ела - глубокие серо-голубые глаза, чистые правильные черты лица и высокая стройная фигура. А рядом - Изабелла Стейси... мать двоих мальчиков: всеми любимого Бо и совсем непохожего на него Нейпьера. В моем воображении возникла картина той жизни: Изабелла, бросившая ради семьи карьеру пианистки, и от того испытывающая определенную неудовлетворенность и недовольство жизнью, несчастная женщина, не сумевшая удержать любовь своего мужа. И вот появилось молодое прекрасное создание, и сэр Уилльям влюбился. Компаньонка его жены стала его любовницей.
     Миссис Линкрофт продолжала рассказывать:
     - Я была там, когда это случилось. Никогда не забуду этот день.
     - Каким был тогда Нейпьер? Вероятно, это происшествие совершенно его изменило.
     - Он был обыкновенным мальчиком. Его едва замечали, он просто оттенял достоинства Боумента. Был он несколько необуздан, но с мальчиками это бывает. И он оказывался, наверное, во всех переделках, какие только случаются в мальчишеской жизни. Он с трудом сдал экзамены в школе, в то время как Бо справился с этим блестяще. Бо имел успех во всем. Он обладал неотразимым обаянием. Но его невозможно описать словами. Его надо было видеть и знать. Он обладал удивительно светлой натурой, ничто не омрачало его душу. Я никогда не видела, чтобы он вышел из себя, в то время как Неп был постоянно подвержен настроениям. Наверное, оттого, что его мучила ревность... он все время старался сравняться с Бо, но ему никогда это не удавалось. Я думаю, именно поэтому его так сурово обвинили. Сэр Уилльям никогда не был до конца уверен, что то происшествие явилось чистой случайностью.
     - Но ведь это несправедливо.
     - Сама жизнь несправедлива. А тут еще цыганка призналась, что беременна и что в этом вина Непа. Тогда было окончательно решено, что он должен уехать.
     - Значит о положении этой цыганки узнали до его отъезда?
     Миссис Линкрофт кивнула.
     - Да. Я тоже решила уехать, посчитав, что так будет лучше. Все очень осложнилось. Леди Стейси: была вне себя от горя. Мне не хотелось еще добавлять ей боли, поэтому я уехала. И вскоре поняла, что жду ребенка. Но мне повезло. У меня был давний хороший друг, который знал о том, в каком я положении, и он на мне женился. Я думала, что смогу начать тихую нормальную жизнь, создать дом для моего ребенка, и я твердо тогда решила не говорить Элис, что у нее неродной отец. И тут я узнаю, что леди Стейси покончила с собой.
     - Какая жуткая трагедия.
     - Да, несчастье на этот дом сваливались одно за другим. И все они в какой-то степени были взаимосвязаны. Родилась Элис, но вскоре я потеряла мужа, Я была в полном отчаянии. Поэтому я написала сэру Уилльяму и рассказала о своих трудностях. Он предложил мне вернуться и занять в доме то место, которое у меня и сейчас. Это было большим везением. Редко можно найти такую работу, при которой можно было бы дать приют и ребенку. Я кивнула.
     - Здесь я могла выполнять свои обязанности по дому и воспитывать Элис. А так как была еще маленькая Оллегра, то я занималась обеими девочками. Затем в доме появилась Эдит, и у меня прибавилось работы. Поэтому я чувствовала, что необходима здесь. Это было большим облегчением, так как в какой-то степени смягчало тяжесть прошлых грехов. Надеюсь, вы это понимаете, миссис Верлейн.
     - Да. Трудно представить, как бы они обходились без вас.
     - Но я, наверное, утомила вас своими рассказами.
     - Нисколько.
     - Да, как я заметила, вас очень занимает жизнь других людей. Немногие проявляют такой повышенный интерес, как вы.
     - Вполне возможно.
     - В таком случае, не буду извиняться за то, что говорила так долго. Я не часто себе это позволяю. Не хотите ли выпить кофе?
     - С большим удовольствием.
     Она ушла готовить кофе, а я, поддавшись естественному любопытству, взглянула на газету, которая по всей видимости очень ее взволновала.
