омленная  и  ничего  не  понимающая,  когда
поднявшийся Бенедикт заметил меня.
   - Ребекка! - сказал он, и я поняла, что он почувствовал:  по  крайней
мере, часть из сказанного я слышала. - Ты подслушивала!
   Я не решилась отрицать это.
   - Пойдем в мой кабинет, - сказал он. - Нам пора поговорить.
   Я последовала за ним. Закрыв  дверь,  он  несколько  секунд  стоял  и
изучающе смотрел на меня. Затем он произнес:
   - Садись. Многое ли ты слышала?
   - Я слышала, как он угрожал вам"  требовал  какого-то  партнерства..,
что-то говорил о женитьбе на мне.
   Он сказал:
   - Как ты можешь выйти замуж  за  такого  человека?!  Ты  случайно  не
влюблена в него?
   Я покраснела:
   - Нет. Конечно, нет.
   - Ну, слава Богу. Я не знал, что и думать по этому поводу.  Вы  много
бывали вместе. Все эти прогулки с детьми.., ухаживание.
   - Вы.., заметили это?
   - Безусловно.
   - Я удивлена. Я думала, вы вообще не замечаете нашего присутствия.
   - Белинда - моя дочь. Ты - моя приемная дочь.
   Я за тебя отвечаю Конечно, в тебе я уверен. Я  могу  осуждать  только
самого себя за то, что пустил Джерсона в этот дом.
   - Как я понимаю, он тесно сотрудничал с вами.
   То, что он появлялся в доме, было естественно.
   - Когда он начал так усиленно ухаживать за тобой,  у  меня  появились
кое-какие догадки.
   - Наверное, он хотел быть полноправным участником ваших дел и  решил,
что, женившись на мне, без труда добьется этой цели.
   - Совершенно верно.
   - Некоторое время назад он действительно  делал  мне  предложение.  Я
отказала ему.
   - Он настолько самоуверен, что решил, будто  это  всего  лишь  вопрос
времени.
   - Он ошибался.
   - Рад это слышать. Есть в нем некоторое  поверхностное  обаяние.  Мне
следовало раскусить его раньше.
   Когда я заявил ему о том, что никогда че позволю тебе выйти  за  него
замуж, он, по-моему, потерял голову.
   Увидев,  что  все  его  хитроумные  планы  проваливаются,  он   решил
шантажировать меня. Ты сама это слышала.
   Должно быть, ты правильно оцениваешь ситуацию - особенно в  том,  что
касается лично тебя - Я потрясена. Не знаю, что и думать.
   - За всеми его ухаживаниями ты не разглядела истинной цели.
   - Меня больше всего удивляет, что вы замечали все это.
   - Ты считаешь меня слепым?
   - В отношении семьи -  да.  Во  всех  остальных  вопросах  вы  весьма
проницательны.
   - Больше  всего  меня  заботит  твое  благо.  Тебя  оставила  на  мое
попечение... - он слегка запнулся, - твоя мать, Я рассматриваю  это  как
завещание. Мне известно, что ты с неприязнью относилась ко  мне  с  того
самого дня, как мы поженились. Я пытался понять это.  Анжелет  объясняла
мне, что ты росла без отца и оттого вы были особенно  привязаны  друг  к
другу. Ты не хотела никаких изменений  в  своей  жизни.  Мы  никогда  не
ладили, верно? А потом.., она умерла.
   Он отвернулся, и я сказала:
   - Я все понимаю. Я тоже потеряла ее.
   - Она была для меня.., всем.
   Я кивнула:
   - Между нами существует враждебность. Мне этого вовсе не хотелось.
   - Теперь я понимаю это.
   Сейчас передо мной стоял совершенно другой человек. Я  и  не  думала,
что он может быть таким ранимым.
   Возможно, он был жестким, безжалостным человеком, но у него были свои
слабости, и он действительно  любил  мою  мать  и  нуждался  в  ней.  Он
нуждался в ней и сейчас.
   Мне было печально и одиноко. Я так же, как и он, потеряла ее. Потом я
надеялась, что у меня сложится счастливая жизнь с Патриком, но теперь  я
потеряла и его.
   - Мы с тобой должны стараться помогать друг другу, а вместо  этого...
- Некоторое время он молчал, а затем продолжил:
   - За все годы у нас с твоей матерью произошла одна-единственная ссора
- из-за этих клубов. Когда я унаследовал их от своего  дедушки,  Анжелет
была категорически против. Она просила меня избавиться от них. Я  должен
был послушаться ее. Это единственный раз, когда я с нею  не  согласился.
