и наделил землями Аббатства, они копили деньги. То же самое и с нашими двумя маленькими наследницами. Когда они станут совершеннолетними или выйдут замуж, они разделят состояние своего отца. И мне кажется, что если Фиона умрет, все отойдет к Юджини, а если Юджини посетит ту речушку, откуда ни один путешественник не возвращается, тогда все берет Фиона.
     - Да, - сказала я. - Я, право, согласна с тем, что это ошибка, когда молодые люди знают о своем богатстве. Хотя Фиона кажется очень милой и скромной девушкой.
     - Это потому что вы сравниваете. В сравнении с Юджини большинство людей покажутся милыми и скромными.
     Мы все засмеялись.
     - О, я уверена, что Фиона такова.
     Да, дни проходили приятно. Я открыла, что могу делать то, чего от меня ожидают, и Дейзи была довольна моим вкладом в школьную жизнь. Она была уверена в том, что мои уроки с каждым днем становились все более похожими на уроки в Шаффенбрюккене.
     Мне очень нравились занятия верховой ездой. Энтузиазм Мэтта Гринуэя передался девушкам, и большинство из них обладали природным пониманием лошадей, присущим женщинам.
     Когда мы отправлялись на верховую прогулку, я всегда была готова приятно провести время. Даже Дост-Шарлотта на коне казалась сносной; словно она наконец нашла нечто, что уважала больше собственной персоны. Она обожала свою лошадь; и Юджини почти так же фанатично относилась к своей.
     - Это интересно, - отметила я в согревательной, - насколько человечнее становится Дост-Шарлотта, когда она верхом.
     Две из учительниц частенько сопровождали девушек. Дейзи считала, что это лучше, чем одна, чтобы был кто-то, облеченный властью, в голове и в хвосте группы.
     Я выезжала с группой дважды в неделю, поскольку девушки тренировались каждый день. Потом Дейзи позволила брать лошадь, когда мне будет угодно, лишь бы это было не во время занятий, и я оценила это соглашение как счастливое.
     Я написала тете Пэтти, что привыкаю, что работа доставляет мне удовольствие и что расскажу ей все подробно, когда приеду домой на летние каникулы.

***

     Когда у меня между уроками выпадал свободный час или около того, у меня вошло в привычку брать лошадь, на которой я обычно ездила, и обследовать окрестности. Я любила ходить пешком, но, естественно, дальше определенного расстояния не уйдешь, а верховая езда давала мне гораздо большие возможности.
     В своих пеших прогулках я предпочитала оставаться в пределах Аббатства, и мне никогда не удавалось это сделать без жутковатого чувства, что я вступаю назад в прошлое. Даже при самом ярком солнечном свете атмосфера была подавляющей, и я ловила себя на том, что мне чудятся звуки шагов, следующих за мной по плитам. Однажды мне показалось, что я слышу пение. Но я убедила себя, что это свист ветра. Бывали периоды, когда к чувствовала, что меня непреодолимым порывом тянет в руины; в такие моменты я действительно ожидала увидеть там какие-то проявления прошлого.
     Эйлин Экклз, которая сделала много рисунков различных участков развалин, сказала, что ощущает то же самое. На некоторых своих рисунках она поместила наброски одетых в белое фигур.
     Я думала, что это довольно странно, поскольку в целом она была довольно прозаической личностью. Однако верно было и то, что ни один человек, будь он сколь угодно прозаичным, не мог жить рядом с такой древностью и не подвергнуться ее влиянию.
     Эйлин часто выводила свои классы в разные части Аббатства, и можно было встретить их с этюдниками в руках, устроившимися в каком-нибудь местечке с хорошим видом.
     Мисс Хетерингтон хотела, чтобы девушки по-настоящему оценили свое окружение, ибо именно оно выделяло Академию из массы остальных школ.
     В этот раз у меня не было уроков до трех тридцати, и поскольку полуденная трапеза заканчивалась, в два часа, оставалось полтора часа для верховой прогулки.
