лавшись на то, что была  замужней  женщиной.  Она  совершенно
ясно дала понять, что ей неприятно это  предложение,  поэтому  я  больше  не
настаивала. Люси пожалела, что  Друсцилла  еще  слишком  мала,  чтобы  стать
подружкой невесты, я была с ней полностью  согласна.  Мы  попросили  доктора
Хантера быть шафером. Именно его, а, не Франклина, так как  многие  считали,
что мы должны были пожениться. Но, повторяю, все это не имело  ни  малейшего
значения. Главное, что я выходила замуж за Стирлинга!

***

   Наконец, настал наш день! Самый счастливый день моей жизни!  После  того,
как мистер Матерс свершил обряд" мы вернулись в Уайтледиз. Прием состоялся в
большом зале, где по традиции невесты нашего дома  справляли  свою  свадьбу.
Стирлинг все делал, как зачарованный - "Он любит меня, - подумала я. - Он не
мог бы так себя вести, если бы не любил меня".
   Он стоял рядом со мной у огромного свадебного пирога и помогал  разрезать
его. Он весь светился от какого-то чувства. Я бы назвала его триумфом!
   Были  произнесены  все  подобающие  случаю  речи:  папа  говорил   весьма
сентиментально и несвязно,  доктор  Хантер  -  недолго  и  очень  остроумно,
Франклин сказал то, что  обычно  звучало  на  свадьбах  последние  сто  лет!
Стирлинг обратился ко всем с ответной речью.  Он  выразился  очень  прямо  и
точно - это счастливый день для него. Он чувствует, что вернулся домой.
   Некоторые из гостей остались на обед, после чего  мы  танцевали  в  нашем
чудесном бальном зале! Мы со Стирлингом кружились по нему в  вальсе.  Он  не
был хорошим танцором, но я только сильнее любила его за это.
   - Ты скоро поймешь, какие у меня плохие манеры, - сказал он мне.
   - Но ты не станешь мне меньше нравиться из-за этого, - ответила я.
   Наконец,  уехали  последние  гости,  и  мы  остались  одни.   Я   немного
волновалась из-за своей неопытности, но Стирлинг был очень  нежен  со  мной.
Мне даже показалось, что ему было немного жаль меня.
   Да, это был самый счастливый день моей жизни!

Глава 2

   Никогда не думала, что медовый месяц может быть таким странным. В  первый
же день Стирлинг потребовал, чтобы я показала ему весь дом.
   - Мы будем только вдвоем, - сказал он. Я была  в  восторге,  но  Стирлинг
пришел в ужас, когда увидел, в каком состоянии  дом.  Он  все  время  что-то
проверял, записывал. Помню, как, осмотрев в какой-то комнате дубовые  балки,
он сказал:
   - Червоточец. Балки могут обвалиться в любой момент. Нам следует заняться
ими немедленно.
   - Ты больше похож на эксперта, чем на моего мужа, - заметила я.
   - Не забывай, - ответил он мне, - нашим детям здесь жить.
   Я до тех пор даже не догадывалась, как запущен наш дом.
   - На его ремонт потребуется целое состояние, Стирлинг, - сказала я. -  Не
стоит надрываться, чтобы сразу привести его в полный порядок.
   - У меня есть деньги, - ответил он.
   Я засмеялась: его хвастовство, как называла это Люси, забавляло меня.  Он
был богат и гордился тем, что это состояние  нажил  его  отец,  а  все,  что
сделал его отец, по мнению Стерлинга, заслуживало преклонения.
   Он продолжал:
   - Надо отремонтировать все, ничего не оставляя на потом. Я хочу, чтобы  в
твоем доме все было идеально!
   -  Не  говори  в  "твоем"  доме,  Стирлинг.  Все,  что  принадлежит  мне,
принадлежит и тебе, ты же знаешь!  Он  улыбнулся,  нежно  поцеловал  меня  и
сказал:
   - Ты милая девочка, Минта. Мне жаль, что я таков, каков есть!
   - Именно поэтому я и люблю тебя. Он обнял меня и крепко прижал к себе.
   - Мы будем счастливы, - сказала я, словно пытаясь убедить себя в этом.
   - Наши  дети  будут  резвиться  на  лужайках  Уайтледиз,  -  торжественно
произнес он.
   С неимоверной энергией Стирлинг взялся за восстановление Уайтледиз, и  на
наших глазах он начал превращаться в образцовый старинный дом.  Но  Стирлинг
пока не был доволен - так много предстояло еще сделать. Это время я называла
"Лето Уайтледиз".