     Большую часть страницы занимала статья о вотуме недоверия правительству; затем шла заметка о столкновении двух поездов на брайтоновском направлении; некая миссис Бринделл посылала свою семнадцатилетнюю дочь воровать в магазинах; один человек сбежал из тюрьмы, другой из психиатрической лечебницы; целая семья сгорела во время пожара; какая-то миссис Линтон семидесяти лет от роду вышла замуж за семидесятилетнего мистера Грея. Линтон! Похоже на Линкрофт, подумала я.
     Нет, в газете нет ничего, что могло бы вывести из равновесия миссис Линкрофт. Наверное, она была в таком странном состоянии из-за плохо проведенной ночи.
     Когда мы пили чудесный кофе, приготовленный миссис Линкрофт, к ней вернулась ее прежняя уравновешенность.
     Уходя я попросила ее дать мне почитать газету.
     - Конечно, возьмите, - сказала она. - Хотя не думаю, что там есть что-то интересное.

***

     Элис сидела за столом в классной комнате и читала вслух газету. Это был тот же номер, который я одолжила у ее мамы. Оллегра равнодушно ее слушала, рисуя в альбоме лошадей. Сильвия, которая пришла на урок музыки, сидела, облокотившись на стол и покусывая ногти, глядела задумчиво в пространство. Я вошла в комнату, чтобы взять свои ноты и позаниматься с Сильвией.
     Элис оторвалась от газеты и, взглянув на меня с улыбкой, вновь принялась читать:
     "Миссис Линтон и мистер Грей знакомы шестьдесят лет. Они были влюблены друг в друга с детства, но их любовь проходила не гладко. На какое-то время их пути разошлись, и у каждого появилась своя семья. Однако теперь их истинная любовь обрела..."
     - Только представить себе, жениться в семьдесят пять лет! - воскликнула Оллегра. - В этом возрасте пора уже умирать.
     - Но разве может кто-то сам для себя решить, что ему пришло время умирать? - спросила Сильвия.
     - Нет, но возможно, это могут решить другие, - предположила Элис.
     - Кто же может сказать, что это время пришло? - спросила Оллегра.
     - Если кто-то умирает, то, очевидно, для этого наступило время, - откликнулась Элис, - А вот еще послушайте:
     - "Гарри, в кавычках "Джентльмен Терролл" в очередной раз убежал из тюрьмы Броудмор, где он содержался последние восемнадцать лет. "Джентльмен Терролл" является маньяком-убийцей".
     - А что это такое? - спросила Оллегра.
     - Это означает, что он все время убивает людей.
     - И он сбежал?
     - Да, теперь он на свободе. Вот, что о нем говорится: "Джентльмен Терролл" очень опасен, потому что ведет себя как нормальный человек и обладает большим обаянием. Он привлекателен, особенно для женщин, которые становятся его жертвами. Он уже дважды сбегал из тюрьмы, и во время одного из своих побегов убил мисс Анну Хэссен. Ему сейчас лет сорок пять. Благодаря своим приятным манерам он получил свое прозвище".
     - "Джентльмен Терролл", - выдохнула Элис. - Интересно, не окажется ли он здесь?
     - Мы его тотчас узнаем, - уверенно сказала Оллегра. - Если увидим мужчину с хорошими манерами...
     - Как у мистера Уилмета, - вставила Элис.
     - Вы думаете, что мистер Уилмет... - в ужасе Сильвия не смогла закончить.
     - Какая же ты глупая! - фыркнула Оллегра. - Этот человек только что сбежал, а мистер Уилмет здесь уже давно. Кроме того, мы знаем, кто родственники мистера Уилмета - один из них рыцарь, а другой - епископ.
     - Да, но этот "Джентльмен", должно быть, очень похож на мистера Уилмета, правда, он старше. Значит, он больше похож на отца мистера Уилмета, если у него есть отец, да, конечно, есть. До чего все это волнующе. Представьте, бродит где-то этот "Джентльмен" и выискивает себе следующую жертву.
     - А что если Эдит была одной из них? - предположила Оллегра.
     За столом тут же воцарилась тишина.
     - И эта мисс... э... мисс Брэнден, - добавила Сильвия. - Может, и она тоже...
     - Тогда он, должно быть, побывал здесь, - прошептала Оллегра, оглянувшись через плечо.
     - Но что он мог сделать с телами? - торжествующе воскликнула Элис.
     - Ну очень просто, закопал.
     - Где?
     - В ельнике. Помните, мы видели...
     - Ваш разговор становится уже совсем невыносим, - прервала я девочек. - Вы несете какую-то чушь!