Она знала моего дедушку. Он был авантюристом. Все говорили, что я  похож
на него, но я считал, что между нами есть разница. Следовало послушаться
ее и давным-давно избавиться от них.
   - Я кое-что услышала.., это "Дьявольская корона"? - сказала я.
   - Да. Я подумал о том, чтобы приобрести ее.
   Джерсон считает, что я уже приобрел ее. Все-таки он знает меньше, чем
ему кажется. Не представляю, откуда ему столько известно о моих делах.
   Неожиданно я кое-что вспомнила и задала вопрос:
   - Вы держите секретные бумаги в запертой комнате?
   - Да, - ответил  Бенедикт  -  Значит,  это  не  совсем  святилище.  Я
считала, что вы сохраняете комнату в таком виде, потому что...
   - Это было так, - признался он. - А потом мне показалось,  что  здесь
самое подходящее место для хранения подобных документов.
   К своему удивлению, я поняла, что это даже забавляет  меня.  Это  был
очень типичный для него поступок: погруженный в пучину переживаний,  он,
тем не менее, не забывал и о таких вещах. Создав в ее память  святилище,
он использовал его для хранения важных документов. Мне показалось, что я
вижу, как моя мама, снисходительно улыбаясь,  шепчет:  "Что  делать,  уж
таков Бенедикт". Я сказала:
   - Вы держали здесь очень важные документы и все же позволили  Оливеру
Джерсону приблизиться к ним.
   Он изумленно посмотрел на меня и возразил:
   - Нет, никогда.
   Я продолжила:
   - Он был в запертой комнате.
   - Когда?
   - Не так давно. Я услышала там какой-то шум и заставила миссис  Эмери
воспользоваться ее ключом.
   Мы вошли туда и увидели, что он просматривает бумаги..,  у  бюро.  Он
сказал, что вы дали ему свой ключ.
   Бенедикт недоверчиво посмотрел на меня:
   - Должно быть, он как-то сумел добраться до ключа миссис Эмери.
   - Нет. Ее ключ был у нее. Именно  им  и  открыли  дверь.  Он  заперся
изнутри.
   - Я не могу в это поверить. Я никогда не снимаю ключ с  моей  цепочки
для часов.
   - Во всяком случае, он не пользовался ключом миссис Эмери.
   - Я поражен,  Ребекка.  Не  представляю,  как  это  могло  случиться.
Существуют только два ключа.
   - Получив на время один из них, Джерсон мог сделать дубликат.
   - Да, вполне возможно. Наверное, он украл один из ключей.
   - Это единственное разумное объяснение.
   - Значит, он изучал бумаги...
   - Это имеет какое-то отношение к шантажу?
   Бенедикт встряхнул головой:
   - Теперь ты уже знаешь так много, что стоит рассказать остальное. Эти
клубы, основанные  моим  дедушкой,  которыми  он  руководил  много  лет,
принесли ему огромное состояние. Он был умным человеком  и  любил  риск.
Жизнь без риска была бы слишком  пресна  для  него.  Ему  нравилось  это
занятие. Некоторые могли бы назвать  его  мошенником..,  но  большинство
любило его. Я понял, что мы с ним разные люди.
   Я помельче калибром. Некоторые его качества я унаследовал, но не все.
Ты знаешь, каковы мои политические амбиции. Они для меня гораздо важнее,
чем состояние, получаемое от сомнительных предприятий.
   С некоторых пор я начал избавляться от этих клубов,  чтобы  полностью
сосредоточиться на политике. Как тебе известно, я  сделал  состояние  на
золотом руднике.
   Я и сейчас владею там  долей.  Деньги  для  меня  не  проблема.  Меня
искушала только мысль о приумножении богатства. Теперь я следую  совету,
который когда-то давно дала мне Анжелет. Я полностью порву все  связи  с
клубами. Это Джерсону неизвестно. Некоторое время он работал у меня.  Он
очень  честолюбив.  Он  хочет  получить  значительную  долю,  став  моим
партнером.., ну, это ты слышала.
   - А эта попытка шантажа не сможет повредить вам?
   - "Дьявольская корона", которую я подумывал приобрести,  -  необычный
ночной клуб. Судя по всему, там происходят очень  неприятные  вещи.  Мне
кажется, это притон торговцев  наркотиками.  Именно  потому  я  и  решил
расстаться с этой идеей.
   - Значит, вы ни в чем подобном не замешаны?
   - И не собираюсь быть замешанным. Я не буду приобретать  "Дьявольскую
корону".
   -  Но  тогда  угрозы  Оливера  Джерсона  беспочвенны.  Он  не  сумеет
выдвинуть никаких обвинений.