   В начале сентября горе посетило Уэйкфилд Парк. У сэра  Эверарда  случился
еще один удар, и он умер. Мы все знали о том, что он долго не протянет,  но,
тем не менее, испытали настоящее потрясение. Особенно леди  Уэйкфилд.  Через
неделю после похорон она слегла и больше уже не смогла, а точнее не захотела
подняться. В середине октября леди Уэйкфилд скончалась, и  все  решили,  что
"так даже лучше для нее".
   - Она не желала больше жить, - говорил доктор Хантер о леди Уэйкфилд. - Я
сталкивался с подобными вещами не раз.  Люди,  которые  прожили  вместе  всю
жизнь... Если умирает один, следом сходит в могилу и другой.
   Дул резкий восточный ветер, и Люси была очень недовольна, когда узнала  о
том, что отец непременно должен проводить "в последний  путь  последнего  из
своих милых друзей". Раньше у нее не было семьи" и теперь она очень дорожила
нами. Отец обычно соглашался с ней, но на этот раз настоял на своем,  поехал
в церковь, оттуда пешком последовал на кладбище и стоял там, обнажив голову.
   Я очень жалела Франклина, ведь он так любил своих родителей. Хорошо,  что
Нора была рядом - ее присутствие смягчало боль утраты. Я уже  давно  поняла,
как она ему нравится, и втайне надеялась, что они поженятся.
   - Да они совершенно не подходят друг другу, - холодно ответил мне  как-то
Стирлинг. - Франклин! - добавил он  с  презрением,  будто  из  него  не  мог
получиться хороший муж.
   - Ты не знаешь Франклина, - защищала я своего хорошего друга. -  Он  один
из самых добрых людей в мире.
   Стирлинг со злостью отвернулся. Конечно, Нора была женой его отца, и сама
мысль о том, что она может выйти  замуж  за  кого-то  другого,  должна  была
показаться ему отвратительной.
   Тем не  менее,  я  продолжала  мечтать  о  том,  чтобы  Нора  и  Франклин
поженились, хотя сама Нора, уверена, и не помышляла об этом.
   Через несколько дней после похорон леди Уэйкфилд отец слег. Люси  страшно
волновалась, как всегда, когда он заболевал. Она  уложила  отца  в  постель,
ворча, что ему не следовало идти на похороны.
   Как только приехал доктор Хантер, Люси долги с ним о чем-то  говорила.  А
после осмотра я спросила у доктора, действительно ли отец захворал  или  это
все напрасные опасения Люси?
   - Пока у него простуда, но она  может  перейти  в  бронхит.  Надеюсь,  мы
вовремя начали лечение, - ответил  доктор.  -  Ему  следует  несколько  дней
полежать в постели!
   Бедный доктор Хантер! Он выглядел таким  усталым!  Как  это  неприятно  -
возвращаться в свой маленький обветшалый домик,  где  тебя  не  ждет  никто,
кроме напившейся до чертиков прислуги. Почему он не женится на Мод?  Она  бы
так хорошо заботилась о нем.
   Я настояла, чтобы перед уходом он выпил стаканчик шерри. Щеки  у  доктора
слегка порозовели, он как будто даже повеселел.
   - Я загляну вечером, - пообещал он. - Чтобы убедиться, что с вашим  отцом
все в порядке.
   Но вечером у папы уже  начался  бронхит,  который  через  несколько  дней
перешел в пневмонию. Никогда еще Люси не была такой расстроенной.  Я  всегда
допускала, что Люси просто выгодно вышла  замуж  за  моего  отца,  и  только
теперь поняла, как она любит его. Она не выходила из комнаты отца  ни  днем,
ни ночью и лишь позволяла себе прилечь на часок в соседней комнате,  если  я
оставалась с ним.
   - Я не доверяю этим  слугам,  -  сказала  она.  -  Ему  может  что-нибудь
понадобиться.
   - Если ты не будешь отдыхать, то свалишься сама, - уговаривала я ее.
   Я сидела с отцом, но  как  только  он  начинал  кашлять,  Люси  сразу  же
прибегала.
   Мы ждали, когда наступит кризис, но  я  поняла,  что  доктор  Хантер  уже
перестал надеяться  на  благополучный  исход.  Отцу  было  много  лет,  и  в
последнее время он сильно сдал. Пневмония - серьезное заболевание  даже  для
молодых.
   Отец хотел, чтобы Люси ни на минуту не покидала его. Я  вспомнила,  какой
раздражительной всегда была моя мать, и порадовалась, что в конце жизни отец
обрел счастье с такой женщиной, как Люси!
   Мы были с ним обе, когда он умер, но его рука сжимала руку Люси.  Никогда
не забыть выражения ее лица: словно она потеряла все, что ей было дорого.
