интересна. Он был очень рад, что я спасла его собаку, уверенный, что это
прекрасное существо погибло бы, если бы осталось в капкане. Он все время
говорил мне о том, как это чудесно с моей стороны - спасти его собаку.
   К  нам  присоединялась  Элизабет.  Бэлл  тоже   устраивалась   рядом,
прислонившись  к  коленям  Мэтью  и   глядя   на   меня   с   выражением
признательности в умных глазах.
   В разговоре выяснилось, что мой отец узнал, кто  поставил  капкан,  и
был очень сердит. Он вновь запретил всем посещать этот участок.
   - Это совершенно нетронутый, заросший участок земли,  не  так  ли?  -
спросила Элизабет. - Зачем он его так отгородил?
   - Я думаю, он его для чего-то предназначал и очень  рассердился,  что
Джекоб Рок его ослушался. На самом деле, отец уволил его.
   - Куда же он пойдет? - спросила Элизабет. Я  чувствовала  себя  очень
несчастной в этот момент, и она сказала:
   - О, бедняга... Я понимаю, что он не прав, ослушавшись хозяина.., и я
терпеть не могу капканы, но из-за такого небольшого, проступка...
   - Это не похоже на моего отца! - воскликнула я. - Он всегда  был  так
добр к  тем,  кто  на  него  работает,  и  известен  справедливостью  по
отношению ко всем. Так скорее мог бы поступить мой  дед,  который  часто
резок, но отец... Но так или  иначе,  он  не  собирается  менять  своего
решения.
   - Бедный Джекоб! - сказала Элизабет. Несколько дней спустя я  увидела
Мэри Рок  в  саду,  когда  набирала  воду.  Она  совершенно  изменилась:
улыбалась чуть ли не язвительно.
   Я почувствовала облегчение, решив, что отец сменил гнев  на  милость;
вероятно, он хотел их только предупредить. Он позволил им день  или  два
считать, что они уволены, а потом взял их обратно. Он очень настаивал на
полном послушании, считая его необходимым.
   - Ты выглядишь довольной жизнью, Мэри, - сказала я. -  Теперь  все  в
порядке?
   - Можно сказать, что так, госпожа, - ответила она.
   - Я знала, что отец простит вас.
   - Хозяин - суровый человек, - сказала она сквозь зубы.
   - Но ты же говоришь, что теперь все в порядке?
   - Мы уезжаем. На свете есть и другие поместья,  не  один  Довер-хаус,
госпожа. Я была изумлена:
   - Что.., что ты имеешь в виду?
   - В Грассленд, вот куда мы едем, госпожа.  Хозяйка  дала  работу  нам
обоим.
   Мэри покачала головой. На ее лице появилась торжествующая ухмылка.
   Я повернулась и пошла в дом.
   "Ну, - подумала я, - Элизабет проявила себя добрым человеком, но  это
создает неловкую ситуацию между семьями, которые живут так близко".

***

   Наступил июнь, потом июль, и все это  время  я  часто  встречалась  с
Мэтью. Для меня это были чудесные месяцы. Мы нашли, что у нас еще больше
общего. Он много знал о птицах, и мы,  бывало,  часами  лежали  в  поле,
притаившись,  и  наблюдали  за  птицами,  которые   перестали   радостно
распевать, потому что теперь были заняты заботой о подрастающих птенцах,
хотя время от времени мы слышали вьюрка и пеночку; да и кукушка все  еще
давала знать о своем присутствии.  Мэтью  многому  научил  меня,  и  мне
нравилось учиться у него. Мы водили Бэлл на долгие  прогулки,  а  иногда
она сопровождала нас в прогулках верхом. Ей нравилось бежать за лошадьми
и состязаться с нами, когда мы скакали галопом,  пока  она  не  устанет.
