о-то решится нарушить его, то не станет выдавать свое присутствие светом, верно ведь? Смотрите! Смотрите! Вон он!
     Я не могла оторвать взгляд от появившегося в темноте огонька, и мне с трудом удавалось подавить в себе дрожь. Кто это ночью вздумал прийти к развалинам часовни, чтобы изображать привидение? Я должка непременно это выяснить.
     - Это привидение Бо, - прошептала Элис.
     - Нет. Не говори ерунду. Кто-то может разыгрывать из себя привидение.
     - Никто бы не решился на это... Никто бы не осмелился.
     - А ты бы пошла туда сейчас со мной? - спросила я Элис.
     Элис отпрянула от меня.
     - О, нет, миссис Верлейн. Он... наверное, рассердится. Он сделает с нами что-то ужасное. Он может...
     - Да кто - он?
     - Бо.
     - Я не верю этим россказням, - твердо ответила я. - Бо мертв. И кто бы там ни бродил с огнем в часовне, это живой человек. И я хочу узнать, кто он, а ты разве не хочешь?
     - Да, хочу. Но с нами может произойти что-то жуткое.
     - Что же?
     - Нас могут обратить в камень. Да, он может превратить нас в такие же каменные статуи, что и сейчас еще сохранились у алтаря часовни. Мне всегда казалось, что когда-то они были людьми.
     - О, Элис! - с неодобрением воскликнула я. Элис издала нервный смешок.
     - Я знаю, мои слова звучат глупо, но мне было бы сейчас там страшно.
     Элис схватила меня за руку, видимо, решив, что я уже собралась идти в часовню.
     - Миссис Верлейн, пожалуйста, не ходите туда.
     Я почувствовала прилив благодарности за то, что она так беспокоится обо мне.
     - Но, Элис, - обратилась я к ней мягко. - Такие вещи надо обязательно выяснять. Нельзя никому позволять вытворять такие шутки.
     - Да, да. Но не ходите туда сейчас, миссис Верлейн. Может быть, кто-то из нас сходит туда с вами, но только не сейчас. Пожалуйста.
     - Хорошо. Но знай, Элис, я не верю в то, что там бродит привидение. Убеждена, что мы найдем происходящему вполне естественное объяснение.
     - Вы, действительно, так думаете?
     - Совершенно уверена.
     - Хотелось бы надеяться.
     - А теперь, Элис, постарайся об этом больше не думать.
     - Да, - со вздохом согласилась девочка. - Иначе я не усну.
     - У тебя есть что-нибудь почитать перед сном?
     Элис кивнула.
     - Да, "Эвелина". Такой захватывающий роман! Там рассказывается о приключениях молодой женщины из высшего общества.
     - Мне кажется, Элис, ты бы тоже хотела вращаться в высшем обществе.
     Элис улыбнулась, и я была рада, что она в этот момент забыла о своих жутких домыслах и страх оставил ее.
     - Конечно, я могу вообразить себя светской женщиной, - сказала Элис, - но никогда не смогу ею стать. Оллегра мне постоянно напоминает, что, хотя я и живу в этом доме и пользуюсь привилегиями, словно бы принадлежу к семейству Стейси, но все равно я всего лишь дочь домоправительницы.
     - Это не так важно, Элис. Главное, что ты сама собой представляешь.
     - Вы так думаете?
     - Уверена в этом. Ну, а теперь иди к своей "Эвелине" и больше не думай об этом свете в часовне. Скоро он перестанет быть для нас загадкой.
     - Вы не любите загадки, верно?
     - Каждый любит разгадывать их.
     - Нет, многие не хотят этого делать. Может быть, они, как и я, слишком хорошо себе представляют, что может случиться. Но вы хотите непременно все знать. Вам бы, например, хотелось выяснить, что случилось с мисс Брэнден.
     - Думаю, этого хотели бы и другие. Хотя неизвестно, что может в конце концов обнаружиться.
     - Да, неизвестно, - согласилась Элис, а затем добавила:
     - Именно поэтому судьба мисс Брэнден так к себе притягивает.
     В действительности свет в часовне взволновал меня больше, чем я показала это Элис. Несомненно, это была чья-то проделка, кто-то хотел, чтобы думали, будто там бродит привидение, и чтобы это напоминало о Боументе. Кому-то было нужно, чтобы все решили, будто дух Боумента восстал против возвращения Нейпьера.
     Это была глупая, злая проделка, и она разозлила меня почему-то гораздо больше, чем того стоила.
     Несомненно, у Нейпьера есть враги, и это неудивительно.
     Вернувшись к себе в комнату, я подошла к окну и выглянула в парк. Луна с той ночи, когда я давала концерт, уже пошла на убыль. Я вспомнила залитую голубоватым светом скамейку у пруда, Нейпьера, пытавшегося освободиться от прошлого... Но, видимо, кто-то не желал, чтобы это случилось. Кто-то приходил в часовню и зажигал там свет в надежде, что поверят, будто прекрасный старший брат вернулся, потому что в доме снова появился Нейпьер. Это просто по-детски глупая выходка, однако она действует на воображение, и именно таким образом можно подогревать память о той трагической истории.
     Я посмотрела в дальний конец парка на темневший ельник. Часовня была разрушена пожаром вскоре после возвращения Нейпьера. Кто это сделал? Не тот ли человек, который теперь является туда ночью, изображая "привидение"?
     У меня возникло настойчивое желание изобличить это "привидение" и положить конец дурацкой шутке. И в немалой степени из-за того, что мне нужно было узнать, каким станет Нейпьер, когда над ним не будет нависать тень прошлого. На какой-то момент тогда в саду вопреки своей обычно трезвой и разумной оценке людей я оказалась вдруг готова наделить Нейпьера теми качествами, которых у него, по всей видимости, нет.
     "В тебе говорит материнский инстинкт", - сказал бы Пьетро. Однажды был случай, когда он высмеял меня за нечто подобное. Я была очень обеспокоена тем, что он гулял под дождем несколько часов, обдумывая какое-то трудное место в пьесе, которую тогда репетировал.
     "Дело не в том, чтобы ты перестала обо мне волноваться, Кэра, - сказал он мне. - Но ты не должна проявлять свою заботу так бурно и явно. Беспокойся обо мне, но так, чтобы я не знал об этом. Заботу нужно оказывать очень деликатно, так, чтобы она была незаметна. Навязчивая женщина - собственница - может вызвать у меня только глубокое отвращение ".
     Уходи, Пьетро. Оставь меня в покое. Дай мне забыть тебя. Дай мне возможность освободиться от прошлого.
     И я слышу его голос, как всегда насмешливый: "Никогда, Кэра, никогда".
     Вдруг я увидела через окно то, что заставило меня тотчас забыть о Пьетро. Чья-то темная фигура, отделившись от кустарниковой изгороди, оказалась на несколько секунд в лунном свете, и я узнала в ней Оллегру.
     Она быстро пробежала по лужайке, держась ближе к кустарникам, и исчезла в доме.
     Неужели это действительно Оллегра? Не она ли и есть то "привидение", что бродит по развалинам часовни?