   - Люси, дорогая, у тебя есть Цилла, - сказала я  ей.  Я  пошла  с  ней  в
комнату дочери. Был уже поздний вечер, и девочка спала.
   Но я взяла ее на руки и передала Люси.
   - Мама, - сонно и немного недовольно протянула Друсцилла.
   Люси стояла и крепко прижимала к себе  дитя,  пока  я  не  положила  свою
сестричку обратно в кровать. Возможно, это был слегка театральный  жест,  но
он принес пользу. Люси взяла себя в руки, вспомнив, что отныне  должна  жить
во имя Друсциллы.

***

   Наступило Рождество. В этом году праздновать его  решили  не  в  Уэйкфилд
Парке, а в нашем  доме.  Стирлинг  отметил,  что  из-за  смерти  моего  отца
торжества должны быть  не  слишком  пышными,  но  тем  не  менее  достойными
Уайтледиз. Следовало понимать, что отныне главное место принадлежит  ему,  а
не Уэйкфилд Парку.
   Люси во вдовьем трауре бродила, как привидение. Хотя, надо сказать,  этот
наряд  ей  шел.  Друсцилле,  баловню  всей  семьи,  было  около  двух;   она
становилась своевольной и требовательной. Люси любила  ее  страстно,  но  не
портила ребенка, что, боюсь, делали  все  остальные.  Я  обожала  девочку  и
мечтала о собственном ребенке. Стирлинг тоже хотел этого.  Он  все  твердил,
как наши дети будут играть на лужайках Уайтледиз.
   Однажды мне показалось, что я беременна, но потом выяснилось, что это  не
так. Я очень расстроилась и решила, что в следующий  раз  никому  ничего  не
скажу, пока окончательно не уверюсь в этом. Люси постоянно говорила мне:
   - Когда у тебя будет собственный ребенок... А однажды сказала:
   - Возможно, ты слишком страстно желаешь ребенка. Я слышала, что  в  таком
случае можно не забеременеть. Это как каприз природы.
   Ей понравилась идея Стирлинга отпраздновать Рождество  так,  как  мы  это
делали в прошлом.
   - Уайтледиз - великолепный дом, - подытожила она, -  а  Уэйкфилд  Парк  -
выскочка. Думаю, твой муж все решил правильно.
   Мне  было  приятно,  что  она  начала  хорошо  относиться  к   Стерлингу,
отказавшись от своих прежних подозрений.
   - Когда у тебя будет своя семья, свой ребенок,  ты,  возможно,  захочешь,
чтобы я уехала, - сказала мне как-то Люси.
   - Какая чепуха! - воскликнула я. - Это твой дом. Кроме того,  что  же  мы
станем делать без тебя?
   - Я всего лишь мачеха, ты не всегда будешь нуждаться во мне.
   - Пожалуйста, никогда не говори так больше.
   - Хорошо. Давай забудем. Но я не останусь, когда окажусь не нужна.
   Как Стирлинг был увлечен приготовлениями к Рождеству!  Он  гордился  тем,
что успел сделать, но и оставалось еще немало. Теперь у нас было  уже  шесть
садовников, и мой любимый парк становился все прекрасней. В доме  все  время
трудились рабочие, и в некоторые  комнаты  нельзя  было  войти,  потому  что
ремонтировался пол или обшитые панелями стены.
   За две недели до Рождества я была почти уверена, что  беременна.  Мне  не
терпелось рассказать об этом кому-нибудь, но я решила подождать:  не  хотела
зря обнадеживать Стирлинга. Как ни странно, Лиззи догадалась. Однажды, когда
она убирала комнату Друсциллы, я зашла проведать сестричку.  Девочка  сидела
на полу и играла в кубики. Я стала на колени, и  мы  построили  дом  вместе.
Какое чудесное ясное личико, какой нежный носик,  а  эти  крошечные  завитки
волос надо лбом! Я думала о  собственном  малыше,  когда  Лиззи  сказала  со
свойственной ей прямотой:
   - Ну, похоже на то...?
   - Похоже на что? - спросила я. Лиззи покачала  воображаемого  ребенка  на
руках. Я вспыхнула, а Друсцилла воскликнула:
   - Ты что, Лиззи? Лиззи ответила:
   - Вы будете удивлены, мисс, если я скажу, что вскоре здесь  появится  еще
один младенец? Все ли в порядке с носиком мисс Циллы?
   Девочка осторожно притронулась к нему и спросила:
   - Что?
   Я поцеловала ее и успокоила:
   - Лиззи шутит.