Иногда мы ездили к морю и скакали по берегу, покрытому галькой. Мы нашли
места, где росли морские анемоны. Иногда мы снимали обувь и шли  босиком
по  воде,  разглядывая  забавные  маленькие   существа,   обитавшие   на
мелководье. Нам приходилось быть очень осторожными, чтобы не  наткнуться
на пескарок и морских дракончиков. Мэтью показал мне, что у  пескарок  с
обеих сторон головы  было  нечто,  похожее  на  нож  с  тремя  лезвиями.
Дракончик был еще более страшным:  у  него  на  спине  могли  находиться
ядовитые шипы.
   Это были очень счастливые дни для меня.  Однажды  я  подслушала,  как
бабушка говорила матери:
   - Он смотрит на нее как на ребенка. Должно быть, он лет на  семь  или
восемь старше. Мать ответила:
   - Она и в самом деле еще ребенок, но мне кажется, что она встречается
с ним слишком часто.
   Я очень испугалась, что они попытаются прекратить наши  встречи,  но,
видимо, они решили, что Мэтью ведет себя подобающим образом и, поскольку
Я очень молода, то наша дружба со временем прекратится сама собой.
   Однажды мы проезжали мимо Эндерби-холла и, как  всегда,  задержались,
чтобы взглянуть на него. Было в этом доме нечто  такое,  что  заставляло
большинство людей делать то же самое - Это чудесный дом, - сказал  Мэтью
- Мне жаль, что мать его не купила.
   - И ты все еще жалеешь об этом? - спросила я.
   - Нет, теперь, когда у нее есть Грассленд, уже не жалею: он на  таком
же расстоянии от Довер-хауса, как и Эндерби.
   Я светилась от гордости, когда он говорил подобные вещи.
   - Но я хотел бы еще раз взглянуть на дом, - сказал Мэтью. -  Я  видел
его только один раз, когда мать собиралась его купить.
   - Это нетрудно сделать: в Эверсли-корт есть ключи. Я  завтра  достану
их и проведу тебя в дом.
   - Это доставило бы мне удовольствие.
   - Мы отправимся осматривать дом завтра после  обеда,  но  не  слишком
поздно. Мы должны осмотреть его до наступления сумерек.
   - А, ты имеешь в виду, что в сумерках появляются призраки? Ты боишься
призраков, Дамарис?
   - С тобой я  бы  не  побоялась.  Он  повернулся  ко  мне  и  легонько
поцеловал меня в лоб:
   - Это дух, - сказал он. - Я защищу тебя от  всех  опасностей  днем  и
ночью.
   Мэтью обладал огромным обаянием. Он  вел  себя  так  непринужденно  и
естественно, что иногда мне хотелось знать, какое  значение  он  придает
своим поступкам?
   Я все-таки взяла ключи из письменного стола в Эверсли, в котором  они
хранились, и на следующий день после полудня встретилась с Мэтью у ворот
Эндерби-холла.
   С ним была собака.
   - Бэлл так  хотела  прогуляться,  что  у  меня  не  хватило  духу  ей
отказать. Должно быть, она знала, что я встречусь с тобой, - сказал он.
   Бэлл прыгала от радости вокруг меня. Я погладила ее,  сказав  о  том,
как я рада, что она пришла.
   Я вынула  ключи,  и  мы  прошли  через  сад  к  главному  входу.  Сад
поддерживался в относительном порядке. Джекоб Рок был одним из тех,  кто
за ним  присматривал.  Я  подумала:  "Теперь,  должно  быть,  это  будет
кто-нибудь другой"
   Дом был построен из красного кирпича времен  Тюдоров.  Как  у  многих
домов того времени, в центре у него был  зал,  а  по  бокам  два  крыла.
Большую часть  стен  покрывали  вьющиеся  растения.  Он  выглядел  очень
симпатичным, с этим красным кирпичом,  просвечивающим  сквозь  блестящую
зеленую листву, но не таким красивым, каким он будет  выглядеть  осенью,
когда    листья    предстанут    во    всей    красе,    с     оттенками
красновато-коричневого цвета.