     Это был прекрасный день, середина июня, и мне с трудом верилось, что я пробыла в школе так долго. Мне действительно казалось, что я ее давно знаю. Можно было оглянуться на прошедшие недели с удовлетворением. Я достаточно хорошо выполняла свою работу. Уроки английского языка были настолько удачны, насколько я вообще могла надеяться; одна или две девушки проявляли большой интерес к литературе, и к моему изумлению Юджини Веррингер была одной из них. Дост-Шарлотта продолжала быть трудной и досаждать мне сотней способов - перешептывалась во время уроков, подбивала других к неповиновению, мучила Терезу Херст, стараясь всячески навредить; а ведь у нее были подружки и кроме Юджини. Однако это все были досадные мелочи и неизбежная доля любого обучающего. Учителю следует ожидать, что он будет мишенью, особенно когда он не намного старше своих учеников.
     Очевидно, я нашла верный способ держать Шарлотту в рамках приличия, и была очень благодарна ее преданности лошадям, которая давала мне оружие против нее. Она не позволяла себе совершить поступок, который лишит ее хоть на короткий срок общения с любимой лошадью.
     Таковы были мои мысли, когда я выехала верхом в тот июньский день. Я напомнила себе - как часто это делала - о том, как заблудилась во время своей первой вылазки, и поскольку это больше не должно было повториться, я всегда хорошенько примечала путь, по которому ехала. Может статься, что на сей раз некому будет показать мне дорогу. Хотя нельзя сказать, чтобы сэр Джейсон в тот раз так уж помог. Я утвердилась в своих подозрениях с тех пор, как понемногу стала сама ездить по окрестностям, и знала теперь, что он вел меня в город самым длинным окольным путем.
     Зачем? - думала я. Он ведь понимал, что я очень хочу вернуться обратно. Потому что он извращен? Потому что знал, что я беспокоюсь? Потому что он хотел, чтобы я чувствовала себя заблудившейся и зависящей от него? На самом деле он не был приятным мужчиной, и я надеялась, что мне не придется часто видеть его. Какая жалость, что школа так близко от Холла!
     Я повернула прочь от города и последовала по дороге, по которой раньше не ездила, запоминая приметы, чтобы знать дорогу обратно. Я проехала мимо дерева с голыми ветвями, которое резко выделялось среди своих покрытых листвой собратьев. Должно быть, в него ударила молния или произошло еще что-то. Оно было мертво. Но как же оно было красиво! Странно, в каком-то отношении оно со своими обнаженными воздетыми к небу ветвями выглядело призрачным, жутковатым, даже угрожающим.
     Это был хороший ориентир.
     Я поднялась по подъездной аллее и оказалась около дома. Рядом с ним я заметила большие вязы и взглянув наверх, рассмотрела высоко на деревьях гнезда грачей!
     В этом было что-то знакомое. Я слышала об этом месте.
     И вот я была перед домом - простым, но красивым - явно построенным в те времена, когда архитектура была самой элегантной: незагроможденный, с длинными симметрично расположенными на кирпичных стенах окнами, очень простой, так что дверь с каннелированными дорическими колоннами и стеклянным веерообразным окном казалась особенно красивой. Дом был скрыт сложным переплетением решетки, которая походила на кружево и казалась совершенным обрамлением для этой очаровательной резиденции.
     Я не могла не остановиться, чтобы полюбоваться ею, и когда я собралась ехать дальше, дверь открылась и вышла женщина. Она держала за руку ребенка.
     - Добрый день, - крикнула она. - Вы не можете ехать дальше. Это тупик.
     - О, спасибо, - ответила я. - Я исследовала окрестности и остановилась, чтобы полюбоваться вашим домом.
     - Он довольно приятен, не так ли?
     - Очень.
     Она шла к ограде.
     - Вы ведь из школы?
     - Да. Как вы догадались?
     - Ну, я видела большинство из них, но вы новенькая.
     - Я приехала в начале семестра.
     - В таком случае вы, должно быть, мисс Грант.
     - Верно, это я.
     - В таких местечках слышишь многое, - сказала она. - Как вам нравится школа?
     Она стояла уже рядом с изгородью. В своем платье из лилового муслина она была поразительно красива. Высокая, тонкая и гибкая, она двигалась с почти заученной грацией. Ее густые рыжеватые волосы были высоко уложены на голове; огромные, светло-карие глаза обрамляли густые ресницы.
     Ребенок с интересом рассматривал меня.
     - Это Миранда, - сказала женщина.