   - Вам не обмануть меня, - продолжала Лиззи, - это всегда бывает заметно.
   Друсцилла нетерпеливо звала меня играть в кубики, а  я  думала:  "Неужели
это и впрямь бывает заметно?"
   Рождество пришло и закончилось.  Базар  елочных  украшений  проводился  в
только что отделанном зале Уайтледиз;  Стирлинг  устроил  щедрое  бесплатное
угощение. Это имело огромный успех. В Уайтледиз пригласили певцов  исполнять
рождественские гимны, подавали вино и чудесный  кекс  с  изюмом.  Кто-то  из
пожилых даже сказал, что все было, как в старые добрые времена, но  и  тогда
их не угощали таким хорошим вином.
   Из-за смерти папы в Рождественский  вечер  с  нами  были  только  Нора  и
Франклин, а на Святки мы все поехали в Уэйкфилд Парк.
   Наступил Новый год, и тут случилось первое из тревожных происшествий.
   Тем утром за завтраком  Стирлинг,  как  обычно,  рассказывал  о  работах,
которые проводились в доме.
   - Они начали со сторожевой башенки, - сказал он. - Там дел больше, чем мы
предполагали.
   - Как будет чудесно, когда все закончится, - воскликнула я.  -  Тогда  мы
станем наслаждаться жизнью в доме, не натыкаясь постоянно на рабочих.
   - Но все это надо было, действительно, привести в порядок, - напомнил мне
Стирлинг.
   - Если бы мои предки увидели сейчас Уайтледиз, они бы тебя благословили.
   Он помолчал минуту, потом добавил:
   - В большом доме должно жить много людей. Он повернулся к Люси и спросил:
   - Ты согласна?
   - Согласна, - ответила она.
   - Ну вот, а сама собиралась покинуть нас,  -  обвинила  я  ее.  -  Мы  не
позволим тебе. Правда, Стирлинг?
   - Минта просто не сможет без тебя. Люси это было приятно, что меня  очень
обрадовало.
   - А Нора, - продолжала я. - Как бы я хотела, чтобы  она  переехала  сюда.
Это же абсурд.., один человек в том громадном доме.
   - Она намерена покинуть нас, - сказал Стирлинг.
   - Мы не должны допустить этого.
   - Как же мы можем ей помешать? - спросил он холодно.
   - Она уже давно говорит об этом, но пока остается.  Видимо,  у  нее  есть
причина, чтобы остаться.
   - Какая причина? - он посмотрел на меня так, будто испытывал неприязнь ко
мне, и мне показалось, он расстроен из-за отъезда Норы.
   Я пожала плечами, а он продолжал:
   - Пойди, посмотри, что уже сделано  в  сторожевой  башне.  Мы  не  должны
позволить, чтобы старина разрушалась. Реставрация должна  проводиться  очень
осторожно.
   Ему нравилось, когда я интересовалась тем, что сделано, и я пообещала еще
до наступления темноты обязательно сходить туда. Утром я  не  могла,  потому
что уже сказала Мод, что выпью с ней кофе. Она устраивала  благотворительный
базар и нуждалась в помощи, а кроме  того,  Мод  пригласила  меня  на  ленч.
Очевидно, Стирлинг меня не слушал. Я задумчиво посмотрела на него. Разве так
ведут себя  истинные  мужья?  Иногда  мне  казалось,  что  даже  любовью  он
занимается так, будто обязан был это делать.
   Конечно, я знала, что он необычен. Он всегда подчеркивал, что не обладает
изящными манерами, ибо не воспитывался как некоторые, в английском особняке.
Этим он явно намекал  на  Франклина.  По-моему,  он  просто  невзлюбил  его,
возможно, потому, что Франклин обожал Нору, а она не  должна  была  забывать
его отца.
   Я была убеждена, что ему не стоит волноваться. Нора была так же холодна к
Франклину, как Стирлинг, - как я иногда подозревала, - ко мне. Но  я  любила
Стирлинга всей душой, мне было все равно, как он ко  мне  относится.  Иногда
ночами я говорила  себе:  "Он  женился  на  тебе  из-за  Уайтледиз".  А  его
безудержная страсть, с какой он взялся отделывать  дом,  означала,  что  это
правда. Но в глубине души я в это не  верила.  Просто  он  не  умел  открыто
проявлять свои чувства.
   Я вернулась из дома священника в половине четвертого. День был  облачным,
уже наступили сумерки. Я вспомнила о сторожевой  башенке.  Стирлинг  вечером
наверняка спросит меня о том, ходила ли я туда,  и  я  решила  осмотреть  ее
немедленно.
