.. - она кивнула в сторону Эдварда.
   Беременна? Вполне возможно, но я  связывала  ее  состояние  с  Карлом
Циммерманом.
   Я пожала плечами.
   - Не знаю. У нее очень сильно болела голова.
   - Думаю, она ведет бурную светскую жизнь, ведь ей надо бывать на всех
приемах в этих военных кругах.
   - Возможно.
   Я села, а Эдвард продолжал читать.  Я  размышляла  об  Аннабелинде  и
Карле Циммермане и о той роли, которую он сыграл в наших жизнях.
   Что-то побудило меня сказать:
   -  Андрэ,  вы  помните  того   мужчину   в   Эппинг   Форест,   того,
светловолосого, который спросил у вас дорогу?
   Андрэ казалась озадаченной.
   - Ну, помните, вы были с Эдвардом и я встретила вас?
   - Я припоминаю нескольких мужчин, которые спрашивали у меня дорогу.
   - Это случилось не так давно.
   - О, смутно припоминаю. Почему  вы  спрашиваете?  Что  в  нем  такого
особенного?
   - Мне просто интересно, что он  сказал?  Просто  спросил  дорогу  или
задавал какие-то вопросы.., о нас или миссис Мерривэл?  По-моему,  майор
Мерривэл мог находиться в то время в госпитале, хотя я и не уверена.
   Андрэ по-прежнему казалась озадаченной.
   - Вопросы? - сказала она. - Я не помню, чтобы кто-нибудь спрашивал  о
чем-то, кроме дороги.
   В чем дело?
   Я подумала, что веду себя Довольно глупо, и быстро сказала:
   - О.., не имеет значения.., не имеет никакого значения.
 
*** 
 
   На следующий день Аннабелинда пришла  повидаться  со  мной.  Я  сразу
заметила  ее  лихорадочное  возбуждение.  Я  решила,  что  Андрэ  права.
Наверное, моя подруга беременна.
   Я снова была в саду с Андрэ и Эдвардом. Мы играли в самую  любимую  в
то время игру Эдварда.
   Произносилась фраза: "Я выслеживаю  тайком  своим  маленьким  глазком
что-то на букву..." - а дальше  называлась  первая  буква  предмета,  но
поскольку  Эдвард  еще  неуверенно  ориентировался  в  алфавите,  то  мы
произносили несколько букв. Мы говорили: "Что-то, начинающееся  с  "де",
или "та", или "бер".
   Эдвард говорил:
   - Я слежу тайком моим маленьким глазком за чем-то на букву "де".
   Мы делали вид, что размышляем, и одна из нас  предположила,  что  это
может быть дерево.., когда появилась Аннабелинда.
   - О, привет, Люсинда! - сказала она с излишней сердечностью. - Прости
меня за вчерашнее. У меня в самом деле была жесточайшая головная боль.
   - О, прекрасно понимаю.
   - Но я не приняла тебя.
   - Все в порядке. Надеюсь, сегодня тебе лучше.
   - Я чувствую себя чудесно.
   Эдвард несколько неодобрительно сказал:
   - Мы играем в "я слежу".
   - Как интересно! - рассеянно сказала Аннабелинда.
   - Это что-то, начинающееся на "цве", - продолжал Эдвард.
   Я посмотрела на Андрэ и улыбнулась.  Мы  должны  были  теперь,  когда
появилась Аннабелинда,  уделить  внимание  и  ей.  Поэтому  мы  временно
закончили игру, сказав, что это, наверное, цветок.
   - Да! - закричал в восторге Эдвард.
   - Ну, мы потом еще поиграем, - сказала я и обратилась к Аннабелинде:
   - Почему ты не садишься?
   Я уступила ей место на плетеном стуле.
   - Я нашла совершенно изумительный дом, - сказала  Аннабелинда.  -  Ты
должна пойти со мной посмотреть его.
   - Где он?
   - На площади Беконсдэйл.
   - Где это?
   - Недалеко отсюда. У меня с собой вырезка.
   Слушай: "Деревенский особняк в самом сердце  Лондона".  Правда,  мило
звучит?
   - Не могу представить себе здесь деревенский особняк.
