вышла  за  него  замуж,  мне
пришлось расстаться с некоторыми моими прежними  привычками.  Действительно,
трудно поверить, что Эдвин... А, вот и он. Эдвид, дорогой мой  мальчик,  иди
сюда, познакомься с нашими гостьями.
   При появлении сына вся ее озабоченность исчезла, и ее можно было  понять.
Я сразу же отметила, что Эдвин  -  самый  привлекательный  из  всех  мужчин,
которых я когда-либо видела. Он был высоким  и  очень  стройным.  Он  слегка
напоминал свою сестру Карлотту, но это подобие лишь способствовало тому, что
она стала казаться еще более бесцветной, чем раньше. У него были волосы того
же цвета, что и у сестры, только гуще, а то, что они слегка  вились,  делало
их более послушными. Они спадали на плечи  в  полном  соответствии  с  модой
времен, предшествовавших казни Карла I. Его просторный камзол из коричневого
бархата был притален и украшен тесьмой.  Сквозь  прорези  рукавов  виднелась
тонкая льняная рубашка. Штаны были того  же  цвета,  что  и  камзол.  Однако
внимание в первую очередь привлекал все-таки сам Эдвин, а не  его  наряд.  Я
подумала, что он на несколько лет моложе Карлотты; с  первого  взгляда  было
ясно, что он любимчик у матери. Она выдала себя  уже  тем,  как  произнесла:
"Мой сын, Эдвин...".
   Мне трудно описать, как выглядел в этот момент Эдвин, поскольку  отчет  о
размере его носа и рта, цвете его глаз и волос ничего не объясняет.  Главным
было  нечто  внутри  него  -  жизненная   сила,   обаяние,   которые   сразу
чувствовались.  Как  только  он  вошел  в  комнату,  в  ней  все   неуловимо
изменилось.  Даже   сама   атмосфера   стала   другой.   Всеобщее   внимание
сосредоточилось на нем.
   Я поняла, что имела в виду Харриет, говоря, что некоторые  люди  обладают
особыми качествами. В нем они определенно были. Теперь я видела это ясно.
   Эдвин смотрел на меня, кланяясь и улыбаясь. Я заметила, что, улыбаясь, он
слегка прикрывал глаза, причем один уголок его рта приподнимался  чуть  выше
другого.
   - Приветствую вас, мисс  Толуорти,  -  произнес  он,  -  мы  рады  вашему
приезду.
   - И тому, что она привезла с  собой  подругу,  госпожу  Харриет  Мэйн,  -
добавила его мать. Он вновь поклонился.
   - Я буду вечно благодарна вам  за  разрешение  посетить  вас,  -  сказала
Харриет.
   - Я вижу, вы немного торопитесь, - сказал он, и я обратила внимание,  что
с бровями у него происходит то же, что и со ртом: когда  он  улыбался,  одна
бровь приподнималась чуть выше другой. - На вашем месте я воздержался  бы  с
вынесением окончательных суждений. Подождите до той поры,  когда  хорошенько
узнаете нас.
   Все рассмеялись.
   - Ах, Эдвин! - воскликнула леди Эверсли. - Как ты любишь дразнить  людей!
Он всегда был таким. Он говорит просто ужасные вещи.
   - Меня  вообще  не  следует  допускать  в  приличное  общество,  мама,  -
согласился Эдвин.
   - Ах, мой милый, но, если бы мы так поступили,  нам  сразу  же  стало  бы
очень скучно. Давайте примемся за обед, а потом продолжим знакомство.
   Холл был почти таким же, как в замке Контрив. Стол для нашей компании был
установлен на возвышении. Но сидели мы не так, как того требовала  традиция,
- лицом к входу, а просто расположившись вокруг стола, как обычно  делают  в
маленьких помещениях.
   Леди Эверсли села во главе стола, по правую руку от нее - Лукас, по левую
- Харриет. За другим концом стола сидел Эдвин, справа от него - я, а слева -
Карлотта. Сэр Чарльз Конди сидел между мной и Харриет.
   - Все было бы гораздо удобнее, если бы  у  нас  была  малая  столовая,  -
сказала леди Эверсли. - Но за эти годы мы привыкли мириться с неудобствами.
   - Ничего, - сказал Эдвин, - теперь уже недолго ждать возвращения домой.
   - Вы действительно так думаете? - спросила  я.  Он  коснулся  моей  руки,
лежавшей на столе; это было всего лишь краткое мгновение, но  я  затрепетала
от удовольствия.
   - Ну конечно, - улыбнулся он мне.
   - И на чем основана ваша уверенность"?