***

     Я с новым интересом вглядывалась в Оллегру, пока она, спотыкаясь почти на каждой ноте, играла этюд Черни.
     - Ну, как же так, Оллегра! - не выдержав, воскликнула я.
     Оллегра с усмешкой обернулась ко мне, а затем, снова вперив нахмуренный взгляд в ноты, продолжила мучить Черни.
     На последней ноте она облегченно вздохнула и сбросила руки с клавиатуры. Я тоже вздохнула. И тут она рассмеялась.
     - Я же говорила вам, что от меня мало толку, миссис Верлейн.
     - Ты просто не прикладываешь усилий.
     - Нет, я стараюсь.
     - Оллегра, ты ходила прошлой ночью к сгоревшей часовне? - решилась спросить я ее.
     Она пораженно на меня посмотрела и тут же опустила, взгляд на клавиатуру.
     - О, миссис Верлейн, я бы ни за что не решилась это сделать. Там бродит привидение, разве вы не знаете?
     - Я знаю, что там кто-то ходит и чем-то светит.
     - Да, иногда там появляется свет. Я видела.
     - Ты знаешь, чья это проделка?
     - Да. Наверное...
     - Так чья же?
     - Говорят, это привидение моего дяди Бо.
     - Говорят? Кто?
     - Ну... почти все.
     - Но что ты сама думаешь?
     - А что я должна думать?
     - Тебе самой не приходило в голову, что это чья-то шутка?
     - О, нет, миссис Верлейн, никогда. - Оллегра посмотрела на меня с неподдельной тревогой. - Я не понимаю, о чем вы, миссис Верлейн.
     - Вчера ночью в часовне был свет. Элис показала мне его. Немного позже я увидела, как ты шла из парка в дом.
     Оллегра, покусывая губу, смотрела вниз.
     - Ты же не будешь отрицать, что ходила куда-то вчера вечером.
     Оллегра покачала головой.
     - Значит...
     - Как вы можете думать, что я!..
     - Единственное, что я думаю, это то, что если кто-то устраивает подобные шутки, то сэру Уилльяму небезынтересно будет узнать об этом.
     Оллегру эти слова заметно встревожили.
     - Миссис Верлейн, я вам скажу, где я была. Накануне я взяла шарф у миссис Линкрофт и забыла его в доме настоятеля. Поэтому вечером я пошла за ним.
     - Тебя видел настоятель или мистер Браун, или миссис Ренделл?
     - Нет, только Сильвия.
     - Но почему ты не подождала до утра, когда все равно пошла бы туда заниматься?
     - Миссис Линкрофт могла бы обнаружить пропажу. Она уже говорила мне, что, если я возьму что-нибудь без спроса, она обязательно сообщит об этом моему деду.
     Я взяла этюды Черни, нашла нужные ноты и поставила их перед Оллегрой.
     - Давай, попробуем вот это, - сказала я.
     У меня не было доверия к Оллегре, и я подумала, что за ней стоит понаблюдать.

