. Что я знаю  о  нем?  А
вдруг это просто песок, окрашенный горной породой? Отец месяцами гнул спину,
сносил немыслимые тяготы ради этого металла,  а  я  без  всякого  намерения,
совершенно случайно наткнулась на золото.
   Но вот на берегу  ручья  блеснул  маленький  желтый  кусочек  размером  с
мускатный орех. Нагнувшись, я подобрала его. Сомнений не было. Это золото!
   Не знаю, как долго я стояла, глядя на самородок. Мне захотелось выбросить
его, уехать отсюда и никому ничего не рассказывать.
   Я посмотрела вверх на высокие эвкалипты, как бы прося их принять за  меня
решение, но они лишь лениво покачивали листьями, надменные и  равнодушные  к
судьбам людей. Эти деревья росли  здесь  уже  сотни  лет.  Они  видели,  как
приехали заключенные, как  началась  золотая  лихорадка,  помнят,  что  было
прежде, еще тогда, когда в стране жили только темнокожие.
   Смогу ли я промолчать, сумею ли, встретив Линкса,  скрыть  от  него  свою
тайну?
   Положив самородок в карман, я возвратилась домой.
   Я направилась прямо в библиотеку. Линкс был там. Он встал, увидев меня.
   - Нора, - воскликнул он. - Что случилось? Я  молча  вынула  самородок  из
кармана и на ладони протянула ему. Осторожно взяв блестящий кусочек, он стал
пристально его разглядывать. Лицо Линкса внезапно  порозовело.  Глаза  стали
похожи на две пылающие точки. Он весь горел, как в лихорадке.
   - Боже мой! - воскликнул он. - Где ты это нашла?
   - У ручья, там, где был убит отец. Я набрала в пригоршню воды из ручейка,
стекающего с плато. Она оставила  на  моих  руках  осадок,  какой-то  желтый
песок. Я не была уверена, что это золото. А потом увидела это.
   - Ты нашла его! На берегу ручья! Потянет на  все  двенадцать  унций.  Оно
где-то там. И там его много... - Линкс засмеялся. - И Нора  его  нашла.  Моя
девочка, Нора! - Он притянул меня к себе, почти задушив в объятиях.
   Но я подумала: "Он  обнимает  не  меня,  а  золото".  Отпустив  меня,  он
продолжал смеяться.
   - Представить только! Годы тяжкого труда, пота, жизнь,  полная  напрасных
надежд... И вот Нора едет кататься, хочет напиться, и золото само падает  ей
в руки!
   - Может быть, там ничего особенного нет.
   - Ничего особенного! Песок просто падает тебе с водой в руки. А самородок
лежит на берегу! И ты говоришь: "Ничего особенного". Ты не знаешь,  как  это
бывает на месторождениях. - Внезапно он опомнился. - Ни слова  никому...  Мы
сейчас же поедем туда. Возьмем Стирлинга. И никто не должен знать,  куда  мы
едем. Никто не должен догадаться, что там, пока этот участок не станет моим.
   Я заразилась его возбуждением. Золото! Какое счастье!  Какая  победа!  Но
разве я ликовала просто потому, что нашла золото? Нет. Потому, что нашла его
для Линкса.
   Неделя сменялась неделей, а лихорадочная напряженность не  исчезала,  тем
более что  новость  нужно  было  хранить  в  строжайшей  тайне.  Мы  жили  в
постоянном страхе, что кто-то еще обнаружит наше золото.
   Линкс со Стирлингом исследовали местность и были абсолютно  уверены:  там
находятся богатейшие в Австралии залежи. На вершине  плато,  куда  забраться
было трудно, пряталось целое состояние. И все эти годы оно было так  близко.
Они смотрели на меня как  на  какое-то  чудо.  Я  и  сама  гордилась  собой,
отказываясь слушать внутренний голос, который спрашивал:
   "Много ли хорошего принесло золото людям?"