   - Если бы срезать вьющиеся растения, то внутри стало  бы  светлее,  -
заметила я.
   - Тогда атмосфера дома не наводила бы на мысли о призраках?
   - Да, это было бы прекрасно.
   - Мне кажется, что тогда исчезло бы ощущение таинственности.
   Мы вошли в зал. Мэтью оглядел великолепный сводчатый потолок.
   - Он просто чудесный!
   - Взгляни, вот галерея, где живут призраки.
   - Это же место, где некогда играли менестрели.
   - Это место действия трагедии. Одна из  владелиц  дома  повесилась..,
или  пыталась  повеситься.  Веревка  оказалась  слишком   длинной,   она
покалечилась и много страдала, прежде чем умереть.
   - Она и есть призрак?
   - Я думаю, что есть и другие, но обычно рассказывают именно о ней.
   Бэлл пробежала в зал, обнюхивая углы. Дом явно волновал  ее  так  же,
как и Мэтью.
   - Давай пойдем наверх, - сказала я.
   - У дома жилой вид, - заметил Мэтью.
   - Это от того, что в нем есть мебель. Карлотта не захотела, чтобы  ее
вывезли.
   - Кажется, Карлотта - очень решительная молодая леди!
   Да, это так.
   - Я хотел бы с ней встретиться. Смею надеяться, что когда-нибудь я ее
увижу?
   - Если ты останешься здесь долго, то, конечно, увидишь.  Мы  навещаем
их, и они приезжают сюда. Я бы очень хотела повидать Клариссу.
   - Я думал, что ее зовут Карлотта.
   - Карлотта - это  моя  сестра,  Кларисса  -  это  ее  ребенок,  самая
чудесная девчушка на свете.
   - Все маленькие девочки таковы, Дамарис.
   - Я знаю, но эта особенная, - вздохнула я. - Карлотта такая везучая.
   - Потому что у нее есть несравненная девчушка, ты это имеешь в виду?
   - Да, и это, и то, что она - Карлотта.
   - Она, действительно, такая счастливица?
   - У Карлотты есть все, что можно только пожелать: красота, богатство,
муж, который ее любит...
   - И.
   Я прервала его:
   - Ты хотел добавить: "и Кларисса"?
   - Нет, я собирался сказать: "и очаровательная сестра, которая ее  так
невероятно обожает".
   - Ее все обожают.
   Мы поднялись на галерею менестрелей, и Мэтью вошел вовнутрь.
   - Здесь довольно темно! - воскликнул он. - И довольно прохладно.  Это
все из-за занавесок. Они красивые, но немного мрачноваты.
   Бэлл последовала за ним на галерею, она обнюхивала все вокруг.
   Я сказала:
   - Пойдем и посмотрим комнаты наверху. Мэтью последовал  за  мной.  Мы
прошли через спальни и зашли в одну, с большой кроватью под  пологом  на
четырех столбах. Пологом в ней служили  красные  бархатные  занавеси.  Я
тотчас же вспомнила, что однажды видела здесь  Карлотту.  Она  лежала  и
разговаривала сама с собой. Я не могла забыть об этом случае.
   - Интересная комната, - сказал Мэтью.
   - Да, это самая большая из всех спален.
   И в этот момент, мы услышали, что Бэлл яростно лает на что-то.
   Мы нашли ее на галерее. Собака была взволнована, смотрела  на  пол  и
лаяла, царапая доски пола так, словно хотела их оторвать. Между  досками
была щель, и мне показалось, что она пытается что-то достать оттуда.
   Мэтью встал на колени и заглянул в щель.
   - Похоже, что там что-то блестящее. Должно  быть,  оно  привлекло  ее
внимание.
   Он положил руку на голову Бэлл и легонько ее погладил:
   - Успокойся, ничего, там нет. Собака ответила на  его  ласку,  но  не
давала себя увести, пытаясь лапой поднять доску.