   - Потому что не напрягаешь свое воображение.
   - "Площадь Беконсдэйл, Вестминстер, - продолжала читать  Аннабелинда.
- Это тихая лондонская площадь, большой особняк, построенный около  1830
года.  Подъездная  аллея,  сад  площадью  примерно  в   половину   акра.
Просторная гостиная, удобная для приема гостей,  восемь  спален,  четыре
больших общих комнаты, вместительные помещения для  прислуги..."  и  так
далее. По описанию он подходит. Мне нравится, что  там  есть  подъездная
аллея. Я чувствую, что этот дом именно  то,  что  надо.  Я  встречусь  с
агентами и договорюсь, когда приду осмотреть его. Обещай, что пойдешь со
мной, Люсинда.
   - Конечно. Я сгораю от любопытства.
   - Я сообщу тебе, когда пойду его смотреть.
   Некоторое время Аннабелинда молчала. Она сидела неподвижно в каком-то
напряжении.
   - Ты хорошо себя чувствуешь, Аннабелинда? - спросила я.
   - Я как раз почувствовала себя.., не очень хорошо. Могла бы я пойти и
ненадолго прилечь?
   - Конечно. Идем.
   Я вошла вместе с ней в дом.
   - Я отведу тебя в ту комнату, в которой ты обычно останавливаешься  у
нас, - сказала я.
   - О, спасибо, Люсинда.
   Когда мы вошли туда, она сняла пальто,  сбросила  туфли  и  легла  на
кровать.
   - Аннабелинда, - сказала я. - Что-то случилось, правда?
   Она покачала головой:
   - Просто.., не очень хорошо себя чувствую.
   - Из-за... Карла?
   - О нет, нет, нет. Это я улаживаю.
   - Значит, ты уже виделась с ним? Ты сказала ему, что не можешь больше
с ним встречаться?
   - Да, я виделась с ним. Просто...
   - Тебе плохо?
   Она кивнула.
   - Ты беременна?
   - Может.., может быть.
   - Ну, тогда отдохни немного. Это скоро пройдет. Я побуду с тобой.
   - Нет.., нет, Люсинда.  Возвращайся  в  сад.  Со  мной  все  будет  в
порядке. Я просто хочу спокойно полежать.., одна. Я знаю, это пройдет.
   -  Хорошо.  Если  тебе  что-то  понадобится,  просто   позвони.   Мэг
поднимется к тебе.
   - О, спасибо, Люсинда. Не беспокойся, возвращайся в сад. Я знаю,  что
мне станет лучше. Это скоро пройдет.
   - Значит, с тобой такое уже случалось?
   - Один или два раза. Надеюсь, это не будет повторяться регулярно.
   - Я слышала, что так бывает только в первые недели.
   - Спасибо, Люсинда.
   Я вышла в сад и присоединилась к Андрэ и Эдварду. Должно быть, прошло
примерно полчаса, когда появилась Аннабелинда.
   - Как ты? - спросила я.
   - О, теперь все хорошо.
   - Даже румянец на щеках появился.
   - Да. Теперь со мной все в порядке. Сожалею, что это случилось.
   - Ничего страшного. Лучше расскажи нам о доме, который  ты  нашла  по
объявлению, что говорит о нем Маркус?
   - Муж еще не  знает.  Я  хочу  найти  дом  и  потом  повести  Маркуса
посмотреть его. Этот по описанию как раз подходит. Уединенный. Не так-то
просто уединиться в Лондоне. И он великолепен для приемов.  Когда-нибудь
война должна кончиться. Она  не  может  продолжаться  вечно.  И  особняк
окажется как раз таким, какой нам нужен.
   Я пошла проводить Аннабелинду.
   - Просто на случай, если на обратном пути ты плохо себя почувствуешь,
- объяснила я ей.
   - О, Люсинда, ты действительно заботишься обо мне.
   - Ты ведь знаешь, я всегда это делала. Ты считаешь  себя  умудренной,
умной, но, если подумать, скорее я должна приглядывать за тобой, чем  ты
за мной. Хотя ты всегда ведешь себя так, словно это я простушка.