***

     В тот же день я решила поговорить с Сильвией. Из всех своих учениц я меньше всего знала эту девочку. Она казалась мне хитроватой. Не могу сказать точно, почему у меня сложилось такое впечатление, хотя, возможно, от того, что я заметила, как меняется ее поведение в присутствии матери, но, вероятно, я была несправедлива к ней. Ее можно было бы только пожалеть. Перед такой властной женщиной, как миссис Ренделл, трудно не испытывать, трепет особенно тому, кто постоянно находится под ее присмотром.
     Сильвия была очень старательная ученица и несомненно прилагала все усилия, чтобы хорошо учиться, но с ее способностями от этого было мало толка.
     - Ты видела вчера вечером Оллегру? - спросила я ее, когда она с трудом добралась до конца этюда Черни.
     - Оллегру? А почему я должна была ее видеть вечером?
     - Она приходила к тебе? - настаивала я на ответе. - Попытайся вспомнить. Мне это важно знать.
     Сильвия уставилась на свои ногти, которые были у нее всегда обкусаны. Казалось, она судорожно ищет, как ей лучше ответить на мой вопрос.
     - Если бы ты ее видела вчера вечером, ты бы об этом вспомнила, верно?
     - Ах, да! Она действительно приходила к нам, - сказала Сильвия.
     - Она часто приходит вечером?
     - Э-э... нет.
     - Что сказали твои родители на то, что она пришла так поздно?
     - Они... они ее не видели.
     - Значит, она пришла тайком.
     - Это из-за шарфа. Понимаете, Оллегра взяла его без спроса. Он принадлежит миссис Линкрофт, и Оллегра боялась, что, если миссис Линкрофт обнаружит пропажу, то скажет сэру Уилльяму. Поэтому Оллегра пришла, чтобы забрать его, и никто не должен был знать об этом.
     Значит, это правда. Все сошлось. Если Оллегра была в доме настоятеля, то она никак не могла быть в часовне в то время, когда там появился свет.