   Мэтью встал.
   - Да, это интересный дом, - сказал он. - Я согласен, что в  нем  есть
нечто такое, чего недостает Грассленду, но я бы  сказал,  что  Грассленд
более уютный.
   Пойдем, Бэлл.
   Мы начали спускаться вниз по лестнице, Бэлл следовала за  нами  очень
неохотно. Мы остановились в зале,  некоторое  время  оглядывая  потолок.
Пока мы стояли, Бэлл исчезла.
   - Опять отправилась на галерею, - сказал Мэтью. - Она очень  упрямая,
эта Бэлл. Прежде она была собакой моего отца, и он, бывало, говорил, что
если она что-то  вобьет  себе  в  голову,  то  так  легко  от  этого  не
откажется.
   Бэлл лаяла так яростно, что из-за шума мы едва  могли  разговаривать.
Мы вернулись на галерею.
   Собака опять смотрела на щель и изо всех сил пыталась поднять доску.
   Мэтью сказал:
   - Еще немного, и она оторвет доску. - Он опустился на колени. - В чем
дело? Что тебе здесь нужно?
   Теперь Бэлл лаяла с еще большим энтузиазмом. Она уловила, что у Мэтью
возник интерес, и решила не отставать, пока не получит то, что нужно.
   Мэтью взглянул на меня:
   - Я мог бы поднять доску. Здесь не должно быть щелей,  ее  все  равно
нужно ремонтировать.
   - Подними доску. Я скажу, чтобы один из работников пришел  и  починил
ее. Я не думаю, что люди часто ходят на эту галерею: все ее боятся.
   - Да, это место, где обитает призрак, не так ли?  Странно,  что  Бэлл
заинтересовалась именно им, хотя говорят,  что  собаки  обладают  особым
чутьем.
   - Мэтью, ты не думаешь, что мы на пороге великого открытия?
   - Нет,  это  просто  упрямство  Бэлл.  Она  что-то  там  видит  и  не
успокоится, пока не получит. Но скажу тебе, Дамарис, что меня самого это
тоже заинтересовало. Ну, посмотрим, смогу ли я справиться с половицей.
   Бэлл ужасно разволновалась, когда Мэтью начал  поднимать  доску.  Она
затрещала. Там, где доска касалась стены, взметнулось  облако  древесной
пыли.
   - Да, - сказал Мэтью, - ее нужно заменить. Ну, она поддается.
   Доска поддалась, и мы заглянули в "пыль веков". Там, в этой  пыли,  и
лежала вещь, которая привлекла внимание Бэлл. Это была пряжка и, похоже,
от мужского башмака.
   От волнения собака издавала странные  звуки  -  то  ли  выла,  то  ли
скулила, а иногда отрывисто лаяла.
   - Из-за чего так волноваться? - спросил Мэтью.
   - Возможно, она серебряная, - сказала я, -  и,  должно  быть,  лежала
здесь много лет.
   Мэтью держал пряжку в руке, а Бэлл с напряженным вниманием следила за
ним, махая хвостом, и время от времени издавала странный звук,  который,
по-моему, должен был означать удовольствие: она получила то, что хотела.
   - Мне кажется, пряжка свалилась с башмака, а ее владелец долго думал,
где же  он  мог  ее  потерять,  но  он  не  догадался  поискать  ее  под
половицами. Что же теперь делать с этой доской? Я положу ее на место,  -
Тебе придется сказать, чтобы  ее  прибили,  иначе  кто-нибудь  зацепится
ногой и упадет.
   Мэтью положил пряжку на пол. Собака тотчас же ее схватила.
   Я потрепала ее:
   - Не проглоти ее, Бэлл, - сказала я.
   - Для этого она слишком умна.
   Я наблюдала за тем, как Мэтью положил доску на место.
   - Ну, - сказал он, - выглядит  неплохо.  Он  встал,  и  мы  осмотрели
доску.