     - Несем чушь! - хихикнула Оллегра.
     - Из-за какой-то заметки в газете вы навыдумали всякий вздор.
     - А мне показалось, что вы с интересом нас слушаете, - опустив скромно глазки, сказала Элис. - Вы ведь не остановили нас до тех пор, пока мы не заговорили о ельнике.

***

     Я встретилась с Годфри на кладбище у склепа Стейси. После того как из травы навстречу мне неожиданно появилась цыганка, у меня больше не было уверенности в безопасности этого места, и меня не покидало ощущение, что за мной кто-то все время следит. Я находилась в постоянном напряжении, особенно в уединенных местах. Это была, конечно, естественная реакция на то, что со мной произошло здесь, учитывая мои неразвеевшиеся сомнения и подозрения.
     Увидев меня, Годфри пошел мне навстречу. У него безусловно очень привлекательная внешность, и я тут же подумала о "Джентльмене Терролле". Какой вздор! Легкомысленный разговор девиц заставил меня вообразить сбежавшего убийцу в облике Годфри.
     Он выглядел каким-то озабоченным.
     - Что-нибудь случилось? - спросила я.
     - Случилось? Почему вы вдруг спросили об этом?
     - Просто потому, что у вас какой-то слишком задумчивый вид.
     - Я только что был на раскопках. Эти мозаики весьма любопытны... все время повторяется один и тот же рисунок. Однако я так и не могу понять его.
     - Ну, просто орнамент.
     - Не скажите. Мне почему-то кажется, что он содержит какие-то еще неизвестные сведения о римлянах.
     - А... понятно.
     - Вы разочарованы? Но ведь, действительно, это очень интересно. Прошу вас, сходите туда и посмотрите сами. Конечно камни очень сильно выцвели, и трудно разобрать рисунок. Но я все же вижу его повторения по всему тротуару, а так же в термах.
     - Я не была там ни разу с тех пор...
     - Понимаю. Вас туда не тянет. Но я думал о Роуме.
     - В каком смысле?
     - Предположим, она что-то поняла в этой мозаике... что-то ей открылось там, и она сказала об этом кому-то, кто захотел сам воспользоваться ее открытием.
     - Вам все еще не дает покоя эта версия с завистливым археологом?
     - Но ведь нельзя отбрасывать ни одну версию, пока не установишь, что она неверна.
     - А как же объяснить тогда исчезновение Эдит?
     - Вы почему-то все время настойчиво связываете эти два происшествия. И в этом, может быть, ваша ошибка.
     - Значит, просто совпадение?!
     - А разве не бывает совпадений?
     - Интересно, приходила ли Роума сюда... на это кладбище, - вдруг сказала я безо всякой связи.
     - Зачем ей было это делать? Здесь нет ничего, что представляло бы интерес для археолога.
     Я посмотрела через плечо.
     - Вы почему-то нервничаете сегодня.
     - Мне все время кажется, что за мной следят.
     - Здесь никого нет, кроме нас и тех, кто в могилах. - Годфри взял мою руку и крепко сжал. - Вам нечего бояться, Кэролайн. - Его улыбка досказала: "И пока я здесь, нам ничего не грозит".
     Он прав, подумала я. И вдруг представила себе то будущее, о котором уже не раз думала, - спокойное и надежное, но у меня не было уверенности, что именно этого я хочу.
     Возможно, Годфри сам еще не был совершенно уверен в нашем будущем. И он никогда не позволит себе поддаться порыву. Он будет ждать. Он даст возможность нашей дружбе перерасти в нечто большее. Сам не станет убыстрять события. Вот почему, если уж он примет решение, то оно будет правильным... с его точки зрения.
     - Я как-нибудь зайду на раскопки и посмотрю, что там за рисунок, - обещала я.
     - Да, пожалуйста.
     Мы вместе вышли с кладбища и когда проходили мимо покойницкой, то увидели подле нее миссис Ренделл. Вид у нее был грозный, как у карающего ангела, но при взгляде на Годфри она тут же распылалась в славной улыбке, приветственно кивнув ему. Меня она будто не замечала.

***

     Придя на раскопки, я направилась туда, где были найдены римские термы. У меня было такое ощущение, будто Роума идет рядом со мной. Отчетливо всплыло в памяти, как она шла со мной, воодушевленно рассказывая об этих термах.