   - Прости меня, Люсинда. Как  мне  хотелось  бы,  чтобы  я  по-другому
относилась к тебе в прошлом.
   - Я не могу понять тебя, Аннабелинда.., но мне кажется, что,  впервые
в жизни ты становишься человеком.
   Она засмеялась, а когда мы подошли к ее дому, сказала:
   - Зайди ненадолго.
   - Спасибо, но, пожалуй, мне надо возвращаться.
   - Хорошо. И спасибо тебе.., за то, что ты такая хорошая подруга.
   По дороге  домой  я  думала  о  том,  что  Аннабелинда  действительно
изменилась.
   Возможно, причина крылась в счастливом замужестве и ожидании ребенка.
Материнство изменяет женщин, смягчает их, а эта беременность  в  отличие
от первой была для нее радостью.
   Наверное,  Аннабелинда  испытывала  благодарность  судьбе  за   такое
счастье.
   В газете появилась заметка  о  взрыве,  произошедшем  на  заброшенной
ферме на побережье в трех милях от Фолкстоуна. Ничего  не  говорилось  о
причине взрыва.
   Приводились высказывания местных жителей.
 
   "Я услышал грохот. Он был оглушительным, а потом я увидел огонь.  Дом
вспыхнул как коробок спичек".
 
   Вынесли вердикт о несчастном случае. Пострадавших не было.
   Отец попросил меня прийти к нему в кабинет,  и,  когда  я  появилась,
запер дверь и сказал:
   - Я хочу поговорить с тобой, Люсинда. Ты абсолютно уверена, что  сюда
никто не входил?
   Ключ все время находился у тебя?
   - Да. - Я высвободила цепочку и показала ключ. - Он был у меня и днем
и ночью.
   - Приходил ли в эту неделю в дом кто-то посторонний?
   - Я уверена, что нет.
   - Должен сказать тебе, что в районе Соммы идут ожесточенные  бои.  Мы
должны обеспечивать наши войска оружием и боеприпасами. Как  ты  знаешь,
наши заводы  работают  на  пределе.  Единственная  трудность  состоит  в
доставке оружия в Европу. Наши враги  решили  не  допустить,  чтобы  оно
достигло места назначения. Для  них  это  жизненно  важно.  Пока  мы  не
перевезем оружие через Ла-Манш, оно  хранится  на  военных  складах.  Их
местонахождение  известно  только  нескольким  людям.  Произошла  утечка
информации. Похоже, что сведения добыты у меня. Но это просто ловушка.
   Меня осенило. Я сказала:
   - Эта ферма в Фолкстоуне?
   - Да. Но там ничего не было. В моем бюро находился некий документ. Он
содержал списки боеприпасов, якобы хранящихся на этой заброшенной ферме.
Она расположена неподалеку от берега, и  согласно  этому  документу  они
подлежали почти немедленной  отправке.  Люсинда,  взорвать  ферму  могли
только  по  одной  причине.  Враги  поверили,  что  мы  храним  на   ней
боеприпасы. Документ об этом находился в моем письменном столе.  Он  был
помещен туда для проверки.
   - Значит, это  кто-то  из  домашних!  -  воскликнула  я.  -  Не  могу
поверить. Что нам делать?
   - Не знаю, потому что мы не можем поместить в эту комнату постоянного
наблюдателя. Отныне я не стану держать  здесь  важные  бумаги.  Но,  что
действительно необходимо, так это найти шпиона.
   Теперь мы знаем, что он находится в доме.
   - Что мы должны делать?
   - То же, что и раньше. Всегда быть начеку.
   Если произойдет нечто необычное, каким бы пустяком оно  ни  казалось,
мы должны обсудить это.
   - Да, отец. Я понимаю, - сказала я.
   Мне стало очень тревожно. Жутко сознавать, что кто-то рядом  работает
на наших врагов. И это уже доказано.