   - Ну, в таком случае он просто напомнит людям о моих связях  с  этими
клубами.
   - И это повредит вам?
   - Возможно, если я стану членом кабинета.
   - Итак, вы считаете необходимым покончить с этим?
   - Мне давно следовало послушаться твою мать.
   Как я рад, что у тебя с ним нет серьезных отношений!
   - Я никогда не собиралась выходить за него замуж, но если бы...
   - О да, - сказал он, слабо улыбнувшись. - Ты отвергла бы мой совет. Я
предвидел  возможный  конфликт  и  теперь   очень   доволен,   что   нет
необходимости об этом беспокоиться.
   - Но если бы я решила выйти замуж...
   Он улыбнулся шире:
   - То не стала бы слушать меня.
   - Этот вопрос я собираюсь решать сама.
   - Но если бы твой выбор пал на неподходящего  человека,  такого,  как
Оливер Джерсон, я сделал бы все, что в моих силах,  чтобы  предотвратить
этот брак... потому что я чувствую, что именно этого ожидала бы от  меня
твоя мать. Хотелось бы мне...
   Я смотрела на него, ожидая  продолжения  -  Хотелось  бы  мне  знать,
откуда у Джерсона этот ключ. Не могу выразить, как я рад, что между вами
ничего нет. Больше всего меня радует именно это.
   Он говорил всерьез. Я была удивлена.
   Это стало поворотным в наших отношениях.
 
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ 
 
   Когда пришла телеграмма, Ли  была  в  саду  с  детьми  и  я  как  раз
собиралась присоединиться к ним  Глянув  на  нее,  я  увидела,  что  она
адресована Ли, и сразу же отправилась в сад. Ли была  поражена  и  взяла
телеграмму дрожащими пальцами.
   Как большинство людей, она ожидала от телеграмм дурных новостей.
   Прочитав ее, она посмотрела на меня.
   - Что-нибудь случилось, Ли? - спросила я.
   Подбежала Белинда и схватила телеграмму.
   - "Твоя мать очень больна", -  прочла  она.  -  "Спрашивает  о  тебе.
Приезжай, если сможешь."
   Я отобрала у нее телеграмму. Текст был прочитан правильно.
   - Ли, ты немедленно должна ехать, - сказала я.
   Ли растерянно огляделась:
   - Да как же это? Ведь дети...
   - Как-нибудь справимся. О чем же  тут  размышлять?  Она  ведь  просит
тебя.
   Ли молча кивнула.
   - Ты еще успеешь на вечерний поезд, -  продолжала  я.  -  К  утру  он
доставит  тебя  в  Корнуолл.  Кто-нибудь  тебя  встретит.  За   нас   не
беспокойся. Мы сумеем справиться.
   Она пребывала в нерешительности, но, в конце  концов,  согласилась  с
тем, что нужно ехать"
   Я думала о болезни миссис Полгенни. Интересно, что с ней стряслось? В
последний раз, когда мы разговаривали о  ней  с  бабушкой,  все  было  в
порядке.
   Спустя несколько дней я получила письмо от бабушки. Она писала:
 
   "Мы все  потрясены  смертью  миссис  Полгенни.  Она  стала  настолько
неотъемлемой частью здешних мест, что трудно представить здесь жизнь без
нее. Она ехала домой от пациентки, когда колесо ее старого  "костотряса"
наткнулось на какой-то камень. Должно быть, он был приличного размера. К
несчастью, это произошло на вершине  холма  Гунхилл  и  миссис  Полгенни
свалилась вниз. Ты же помнишь, какой  он  крутой.  Упав,  она  проломила
череп. Ее доставили в госпиталь в Плимуте, но к тому  времени  она  была
уже очень плоха. Приехал посыльный и  сообщил,  что  она  срочно  просит
меня. Она хотела сказать что-то очень важное. За Ли к тому  времени  уже
послали.
   Я едва узнала ее. Она была совершенно непохожа на ту миссис Полгенни,
которую мы знали. Она выглядела под этими повязками очень старой и  хруп
кой.
   Нас оставили наедине, поскольку она дала  понять,  что  хочет  именно
этого. То, что нам дали такое  разрешение,  удивило  меня,  но,  видимо,
положение уже было безнадежным. Ты, знаешь,  Ребекка,  это  странно,  но
миссис Полгенни чего-то очень боялась. Помнишь, мы всегда говорили,  что
место в раю ей обеспечено?
   Она же была избранной, находилась на дружеской ноге со Всемогущим. Мы
все считали, что ее место - в небесном хоре.  А  тут  передо  мной  была
очень напуганная женщина.