   По вечерам вместо игры в шахматы мы совещались. Обычно к  нам  с  Линксом
присоединялся Стирлинг. Чтобы  не  вызывать  подозрений,  Линкс  покупал  не
только ту землю, где находилось плато, но и соседние участки. Он якобы хотел
расширить свои владения, увеличить стада овец.
   Линкс был уверен, что настоящие сокровища скрыты под землей.
   - Обычно золотые жилы залегают на разных уровнях, -  объяснил  он.  -  Мы
станем копать шахты на ту глубину, которая потребуется.
   И вот наступил день, когда Линкс позвал сына и меня в библиотеку.  Открыв
бутылку шампанского, он наполнил три бокала.
   - Земля моя! - торжественно объявил он. - Мы будем богаче всех.
   И вручил бокал сначала мне, потом - Стирлингу, затем взял себе.
   - За Нору, - сказал он, - которая нашла наше богатство.
   - Это была просто удача, - настаивала я. - Но вас я не знала  бы,  что  с
ним делать.
   - Ты поступила правильно.  Ты  пришла  прямо  ко  мне.  -  В  его  глазах
светилась любовь и одобрение. Я подумала, что никогда в жизни  не  была  так
счастлива.
   - А теперь, - сказал он, - за нас, за ликующий триумвират!
   Мы выпили. Я спросила:
   - А вы уверены? В конце концов, шахты еще не вырыты.
   Линкс рассмеялся.
   - Нора, уже сейчас мы нашли самородок,  который  стоит  не  менее  десяти
тысяч фунтов. Там, наверху, золото, золото, много золота!  Не  волнуйся.  Мы
богаты. Мы ждали этого долгие годы, и вот ты привела нас к победе.
   Я протянула к ним руки. Линкс взял меня за одну, а Стирлинг - за другую.
   - Я хотела этого больше всего на свете, - сказала я.
   - Так у тебя тоже была золотая лихорадка, Нора, - поддразнил меня Линкс.
   - Нет, мне просто хотелось дать вам обоим  то,  о  чем  вы  больше  всего
мечтали.
   Потом Линкс обнял меня и нежно прошептал:
   - Нора, моя девочка.
   Затем отпустил и как бы вручил Стирлингу, я прижалась к нему.
   - Мне кажется, я плачу, - сказала я.  -  Те,  кто  не  плачет,  когда  их
обижают, плачут, когда счастливы.

***

   И вот началась работа. Все вокруг только и говорили, что о  находке.  Они
всегда знали, что Линкса ждет удача, что ему повезет - это же  не  земля,  а
золотые россыпи.
   Линкс закрыл старую шахту, переведя всех рабочих на новое место, а  кроме
того, нанял еще людей. Поляну, где  убили  отца,  было  не  узнать,  улетели
вспугнутые взрывами птицы. Для того, чтобы взбираться на плато, в нем вырыли
ступени. По дороге постоянно шли подводы: они везли  золото  в  мельбурнский
банк. Теперь эта земля называлась "Норины горы".
   Я реже и реже видела Линкса и Стирлинга. Почти все время они проводили  в
шахте, возле которой даже построили домик, где могли переночевать. Состояние
росло. Я неизменно слышала рассказы о найденных самородках. Один из них  был
свыше двух футов длиной! О нем упоминали все мельбурнские  газеты,  оценивая
его стоимость в двадцать тысяч фунтов.
   Всюду царило какое-то радостное  ожидание,  но  мое  возбуждение  куда-то
испарилось. Я уже не испытывала прежнего воодушевления.
   К нам приехал какой-то человек, и долго о  чем-то  совещался  с  Линксом.
Аделаида мне сказала, что это поверенный ее отца, который  по  делам  Линкса
собирается ехать в Англию.
   Говорили, что мой опекун стал миллионером. Возможно, так оно и было, хотя
и теперь он не выглядел вполне довольным. Я вообще  сомневалась,  что  такое
может когда-нибудь случиться.