     - Хелло, Миранда, - сказала я.
     Миранда продолжала, не мигая, смотреть на меня.
     - Не хотите ли войти? Я показала бы вам дом. Он довольно интересен.
     - Боюсь, что у меня нет времени. В три тридцать урок.
     - Может быть, в другой раз. Я - Марсия Мартиндейл.
     Марсия Мартиндейл! Любовница сэра Джейсона. Значит, это его ребенок. Я почувствовала, что немного отпрянула, но понадеялась, что она этого не заметила. Я испытывала к ней огромную жалость. Должно быть, чрезвычайно неприятно быть женщиной в ее положении. Конечно, она сама себя в него поставила, но при каких обстоятельствах? Моя неприязнь к сэру Джейсону Веррингеру в этот момент увеличилась. Что же это за человек, который может поселить любовницу так близко к своей семье, причем в отдельном доме и вместе с их ребенком?
     - Спасибо, - услышала я свой голос. - В другой раз...
     - Я была бы очень рада видеть вас в Грачином Стане.
     Я взглянула на высокие вязы.
     - Птицы вас своими криками не беспокоят?
     - К ним привыкаешь. Без них чего-то не хватало бы.
     - Это красивый дом. Он выглядит невозмутимым... и даже я сказала бы отстраненным... почти современным в сравнении с Аббатством и Холлом.
     - Он очень удобен, и я его люблю.
     - Я полагаю, вы давно в нем живете?
     - Нет. Я приехала сюда как раз перед рождением Миранды. Он принадлежит Веррингерам. Что ж, большинство земель в округе принадлежит им.
     - Да, - невозмутимо сказала я.
     - Пожалуйста, приходите еще. Я люблю слушать про школу. Приходите, когда будет время. Выпьете чашечку чаю или стаканчик чего-нибудь... что вам понравится. Я слышала, что вы успешно справляетесь в школе.
     - О, где вы могли это услышать?
     - Разное слышишь... - она повернулась к ребенку. - Не думаю, что нам удастся уговорить даму войти, Миранда, - сказала она.
     Миранда продолжала не отрываясь смотреть на меня.
     - По крайней мере она кажется заинтересованной мною, - заметила я.
     - Миранду интересует все, что ее окружает, и особенно люди. Пожалуйста, обещайте, что придете навестить меня. Я так люблю встречаться с людьми и вижу их так мало.
     - Спасибо. Я приду. Придется подождать, когда у меня будет свободный день. Это не часто случается, но все-таки иногда бывает.
     - Да, пожалуйста.
     - До свидания, - сказала я.
     Она стояла и махала мне рукой, подняв другой девочку и побуждая ее делать то же самое.
     Я быстро выехала из подъездной аллеи мимо мертвого дерева, которое вздымало свои руки к небу - в отчаянии, как мне теперь казалось.
     "Какая дружелюбная женщина! - думала я. - Она по-настоящему красива. Как же могла она так уронить свое достоинство? И любовница... носила его дитя, возможно в надежде, что поскольку для нее доступно такое достижение, он женится на ней, когда будет свободен. Ну что ж, теперь он свободен".
     Мое отвращение к нему возрастало с каждой минутой. Я знала, что он высокомерен. Неужели он действительно убийца? Создавалось впечатление, что он считал себя вправе брать то, что хочет, независимо от того, как это подействует на тех, кто будет у него на пути.
     Думая об этой женщине, я чувствовала себя очень подавленно. Лучше бы мой дневной отдых не приводил меня к Грачиному Стану.

***

     Июнь почти кончался, а в конце июля должны были начаться каникулы. Я очень ждала возможности увидеть тетю Пэтти в ее новом доме, хотя конечно она писала часто и рассказывала мне подробности о своих новых дружеских связях, шалостях и неудачах, которые для нее превращались в чрезвычайно смешные приключения.
     В тот день после полудня у меня не было занятий, и я взяла девушек на верховую прогулку. Вместе со мной должна была ехать мисс Барстон. Я предпочла бы, чтобы меня сопровождала Эйлин Экклз или мисс Паркер, потому что мисс Барстон была не лучшей наездницей и, как мне казалось, верхом на лошади нервничала больше, чем следовало.