   Миссис Полгенни протянула ко мне руку, холодную и влажную, и я пожала
ее. Она была очень слаба, но, слегка сжав мои пальцы, дала  понять,  что
рада моему появлению. Она все говорила: "Я хочу..," Я ей тихо  отвечала:
"Да, миссис Полгенни, я  здесь.  Что  вы  хотите?  Я  слушаю  вас".  Она
бормотала: "Я должна..."
   Я никак  не  могла  понять,  что  она  пытается  рассказать  мне,  но
чувствовала, что речь идет о чем то важном.
   Потом послышались какие-то булькающие звуки. Я решила, что  ей  нужна
помощь, и крикнула сестру.
   Меня попросили выйти, и вошел доктор. На этом все кончилось, а я  так
и не узнала, какое важное дело заставило ее послать за мной. Я  ждала  в
больнице, чуть позже ко мне вышли и сообщили, что она умерла.
   Для всех нас это оказалось ужасным ударом.  Думаю,  мы  верили  в  ее
бессмертие. Мы ожидали, что  она  будет  кататься  по  холмам  на  своем
"костотрясе" даже после того, как большинство из нас покинет  этот  мир.
Ох, до чего же я ненавижу перемены!
   Как твои дела? Мы постоянно вспоминаем тебя.
   Патрик уже прибыл в  Новый  Южный  Уэльс.  Его  бабушка  с  дедушкой,
конечно, безутешны. Они говорят, что он пробудет там два года.
   Как бы мне хотелось, чтобы все сложилось по-другому!"
 
   Я с трудом дочитала письмо бабушки.  Это  ужасное  событие  разрушило
жизнь не только Патрику и мне, но и всем, кто любил нас.
 
*** 
 
   Из  Корнуолла  вернулась  Ли.  Было  трудно  определить  ее  истинные
чувства. Она всегда была очень скрытным человеком. О смерти  матери  она
узнала  сразу  по  прибытии.  Пришлось  улаживать  кое-какие  дела.  Она
распродала мебель и другие вещи.  Мои  бабушка  с  дедушкой  оказали  ей
помощь и настояли на том, чтобы она остановилась в Кадоре.
   Дети обрадовались ее возвращению  Белинда  была  несколько  опечалена
тем, что Оливер так неожиданно покинул нас. Не знаю, как она  восприняла
бы известие о том, что больше никогда не увидит его  Он  всегда  наносил
нам краткие и неожиданные визиты, и пока она ни о чем не подозревала,  а
я не собиралась посвящать ее в подробности. Я  решила,  что  чем  больше
пройдет времени, тем легче ей будет привыкнуть.
   Потом приехал Том Марнер.
   Об этом сообщил мне Бенедикт. С того дня, когда я увидела его в  ином
свете, между нами возникло что-то  вроде  дружбы,  как  будто  был  снят
какой-то барьер; но имелись и другие барьеры.
   Мы сидели за обеденным столом Нас было лишь трое Бенедикт, Селеста  и
я. Он сказал:
   - Кстати, приезжает Том Марнер. Он должен быть уже в пути.
   Ни Селеста, ни я и понятия не имели о том, кто  такой  Том  Марнер  -
Хороший человек, - продолжал Бенедикт. - Можно  сказать,  необработанный
алмаз: грубоват, но ему можно верить. Кстати, именно  он  купил  у  меня
золотой рудник.
   - И он приезжает сюда? - слегка встревоженно спросила Селеста.
   - Если он хороший человек, мы  будем  рады  познакомиться  с  ним,  -
сказала я.
   - Думаю, вам будет с ним интересно и весело.
   Он - сами честность и бескомпромиссность.
   - Понятно, - сказала я. - Под грубой внешностью скрывается сердце  из
чистого золота.
   - Ты правильно поняла.
   Бенедикт был в легком замешательстве, как всегда,  когда  упоминал  о
руднике Он справедливо полагал, что при этом я думаю о том, каким  путем
этот рудник достался ему.
   - Я не полностью продал  его,  -  добавил  он.  -  Некоторую  долю  я
сохранил.
   - Значит, это деловой визит, - сказала я.
   - Можно назвать и  так  Мы  действительно  хотим  обсудить  некоторые
вопросы.
   - Он остановится в Мэйнорли или в Лондоне"? - спросила Селеста.
   - Думаю, для начала -  в  Мэйнорли.  Потом  мы  можем  отправиться  в
Лондон. Вероятно, он прибудет через пару недель.
   - Мы приготовим ему комнату, - сказала Селеста.