   Однажды я ему сказала:
   - Вы ведь очень богаты. Он признал это.
   - Ты тоже, дорогая. Разве я не говорил, что мы - триумвират?
   - Насколько богаты?
   - Тебе нужны цифры?
   - Нет. Они бы мне мало что сказали. Но  богатство,  наверное,  достаточно
велико?
   - Что ты имеешь в виду?
   -  То,  что  сейчас  вы  могли  бы  прекратить   всю   эту   лихорадочную
деятельность, и пусть другие работают на вас.
   - Никто не постарается ради тебя лучше, чем ты сам.
   - А зачем? У вас уже достаточно всего.
   - Я собираюсь вынуть из этой шахты все золото, Нора.
   - Вы ненасытны.., в том, что касается золота.
   Его глаза заблестели.
   - Нет, - сказал он. - Но мне нужно стать очень богатым.
   - А потом?
   - А потом я сделаю то, что давно намеревался.
   Я ждал очень долго, но сейчас, похоже, мои надежды сбываются.
   Он больше ничего не сказал и только крепко сжал губы.  Я  знала,  что  он
думает о мести. О мести человеку, который выгнал его более тридцати пяти лет
назад! Могут ли люди так долго мечтать о мести? Такие, как Линкс,  могут.  И
это тревожило меня, потому что я знала: месть не приносит счастья.
   Проходил месяц за месяцем, и вот, настало новое Рождество.  Мы  встречали
его в традиционном английском  стиле:  горячий  обед  (а  на  улице  жара!),
сливовый пудинг, пропитанный бренди, какое-то  растение,  похожее  на  белую
омелу. Я вспомнила последнее Рождество, приход и  изгнание  Лэмбсов.  Что  с
ними сейчас, где они?
   В начале января поверенный  приехал  еще  раз,  и  долго  разговаривал  с
Линксом и Стирлингом. Меня на эту беседу не позвали, но после нее я заметила
победный блеск в глазах Линкса.
   Однажды вечером он пригласил  меня  сыграть  в  шахматы.  Подойдя  к  его
комнате, я увидела, что дверь распахнута.
   - Иди сюда, Нора, - сказал Линкс.
   И когда я подошла к нему, закрыл мне ладонями глаза. Затем повернул лицом
к стене и отвел ладони.
   - Смотри!
   И я увидела свой портрет! Стройная девушка в изящной амазонке, на  темных
волосах - цилиндр. Глаза широко открыты, на щеках - румянец.
   - Это моя работа, - сказал он.
   - Когда вы его написали?
   - И это твой первый вопрос? Я показываю тебе твой  портрет,  и  все,  что
слышу от тебя: "Когда"?
   - Но я не позировала вам.
   - А ты думаешь, это необходимо?  Я  знаю  каждую  черточку  твоего  лица,
каждое мимолетное его выражение.
   - Но вы были так заняты.
   - Не настолько, чтобы не думать о тебе. Скажи, он тебе нравится?
   - Не слишком ли он мне льстит?
   - Такой я тебя вижу.
   - Вы, но не я.
   - Ты выглядишь такой, когда смотришь на меня.
   - А почему он висит здесь?
   - Это хорошее место для него... Самое лучшее в комнате.
   - Но здесь был другой портрет. Линкс кивнул,  и  тогда  я  увидела:  тот,
прежний, стоял повернутый лицом к стене.
   - Сидя за столом, мы могли смотреть прямо на него.
   - Теперь я смотрю на твой портрет. Я подошла  ближе.  Неужели  у  меня  и
впрямь столько  жизненной  энергии?  Такие  блестящие  глаза,  такой  нежный
румянец?
   - А Арабелла?..
   - Она мертва.
   - Так вот почему вы  повесили  меня  здесь.  Когда  вы  узнали,  что  она
умерла?
   - Морделл - поверенный, который ездил в Англию по моим делам,  побывал  в
Уайтледиз. Он и привез эту новость.