   - На признаках и  предзнаменованиях.  Кромвелю  удавалось  держать  нацию
железной хваткой, потому что он был железным человеком. Его  сын  Ричард,  к
счастью для Англии, не  унаследовал  этих  качеств  отца.  Он  получил  пост
протектора только потому, что он - сын своего отца. Оливер же захватил  этот
пост силой. Это огромная разница.
   - Интересно, что же происходит сейчас дома? - задумчиво  произнесла  леди
Эверсли. - У нас были такие хорошие слуги.., такие верные. Им  не  нравились
эти пуританские идеи. Удалось ли им сохранить наши владения в порядке? - Она
повернулась к Лукасу. - Разве не наслаждение думать о возвращении домой?
   Лукас ответил утвердительно, но признался, что совсем  не  помнит  своего
родного дома. У него остались только какие-то смутные  воспоминания  о  доме
бабушки и дедушки в Корнуолле.
   - Вначале мы бежали туда, - пояснила я. - Мать вместе со мной  и  Лукасом
пересекла всю страну. Наше поместье, Фар-Фламстед, расположено неподалеку от
Лондона, оно подверглось нападению врагов  короля  и  было  почти  полностью
разрушено.
   - Грустная, но, к сожалению, не исключительная история, -  сказал  Чарльз
Конди. В разговор вступила Харриет:
   - А я хорошо помню, как мы бежали из Англии.  О  приближении  врагов  нас
успели известить заранее. Мой отец к этому времени уже погиб при  Нейзби,  и
мы знали, что наше дело обречено на поражение. Мы с  матерью  и  несколькими
верными слугами спрятались в лесу, пока грабили наш дом. Я никогда не забуду
вид дома, охваченного пламенем.
   -  Ах,  моя  дорогая!  -  воскликнула   леди   Эверсли.   Внимание   всех
присутствующих было обращено на Харриет. На меня она старалась не смотреть.
   Как умело она пользовалась своим голосом! Она играла роль, а актрисой она
была превосходной.
   - И все эти сокровища, бесценные для детей.., эти куклы...  У  меня  были
марионетки, с которыми я разыгрывала представления. Они были для меня живыми
созданиями.  Когда  пламя  пожирало  дом,  мне  казалось,  что  я  слышу  их
предсмертные крики. Это вполне понятно: ведь я была еще совсем ребенком...
   За столом воцарилось молчание. Как хороша была  Харриет,  особенно  когда
исполняла драматические роли!
   - Я помню,  что  проснулась  от  холода,  когда  рассвет  начал  золотить
небосвод. Помню едкий запах гари. Было тихо. "Круглоголовые"  разрушили  наш
дом, разрушили нашу жизнь и ушли.
   - Господь тому свидетель, -  сказал  Эдвин,  -  они  расплатятся  за  все
содеянное, когда мы вернемся. Карлотта тихо возразила:
   - Насилие  и  жестокость  допускали  обе  стороны.  Когда  наступит  мир,
разумнее всего просто забыть об этих поистине ужасных временах.
   Чарльз Конди согласился:
   - Если только мы вернемся к  старой  доброй  жизни,  то  стоит  обо  всем
забыть.
   - Прошло уже почти десять лет, - заметил Эдвин.
   - Мы начнем жизнь с чистой страницы, - сказала Карлотта.
   Чарльз Конди взглянул на нее с улыбкой, и я подумала, что они любят  друг
друга.
   Харриет твердо решила по-прежнему оставаться в центре внимания.
   - Мы вернулись к дому..,  к  нашему  милому,  уютному  гнездышку,  где  я
провела всю свою жизнь.  Но  от  дома  осталось  немногое.  Помню,  с  каким
отчаянием я пыталась отыскать своих  кукол.  Они  исчезли.  Я  смогла  найти
только кусочек обугленной ленточки.., вишневого цвета, которой я подвязывала
платье одной из кукол. Я храню ее и по сей день.
   "Как так можно, Харриет! - сердито думала я. -  Так  беззастенчиво  лгать
при мне!"
   Мы, наконец, встретились с ней взглядами. В ее глазах явно читался вызов:
"Ну что ж, выдай меня! Расскажи им, что я - ублюдок, дочь бродячего актера и
деревенской  девчонки,  что  моя  мать  была  любовницей   сквайра   и   что
"круглоголовые" и близко не подходили к его поместью, где мы жили в качестве
нахлебников. Давай, говори!"
   Она знала, что сейчас я промолчу, но, когда мы останемся одни,  разговора
не миновать.
   Эдвин наклонился в ее сторону:
   - И что же случилось дальше?