     Мне не хотелось смотреть в сторону сгоревшего домика, но глаза как-то сами устремились туда. Зловещий вид был у этих развалин - один обугленный каркас, как и на месте разрушенной часовни.
     Ощущение невидимой угрозы только усилилось, я словно бы услышала предостережение Роумы: "Здесь опасно. Будь осторожна". Мне надо было избавиться от постоянного, давящего чувства угрозы, и было неразумно с моей стороны приходить сюда. Слишком живо все здесь напоминало о пережитом ужасе. Слишком много призраков прошлого витало над этим уединенным местом.
     Возьми себя в руки, приказала я себе. Утихомирь свое воображение. Лучше осмотри мозаику, о которой говорил Годфри, и попробуй разобраться в ее рисунке.
     Цвета были совсем тусклыми. Въевшаяся в камни вековая пыль разрушила их яркость. Милая, добрая Роума, как она тогда старалась вывести меня из депрессии после смерти Пьетро, и полагая, что нет лучшего способа вернуть человеку интерес к жизни, кроме как занять его археологией, она поручила мне помогать тем, кто восстанавливал по кусочкам найденное мозаичное панно. И вдруг я поняла, что у того панно такой же рисунок, как и на полу в термах, и на тротуаре. Надо как можно быстрее сообщить об этом Годфри.
     Я сразу же пошла в дом настоятеля.
     Нужно было каким-то образом вызвать его для разговора, к счастью одна из служанок чистила в это время дверное кольцо и мне не пришлось стучать.
     - Миссис Ренделл сейчас в гостиной, - с готовностью сообщила она.
     - Спасибо, Джен, мне надо только подняться в классную и забрать ноты.
     Я прошла наверх. Годфри давал урок латыни. Увидев меня, он тотчас насторожился.
     Девочки с удивлением на меня воззрились. От них мало что могло ускользнуть.
     - Мне кажется, я здесь оставила свои ноты, - сказала я и прошла к шкафу, где держала альбом для начального обучения.
     - Вам помочь? - Годфри встал рядом со мной, повернувшись к девочкам спиной.
     Достав альбом, я быстро черкнула на нем карандашом: "Через десять минут на кладбище".
     - Вы этот сборник искали? - спросил Годфри.
     - Да. Извините, что помешала. Но мне действительно он был очень нужен.
     Я вышла из комнаты, чувствуя на себе внимательный взгляд трех пар глаз. Теперь надо быстрее миновать прихожую, чтобы случайно не встретиться с миссис Ренделл.
     Меньше чем через десять минут появился Годфри.
     - Может быть, я несколько преувеличиваю, - сказала я. - Но мне кажется, я вспомнила очень важную вещь. В то время, когда я приезжала на несколько дней к Роуме, они занимались восстановлением одной мозаики. Я ее хорошо помню, потому что Роума попросила меня помочь, но это так, скорее лишь чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей.
     - Да, продолжайте, - с нетерпеливой ноткой в голосе сказал Годфри, и мои сомнения в важности этой новости рассеялись.
     - Так вот, эта мозаика, видимо, была выполнена по тому же рисунку, что и мозаичный пол, который вы здесь видели.
     - Нам надо обязательно посмотреть эту мозаику.
     - Но я не знаю, где она, - сказала я.
     - Если их работа закончилась успешно, то она наверняка в Британском музее. Хорошо бы как можно быстрее ее увидеть.
     - А когда вы смогли бы поехать?
     - Если я возьму сейчас выходной, то это вызовет недовольство. Поэтому лучше поехать вам. Вы уже довольно давно здесь, а выходного у вас еще не было, верно?
     - Нет, но...
     - Я не успокоюсь, пока кто-нибудь из нас не увидит эту мозаику.
     - Кажется, миссис Линкрофт собиралась повезти девочек в Лондон, чтобы купить материал для новых платьев.
     - Вот и воспользуйтесь этим. Поезжайте с ними, и пока они будут искать материал, вы сходите в Британский музей и найдите там эту мозаику.
     - Хорошо, - сказала я. - Если у вас не будет никакой возможности поехать, это сделаю я.
     - Мне кажется, мы на верном пути, - сказал Годфри с горящими от волнения глазами.