   - Понятно.
   - Тебе, действительно, понятно, Нора? - спросил Линкс.
   Мне показалось, что он хочет сказать мне что-то сокровенное, но, внезапно
изменив решение, предложил сыграть в шахматы.

***

   Жара была неимоверной, гораздо более  сильной,  чем  прошлый  раз.  Трава
засохла, гибли овцы. Да что  овцы!  Несколько  рабочих  не  выдержали  этого
пекла. Однако новая шахта продолжала выдавать  на-гора  огромное  количество
золота.
   Со времени своей находки я  так  редко  видела  Стирлинга,  что  однажды,
столкнувшись с ним на лестнице, попеняла ему на это.
   - Мы очень заняты в шахте, Нора.
   - Вы всегда заняты. Иногда я жалею, что встретила золото.
   Он рассмеялся.
   - Куда ты направляешься?
   - В летний домик.
   - Через пять минут я буду с тобой.
   - Мне очень приятно твое общество, - сказала я ему, когда он пришел.
   - Это взаимно, - ответил он.
   - Мне бы только  хотелось,  чтобы  не  было  этой  безумной  лихорадки  -
добывать все больше и больше золота.
   - Шахта должна постоянно работать.
   - Разве сейчас, когда у вас  уже  целое  состояние,  нельзя  продать  всю
землю?
   - В свое время отец так и сделает.
   - Ты думаешь, он когда-нибудь решится на это? Чем больше он получает, тем
больше ему хочется.
   Стирлинг сразу же встал на сторону отца. Другого я от него и не ожидала.
   - Он знает, когда остановиться. Он обогащает всех нас. Нора.
   - Ну и что же нам дало это богатство? Все по-прежнему, только я реже вижу
тебя.
   - И это тебя огорчает?
   - Больше всего на свете.
   Он улыбнулся мне счастливой улыбкой.  Я  подумала:  "Он  любит  меня.  Но
почему же не говорит об этом? Сейчас самое время.  Пора  подумать  о  чем-то
более важном".
   - Вряд ли, - продолжала я, - ты разделяешь мои чувства.
   - Ты же знаешь, что не права.
   - Что ж, я рада. Скажи, отец доверяется тебе? Ты знаешь, что  у  него  на
уме?
   - Думаю, что да. Мне кажется, он собирается в Англию.
   - Собирается в Англию? - Я увидела его на  лужайках  Уайтледиз.  -  А  мы
останемся здесь?
   - Я не знаю его планов в отношении нас.
   - Его планов? Не следует ли нам строить собственные планы?
   Он смотрел мимо меня, явно пытаясь скрыть смущение.  Я  подумала:  "Линкс
что-то ему сказал. Есть что-то такое, чего я не знаю".
   Я надеялась услышать от него, что у  нас  будет  общее  будущее.  Что  он
тотчас же попросит моей руки. Это так важно для меня. Я чувствовала:  где-то
рядом - опасность. Я любила Стирлинга и была уверена,  что  он  меня  любит.
"Сейчас, - хотелось мне крикнуть, - сейчас как раз время".
   Но он ничего не сказал.
   И время ушло.
   Только неделю спустя я увиделась с Линксом наедине. Жара была  еще  более
гнетущей. Мы с нетерпением ждали ночи, но она не приносила ни облегчения, ни
прохлады.
   Мы как обычно склонились над шахматной  доской,  на  которой  мой  король
терпел поражение, осаждаемый конем, слоном и пешкой. Я сказала:
   - Что-то затевается.
   - Как ты смотришь на то, чтобы поехать в Англию? - спросил Линкс.
   - Одной?
   - Конечно, нет. Мы все отправимся, - ты, я и Стирлинг.
   - А Аделаида?
   - Она останется здесь поддерживать  огонь  в  очаге,  если,  конечно,  не
захочет присоединиться к нам.
   - Ей разрешена свобода действий?