   - Понятно, что в лесу  мы  жить  не  могли.  Мы  добрались  до  ближайшей
деревни. У  нас  были  кое-какие  драгоценности,  распродавая  которые,  нам
удалось некоторое время продержаться. В  одной  из  деревушек  мы  встретили
труппу странствующих актеров. Для них тоже  настали  тяжелые  времена,  свои
представления они могли устраивать только тайком, ведь пуритане уже наложили
лапу на страну, и к этому времени, как вы и  сами  знаете,  все  развлечения
были запрещены. Театры закрылись быстро,  но  по  дорогам  все  еще  бродили
актерские труппы. Мы с  матерью  присоединились  к  ним,  и,  знаете,  через
некоторое время выяснилось, что я обладаю актерским талантом.
   - Это меня не удивляет, - вставила я, и она  вновь  вызывающе  улыбнулась
мне.
   - Я сделала несколько марионеток, показала актерам свое умение обращаться
с ними, и они  позволили  мне  участвовать  в  представлении.  Поначалу  мне
доверяли только маленькие роли, а потом - и главные. Но дела шли все хуже  и
хуже. Хотя крестьяне всегда принимали нас с удовольствием, не  было  никакой
уверенности в том, что никто не донесет на нас. Стало слишком опасно,  и  мы
решили перебраться во Францию.  Наш  корабль  потерпел  крушение.  Моя  мать
погибла. Я была спасена и попала в дом друзей, где и жила некоторое время.
   - Как все это интересно! - воскликнула леди  Эверсли.  -  И  кто  же  эти
друзья?
   Харриет  мгновение   колебалась.   Она   не   решалась   произнести   имя
д'Амбервиллей, если все то, что она рассказала мне, было правдой. Как  можно
быть в чем-то уверенной, имея дело с такой актрисой?
   - Ла Будоны, - ответила она. - Возможно, вы знакомы с ними?
   Леди Эверсли покачала головой. Да  и  откуда  ей  было  знать  семейство,
существовавшее лишь в воображении Харриет?
   - Позже, - продолжала Харриет, - я отправилась к Арабелле и  с  некоторых
пор живу у них.
   - В такие времена нам надо держаться вместе, - сказала  леди  Эверсли.  -
Хорошо, что вы приехали к нам в гости!
   - Было так мило с вашей стороны позволить мне приехать!  Мы  с  Арабеллой
быстро подружились, и она не хотела оставлять меня одну.., как и я не хотела
оставаться без нее.
   - Я очень довольна,  что  вы  приехали,  -  уверила  леди  Эверсли.  -  Я
убеждена, что вы сумеете оживить собравшееся здесь общество.
   - Харриет это прекрасно удается с тех самых пор, как она приехала к нам с
бродячей труппой.
   Это сказал Лукас. Я совсем забыла о том, что и  он  слушал  увлекательную
историю Харриет. Видимо, об этом забыла и она.
   Удар был отбит с необычайной легкостью:
   - О да! Что это были за времена! Когда я жила у Будонов, к  нам  приехали
странствующие актеры. Они сыграли для нас спектакль, а потом я рассказала им
о том, как мне удалось попутешествовать с актерами,  и  они  предложили  мне
исполнить одну из ролей.
   Наверное, им очень понравилась моя игра, тем более,  что  их  только  что
покинула одна из ведущих актрис, и они попросили меня помочь  им.  -  Сделав
паузу, она продолжала:
   - Я честно признаюсь...
   "Да разве ты можешь в чем-то честно признаться, Харриет?" -  подумала  я.
Должно быть, она прочитала это  в  моих  глазах,  потому  что  едва  заметно
улыбнулась. Притворяясь, она выглядела еще обольстительней, чем обычно, и  я
понимала, что все присутствующие очарованы ею.
   - Конечно, Ла Будоны прекрасно относились ко мне,  но  жить  у  них  было
нестерпимо скучно. Я попросила у них позволения на некоторое время уехать  с
актерами.., просто ради разнообразия. Старые  воспоминания  вновь  ожили  во
мне, и Ла Будоны отнеслись к этому с пониманием. Они  считали,  что  во  мне
погибает великая актриса, и, услышав о том, что труппа будет  гастролировать
в Париже, при королевском дворе, согласились отпустить меня. Я отправилась с
актерами, а по пути нам посчастливилось заехать в Контрив. Там  я  вывихнула
лодыжку и вынуждена была остаться, а все остальные двинулись дальше. К  тому
времени я поняла, что жизнь странствующей актрисы  не  для  меня,  и,  когда
Арабелла и милый Лукас предложили мне жить у них, я согласилась.