***

     В этот день я обедала у миссис Линкрофт. Когда Элис ушла, миссис Линкрофт попросила меня задержаться.
     - Я сварю вам кофе, - предложила она. - Мне нравится самой это делать. Я очень требовательна, когда дело касается приготовления чая или кофе.
     Я смотрела, как она двигается по комнате - изящно, легко, мягкой поступью. Как, должно быть, хороша была эта женщина в молодости. Хотя и сейчас она еще далеко не стара, но самый расцвет ее уже прошел. В ней ощутим был аромат увядающей красоты, и я вдруг подумала: что за человек был ее покойный муж, мистер Линкрофт.
     Когда кофе был готов, миссис Линкрофт внесла поднос и, поставив его на маленький столик, села рядом со мной.
     - Надеюсь, кофе вам понравится, миссис Верлейн. Пожив во Франции, вы, конечно, понимаете толк в кофе. Какая, должно быть, увлекательная жизнь была у вас с мужем.
     Я согласилась с этим.
     - И затем вы так рано остались вдовой!
     - Вам это тоже знакомо.
     - О, да...
     Я подумала, что сейчас последуют какие-нибудь сердечные излияния, но ошиблась. Миссис Линкрофт принадлежала к тем редким женщинам, которые не любят говорить о себе.
     - Вы прожили с нами несколько недель, и я надеюсь, вы уже освоились здесь, - вновь заговорила обо мне миссис Линкрофт.
     - Да, я уже здесь недели три...
     - Вы уже узнали немного эту семью. Кстати, как вы находите Эдит? Она хорошо выглядит?
     - На мой взгляд, да.
     Миссис Линкрофт кивнула.
     - С ней произошли изменения... Вы не заметили? Ну, да... вы же раньше ее не видели. Могу сообщить вам, что она ждет ребенка.
     - Ах, вот оно что!
     - Да, по всем признакам это так. И я очень надеюсь, что это подтвердится. Тогда все будут счастливы. Если родится мальчик, это принесет сэру Уилльяму большое утешение.
     - Конечно, это очень радостное событие.
     Миссис Линкрофт улыбнулась.
     - Все изменится к лучшему. Прошлое забудется.
     Я кивнула.
     - Стану молиться, чтобы был мальчик, - сказала миссис Линкрофт. - И чтобы он был похож на Боумента. Не сомневаюсь, что сэр Уилльям захочет, чтобы ребенка назвали этим именем. Может быть, если в доме появится другой Боумент, все смирятся с потерей первого.
     - Жаль, что до сих пор этого не произошло.
     - Ах, его все так любили. Если бы он был хоть немного менее красив, менее обаятелен, тогда бы было легче. Единственное, что даст возможность забыть его, это появление другого Боумента, внука сэра Уилльяма.
     - Но у сэра Уилльяма есть еще внучка, Оллегра.
     - Незаконная дочь Нейпьера! Но она лишь напоминает сэру Уилльяму о пережитых неприятностях.
     - Но в том не ее вина.
     - Нет, конечно. Ее присутствие тем не менее тягостно сэру Уилльяму. Мне кажется, однажды он был уже близок к тому, чтобы отправить ее отсюда.
     - Видимо, он очень любит высылать близких из Лоувет Стейси.
     Миссис Линкрофт холодно на меня посмотрела. Я поняла, что она считает с моей стороны бесцеремонным так отзываться о сэре Уилльяме.
     - Но вы же не станете отрицать, - сказала она, - что присутствие Оллегры может быть для него мучительным.
     - Мне жаль девочку, если он от нее не скрывает это.
     Ну, вот я кажется опять неодобрительно отозвалась о сэре Уилльяме, и миссис Линкрофт довольно резко произнесла:
     - Оллегра всегда была трудным ребенком. Возможно, было бы лучше, если бы ее не стали здесь воспитывать.
     - Для нее это было бы очень тяжело. Мать ее оставила, отца она, можно сказать, не знает, и еще дедушка от нее отказывается.
     Миссис Линкрофт пожала плечами.
     - Со своей стороны я делаю все, что могу, - сказала она. - С такой девочкой, как Оллегра, приходится нелегко. Если бы она была хоть немного похожа на Элис... - и миссис Линкрофт посмотрела на меня озабоченно. - Как вы считаете, Элис послушная девочка?
     - Она прелестная девочка, умненькая и умеет себя вести.
     К миссис Линкрофт вернулась ее прежняя добросердечность.
     - Ах, как бы мне хотелось, - сказала она со вздохом, - чтобы Оллегра была хоть немного такой, как Элис. Но боюсь, что этот ребенок ко всему прочему и не чист на руку.
     Я тут же вспомнила о шарфе.
     - Нет, пока ничего серьезного, - быстро добавила миссис Линкрофт, - но она склонна считать, что можно взять чужую вещь, не спросив разрешения, если потом положить ее на место.
     - Мне кажется, Оллегра боится своего деда.
     - Естественно, она относится к нему с большим почтением. Как и Эдит. Но Эдит такая слабовольная. Это, конечно, не такой уж большой недостаток, но она к тому же еще очень нервная. Ее все путает. Она боится грозы. Боится кого-нибудь обидеть. Рождение ребенка пойдет ей на пользу.
     И тут я спросила:
     - А что вы думаете обо всех этих разговорах про непонятный свет в часовне?
     Она пожала плечами.
     - Слуги только и говорят о нем. Я думаю, это чей-то розыгрыш. Кому-то не хочется, чтобы прошлое было забыто.
     - Но почему?
     - Наверное, кто-то держит зло на Нейпьера. А может, просто делает это ради шутки, злой шутки.
     - Видимо, сами эти жутковатые развалины наводят на мысль о привидении.
     - Этот свет видели там еще до того, как часовня была разрушена. Точнее, он появился с тех пор, как вернулся Нейпьер. А затем случился пожар, и некоторое время спустя свет снова появился.
     - А что Нейпьер думает об этом?
     Миссис Линкрофт пристально на меня посмотрела.
     - Вы, миссис Верлейн, можете знать об этом не хуже меня.
     Значит, эта невозмутимая, скрытная женщина догадывалась о том, что Нейпьер неравнодушен ко мне, а я к нему. Мне стало не по себе, и я переменила тему. Мы заговорили о саде, и она с большой охотой начала рассказывать мне о цветах, которые были ее страстью. Когда эта тема была исчерпана, я ушла.