   Он засмеялся.
   -  Резкость  твоего  тона  позволяет  мне  судить,  что  ты  не  особенно
благосклонно относишься к идее посетить свою родину?
   - С какой целью?
   - Завершить небольшое дело.
   - Месть?
   - Можно сказать и так.
   - Мы сейчас очень богаты?
   -  Достаточно  для  того,  чтобы  сделать  все,  о  чем  я  мечтал...  За
исключением одного.
   - И что же вам мешает?
   - Время. Смерть!
   - Даже вы не в силах победить таких противников!
   - Даже я, - признал он.
   - Вы склонны пооткровенничать?
   - А ты склонна выслушать мои откровения?
   - Ваши - всегда.
   Он радостно засмеялся.
   - Моя дорогая Нора, моя милая Нора, ты для меня очень много значишь.
   - Знаю. Я нашла золото.
   - Не только. Еще важнее то, что ты.., вернула мне молодость.
   - Это немного загадочно.
   - Может быть, в один прекрасный день ты поймешь.
   - В один прекрасный день? Почему  не  сегодня?  Он  замолчал,  и  у  него
угрожающе поднялась бровь. Мне было знакомо это выражение.
   - Посмотрим, - сказал  он.  Откинувшись  на  спинку  стула,  он  серьезно
взглянул на меня. - Ты знаешь, что мой  поверенный  побывал  в  Англии,  где
заключил для меня несколько сделок. Речь идет  о  покупке  и  продаже  неких
акций. Но не буду утомлять тебя деталями. Словом, я крайне доволен тем,  как
все складывается.
   Я спросила:
   - Это связано с Уайтледиз?
   - Ты умная девочка. Нора. Должен сказать тебе, единственное, что  помогло
мне выдержать самые ужасные годы, были мечты  о  том,  как  я  буду  жить  в
Уайтледиз... Уже не в качестве скромного учителя рисования,  а  как  хозяин.
Видела бы ты этот  зал.  Нора!  Он  грандиозен.  Величественен.  На  потолке
вырезан герб семьи и девиз "На службе у страны и королевы".  Королевой  этой
была Елизавета, а на гербе - тюдоровские  розы  в  честь,  конечно  же,  той
династии, что подарила семье  дом.  После  того,  как  оттуда  были  изгнаны
благочестивые леди, обреченные нищенствовать и умирать от голода в деревнях.
Стены отделаны деревянными панелями. Огромный каменный камин, по обе стороны
которого стоят доспехи: в них-то мужчины рода и служили стране и королеве. В
одном конце зала на возвышении водружен стол  -  за  ним  обедали  короли  и
королевы. И я хочу обедать за этим  столом.  Я  буду  хозяином  Уайтледиз  и
отомщу человеку, который погубил мою жизнь. Я  знал,  что  он  любил  больше
всего на свете, больше жены и дочери, Уайтледиз. И я поклялся,  что  в  один
прекрасный день я отберу это у  него.  Я  женюсь  на  его  дочери.  Я  окину
взглядом этот зал и скажу: "Уайтледиз принадлежит мне". Но он умер. Умерла и
его дочь.
   - И вы собираетесь в  Англию,  чтобы  отнять  Уайтледиз  у  его  законных
владельцев? Зачем? У вас здесь дом, люди, которые любят  вас  и  восхищаются
вами.
   Его горящий взор пронизал меня.
   - Ты принадлежишь к этим людям, Нора?
   - Вы знаете, что принадлежу. Он наклонился вперед.
   - Тогда, Нора, я мог бы назвать себя почти счастливым.
   - Если вы мудрый человек, вам этого будет достаточно, - сказала я.  -  Вы
откажетесь от своей глупой идеи. Да, она помогла вам выжить, но  сейчас  она
бесполезна.
   - Ты отваживаешься поучать меня, Нора!
   - Да, так.
   - Никто другой на это не осмелится.