   - Все сложилось очень удачно, - сказал Эдвин. -  Иначе  мы  не  имели  бы
удовольствия принимать вас в этом доме.
   - Ну, с таким же успехом мы могли бы познакомиться, вернувшись в Англию.
   - Этого удовольствия пришлось бы долго ждать. Харриет оживилась:
   - Вы помните ту пьеску, Арабелла, Лукас? Холл в Конгриве почти такой  же,
как и здесь. Есть и помост.., просто готовая сцена. Ах, как все хорошо у нас
тогда получилось! Мы должны рассказать об этом, правда?
   - Мы поставили пьесу, - сказал Лукас. - Это было чудесно! Конечно, только
благодаря Харриет. Всем  нам  досталось  по  роли,  а  Ламбары  -  это  наши
соседи-фермеры - и слуги были нашими зрителями.
   - Тебе понравилось, правда, Лукас? - спросила Харриет. -  Ты  превосходно
справился со своей ролью.
   - Мне было жалко Арабеллу, - признался  Лукас.  -  В  конце  ей  пришлось
умереть.
   - Я получила по заслугам за свое коварство, - сказала я.
   - Правда? - улыбнулся Эдвин. - Просто не верится, что вы  способны  вести
себя недостойно.
   - Мне  выпало  играть  убийцу.  Я  приготовила  отравленный  напиток  для
Харриет, но мне пришлось выпить его самой.
   - Это была французская мелодрама, - уточнила Харриет.
   Леди Эверсли даже слегка раскраснелась:
   - А разве мы  не  можем  поставить  какую-нибудь  небольшую  пьесу?  Сюда
приедут и другие гости, а  кроме  того,  можно  будет  пригласить  окрестных
жителей. Как вы полагаете, возможно вновь поставить ту же пьесу?
   - Ваши гости - англичане?
   - Да, все они изгнанники, как и мы.
   - Наша мелодрама определенно была  французской  -  сплошные  коварство  и
любовь.
   - Очень интересная тема, - заметил Эдвин.
   - Очень французская, - подчеркнула Харриет. Чарльз спросил:
   - Вы хотите сказать, что подобные темы не могут заинтересовать англичан?
   - Не совсем так. Они этим интересуются, но скрывают свой интерес.
   - Как забавно! - сказал Эдвин.
   - Сознайтесь, ведь так? - спросила Харриет.
   - Видимо, вы имеете в виду пуританскую Англию?
   - Я имею в виду, - ответила Харриет, - что  нам  следовало  бы  поставить
чисто английскую пьесу. Например, что-нибудь из Шекспира.
   - Не будет ли это слишком сложно для нас? - спросила Карлотта.
   - Существуют сокращенные версии, которые поставить довольно просто.
   - Должно быть, они на французском языке, - предположила Карлотта.
   - М-да, но я могу сделать перевод. Что вы  скажете,  если  мы  сформируем
нашу собственную труппу? Ролей хватит на всех.
   - Меня в расчет не принимайте, - отказалась леди  Эверсли.  -  Я  обязана
заботиться о гостях. В доме и без того маловато прислуги.
   - Тогда примут участие все остальные, - сказала Харриет. - Таким образом,
у нас есть шесть актеров. Управимся. Конечно, нам понадобится кто-нибудь еще
на эпизодические роли.
   Без сомнения, все были захвачены  этой  идеей.  Все  разговоры  крутились
вокруг подготовки к представлению.
   Мы засиделись за столом, а когда начали расходиться, леди Эверсли шепнула
мне:
   - Как я рада, что вы привезли свою подругу!

***

   В этот вечер, оказавшись наедине  с  Харриет,  я  хранила  молчание.  Она
вынуждена была заговорить первой, когда мы уже улеглись в постель.
   - Перестань быть такой чопорной и самодовольной! - сказала она.
   - Я ведь ничего не говорю, - ответила я.
   - Ну да, но вид у тебя, как у святой мученицы. Не будь такой дурочкой!
   - Послушай, Харриет, - взорвалась я, - тебя сюда привезла я. Если я пойду
к леди Эверсли и расскажу ей, что ты попала к нам с труппой бродячих актеров
и сделала вид, что у тебя болит нога, чтобы остаться у нас потом в  качестве
гувернантки, то что она скажет, как ты думаешь?
   - Она скажет: что за лживое существо эта Арабелла Толуорти! Она  ввела  в
наш дом авантюристку, она обманула нас всех!
   Я не могла не рассмеяться. Это было так похоже на Харриет - вывернуть все
наизнанку.