     В прошлый раз она отпросилась, так что я не была удивлена, когда Дейзи пригласила меня в свой кабинет, как раз когда мы собирались выезжать.
     - Мисс Барстон говорит, что у нее много подготовительной работы, она хочет иметь образцы к следующему занятию. Она планировала сделать это сегодня. Ни у кого больше нет свободного времени.
     - Ничего, - сказала я. - Я справлюсь. Это старшие девушки, и большинство из них - хорошие наездницы. Дейзи испытывала явное облегчение.
     - Я так рада, что вы обладаете и этим достоинством вдобавок ко всем прочим.
     - Верховые поездки очень приятны, - сказала я.
     Вот так и получилось, что в этот день группа отправилась в путь под присмотром лишь одной учительницы, и это была я.
     Всего было десять девушек, и среди них Тереза. Я знала, что она будет держаться поближе ко мне. Она так и не избавилась от своей нервозности, но, казалось, чувствовала, что я - нечто вроде талисмана или приносящего удачу амулета. Здесь же была Шарлотта вместе с обеими сестрами Веррингер.
     Мы в полном порядке проехали по аллее, Шарлотта с Фионой и Юджини в арьергарде. Во мне часто возникали опасения, что когда Шарлотта в группе, она попытается как-то продемонстрировать свое превосходство и создаст неприятности. Она была вполне способна подбить некоторых подруг, не обладающих ее умением, пойти на риск. Я предупредила ее об этом с обещанием единственного наказания, которого она опасалась: если ее поведение не будет безупречным, она обнаружит, что ездить приходится не так уж часто.
     Тереза ехала рысцой со мной рядом, слегка не в своей тарелке, но улучшение в ее состоянии было поразительным. Я была уверена, что со временем ее нервозность исчезнет. Мы говорили о деревьях и растениях - предмет, которым Тереза очень интересовалась и которым, несомненно, великолепно владела; она была в совершенном восторге, когда могла назвать растения, о которых я никогда не слышала.
     Впереди показался Холл - внушительнейшее здание в стиле тюдор, но казавшееся более ранним, поскольку вместо привычных взору красных кирпичей оно было сложено из серого камня, причем большая часть строительного материала была взята из Аббатства, и это придавало зданию исключительность. Широкую низкую въездную арку по обеим сторонам обрамляли высокие восьмиугольные башни. Множество фронтонов и башенок радовали взгляд - и над всем этим возвышалась привратницкая.
     Мы подъехали ближе, и вдруг на дороге появился легкий экипаж. Две великолепные серые лошади неслись с опасной скоростью и, казалось, прямо на нас. Я велела девушкам замедлить аллюр и отъехать к обочине. Экипаж был рядом, и вдруг я услышала, как Тереза вскрикнула, и ее лошадь понесла наперерез экипажу и через дорогу к Холлу.
     Я пришпорила свою лошадь и галопом кинулась следом за ней.
     - Не бойся, Тереза, - крикнула я...
     Конечно, она меня не услышала.
     Я догнала ее как раз в тот момент, когда ее вышвырнуло из седла на траву перед Холлом. Я спешилась и подбежала к ней. Она лежала неподвижно и была очень бледна.
     - Тереза... - воскликнула я. - О Тереза...
     К моему огромному облегчению она открыла глаза и посмотрела на меня. Я возблагодарила Бога за то, что она жива. Экипаж остановился рядом, и мужчина, который правил лошадьми, соскочил на землю и подбежал к нам.
     Это был Джейсон Веррингер.
     Тогда самой сильной моей эмоцией была ярость.
     - Так это были вы, - крикнула я. - Сумасшедший... Это дитя...
     Он не обратил на меня внимания, но стал на колени и склонился над Терезой.
     - Послушайте, - сказал он. - Вы упали с лошади. С нами со всеми это время от времени случается. Ничего не сломали? Давайте посмотрим, можете ли вы встать.
     Тереза отшатнулась от него.
     - Мисс Грант, - прошептала она. Я сказала:
     - Все в порядке, Тереза. Я здесь, и я позабочусь о тебе. Не похоже, чтобы ты серьезно пострадала. Давай посмотрим, можешь ли ты встать.
     Джейсон Веррингер помог ей подняться. Было ясно, что она может стоять, не ощущая боли.