   - Тогда вы должны быть благодарны  Богу,  что  есть  хоть  один  человек,
который вас не боится.
   - Я и благодарен Ему. Но Уайтледиз так прекрасен.  Нора.  Неужели  ты  не
мечтаешь жить в таком доме?
   Я ответила не сразу.
   - Мне нравится наш дом.
   - Ты ведь знаешь, что это всего лишь копия - плохая копия. Ну, признай же
это!
   - Я признаю, что подлинный Уайтледиз прекрасен.
   - И тебе не хотелось бы называть его своим?
   - Хотелось бы, если бы он был моим по праву.
   - А если бы ты его купила?
   - Но семья, которая живет там уже много  поколений,  никогда  не  продаст
его.
   - Я не рассказывал тебе  всю  историю,  Нора?  Арабелла  вышла  замуж  за
человека, которого выбрал для нее отец. За ничтожество по имени  сэр  Хилари
Кэрдью. Его предки восходят к Вильгельму Завоевателю - их  род  еще  старше,
чем  у  Дорианов.  Довольно  состоятельный.  Дом  семьи   Кэрдью   находился
приблизительно в десяти милях от Уайтледиз. Обе  семьи  издавна  дружили,  и
Хилари с юных лет предназначался в женихи Арабелле.
   - И когда вы уехали, она вышла за него замуж.
   - Я узнал об этом только годы спустя, когда смог послать туда человека.
   - Почему же не поехали сами?
   - Я поклялся, что не ступлю на землю Англии до тех  пор,  пока  не  стану
миллионером. Кроме того, я был женат на Мейбелле. У меня  были  свои  сын  и
дочь. Но... Я хотел иметь Уайтледиз.., и в то время - Арабеллу.
   - Но у нее был муж, а у вас - жена.
   - Моя жена умерла при рождении Стирлинга.  Я  тогда  думал,  что  вернусь
назад, к Арабелле. По правде, если бы у меня тогда было достаточно денег,  я
бы, действительно, сделал это. Я говорил тебе, что сэр Генри не любил, когда
кто-то тратил время впустую? Каждый день я давал Арабелле урок рисования, но
он длился самое большее два часа. Проживающий в доме учитель  рисования  был
невыгоден, поэтому я стал еще и секретарем сэра Генри. У меня были  неплохие
способности, и вскоре я начал заниматься его делами. Поэтому точно знал, что
с ними. Сэр Генри был расточителен, понимал толк в винах, пил  сверх  всякой
меры, играл в азартные игры. Его благополучие уже тогда слегка  пошатнулось.
Поэтому он хотел породниться с семьей Кэрдью - поправить свое положение.  Но
сэр Джеймс Кэрдью - такой же, как и он.  Мне  многое  известно  о  состоянии
обеих семей.
   - И это вам пригодилось?
   - Совсем недавно, да.
   - Совсем недавно?
   - Моему поверенному в Лондоне кое-что удалось. Это  меня  обогатило..,  а
кого-то сделало беднее. У меня перехватило дыхание.
   - Линкс! - воскликнула я. И он, действительно, был похож сейчас на рысь -
в его глазах горела беспощадность зверя.
   - Вы умышленно разорили этих людей?
   - Ты не разбираешься в этом, Нора.
   - Но что бы вы ни предприняли, они никогда не продадут дом.
   - Если они не смогут содержать его, то вынуждены будут продать.
   - Я бы никогда не пошла на это.  Что-нибудь  придумала,  чтобы  сохранить
его. Сдавала бы часть дома; сама бы стала работать;  особенно,  если  знала,
что кто-то хочет отобрать его у меня.
   - Но не все люди похожи на тебя. Нора.
   - Они никогда не продадут его. Я просто знаю это. Я там была. Я помню эту
девушку.
   - Получить его можно не только за деньги.
   - Как же еще?
   - Ты поймешь. Одно я знаю. Нора. Я  желаю  видеть  своего  сына  хозяи