***

     Сгущались сумерки. У меня шел трудный урок с Оллегрой, и незадолго до его конца, вошла Элис.
     - Я посижу здесь, чтобы сразу быть готовой к нашим занятиям.
     Она села у окна. Урок еще не закончился, когда Элис вдруг сказала:
     - Опять появился. Я видела.
     Оллегра бросилась к окну. Я последовала за ней.
     - Он был там, я видела свет совершенно отчетливо, - объяснила Элис. - Подождите минутку. Да, вот он опять. Смотрите!
     Действительно, появился свет. Он горел неподвижно, как огонь маяка, а затем исчез.
     - Вы видели, миссис Верлейн? - спросила Элис.
     - Да, видела, - призналась я.
     - Вы ведь не станете теперь говорить, что его нет.
     Не отрывая взгляд от темнеющего ельника, я отрицательно покачала головой. Свет ярко горел в темноте несколько секунд, а затем исчез.
     Я чувствовала, как порывисто дышит рядом со мной Оллегра. Мне стало неловко, что я подозревала ее в злой шутке. Но теперь никаких сомнений в ее невиновности не осталось.

***

     Я твердо решила выяснить, отчего возникает этот свет, и однажды вечером незаметно выскользнула из дома и пошла через лужайку к ельнику.
     На опушке я приостановилась. Меня охватило почти необоримое желание вернуться назад. В сгустившихся сумерках все выглядело таким жутким. Эти истории с привидениями, над которыми легко смеяться днем и в компании с кем-нибудь, в темноте и одиночестве уже не кажутся столь безобидными. Идти сейчас в часовню и ждать там (что было моим: первоначальным планом) - на это у меня теперь не хватало духа. Встав у одной из елей, я начала всматриваться в мутную темноту. Наверное, я напрасно пришла. Привидения не являются по заказу. Нет, я просто ищу предлог, чтобы уйти. Затем я подумала, не вернуться ли в дом и позвать Элис или миссис Линкрофт. Но они могут подумать, что я просто горю желанием доказать, что это чья-то шутка, а не привидение Боумента. У меня не шло из головы замечание миссис Линкрофт, которое она сделала насчет Нейпьера. И тут меня поразила внезапная мысль. Что если Роума пришла однажды в часовню? Что если она увидела нечто такое, что не предназначалось для чужих глаз? От этой мысли у меня мурашки побежали по спине. Мне было легко представить, с каким скептицизмом могла отнестись Роума к слухам о привидении и решить во что бы то ни стало доказать их нелепость.
     "Привидение! - будто наяву слышу ее голос. - Это же полнейшая чушь!"
     Часовня располагается в той части владений Стейси, куда не распространялось разрешение сэра Уил-льяма, данное им Роуме. Однако она не из тех, кто стал бы ждать разрешение, если дело касается ее работы. Но привидение?! Стала бы она из-за этого так волноваться? "Свет в часовне не имеет никакого отношения к археологии", - были бы ее слова.
     Я начала осторожно пробираться через ельник. И вот показались темные очертания руин. Подойдя ближе, я протянула руку и ощутила холодный камень. "Я только загляну туда, - обещала я себе, - и тотчас пойду обратно. В конце концов можно будет прождать здесь всю ночь, и ничего не случится. В следующий раз я приду сюда с кем-нибудь. Оллегра и Элис наверняка согласятся.
     Вдруг я услышала тревожный шепот. Это ветер шумит в деревьях, сказала я себе. Но ветра не было. Нет, несо