     - Не думаю, что есть переломы, - сказал он. - Я немедленно приглашу врача взглянуть на вас. А сейчас я отнесу вас в дом, - сказал он Терезе.
     Она умоляюще взглянула на меня.
     - Я буду с тобой, - сказала я. - Не бойся, Тереза. Я останусь с тобой.
     Тут я вспомнила, что отвечаю за группу. Я увидела, что всадницы с ужасом наблюдают за происшедшим.
     Моя лошадь спокойно щипала траву, лошадь Терезы ускакала.
     Я подошла к девушкам и сказала:
     - Вы видели, что произошло с Терезой. Сейчас пошлют за врачом. Не думаю, чтобы она серьезно пострадала. Я хочу, чтобы вы все вернулись в школу и рассказали о случившемся мисс Хетерингтон, - я посмотрела на Шарлотту и продолжала:
     - Шарлотта, я назначаю вас ответственной.
     На ее щеках появился легкий румянец, и я заметила, как гордо вскинулась ее голова и осветилось лицо.
     - Вы хорошая наездница и будете во главе. Присмотрите за всеми. Старайтесь, чтобы они поспевали за вами, - я обвела взглядом группу, чтобы убедиться, что все на месте. - Доставьте девушек обратно как можно скорее и скажите мисс Хетерингтон, что Тереза в Холле и что я останусь с ней, пока она не сможет ехать обратно. Вы поняли?
     - Да, мисс Грант, - серьезно сказала Шарлотта.
     - Теперь отправляйтесь, - сказала я. - Все следуйте за Шарлоттой и делайте, что она скажет. Бояться нечего. С Терезой ничего серьезного.
     Я проследила за тем, как они уехали. Потом повернула к Холлу.
     Мой испуг быстро превращался в злость. Он сделал это. Это он бездумно мчался таким аллюром. Он испугал лошадей, и Тереза не сумела справиться со своей. А я за них отвечала!
     Я поспешно прошла в дом через дверь, над которой в камне был высечен вычурный герб, и оказалась в обширном холле со сводчатым потолком. Стены были украшены оружием, а над камином вырезано генеалогическое дерево. В холле толпилось несколько человек, все они выглядели испуганными.
     - Девчушка в Голубой спальне, мисс, - сказал мужчина, который явно был сам по себе важным лицом - дворецкий или мажордом, подумала я. - За врачом уже послали, и сэр Джейсон сказал, не будете ли вы так добры подняться туда как можно скорее. Одна из горничных вас проводит.
     Я кивнула и последовала за девушкой вверх по лестнице, столбы которой были украшены розами Тюдоров и лилиями королевского дома Франции. В спальне с голубыми шторами лежала Тереза. Ее облегчение при виде меня было очевидным. Когда я вошла, Джейсон Веррингер обернулся.
     - Доктор должен быть здесь в течение получаса. Я сообщил ему, что он требуется срочно. Я уверен, что девочка не получила серьезных повреждений, но в таких случаях лучше проконсультироваться с врачом. Ясно, что кости целы. Может быть небольшой шок, сотрясение...
     - Останьтесь здесь, мисс Грант, - сказала Тереза.
     - Разумеется.
     - Мисс Грант останется здесь столько же, сколько и вы, - сказал Джейсон Веррингер мягким голосом, который каким-то образом показался неуместным в его устах.
     Я не могла на него смотреть, в такой я была ярости. Все это случилось по его вине. Он не имеет права с такой скоростью гонять по узким дорогам.
     Он принес стул, чтобы я могла сесть около постели.
     - Мисс Грант, - прошептала Тереза. - Как же остальные? Где они?
     - Они уехали обратно в школу. Я назначила Шарлотту ответственной. Она лучшая наездница. Справится.
     - Я больше не хочу ездить верхом... никогда. Никогда не хотела. Всегда боялась.
     - Не беспокойся об этом сейчас. Лежи спокойно.
     Вошла одна из горничных. Она сказала:
     - Это горячий сладкий чай. Миссис Кил говорит, что в таких случаях это самое милое дело.
     - Не повредит, - сказал Джейсон Веррингер.
     - Ты можешь его выпить, Тереза?
     Та заколебалась. Я обняла ее рукой и приподняла. Она отхлебнула, и цвет начал возвращаться к ее щ