     Он пошел продолжить занятия с девочками, а я поспешила в Лоувет Стейси, где меня ждала миссис Линкрофт. Она уже стояла в холле, собираясь уйти.
     - Вы никогда еще так не опаздывали.
     - Да. Извините. Но мне пришлось вернуться в дом священника, чтобы забрать вот это.
     Я вынула альбом, и он выскользнул у меня из рук. Миссис Линкрофт проворно нагнулась и, подняв, протянула мне. На обложке была видна надпись "На кладбище через десять минут". Я не знала, заметила ли эту надпись миссис Линкрофт.

***

     Девочки были в восторге от того, что мы едем на поезде в Лондон.
     - Как жаль, - сказала Элис, - что Сильвия не смогла поехать.
     - Ей никогда не позволят выбирать ткань для своих платьев, - заметила Оллегра.
     - Бедняжка Сильвия! Мне немного жаль ее, - сказала миссис Линкрофт и вздохнула. Я знала, о чем она подумала в этот момент: хотя появление на свет Элис и Оллегры было незаконным и довольно драматичным, она сумела создать для них более счастливую домашнюю жизнь, чем у Сильвии.
     - Мне жаль миссис Верлейн, - сказала Элис, - она не будет покупать себе материал на новое платье.
     - Может быть, и будет, - сказала миссис Линкрофт.
     - Нет, она собирается в Британский музей, - сообщила Оллегра, задумчиво поглядев на меня. Мне стало немного не по себе, ведь я не говорила им, что хочу пойти туда. - Я слышала, как вы, миссис Верлейн, сказали об этом мистеру Уилмету, - пояснила Оллегра.
     - Да, мне хотелось бы заглянуть туда, - я заставила себя произнести это как можно спокойнее, хотя признание Оллегры неприятно поразило меня. - Когда-то я жила недалеко от музея и часто бывала там.
     - Это потому, что ваш отец был профессором, - добавила Элис. - Думаю, это он заставлял вас много работать, и поэтому вы так хорошо играете на фортепьяно.
     Элис бросила взгляд на Оллегру, и та тут же сказала:
     - Я бы тоже хотела сходить в Британский музей. Давайте пойдем туда все вместе.
     Я была так обескуражена этим предложение, что не сразу нашла, что ответить.
     - Но вы ведь, кажется, хотели поискать в магазинах материал для новых платьев, - произнесла я наконец.
     - У нас на все хватит времени, верно, мама? - настойчиво продолжала вести свою линию Элис. - Иногда мы ходим в Гайд Парк. А на этот раз я бы предпочла Британский музей.
     - Верно, почему бы нам не провести час-другой в музее, - согласилась миссис Линкрофт. - Когда вы собирались пойти туда, миссис Верлейн?
     - Нет, мне не хотелось бы связывать вас своими планами.
     - Да вы и не будете нас связывать, - ответила миссис Линкрофт с улыбкой, - знаете, что мы сделаем. Мы пойдем сразу в музей и потом зайдем в "Браунз Отель" и там перекусим, а после этого отправимся за покупками, и вполне успеем на поезд в 4.30.
     Я с отчаянием поняла: все мои усилия как-то ненавязчиво отговорить их напрасны, но я не знала, что впереди меня ждет еще более серьезное испытание.
     Я сидела, откинувшись на сиденье, и смотрела на мелькавшие за окном поля и изгороди. Я не должна была показать, что меня расстроило их желание пойти со мной в Британский музей. Но как могла Оллегра подслушать наш разговор с Годфри? Наверное, мы проявили какую-то неосторожность.
     Мне ничего не оставалось делать, как смириться с тем, что они идут в музей вместе со мной. Но я решила, что там мне нужно будет как-то от них улизнуть и одной пойти в зал Древнего Рима и поискать там мозаику из Лоувет Стейси.
     Но в тот день неудачи преследовали меня. Только мы сошли с кеба, который довез нас от вокзала к музею, как меня окликнул чей-то голос:
     - О, неужели... это вы, миссис Верлейн!?
     К счастью, я была немного впереди остальных, и я быстро двинулась навстречу к окликнувшему меня мужчине, в котором тотчас признала коллегу своего отца.
     - Как плохо получилось с вашей сестрой, - сказал он, качая головой. - В чем же оказалось дело?
     - Мы... мы так и не узнали.
     - Огромная потеря, - сказал он. - Мы всегда говорили, что Роуме Брэнден