   Детям я впервые сообщила об австралийце, когда Белинда заговорила про
Оливера Джерсона Интересно, - сказала она. - Он уехал, не повидавшись  с
нами. Даже не попрощался и уже давно не приезжает.
   - Ну, на днях у нас будет другой гость.
   - Кто?
   - Человек с другого конца света.
   - А где другой конец света?
   - В Австралии.
   - Значит, он будет весь раскрашен краской, а в волосах перья?
   - Так ходят индейцы в Северной Америке, - насмешливо заметила Люси. -
А он - австралиец - Что ты в этом понимаешь?
   - Уж побольше, чем ты.
   - Хватит ссориться, - сказала я. - Вам нужно быть очень  вежливыми  с
мистером Марнером.
   - А какой он?
   - Откуда мне знать? Я его не видела. Он владеет золотым рудником.
   - Наверное, он очень богатый, - с  благоговением  сказала  Белинда  -
Золото стоит кучу денег - Он копает его в земле? - спросила Люси - Я  не
знаю.
   - Конечно же, копает, - убежденно заявила  Белинда.  -  Чтобы  добыть
золото, нужно залезть в шахту. А кто же копает  золото,  если  он  уехал
оттуда?
   - Я думаю, он нанимает людей.
   - Ого! - уважительно сказала Белинда.
   - Расскажи нам про Австралию, - начала упрашивать Люси.
   - Я почти ничего не помню. Ведь я уехала оттуда совсем маленькой.
   Они обожали слушать эту историю, хотя уже не раз слышали о  том,  как
мои родители отправились в Австралию и жили в маленькой хижине в городке
золотоискателей,  о  том,  как  я  родилась  в  доме  отца  Бенедикта  -
единственном месте, которое подходило Для новорожденных детей.
   После этого Австралия стала  постоянной  темой  разговоров,  так  что
грядущий приезд Тома Марнера внес в дом атмосферу ожидания.
   Выражение Бенедикта о "необработанном алмазе" вызывало  представление
о неотесанном субъекте, который  не  придает  значения  своей  одежде  и
манерам, являясь прямой противоположностью Оливеру  Джерсону.  Мне  было
любопытно, какой будет реакция Белинды. Я надеялась  на  то,  что  гость
отвлечет ее, поскольку она все чаще вспоминала Оливера Джерсона и  ждала
его появления.
   Ее так ошеломило очарование Джерсона, что  манеры  этого  австралийца
должны были произвести особо контрастное впечатление. Вряд ли можно было
надеяться,  что  "необработанный  алмаз"  сумеет   заслужить   одобрение
ребенка.
   Наконец он приехал. Он был очень высок, с бронзовой от солнца  кожей;
его живые синие глаза постоянно щурились, как будто даже в нашем климате
он старался защитить их от солнца. Волосы у него были выгоревшими, почти
бесцветными. Думаю, дети были несколько разочарованы. Они  ожидали,  что
он будет выглядеть, как шахтер, потому что  в  Корнуолле  им  доводилось
видеть  представителей  этой  профессии.  Он  был  одет  неброско  -   в
темно-синий костюм, который создавал удивительный эффект в  сочетании  с
его внешностью человека, живущего на открытом воздухе.
   - Это моя жена, - представил Бенедикт.
   Том Марнер пожал руку Селесты:
   - Я много слышал о вас. Рад познакомиться.
   - А это моя приемная дочь.
   Он пожал мою руку.
   - А это остальная семья...
   Вперед вышли девочки и протянули свои ручки, чтобы поздороваться.
   - Ну, как там дела? - спросил Бенедикт.
   Том Марнер подмигнул и приложил палец к носу.
   Дети, внимательно наблюдавшие за ним, было явно заинтригованы - Вы не
похожи на шахтера, - смело заявила Белинда.
   - Это потому, что я  разоделся  как  кукла  за  шесть  пенсов,  чтобы
показаться вам. Видели бы вы меня за работой!
   Он подмигнул Белинде, и она захихикала. Я увидела, что  он  мгновенно
вызвал симпатию, и обрадовалась, подумав, что он отвлечет мысли  Белинды
от Оливера Джерсона. Так оно и получилось.
   Нельзя было найти для него лучшего определения,  чем  "необработанный
алмаз" Он буквально излучал доброту, а в его  безукоризненной  честности
невозможно было сомневаться. Он был уравновешенным, веселым и  относился
к окружающим просто и дружелюбно.
   Миссис Эмери по секрету сообщила мне, что, по ее мнению, он не совсем
похож на людей, которых обычно принимают в этом доме, но он умеет ценить
услуги и не жалеет улыбок.
   - По-моему, он не видит разницы между мисс Белиндой и