   - Но не забудь рассказать им об этом, - сказал он.
   Собака все еще держала пряжку в зубах. Она следила за нами, помахивая
хвостом.
   - Избалованная девица! - сказал Мэтью.  -  Стоит  тебе  только  из-за
чего-нибудь  поскулить,  и  ты  это  получаешь,  даже  если  для   этого
приходится поднимать половицу.
   Мы вышли из дома и заперли его на ключ.
   Мэтью сказал:
   - Пойдем, навестим мою мать. Она рада, когда ты приходишь.
   Так мы отправились в Грассленд. Бэлл не могла расстаться с пряжкой.
   Элизабет, как всегда, тепло приветствовала меня.
   - Что там у Бэлл?
   Как будто в ответ, собака положила пряжку и  села,  глядя  на  нее  и
склонив голову набок с видом глубокого удовлетворения.
   - Что это? - спросила Элизабет и подняла  пряжку.  Бэлл  обеспокоенно
взглянула на нее. - Пряжка от мужского башмака. Довольно красивая...
   Бэлл начала скулить.
   - Хорошо, хорошо, - сказала Элизабет. - Я  не  собираюсь  ее  у  тебя
отбирать.
   Она вернула пряжку собаке, которая тотчас же ее схватила и  унесла  в
угол комнаты.
   Мы все засмеялись.
   Тогда Элизабет сказала:
   - Интересно узнать, кому она принадлежала?
   Вскоре после этого начался период появления призраков, что  время  от
времени  происходило  в   Эндерби-холле.   Обычно   это   начиналось   с
какого-нибудь незначительного случая. Кто-то видел,  или  ему  казалось,
что он видел, свет в Эндерби-холле. Об этом начинали говорить,  и  потом
уже все видели этот свет в Эндерби. Моя мать говорила,  что  это  просто
отражение заходящего солнца в окнах, а  людям  кажется,  что  это  свет.
Однако слухи росли.
   Я упомянула о поломанной половице, и ее  починили,  но  я  ничего  не
сказала о  найденной  пряжке,  потому  что  это  касается  Бэлл,  а  мне
казалось, что это  послужило  бы  ненужным  напоминанием  о  злополучном
случае, который привел к увольнению Роков.
   Время от времени я их видела, и  их  отношение  ко  мне  было  всегда
несколько язвительным. Когда я спросила  Мэри,  как  они  устроились  на
новом месте, она ответила со вздохом облегчения:
   - О, госпожа Дамарис, нам с Джекобом никогда не было так  хорошо!  Мы
как сыр в масле катаемся.
   Этим она хотела сказать мне, что произошла перемена к лучшему,  и  им
повезло, что мой отец уволил их. А Элизабет  обронила,  что  Роки  очень
стремятся угодить и что они в самом деле хорошие работники.
   Я заметила, что все слуги в Грассленде рассматривают  меня  с  особым
интересом, и мне хотелось бы знать, что Роки рассказали им о нашем доме.
   Карлотта всегда говорила, что слуги - шпионы, что они  слишком  много
знают о личной жизни своих хозяев.
   - Нам не следует забывать о них. Они следят за нами и  болтают  между
собой. Они слишком много видят и придумывают то, чего не знают, - как-то
сказала мне Карлотта.
   И я еще сильнее, чем прежде, пожалела  о  том,  что  рассказала,  где
нашла собаку.
   С тех пор как Бэлл нашла пряжку,  ею  овладела  страсть  к  охоте  за
сокровищами. Пряжку он держала при себе, но однажды мы увидели,  что  ее
нет, а потом обнаружили, что Бэлл  закопала  пряжку  в  саду,  вместе  с
костью.
   Неожиданно Бэлл заинтересовалась тем участком  земли,  где  попала  в
капкан, хотя до сих пор отказывалась и близко подходить к  этому  месту.
Когда бы мы ни проходили мимо этого забора,  собака  держалась  от  него
подальше и прижималась к нам.