   Я почувствовала, что мне необходимо побыть одной  и  подумать.  Я  не
могла поверить в причастность к этому супругов Черри. Тем не менее, ключ
был у миссис Черри. Если в дом приходили какие-то  рабочие,  именно  она
имела с ними дело. Элис, Мэг, Кэрри.., невозможно! Менсоны?  Эдди?  Эдди
больше всех подходил на роль  шпиона.  Он  работал  у  нас  сравнительно
недавно. Он был молод. Возможно, он мог бы поддаться соблазну. Тот,  кто
хотел получить подобную информацию, хорошо заплатил бы за нее.
   Я вышла пройтись и, прогуливаясь без особой цели, внезапно увидела на
доме табличку с надписью "Проезд Беконсдэйл".  В  названии  было  что-то
знакомое. Ну конечно, особняк, который собиралась смотреть  Аннабелинда,
располагался на площади Беконсдэйл.
   Я предположила, что эта площадь должна находиться где-то  поблизости,
и мне не потребовалось много времени, чтобы отыскать ее.
   На ней стояли, в самом деле, великолепные дома.  Каждый  из  них  был
совершенно  не  похож  на  другие,  и  от   этого   они   казались   еще
привлекательнее. Большинство из них были  удачно  расположены  вдали  от
проезжей части, и к ним вели подъездные аллеи. Как я и  ожидала,  по  их
виду можно было судить, что в них живут очень богатые люди.
   Меня интересовало, какой дом продается. Я обошла  площадь,  в  центре
которой находился ухоженный сквер, где, по  моему  предположению,  имели
обыкновение проводить время обитатели этих особняков.
   Я нашла пустующий дом. Он, безусловно, впечатлял, и я не сомневалась,
что Аннабелинда будет довольна.
   Я не могла побороть  искушения  открыть  железные  ворота  и  окинуть
взглядом подъездную аллею.
   Траву на лужайке не мешало бы  подстричь,  а  кустарник  вокруг  дома
слишком разросся, что придавало этому месту  некую  таинственность.  Все
станет по-другому, когда особняк попадет в руки Аннабелинды. Я пошла  по
аллее. Если бы мне встретился кто-нибудь, я бы сказала,  что  это  место
заинтересовало мою подругу и я скоро приду сюда с ней для  его  осмотра.
Увидев большой медный дверной молоток, я не могла удержаться,  чтобы  не
постучать. Мой стук прозвучал оглушительно среди всей этой тишины.
   Дом  стоял  довольно  уединенно  из-за  сада,  окружавшего   его.   Я
догадывалась, что особняк пустует уже некоторое время.
   На мой стук никто не откликнулся,  что  было,  наверное,  к  лучшему,
потому что, вероятно, я вела себя немного неэтично. Я обошла дом  кругом
и заглянула в окна. Я увидела холл и широкую лестницу. Я не сомневалась,
что она достаточно величественна для Аннабелинды.
   И все-таки я не могла избавиться от чувства  неопределенного  страха,
которое вызывал во мне этот дом. Но подобный  эффект,  наверное,  присущ
всем пустующим домам, а  особенно  уединенному  особняку  на  лондонской
площади.
 
*** 
 
   Дня  через  два  пришла  Аннабелинда.  С  ней  что-то  творилось,  ее
напряженное состояние не оставляло в этом сомнений, и меня мучил вопрос,
в чем дело.
   На этот раз подруга  осталась  наедине  со  мной  и  сказала,  слегка
задыхаясь:
   - Я решила все рассказать Маркусу.
   - Рассказать Маркусу!
   - Да. Я собираюсь рассказать ему все.
   - Все?
   - Да... Я собираюсь рассказать ему о  Карле.  Я  должна,  Люсинда.  Я
больше не могу. Я вижу, что это необходимо.
   - Ты снова виделась с Карлом?
   Аннабелинда кивнула.
   - И он оказался несговорчивым?
   Она снова кивнула.
   - Я больше не могу, Люсинда. Просто не могу.
   - Не доводи  себя  до  сумасшествия.  Я  считаю,  что  ты  поступаешь
правильно. Уверена, что Маркус отнесется к этому с пониманием.  В  конце
концов, он "светский человек".
   - Принято считать, что женщины не должны иметь любовников.
   - Ну, не всегда все складывается так, как принято.
   - Похоже, ты считаешь, что это очень просто.
   - Конечно, не считаю. Но я уверена, что все образуется.