   Она оживилась:
   - Кому я навредила? Их  домашняя  вечеринка  благодаря  нашему  спектаклю
превратится в настоящий праздник. Ты  сама  знаешь,  как  люди  любят  такие
представления. Ты же помнишь Ламбаров... Они  в  жизни  не  получали  такого
удовольствия.
   - Но это простые деревенские люди.
   - А я тебе скажу вот что: театр любят все. Что тебе шепнула леди Эверсли,
когда мы расходились из-за стола?  Ладно,  не  трудись  вспоминать.  Я  сама
слышала: "Как я рада, что вы привезли свою подругу!"
   На мгновение она превратилась  в  леди  Эверсли,  и  я  вновь  не  смогла
удержаться от смеха. Ну  конечно,  никто  не  пострадает  от  этого  обмана.
Безусловно, всем будет только  веселей  оттого,  что  вместе  с  нами  здесь
находится и Харриет.
   Я пожала плечами.
   - Ну вот, теперь ты рассуждаешь  здраво.  Я  думаю,  нам  надо  поставить
"Ромео и Джульетту".
   - Ты и в самом деле честолюбива. Тебе не кажется, что это слишком сложная
пьеса?
   - Я люблю, когда мне бросают вызов.
   - Давай я брошу тебе вызов за вранье относительно истории твоей жизни.
   - Ладно, не придирайся! Будем ставить "Ромео и Джульетту".
   - Вшестером?
   - Конечно, не в полном объеме, и будем привлекать  других  для  эпизодов.
Берутся ключевые сцены  пьесы  и  связываются  в  единое  целое.  И  знаешь,
получается неплохо. Собственно, так почти всегда и делают. Я уже вижу Эдвина
в роли Ромео.
   Я промолчала. Я старалась не думать об Эдвине,  но  его  образ  постоянно
всплывал в моей памяти.
   Я  никогда  даже  не   представляла,   что   может   существовать   столь
привлекательный  мужчина.  Он  был  так  хорош   собой,   так   уравновешен;
чувствовалось, что он способен достойно справиться с любой ситуацией.  Когда
он взглянул на меня и улыбнулся своей странноватой  улыбкой,  меня  охватило
чувство радости. Когда он коснулся моей руки, я ощутила волнующую  дрожь.  Я
хотела быть рядом с ним, слушать его без конца. Я чувствовала,  что  слишком
возбуждена и не могу уснуть, и виной тому - Эдвин.
   - Ну как? - спросила Харриет.
   - Ты о чем?
   - Ты что, уснула? Я говорю, что Ромео должен сыграть Эдвин.
   - О да.., думаю, это будет правильно.
   - А кто же еще? Неужели Чарльз Конди? У него нет и половины  необходимого
обаяния. Лукас слишком уж молод.
   - Но и Ромео не был стариком, правда?
   - Он был опытным любовником. Да, остается только Эдвин.
   Я молчала, и она продолжила:
   - Что ты думаешь о нем?
   - О ком?
   - Да проснись же, Арабелла! Об Эдвине, конечно.
   - О, я думаю, он очень.., приятный.
   - Приятный! - Она тихо засмеялась, - Да, конечно, можно выразиться и так.
Мне он кажется привлекательным во всех отношениях. Он - наследник титула, и,
если они смогут восстановить свои права... (а им удастся сделать это и  даже
большее, если король вернет трон),  он  будет  действительно  очень  богатым
человеком - Тебе удалось многое узнать.
   - Здесь - словечко, там - намек, а я просто сложила все это вместе.
   - Весьма остроумно.
   - Ничуть. Просто немножко логики. Кстати, Чарльз Конди тоже не бедняк.
   - Ты проделала большую работу.
   - Я всего лишь не закрывала глаза и не затыкала уши. У Карлотты  роман  с
Конди. Я думаю, вскоре следует ждать их помолвки. Помнишь, нам сказали,  что
сегодня мы собираемся по-семейному? Это примечательно, тебе не кажется?
   - Возможно.
   -  Бедная  Карлотта,  ее  никак  нельзя  назвать  очень   привлекательной
женщиной, верно?
   - Да как же она может оказаться таковой, если  этот  титул  ты  присвоила
себе?
   - Какая ты проницательная!
   - Не слишком. Мне показалось, что именно это ты и доказывала за обедом  и
после него.
   - Ты несколько раздражена, Арабелла. Отчего?
   - Наверное, я устала. Знаешь, мне хочется поспать.  Сегодня  был  тяжелый
день.
   Харриет замолчала.
   Раздражена?  Верно  ли  это?  Возможно,  я  просто  хотела,  чтобы  Эдвин
заинтересовался мной, чтобы я понравилась ему; и мне казалось, ч