   Сторожевая башенка находилась в самой старой части дома, сохранившейся от
монастыря. Здесь никогда не жили, но Стирлинг задумал что-то  переделать.  В
башню вела винтовая лестница с  веревочными  перилами.  Мы  редко  приходили
сюда, и когда я осматривала башню со Стирлингом, все было мне здесь  так  же
не знакомо, как и ему.
   Подниматься пришлось долго и на полпути я остановилась,  чтобы  перевести
дыхание. Вокруг была тишина. Какая мрачная эта часть здания!
   Я стояла  на  разрушенной  лестничной  площадке  и  вспоминала  старинную
легенду, которую слышала в детстве. Когда-то,  очень  давно,  из  сторожевой
башенки выбросилась монахиня. Она согрешила, нарушив обет. Как все старинные
дома, Уайтледиз должен иметь свое  привидение,  а  кто  подходит  для  этого
больше, чем монахиня. Говорили, что на  башне  видели  белую  фигуру.  После
наступления темноты никто из слуг не поднимался в башню, они даже  старались
не ходить мимо нее. Мы и думать забыли об этой истории, но теперь,  когда  я
была здесь одна, она вспомнилась мне. Мне показалось, что  я  услышала  звук
шагов на ступеньках за своей спиной. Я даже почувствовала,  что  там  кто-то
есть. Я не была в этом уверена, однако меня охватил не знакомый прежде ужас.
   Я стала опять подниматься наверх. Решила быстро все осмотреть и сразу  же
спуститься. Не следует давать Стерлингу повод раздражаться по пустякам. Я  с
трудом дышала, ступени были очень крутые, а я торопилась. Почему торопилась?
В этом не было необходимости... Просто хотелось скорее  вернуться,  покинуть
эту башню.
   Я остановилась. И снова услышала шаги. Кто-то медленно, крадучись шел  за
мной следом. Я прислушалась. Тишина. "Воображение",  -  сказала  я  себе.  А
может быть, рабочие? Или Стирлинг пришел показать мне, что тут сделано.
   - Кто здесь? - спросила я.
   Тишина. Пугающая тишина. Я подумала: "Нет, я не одна  в  этой  башне".  Я
была уверена в этом. Кто-то близко, совсем близко от меня.
   Иногда мне кажется, что за нами и  впрямь  приглядывает  ангел-хранитель,
который предостерегает  от  опасности.  Звук  шагов  предупредил  меня,  что
опасность где-то рядом.
   Я побежала наверх. И остановилась, перегнувшись через парапет, вцепившись
в камень руками. Потом посмотрела вниз и подумала:  "Кто-то  поднимается  по
ступеням. Я буду здесь одна с тем человеком... Одна в этой башне".
   Да. Кто-то приближался. Крадущиеся шаги. Скрип  двери,  которая  ведет  к
последним ступеням. Еще три ступеньки и тогда... Я стояла, прильнув к  камню
и молилась о чуде.
   Чудо свершилось! Внизу появилась Мод,  которая  шла  быстрыми  неуклюжими
шагами.
   Я закричала:
   - Мод! Мод!
   Она остановилась и оглянулась. "Боже, Боже, помоги мне",  -  молилась  я.
Кто-то приближался. Мод посмотрела наверх.
   - Минта! Что ты там делаешь? - ее голос можно было услышать где угодно.
   - Просто смотрела, как продвигается ремонт. :
   - Я принесла тебе перчатки. Ты их забыла в доме священника.  Я  подумала,
что они тебе понадобятся.
   Я с облегчением рассмеялась и  оглянулась  через  плечо.  Никого.  Совсем
никого! Я была в панике, но Мод с ее здравым смыслом в один момент  развеяла
все страхи.
   - Я спускаюсь прямо сейчас, - сказала я. - Подожди меня, Мод, Я уже иду.
   Я бежала по ступенькам и никого не заметила. "Это все фантазии", - решила
я. - Такое случается с беременными женщинами".
   Я не сразу вспомнила об этом случае.
   В конце января я была уже уверена, что жду ребенка. Стирлинг был доволен,
я бы даже сказала - счастлив, но потом он отдалился от меня  еще  больше.  Я
его почти не видела. Он постоянно был  с  рабочими  либо  покупал  земли  по
соседству. Мне казалось, что ему хотелось в чем-то превзойти  Франклина,  но
это было просто смешно. Ни о каком соперничестве и речи быть не могло.
   Люси баловала меня и  была  очень  взволнована  новостью  о  ребенке.  Ей
хотелось говорить об этом все время.
   - Это будет племянник или племянница Друсциллы. Какая у нас будет семья!
   Я об