   А однажды, когда мы проходили мимо,  Бэлл  потерялась.  Мы  звали  ее
снова и снова, но собака не появилась.
   Она всегда пыталась  попасть  внутрь  Эндерби-холла,  потому  что  он
привлекал ее, а иногда она садилась у ворот и  призывно  поглядывала  на
нас.
   - Ну, пойдем, Бэлл, -  говорил,  бывало,  Мэтью.  -  Там  больше  нет
пряжек.
   Но она тихонько поскуливала, как будто умоляя нас пойти туда.
   В тот самый день, когда мы ее потеряли и долго звали, Мэтью сказал:
   - Хотелось бы знать, не попала ли она в дом? Кто-нибудь мог  оставить
его открытым.
   И в этот самый момент Бэлл пролезла под воротами, и  вид  у  нее  был
пристыженный.
   Мы были удивлены. Зная о том, как она боялась этого забора, мы меньше
всего ожидали увидеть ее именно там.
   Собака прыгнула на Мэтью, размахивая хвостом.
   - Что ты делала? - спросил он. - Ты вся грязная.
   На следующий день мы вообще не смогли ее найти, когда были на том  же
самом месте. Просто удивительно, как  часто  мы  ходили  в  ту  сторону!
Вероятно, это происходило оттого, что туда  нас  приводила  Бэлл,  а  мы
просто следовали за нею, не думая о том, куда идем.
   А может быть, нас, как и многих, привлекал Эндерби-холл.
   В этот день мы не смогли найти Бэлл. Мы звали снова и снова,  но  она
не пришла.
   Неожиданно я побледнела:
   - Ты не думаешь, что Джекоб Рок опять обманул отца и  поставил  новый
капкан? Мэтью уставился на меня.
   - И Бэлл попала в него? О нет! Попав один раз, она больше не угодит в
него, она достаточно умна для того,  чтобы  узнать  капкан  по  виду.  И
Джекоб не ставит больше капканов. У него в этом  нет  необходимости.  Он
теперь живет в нашем доме, и ему не нужны ни кролики, ни заяц на обед.
   - Да, но у  меня  предчувствие,  что  Бэлл  может  быть  там.  Она  в
последнее время ведет себя довольно странно.
   С помощью Мэтью я пролезла через ворота, он присоединился ко мне.
   - Бэлл! - кричали мы. - Бэлл! Издалека я услышала  ответный  лай,  но
собака не прибежала к нам вприпрыжку, как обычно.
   - Сюда! - сказал Мэтью, и мы углубились в подлесок. - Не могу понять,
почему твой отец не использует эту землю?
   - У него сейчас много забот. Дойдет дело и до этой земли.
   Потом мы наткнулись на Бэлл. Она рыла землю  и  уже  вырыла  изрядную
яму.
   - Что ты делаешь, Бэлл? - воскликнул Мэтью.
   - Мы должны забрать ее отсюда, - сказала я. - Мой отец  по-настоящему
сердится, когда кто-нибудь сюда ходит.
   - Ну, пойдем, Бэлл.
   Собака перестала копать и печально посмотрела на нас.
   - Что  с  тобой?  -  спросил  Мэтью.  Бэлл  взяла  с  земли  какой-то
обтрепанный предмет и положила его у ног Мэтью.
   - Что это? - спросила я.
   Предмет был очень грязным, местами покрыт мхом.
   - Мне кажется, - заметил он, - что некогда это был башмак.
   - Да.., это был башмак.
   - Еще одна находка Бэлл! - воскликнул Мэтью. -  Но  я  не  могу  тебе
позволить принести это в дом.
   Он забросил башмак в кусты. Собака тотчас прыгнула и достала его.
   - Ты странный коллекционер, Бэлл, - сказала я. - Мэтью,  давай  лучше
уйдем отсюда. Если отец узнает, он  очень  рассердится.  Он  терпеть  не
может, когда люди сюда ходят.